МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр Учебные курсы по иудаике

К оглавлению курсa "Совеременные проблемы иудаизма и Государство Израиль"

Лекция 6. Религия, атеизм и "религиозный пост-атеизм"

В  начале нашего курса – в лекции 1  "Наука и религия" -  мы уже начали анализ вопроса соотношения религии и "научного атеизма". Теперь на основании концепции р. Кука, (и в рамках продолжения предыдущей лекции, N5), мы можем рассмотреть эти вопросы более глубоко.

1. Развитие иудаизма за счёт интеграции искры из атеизма.

2. Сомнения -  на что, с точки зрения пост-атеистической религии, они должны распространяться?

3.Конструктивное восприятие атеисма у основателей сионистского движения

Контрольные вопросы

1. Развитие иудаизма за счёт интеграции искры из атеизма.

Рассмотрим теперь в рамках концепции р. Кука о развитии иудаизма, другой пример, в котором сама постановка проблемы может поначалу показаться шокирующей – но который, тем не менее, укладывается в общую концепцию отношения к «чужим идеологиям», разработанную р. Куком. А именно, мы покажем применение сформулированной выше общей схемы к атеизму, т.е. процесс извлечения из атеизма «искр Божественного света» - и, с помощью этого, развития религии.

Атеизм, согласно рассмотренной в предыдущей лекции схеме, полностью подходит под классическую форму «изма».

Он противостоит иудаизму, на его «фасаде» висит лозунг отрицания религии, при этом евреи в достаточно массовом порядке пошли в это движение, объявляя эту идеологию моральной, уважаемой и достойной.

Поскольку во времена р.Кука атеизм активно развивался и привлекал сторонников, рав посвятил анализу его идеологии довольно заметное место в своих трудах, благодаря чему мы сегодня, идя по его стопам, можем сформулировать и детализировать процесс извлечения из атеизма «Искры Божественного света».

Как обычно, в своём отношении к чужим идеологиям, рав Кук не занимался тем, чтобы критиковать атеизм за его ошибки, за отрицание Бога, отказ от традиций и т.п. (что тривиально, и чем занималась в то время немалая часть религиозного истеблишмента). В отличие от этого, р. Кук пытался понять, в чём глубокая внутренняя привлекательность атеизма, чем он притягивает еврейские души, и как, в связи с этим, должен развиваться иудаизм для того, чтобы души такого типа находили своё достойное место в иудаизме, а не уходили бы из него.

О внутренних симпатиях р.Кука к атеистам,  строителям Страны эпохи второй и третьей алии, говорилось неоднократно. Это отношение р.Кука замечательно иллюстрирует его известное высказывание, обращённое к нерелигиозным деятелям культуры второй алии: «Если бы я думал об иудаизме то же, что думаете вы, то я бы и сам был бы атеистом». Однако ниже мы попытаемся разобрать не «симпатию рава к нерелигиозным сионистам», а его глубокий анализ собственно атеизма как идеологии и применение к нему общей схемы.

 Что является духовным «ядром» атеизма, его Божественной искрой? Для того, чтобы найти её, можно попробовать применить методику «поиска искры в точке гордости». А именно, задуматься над вопросом: в чём состоит «точка гордости» представителей данной идеологии, в данном случае атеизма? (Ведь «гордость» есть проявление  корреляции наших достижений с нашей Божественной душой. Мы гордимся именно теми из наших достижений, которым наша Божественная душа радуется, считая их действительно достойными. Иными словами, «точка гордости» той или  иной идеологии есть признак того, что именно здесь надо «копать», т.к. именно здесь коренится причина притяжения Божественной души, к данному «изму», и поэтому именно здесь следует искать искру.)

Итак, чем же гордятся атеисты, именно как атеисты? Конечно, я совсем не имею в виду глупых атеистов, тех, кто о религии и атеизме никогда серьёзно не задумывался, и который просто выучил в школе, что надо быть атеистом. Речь идёт о настоящих атеистах, умных, думающих, активных, мыслящих – так чем же они гордятся? Исходя из собственного знакомства с такими атеистами и их книгами, я думаю, что атеист гордится тем, что он – скептик, сомневающийся, критически мыслящий. Он говорит: «Вот вы, религиозные, верите. А я сомневаюсь. Я просто так поверить во всё это не могу, я  - скептически, сомневающийся, критически мыслящий». Ведь неслучайно, например, израильские атеисты называют себя «хозрим ба-шеела», буквально «возвращающиеся к вопросу». Они этим говорят: «У вас, религиозных, есть «тшувот», «ответы» - а у нас есть «шеелот», «вопросы». Вы «вернулись к ответу», а мы «вернулись к вопросу»». Это и есть их точка гордости – то, что у них есть вопросы. (Речь не идёт, конечно, о простых вопросах типа того, что кошерно, а что нет, но речь здесь о принципиальных, фундаментальных и безответных вопросах мироздания). Атеист говорит: «Для вас привлекательны ответы, а для нас – вопросы.

Итак, настоящий атеист в качестве ядра своих убеждений декларирует себя как скептика, критически мыслящего, у которого есть безответные вопросы (и уж у вас, конечно, и ни у кого нет ответов на такие вопросы). Является ли это «ядро атеизма» привлекательным? Представьте себе двух человек, один из которых говорит: «приходите ко мне. У меня есть ответы», а другой говорит: «Приходите ко мне. У меня есть вопросы». Кто из них духовно более продвинут, кого вы захотите пойти послушать? Конечно, того, кто говорит, что у него есть вопросы. Ведь мы уже проходили всё это в прошлом классе, мы давно знаем, что нет в мире готовых ответов на действительно сложные вопросы. Мы уже знаем, что ответы очень часто бывают поверхностны, а вопросы зачастую гораздо глубже. Поэтому, если один говорит: «У меня есть ответы»,  а другой – «у меня есть вопросы», то мы пойдём к тому, у которого есть вопросы. Итак, мы сейчас этим анализом, при помощи собственной религиозной интуиции, нашли искру Божественного света в атеизме. Наша интуиция ясно подтверждает, что вопросы - это великая вещь, и что именно там - точка притяжения.

Существует ли этот аспект – безответные вопросы  - в иудаизме? Понятно, что в стандартном иудаизме сто-двести лет назад акцент был в основном на «ответы». (Сегодня, к сожалению, тоже бывает, что в популистском, довольно примитивном иудаизме, на который некоторые определённого типа проповедники пытаются «словить» широкую массу - ударение тоже, зачастую ставится на ответы.). Но если мы внутренне убедились в религиозной важности безответных вопросов, то давайте посмотрим на идеальный иудаизм и найдём, где там присутствуют принципиальные вопросы и сомнения. Конечно, первое, что нам приходит в голову, - это книга Иова. Иов – муж праведный, хороший, а на него сыплются несчастья – уничтожение имущества, смерть близких. И вот, приходят к нему трое друзей, и после молчания траурного периода начинают с ним обсуждать: где же  в мире справедливость, почему праведник страдает. И в этой дискуссии друзья Иова приводят очень разумные объяснения, дающие ответ на вопрос, а Иов всё отвергает; и говорит им, что это всё неверно, вы ничего не понимаете, все их объяснения он перечёркивает. И так идёт дискуссия почти через всю книгу - около 40 глав, в стихах. В конце книги раздаётся Голос с Неба, который говорит: «Вы, трое друзей, ничего не понимаете, один раб мой, Иов, что-то понял».

Иными словами, итоговая идея книги Иова состоит в том, что ответа нет. Принципиально. Вопрос справедливости остаётся открытым. Искать ответ нужно, но предполагать, что он найден – не следует.

(Отсюда, кстати, следует, что все те, кто сегодня, ничтоже сумняшеся, объясняет реинкарнацией и другими подобными рассуждениями проблемы того, почему произошла Катастрофа, почему болеют дети и т.п. – поступают примитивно. Им надо было бы задуматься над книгой Иова и понять, что есть ситуации, в которых ответа нет; а попытка его дать – это всё равно, что уподобиться тем самым друзьям Иова, грех которых состоял в том, что они считали необходимым как-то «Бога оправдать», и поэтому давали свои ответы с тем, чтобы представить Бога  справедливым. Но их «теодицея», конечно, несерьёзна, она никоим образом не может быть принята за серьёзное «оправдание Бога», т.к. она очень примитивизирует Его. В вопросе о Катастрофе, как и в других подобных вопросах, ответ надо искать, но никогда не следует быть уверенным, что удалось его найти).

 Итак, мы имеем, пример книги из ТаНаХа, где явно говорится, что ответа на подобный вопрос нет. Книгой  такого же типа является «Коhелет» - «Экклезиаст»; у которого, хотя в конце и есть слова о том, что «Бойся Бога - и в этом весь человек», и это как бы «ответ» - но, по сути, вся книга - о том, что ответа на настоящие экзистенциальные вопросы бытия нет.  Это типичное проявление в иудаизме «безответного вопроса». (Согласитесь, что, если бы вместо вопросов Книг Иова и Экклезиаста, у нас в ТаНаХе был бы набор ответов о смысле жизни, - то это был бы уже не иудаизм, а нечто гораздо более  примитивное).

Однако, в конце 19 – начале 20 века этот аспект сомнений не был интегральной частью живого действующего иудаизма (“ в нашей схеме А”). Его духовные лидеры, наоборот, считали «сомнение» недостатком и не рекомендовали своим последователям  читать «сомневающиеся» книги (т.е. они сидят в “А” и носа оттуда не кажут). Они боялись, чтобы кто-нибудь куда-нибудь не ушел, но ведь потому массы еврейского народа от иудаизма  и «сбежал», -  потому что духовные лидеры сами не были способны раскрутить внутренний потенциал иудаизма, дать адекватный ответ на проблемы современности. Они не рекомендовали читать определённые книги - но только ведь народ всё равно их читал и уходил из такого иудаизма.

Итак, мы проделали в отношении атеизма работу, связанную с процессами №2 и №3 общей схемы - нашли Божественную искру «атеизма» в идеальном иудаизме и увидели, что в реальном иудаизме она не реализована, т.е. реальный иудаизм боялся сомнений, считал, что надо «только верить» - и при этом жажда сомнений была двигателем распространения атеизма). Поэтому наши дальнейшие шаги состоят в том, что мы берем эти сомнения, которые мы разыскали в «корнях» иудаизма, и теперь нам надо настолько сильно развить «искру сомнений» в иудаизме, чтобы она была развита в нём сильнее, чем в атеизме, согласно изложенному выше принципу «у нас есть это и ещё больше»).

Но как мы можем сделать это? Рав Кук высказал следующую концепцию, на основе которой мы можем сделать это. Она такова: не следует считать, чья «вера без сомнений» является идеалом. Напротив, если человек верит без сомнений, то его вера примитивна; при настоящей же вере сомнения – это интегральная часть самой веры. Ибо Божественность по самой сути своей  бесконечна,  а все человеческое по самой своей сути –  конечно и ограничено. А поэтому все, что мы, люди, думаем про Бога, - всё это неправильно, ведь все наши мысли, представления, рассуждения о Боге - все они конечны и ограничены, а Божественность бесконечна; и, значит, все наши рассуждения – неправильны, но что же нам делать, если мы ограничены и конечны,  как же мы можем постичь бесконечное? Ответ: по крайней мере, всегда нужно сомневаться во всем, что ты думаешь про Божественность; потому что, когда ты сомневаешься, то ты не будешь столь сильно  конечным и ограниченным. Когда конечное хотя бы чувствует свою конечность и сомневается в самом себе, то оно становится менее «упертым» конечным, в нем появляется чуть-чуть от бесконечности. Т.е. актуальной бесконечности ты достичь не можешь, но будь хотя бы потенциально бесконечным – в том, что сомневаешься в своём понимании и хочешь двигаться дальше. Когда ты не сомневаешься, то твои конечные и ограниченные представления о божественности оказываются еще более ограниченными, они ещё дальше от Бога. Поэтому при настоящей вере сомнения являются интегральной, необходимой частью самой веры, и они помогают продвижению веры, а вовсе не мешают ей.

Когда в иешиве или в школе учеников учат такому представлению о вере, то вырастает (процесс 4) совершенно новое поколение религиозных людей, которое называется «религиозный пост-атеизм», и состоит он в использовании религиозных достижений атеизма для развития религии. А именно – сомнения, скептицизм, считавшиеся признаком атеизма, должны быть использованы для развития и продвижения религии. Они ей жизненно необходимы. Без активизации в ней самой параметра сомнений религия будет примитивна.  Ей необходимы сомнения. Поскольку в религии не был достаточно развит параметр сомнений, то пришел атеизм, разломал все рамки, - и за это религия должна быть благодарна ему.

Атеизм приходит, говорит рав Кук, для того, чтобы высмеять примитивную религию и разрушить её, и чтобы тем самым освободить площадку для дальнейшего строительства. С точки зрения развития религии, в атеизме была историческая необходимость, поскольку  мы сами (т.е. даже то религиозное общество и его лидеры, которые понимают необходимость модернизации религии) никогда не решилось бы сломать этот примитивный аспект религии. Мы понимаем, что он примитивен, но нам бы не хватило силы, смелости и нахальства на его разрушение. Поэтому приходит атеизм и делает (фактически для нас) всю эту работу. Это, как говорит р. Кук, «огорчительно с точки зрения текущей ситуации, но  радует с точки зрения дальнейшего развития». Религиозный человек, воспринявший такой подход - пост-атеизм – это носитель другого «вида» религиозного сознания, это человек, который при своей ортодоксальной религиозности, готов сомневаться в собственных религиозных положениях. Будучи таковым, он эманирует вокруг себя этот другой вид религии, и через это привлекает сомневающиеся души, - и тогда эти сомневающиеся души начинают приближаться к иудаизму (процесс №5), поскольку в пост-атеистическом иудаизме есть необходимость, «искра сомнения и духовная необходимость сомневаться» развита еще больше, чем они есть в атеизме.

Отличие пост-атеистического религиозного  сознания от классического - явно и хорошо заметно. Д-р Даниэль Шалит, израильский эссеист и философ, сформулировал сегодняшнюю ситуацию в этой области так: «Стоит поговорить десять минут с религиозным человеком, как сразу становится ясно – он «пост-атеист» или он «пред-атеист». При таком подходе, атеизм – это совсем не враг религии. Атеизм – это враг примитивной религии, и он же помощник построения религии продвинутой. Если мы сможем сделать всеобщим достоянием религиозного мира пост-атеистический подход, то мы как продвинем религию, так и дадим возможность приблизиться к  этой религии для тех, чьи души (и совершенно справедливо!) жаждут скептицизма и сомнения, глубоко ощущая их Божественность.

2. Сомнения -  на что, с точки зрения пост-атеистической религии, они должны распространяться?

Когда мы говорим, что согласно подходу «модернистской ортодоксии» и подходу пост-атеизма, сомнения в иудаизме очень важны, и без сомнений человек не может правильно верить, и что ограниченный, по самой своей сути, человек, если он ещё и не сомневается в своих ограниченных религиозных представлениях, то он гораздо дальше от Бога, чем тот человек, который хотя и, конечно, ограничен, но сомневается в своих религиозных представлениях, - то мы зачастую встречаемся с вопросом: «А во всём ли надо сомневаться? Ведь, наверное, есть то, в чем, с религиозной точки зрения, сомневаться  совершенно нельзя. Ведь то, что Бог есть, - это ведь несомненно, разве можно в этом сомневаться?!». Ответ на этот вопрос, по-видимому, состоит в том, что с точки зрения религиозного пост-атеизма сомневаться можно и нужно во всем. Ведь сомневаться – не означает отрицать. Это означает: подвергать критике и анализу. И конечно это относится также и к положению о том что «Бог есть»- но, не к самим этим словам, а к  тому, как мы эти слова интерпретируем, к тому, как мы их понимаем. Ведь сомнение – это не отбрасывание положительных вещей. Это подвергание их анализу и уточнению, детализации и огранке. Т.е. совершенно неверно думать, что «сомнение в существовании Бога» – это будто бы сомнение между фразами «Бог есть» или «Бога нет». Это совершенно иное сомнение - сомнение в правильности того смысла, который мы придаем слову «существование».

И здесь рав Кук формулирует совершенно радикальный подход к этой проблеме. Он говорит следующее: «Есть такая вера, которая – все равно, что неверие. А есть такое неверие, такой атеизм, который на самом деле это вера. А именно – что такое вера, которая на самом деле неверие? Это значит, что человек верит в Бога, но верит в него настолько примитивно, он верит в настолько примитивного Бога, что это скорее карикатура на Бога, чем Бог. И тогда его вера - это все равно, что неверие. А что такое то неверие, которое есть вера? Это ситуация, когда человек говорит: «Я в Бога не верю». Но он не верит в Бога только потому, что ему обрисовали Бога в такой примитивной форме, что в такого примитивного Бога этот человек поверить не в состоянии. В этом смысле его фраза: «Я не верю в Бога» отражает вовсе не примитивность – но наоборот, высоту его религиозного чувства, отражает то, что он не в состоянии согласиться с такой примитивной характеристикой Бога, которую ему религиозные круги дают. Поэтому сами по себе слова «я верю в Бога» или «я не верю в Бога» еще очень далеки от настоящей веры или от неверия Смысл этих слов должен уточнятся всю жизнь – и не только всю жизнь человека, но и всю жизнь человечества. В этом смысле сомневаться можно и нужно во всем, потому что сомнение не означает отрицания; сомнение означает неудовлетворённость простыми ответами и жажду более тонкого понимания.

3.Конструктивное восприятие атеизма  основателей сионистского движения.

В нижеследующем отрывке из "Арфилей Тоhар" (§68/стр.28) рав А.-И. Кук дает свое объяснение связи атеизма и начала сионизма

«Заусенцы»1, которые имеются в понимании Божественного,

в трепете перед Богом, в вере и во всем, что относится к ним, – эти «заусенцы»

не наносят явно ощутимого вреда все то время, пока народ не должен

практически исправлять свои пути  и возрождать национальную общность2.

Однако в наши дни, поскольку пришло время

реализации национального возрождения,

и свет спасения должен раскрыться –

в такой ситуации все эти «заусенцы» начинают мешать.

И невозможно народу объединиться3 и достичь в глубинах постижения своей жизни

тайны всей мощи своей и правильного представления об устройстве своей жизни,

но только посредством совершенно очищенных представлений о святости,

и таких дел святости, которые происходили бы от чистоты знания о Всевышнем и из высшей просветленности4.

И в этом причина того, что  во времена начала мессианского процесса

с дикой дерзостью (хуцпа)5 проявляется огромная отрицательная сила

и эта сила отрицания выжжет все то, что слабо и уродливо в представлениях о

Божественном и во всем, что связано с ними в национальной жизни6.

И хотя страшно видеть, 

как  некоторые правильные вещи, заповеди и законы

выкорчевываются и как будто смываются этим потоком отрицания, - 

но в любом случае, в конце концов все необходимое вырастет

в силе и высшей святости из того ядра, могучего, чистого и возвышенного, до которого не доберется никакое отрицание.

И свет его «воссияет светом новым над Сионом», в высшем величии,

и будет это  выше всех тех представлений, ,

которое души усталые, физически и духовно,

от долгого и изнуряющего Изгнания,

могут сегодня себе представить.


Замечания:

1Т.е. небольшие неправильности, неровности, зацепки.

2  Т.е. эти относительно небольшие неправильности и искажения в вопросах святости не приносили особого вреда в века Галута, изгнания.

3 Обрести национальное единство, в т.ч. и на физическом (государственном) уровне.

4 А тот иудаизм, который принесен из Галута, не обладает этой чистотой и просветленностью и содержит «заусенцы».

5 Эта фраза – перефразированная цитата из Талмуда (Сота 49б), где сказано: «В начале мессианского процесса дерзость («хуцпа») возрастет». Р. Кук, воспринимая сионистское движение как начало мессианского процесса,относил к нему ( и к отходу первых сионистов от религии, что ими самими называлось термином " хуцпа")  эту концепцию Талмуда.

6  Поскольку для обновления национальной жизни нужны только правильные познания божественного, а все заусенцы мешают в продвижении национального возрождения, – то дикая дерзость выжигает все, что слабо и искривлено в религиозной области. Пока не было национального возрождения, все искривления не очень мешали. Но когда возрождение пошло, они стали препятствием, и «дикая отрицательная сила» сносит их со своего пути.


Ответы на контрольные вопросы:

КВ-1. В чем ми можем видеть "базовую" искру Божественного света в атеизме?



КВ-2. В чем религиозная важность сомнений?



КВ-3. Что и почему р. Кук рассматривает как "вера, которая все равно что неверие; и неверие, которое все равно что вера"?



КВ-4. Проанализируйте приведенный отрывок из  "Арфилей Тоhар" с точки зрения приведенной выше концепции.



КВ-5. Почему с точки зрения р. Кука, атеизм широко распространялся именно в эпоху начала сионистского движения"?