МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр| МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр |
Учебные курсы по иудаике |
Лекция 5. Раби Элиэзер Бен-hоркенус
1. Начало пути
2. Отступление - "Близость к Богу через подобие Ему"
3. Водоем или родник?
4. Не на небесах Она
5. Вечность Торы
6. Утешение в страданиях
Список контрольных вопросов1. Начало пути
Раби Элиэзер Бен-hоркенус (=Бен-Гиркан) был одним из выдающихся учеников раби Йоханана Бен-Закая. В предыдущей лекции мы уже приводили слова, которыми р.Йоханан Бен-Закай характеризовал своего ученика: "Раби Элиэзер Бен-hоркенус подобен выкопанному в земле резервуару для воды, чьи стенки покрыты изнутри известью, так что из него не просочится ни капли." В той же мишне приводится мнение р.Йоханана Бен-Закая и о других учениках. И у каждого из них есть неоспоримые достоинства. Среди этих достоинств - благочестие, страх греха, личное совершенство. Это очень важные человеческие качества - такие, которым все мы можем поучиться. И только в характеристике двоих из них описываются не личные качества, а способность к учению.
Уникальным качеством раби Элеэзера было способность впитывать, запоминать и сохранять в себе все, что он получал от учителей. Поэтому в мишне сказано от имени раби Йоханана Бен-Закая: "Если все мудрецы Израиля будут на одной чаше весов, а Элиэзер Бен-hоркенус на другой, - то он перевесит всех". То есть это свойство раби Элиэзера, настолько важно, что оно перевешивает все. Потому, что необыкновенно важным являлось сохранение Устной Торы в ту эпоху, когда народу грозило рассеяние. С другой стороны, в той же мишне приведено и другое высказывание раби Йоханана Бен-Закая: "Если все мудрецы Израиля будут на одной чаше весов и с ними вместе Элиэзер Бен-hоркенус, а Эльазар Бен-Арах на другой, - то он перевесит всех". И здесь подчеркнуто, что наряду с сохранением необыкновенно важным является и обновление Торы (качество Эльазара Бен-Араха). Т.е. способность к применению Торы в новых условиях а также выводам на основе принятых правил тех законов, которые не сформулированы достаточно ясно или забылись. По идее эти два аспекта - сохранение и обновление не должны противоречить. И для нас сущестнвенно понять, наколько важным является каждый из них.
Известная агада рассказывает нам о начале пути раби Элиэзера.
До двадцати-двухлетнего возраста р.Элиэзер бен Гиркан ничему не учился. Гиркан, отец его, был богатым поселянином и, занимаясь в обширных размерах хлебопашеством, заставлял своих сыновей исполнять все полевые работы. Однажды, когда братья были заняты на плодородной полосе мягкой земли, Элиэзеру досталось обработать участок каменистой почвы, и отец застал его за работой в слезах.
— О чем ты плачешь? — спросил отец. — Если для тебя эта работа тяжела, я переведу тебя на участок мягкой земли.
Но и за работой на новом месте отец застал его плачущим, и спрашивает:
— О чем же ты теперь плачешь? Быть может, и эта работа тебе не под силу?
— Нет, — ответил Элиэзер, — а плачу я потому, что меня влечет к изучению светлой Торы!
— Но ведь тебе уже двадцать два года, и в таком возрасте вздумал ты начать учиться! Нет, жениться тебе пора. Будут вот дети у тебя, ты их и посылай учиться.
Однажды приходит он к отцу и заявляет:
— Ухожу учиться к рабану Йоханану бен Заккаю.
— А я говорю тебе, — отвечает отец, — что ты крошки в рот не возьмешь, пока не распашешь весь участок!
Назавтра, встал чуть свет, отправился Элиэзер в поле и принялся за работу, но вдруг животное, на котором он пахал, оступилось и сломало ногу.
"Мне же ко добру случилось это", — подумал Элиэзер и, бросив все, бежал с поля и отправился в Иерусалим, к рабан Йоханану бен Заккаю.
Как предание гласит, это произошло в канун субботы, и Элиэзер целые сутки оставался без пищи. Мучимый голодом, он брал в рот кусочки полевого шпата, поднятые им на дороге.
Прибыв в Иерусалим, он отправился в академию и, представ перед рабан Йохананом, разрыдался.
— О чем рыдаешь ты? — спросил рабан Йоханан.
— Я учиться хочу.
— Учился ты уже чему-нибудь?
— Нет.
Начал рабан Йоханан обучать его молитвам, потом галахе, по два параграфа в день.
Ревностно принялся Элиэзер за учение. Прошла целая неделя, в продолжение которой он не переставал голодать. Ютился он в это время в бедной каморке на постоялом дворе и голод пытался утолить тем, что сосал куски земли, принесенные им в мешке с родного поля. Узнав об этом, рабан Йоханан позаботился относительно его пропитания на дальнейшее время.
Три года продолжал р.Элиэзер свое учение в академии. И стали братья его говорить отцу:
— Ты подумай только, как поступил с тобой сын твой Элиэзер: бросил старика отца и в Иерусалим ушел себе! Ты должен пойти и лишить его наследства.
Отец согласился и с этой целью отправился в Иерусалим.
Прибыл старик в Иерусалим как раз в такое время, когда у патриарха был большой прием почетных гостей. Между прочим там находились трое знатнейших граждан Иерусалима: Бен Цицит-hа-Кесет, Нак-димон бен Гурион и Бен Калба-Савуа. Узнав о приходе отца Элиэзера, рабан Йоханан пригласил его в дом и посадил между почетнейшими гостями.
Сидит Гиркан в глубоком смущении от такого почета. А в это время рабан Йоханан обращается к р.Элиэзеру и говорит:
— Скажи слово перед нами.
— Учитель, — отвечает р.Элиэзер, — что я в состоянии сказать? Не может водоем дать воды более, чем влито в него. И могу ли я сказать более того, чему я научился от тебя же?
— Нет, сын мой, — говорит рабан Йоханан, — не водоему подобен ты, но роднику, который самостоятельно бьет непрерывной, живой струей.
Присоединились к рабан Йоханану и ученики его. И, уступая общему желанию, встал р.Элиэзер и начал говорить.
Зазвучала речь столь вдохновенная, какой не слыхал никто до того времени. Как солнце, сияло лицо его, и лучи исходили от него, как от лика Моисея. Все присутствующие ослеплены были этим сиянием настолько, что им трудно было бы сказать, дневной ли свет видят они, или ночь была — и вдруг дивным блеском озарилась она...
Встал рабан Йоханан, обнял р.Элиэзера, прижался устами к голове его и воскликнул:
— Слава, слава вам, Авраам, Ицхак и Яаков, что явился муж этот в потомстве вашем!
— О ком это, — спросил Гиркан, — говорит патриарх?
— О сыне твоем, Элиэзере, — пояснили ему.
— В таком случае, — заявил Гиркан, — он не так выразился. Надо было сказать так: "Слава Гиркану, от которого такой сын родился!"
С этими словами старик встал на стул и громким голосом заявил:
— Жители Иерусалима! Слушайте: я пришел сюда для того, чтобы лишить сына моего Элиэзера его доли в наследстве. Теперь же я заявляю, что все добро мое перейдет в его исключительное владение; братья же его ничего получить не должны.
На эти слова р.Элиэзер ответил так:
— Нет, отец! Если бы я земли попросил у Господа, Он и без тебя мог бы дать мне ее достаточно: "Господу принадлежит земля и все, что наполняет ее". И если бы золота и серебра я пожелал, Господь и этим сумел бы наделить меня: "Мое все серебро и Мое все золото — говорит Господь Цваот". Но я ничего, кроме знания, не прошу у Господа! (Пиркей д'Раби Элиэзер, 1, 2; Берейшит Раба, 42. Перевод Бялика-Равницкого).В этом отрывке р.Элиэзер очень много плачет. Нам даже странно читать это о таком великом человеке. Вообще, в представлении современного человека плач - это признак слабости, какое-то несерьезное, детское, в крайнем случае женское дело. (Как сказано, например в "Трех мушкетерах": "Друг, будь мужчиной: женщины оплакивают мертвых, мужчины мстят за них".) Однако, нам хотелось бы, отрешившись на время от наших стандартных ассоциаций, разобраться, каков смысл плача с точки зрения мудрецов. В некотрых случаях Тора явно отрицательно относится к плачу. Например в истории с разведчиками, народ плакал без причины и не хотел идти в Землю Израиля и за это был наказан. Но есть места, где плач легитимен. Например, когда умирает Сара жена Авраама, он приходит для того, чтобы сделать hеспед (панихиду) и оплакать ее. Во многих местах Танаха плач связан с раскаянием и молитвой. Плачет Хана, когда, отчаявшись в том, что будут у нее дети, приходит молиться в Храм в Шило. Почти все места, где плач упоминается в Танахе, и там, где писание считает его легитимным, мы видим столкновение человека с чем-то, что выше его понимания и выше его сил. Со смертью, которая непоправима. С грехом, в котором человек раскаиватся, но последствия исправить не может.
Тора (Бытие/Берешит 44:14) говорит о встрече Йосефа с братьями: "И пал он на шею Биньямину, брату своему, и плакал; и Биньямин плакал на шее его". Тут уж казалось бы просто плачт радости, от избытка чувств. Но к этому отрывку Талмуд в трактате Мегила (16б) дает такой комментарий
Сказал раби Элиэзер "Плакал Йосеф о двух Храмах, что в будущем будут построены в наделе Биньямина и впоследствии будут разрушены. А Биньямин плакал о Скинии в Шило, что в будущем будет в наделе Йосефа, и впоследствии будет разрушена".Братья в этот момент провидели нелегкий путь народа Израиля. Отсутствие единства в еврейском народе, которе началось с ссоры братьев и привело к разрушению Храмов. Братья раскаялись, но противоречия до конца не разрешены. И это тяжелое будущее они не в силах изменить или предотвратить. И поэтому они плачут.
Интересно, что именно раби Элиэзер разъяснет нам причину плача Йосефа. И это помогает понять почему сам раби Элиэзер плачет. Представляется, что р.Элиэзер видит перед собой неразрешимую ситуацию. Его душа настолько сильно стремится к изучению Торы, что немыслимо для р.Элиэзера заниматься в жизни чем-либо другим. С другой стороны, он не видит возможности ослушаться отца. Отметим, что приведенный выше пересказ мидраша является компиляцией из двух источников. В одном из источников толчком к уходу из дома является корова, которая сломала ногу. Видимо Элиэзер решает, что это ему знак о том, что в его работе все равно нет никакого проку, В другом (Пиркей д'Раби Элиэзер) эту ситуацию разрешает пророк Элияhу. Пророк является Элиэзеру и советует ему идти в Иерусалим к раби Йоханану бен Закаю - учиться Торе. В большинстве случаев появление в мидрашах порока Элияhу связано с неразрешимой ситуацией, в которую попадает герой рассказа, и с необходимостью "вырваться" из нее.
В трактате Хагига (5б) приводится Барайта (слова мудрецов-танаев, не вошедшие в Мишну): "О троих плачет Всевышний каждый день. О том кто может заниматься Торой и не занимается, о том, кто не может заниматься Торой, а занимается, и о руководителях возносящихся над своей общиной". Как мы можем понять эти слова? Как могут они относиться к Вечному, Всемогущему и Непозноваемому? Для того чтобы понять хоть что-то нам необходимо понять очень важный религиозный принцип "Imitatio Dei" - "Близость к Богу через подобие Ему".
2. Отступление - "Близость к Богу через подобие Ему"
В книге "Две истории сотворения мира" П.Полонский пишет:
В духовном мире тоже есть "расстояния", есть близкое и дальнее. Мы привычно употребляем это понятие, например, в фразе: "Писатель А близок к писателю В и далек от писателя С". Понятно, что имеется в виду совсем не вопрос о том, живут ли А и В в одном городе, а С - в другом, т. к. здесь мы обсуждаем духовную, а не материальную близость. Понятие "расстояние" может быть отнесено, по сути, ко всем видам духовных объектов. Нам, например, интуитивно ясно, что треугольник ближе к квадрату, чем к кругу, и тем более к шару. Проанализировав наше интуитивное применение понятий "близости" и "дальности" в духовном мире, мы придем к следующему выводу: расстояние в духовном мире измеряется похожестью, т. е. степенью подобия. Иными словами, в духовном мире чем более одно подобно другому, тем оно ближе к нему (писатели, в чем-то подобные друг другу, ближе друг к другу; треугольники имеют более подобия с квадратом, чем с шаром, и т.д.). А поэтому на вопрос "Как можно стать ближе к Богу?" следует ответить: "можно приблизиться к Богу, если стать на Него в чем-то похожим". Но как можно стать подобным Тому, у Кого нет и не может быть никакого образа, никакого описания, Кто абсолютно непостижим? Ответ состоит в том, что, конечно, Сам Бог абсолютно скрыт от нас, непознаваем и не имеет никакого подобия. Но есть все же некоторый "экзотерический", т. е. открытый, доступный восприятию человека уровень Божественности, и этот уровень есть - деяния Бога. О них, в частности, рассказывает нам Тора. Деяния Бога - это Его одеяния, Его в каком-то смысле "внешний облик". Итак, мы становимся ближе к Богу, когда наши деяния становятся подобными (в чем-то, конечно) Его деяниям. Формулируя все это еще раз иными словами, скажем, что первоначальную точку отсчета для подобия Богу человек имеет уже с самого начала, ибо человек создан "по образу и подобию Бога" (Бытие 1:27), и лишь поэтому вообще имеет смысл говорить о том, что человек может улучшить свое уподобление Богу и приблизиться к Нему. И сделать это можно, лишь стремясь стать подобным Богу в своих делах. Ибо сущность Его и мысли Его непознаваемы, но дела Его вполне познаваемы; Его дела - это мир, это Тора и то, что нам в Торе и в мире раскрыто. Именно это имеет в виду Талмуд, когда призывает нас уподобиться Всевышнему в своих делах, говоря: "Будь милосерден, ибо Бог милосерден... и т. д.", и именно через подобие в делах пролегает реализация в иудаизме классического принципа, существующего во всех религиозно-философских монотеистических концепциях - принципа "Imitatio Dei", т. е. "Близости к Богу через подобие Ему".Что же в контексте принципа "Imitatio Dei" хочет сообщить нам приведенная выше цитата из Талмуда, когда она говорит, что Всевышний плачет? Возможно, это означает, что перчисленые вещи приносят непоправимый ущерб миру. Потому что, как мы видели раньше, только о непоправимых вещах стоит плакать. Раби Элиэзер, который никогда не учился, чувствует свою "невозможность изучать Тору" как непоправимую беду. И в этой точке он изначально близок к Богу. У слез есть необыкновенная сила. Мы увидим это и дальше. Здесь же, возможно, важно привести еще одно изречение из Талмуда, и тоже от имени р.Элиэзера:
Сказал р.Элиэзер: "Со дня разрушения Храма заперты вороты молитвы как сказано "Даже если вопию я и взываю, не дает Он дойти молитве моей" (Эйха 3 8) Но несмотря на то, что заперты ворота молитвы, - ворота слез не заперты как сказано "Услышь молитву мою Господи и воплю моему внемли, не будь глух к слезам моим"(Псалмы 39)Брахот 323. Водоем или родник?
Дальше можно задать вопрос о том, как удалось Раби Элиэзеру стать человеком, уподобленным "Водоему, не теряющему ни капли". Возможно, это определяется его характером и способностями. И плач его был от того, что Раби Элиэзер чувствал в себе эти способности пропадающими втуне. А может быть, наоборот, страстное стремление к ученью и постоянные занятия сформировали характер и способность усваивать Тору и не забывать ничего.
История о раби Элиэзере, который сидел в Верхней Галилее, и спросили у него тридцать законов из законов сукки. "Двенадцать - сказал он им - я слышал, а восемнадцать не слышал". Сказали ему: "Ты считаешь возможным говорить только то, что ты услышал?" Ответил им: "Вы заставляете меня сказать то, что я не слышал от моих учителей. Никогда никто не приходил раньше меня в дом учения, и не засыпал я никогда в доме учения, и никогда не уходил я из дома учения когда кто-либо еще там оставался, и не беседовал там на посторонние темы, и никогда не говорил ничего что не слышал от моего учителя".В любом случае, страстное желание р.Элиэзера в конечном итоге определило его отношение к учебе и позволило запомнить все, что он когда-либо учил. Раби Элиэзер забывал о естественных подребностях. Готов был голодать, поскольку желание учить Тору было намного сильнее. И изучение Торы давало ему силы. Можно сказать что он был максималистом по своему характеру, человеком не склонным к компромисам. В области изучения Торы это его свойство безусловно дало блестящие результаты.
Когда раби Йоханан Бен-Закай просит р.Элиэзера сказать слова Торы, тот же самый образ водоема приводит р.Элиэзер, и говорит: "Не может водоем дать воды более, чем влито в него". И тут возражает ему раби Йоханан Бен-Закай и говорит: "не водоему подобен ты, но роднику, который самостоятельно бьет непрерывной, живой струей". Какой же образ вернее? Нам понятно, что каждый человек отчасти водоем, отчасти родник. Накопленные знания Торы не могут лежать мертвы грузом. Тора, которую мы учим становится частью нас. И поэтому, даже одни и те же самые слова, произнесенные разными людьми, могут иметь разное значение, производить разное действие. Но ясно, что у мудрецов в изучении Торы нет повторения. Истины, выученные им у учителя, складывается у мудреца в новую картину, неразрывно связанную с его личностью. Поэтому, так важно нам красочное описание того впечатления, которое речь раби Элиэзера произвела на всех присутствующих. Даже человек далекий от Торы, отец раби Элиэзера - потрясен. Восприятие Гиркана конечно очень далеко от восприяти человека изучающего Тору. Похвалу Раби Йоханана: "Слава, слава вам, Авраам, Ицхак и Яаков, что явился муж этот в потомстве вашем!" - он просто не в состоянии понять. Слова р.Йоханана говорят о передачи традиции. Об уникальной силе Торы, которая передавясь из поколения в поколение постоянно обогащается. Гиркан же видит лишь то, что касается его лично - заслуги детей должны доставлять уважение родителям. И за это уважение он готов заплатить, он обещает своему сыну то наследство, которого прежде намеревался его лишить. Для него все просто, любую ценность можно измерить в денежном исчислении.
Контрольный вопрос
КВ-1. Попытайтесь раскрыть смысл ответа р.Элиэзера отцу.
4. Не на небесах Она
Известная агада описывает спор раби Элиэзера с мудрецами по поводу "Печки Ахная"
Печь, которая разрезана (по слоям) и переложена песком, – принимает ли она [ритуальную] нечистоту? Р. Элиэзер считает ее чистой, а Мудрецы – нечистой; и это "Танур Ахнай" – "Печь Ахная". Сказал рав Иеhуда от имени Шмуэля: не зря она называется так, ибо окружили они его, как удав ["ахна"].
Рассказывают: в тот день Р. Элиэзер привел все возможные аргументы в пользу своего мнения, но они не были приняты.
Тогда он сказал:
— Если я прав, то пусть рожковое дерево подтвердит мою правоту!
В ту же минуту вырвало с корнем рожковое дерево и отбросило его на сто локтей.
Ему возразили:
— Чудо с деревом не может служить доказательством.
Тогда он сказал:
— Если я прав, то пусть ручей подтвердит это!
Воды ручья потекли вспять. Сказали ему:
—Чудо с ручьем тоже ничего не доказывает.Тогда он сказал:
— Если прав я, то пусть стены Дома Учения подтвердят это!
Накренились стены, угрожая обрушиться. Тут же прикрикнул на них р.Йеhошуа: "Там, где ученые спор ведут, не вам вмешиваться!" И стены, из уважения к р.Йеhошуа, не обрушились, - но, однако, из уважения к р.Элиэзеру они и не выпрямились обратно, а так навсегда и остались в наклонном положении.
И снова сказал р.Элиэзер:
— Если я прав, то пусть само Небо подтвердит мою правоту!
Раздался Бат-Коль (Голос с Неба):
— Зачем противитесь вы словам Элиэзера? Ведь в вопросах галахи [законах] он всегда прав!
Встал тогда р.Йеhошуа, и процитировал:— "Не на небе она (Тора)" [Дварим/Второзаконие 30:12].
Что же это означает? Р. Ирмеяhу сказал: "Тора была дарована нам на горе Синай. И после ее Дарования мы уже не принимаем во внимание "Голос с неба" потому, что в Торе сказано: "по большинству склоняться" [Шмот/Исход 23:2]".Встретился после этого р.Натан с пророком Элияhу и спросил его:
— Как отнесся Всевышний к этому спору?
Ответил Элияhу:
— Улыбнулся Господь и сказал: "Победили Меня сыновья мои, победили Меня!"Рассказывают: в тот же день все, что р.Элиэзером признано было "чистым", было собрано и сожжено, после чего провозгласили его отлучение.
Возник вопрос: кому идти объявить об этом р.Элиэзеру? Сказал им р.Акива:
— Я пойду, потому, что если пойдет сообщать ему об этом неподходящий человек, может р.Элиэзер разрушить весь мир.
Что же сделал р.Акива? Облачился он [в знак печали] в черные одежды, пришел к р. Элиэзеру и сел в четырех локтях расстояния от него. Спрашивает его р.Элиэзер:
— Акива, что особенного произошло сегодня?
— Мне кажется, учитель — отвечает р.Акива, — что твои товарищи удалились от тебя.
Услыша это, разорвал на себе одежды р.Элиэзер, снял обувь и опустился на землю. Слезы полились из глаз его. И погибла треть урожая маслин, треть посева пшеницы и ячменя, и даже тесто в руках у женщин разлезлось. В тот день, куда ни взглянет р.Элиэзер, все выгорало как от пожара.В тот день патриарх раббан Гамлиель находился в плавании. Поднялся вдруг шторм, грозя потопить корабль. Сказал раббан Гамлиель: "мне кажется, что все это не иначе как из-за р. Элиэзера бен-Горканоса". Встал он и сказал:
— Господь! Ты ведь знаешь и ведаешь, что совсем не ради своей славы, и совсем не ради славы предков моих поступил я так, - но только во Имя Твое [т.е. бескорыстно], дабы не усиливались разногласия и распри среди Израиля.
И тогда успокоилось море.Жена р.Элиэзера, Има-Шалом, была сестрой раббана Гамлиеля. После этих событий она все время следила за тем, чтобы не давать р.Элиэзеру пасть ниц (="нефилат апаим"; "просьба скорби") во время молитвы. Однажды в начале месяца, ошиблась она и думала, что уходящий месяц был полный [т.е. что в этот день – второй день новомесячья, а в новомесячье не читают молитву "падения ниц"; а на самом деле это был уже будний день]. А некоторые говорят, что это произошло иначе: отошла Има-Шалом на минуту подать нищему хлеба и не уследила за мужем. И увидела она, что пал р.Элиэзер на лицо свое, и воскликнула:
— Встань, ты убил моего брата!
И действительно, в ту же минуту раздался звук рога из дома патриарха, возвещающий, что умер раббан Гамлиэль.
Спросил ее р.Элиэзер:
— Откуда ты узнала об этом?
— Учил меня мой дед, — ответила Има-Шалом, — все врата небесные закрываются, кроме врат для жалоб тех, кого [незаслуженно] обидели.Бава Меция, 59Эта история очень непростая. Во-первых, нам бы хотелось понять, какова природа явлений, с помощью которых р. Элиэзер пытается доказать свою правоту. Было ли это в действительности, или все происшедшее надо понимать иносказательно. Способен ли р.Элиэзер, свершать чудеса - только силой своей воли повелевать растениями и неодушевленными предметами. Или, если это действительно Небесные Знамения, почему так пренебрежительно относятся к ним остальные мудрецы. И, конечно, очень бы хотелось знать, кто же на самом деле был прав, мудрецы или р.Элиэзер.
Как не странно, вопрос о природе чудес - не самый важный в этой истории. С точки зрения Торы чудеса теоретически возможны. И, вообще говоря, все происходящее в Мире находится по Божественным контролем. Поэтому, с некоторой общей точки зрения, нет никакой разницы между чудом и каждодневным функционированием мира. Чудо, это просто очень маловероятное событие. И если оно приоисходит в подходящий момент, то производит сильное впечатление. При этом, Бог Сам неоднокартно творил чудеса для народа Израиля. Для Фараона в Египте, эти чудеса должны были быть убедительным доказателством, что евреев надо отпусть. И Фараон наказан за свое неверие. Почему же в нашей истории они перестают быть доказательством?
Для понимания истории важно также понять, о чем шел спор. Что это за печка такая странная? Дело в том, что с точки зрения умозрительной, печка эта не является цельным сосудом и поэтому, по еврейским законам не может принимать "тума" (т.е. стать нечистой) С другой стороны никакакого различия с чисто внешней стороны, с точки зрения пользователя, у этой печки от обычной нет. ( В скобках заметим, что в те времена способ выпечки хлеба был такой - строилась цилиндрическая, глиняная печка, внутри которой разводился костер, и лепешки приклеивались на стенку печки изнутри.) Спор между раби Элиэзером и мудрецами идет по очень важному вопросу: "Что есть истина?". Есть ли абсолютная, неизменная истина, которая определяет все в нашей жизни, или истина может принимать разный вид в зависимости от обстоятельств, от точки зрения людей. В филосовском смысле, есть место и для одной и для другой точки зрения. Но галаха (закон) обязана дать однозначный ответ.
В иудаизме традиционно существовали оба философских подхода. Одни из них можно условно отнести к "Школе Шамая", а второй к "Школе Гилеля". Подход школы Шамая к трактованию галахи (закона) больше исходит, из абсолютных, идеальных предпосылок. В школе Гилеля более склонны соотносится с реальностью. Известна исторя из Талмуда ( Бейца 16а): "Шамай-старший всю неделю ел в честь субботы. Т.е. когда находил хороший кусок мяса, откладывал его на Субботу, а если потом ему попадался еще лучший кусок, он откладывал этот и съедал предыдущий. А у Гилеля был другой подход, все его дела были ради Всевышнего. Как сказано: "Благословен Господь каждый день!" (Псалмы 68:20) " Для школы Шамая главным является идеал, и смысл всей нашей жизни только в продвижение к этому идеалу. Школа Гилеля придавая важность идеалу, не менее важным считала каждый момент жизни, и видела в нем не меньший смысл. Как мы уже видели ранее отношение иудаизма к разногласиям между этими школами - это "И то и другое слова Бога живого, но закон по школе Гилеля". Считается, что в будущем, идеальном мире закон будет по школе Шамая, так как он более подходит для описания идеальной ситуации, но сегодня, в реальной жизни, закон по школе Гилеля. В эпоху танаев в устной традиции, тем не менее, продолжали сосуществовать разные подходы. Раби Элиэзеру, по его характеру более близка была школа Шамая.
В "доказательствах" р.Элиэзера безусловно можно найти символическое значение. Он выбирает из окружаещего мира нечто минимально необходимое человеку. Минимальная еда - плоды рожкового дерева, и минимальнаое питье - вода. Ему, как человеку не нужно много, только минимум материального, а главное изучение Торы - стены Дома Учения, приближение к Богу - "Бат коль". Т.е. он концентрируется на том, что является идеалом. Однако реальная жизнь не такова. И потому большинство мудрецов стоит на позиции школы Гилеля.
В Доме учения происходит столкновение двух позиций, двух подходов к миру. И символически оставшиеся наклоненными стены показывают нам, что в Доме учения есть место для двух точек зрения. Почему же для мудрецов так важно настоять на своем, отлучить раби Элеэзера? Ведь вместе с его отлучением теряется огромное множество законов, которые он хранил в своей памяти, целые пласты Торы; и ведь в иудаизме так важно осознать все стороны проблемы, все мнения, и даже те точки зрения, которые не утверждены в конце концов как галаха - как мы учили про школу Гилеля, что они прежде всего учили мнение школы Шамая, а потом вырабатывали собственное. Отлучение раби Элиэзера - это трагедия не только для него, но и для всего мира Торы, и вообще для всего мира. Это символизирует погибший урожай. Можно предложить такую трактовку - маслины, оливковое масло - это свет, духовность; ячмень, пища скота - грубо материальное; пшеница, пища человека - мир людей. Разлезшееся тесто намекает на то, что и делам человека нанесен урон.
Поднявшаяся на море буря показывает, что урон нанесен и миру Торы. И ответ на вопрос зачем же это было нужно, можно получить из слов раббана Гамлиеля: "Дабы не усиливались разногласия и распри среди Израиля". То, что было допустимо в эпоху Гилеля оказывается невозможно в ту эпоху, когда разрушен Храм, когда закон и Тора - это единственное, что объединяет евреев; в эпоху, когда грозит изгнание. В такой ситуации невозможно допустить раскола, и поэтому приходится идти на жертвы. В эту эпоху было вынесено окончательное постановление, что галаха не должна следовать по школе Дома Шамая.
Трудно удержаться от разбора символического образа печки Ахная. Она разрезана, разделена на слои, и главный вопрос - можно ли ее такую как есть продолжать воспринимать, как цельный сосуд. Точно также стоит вопрос по поводу народа Израиля, рассеянного по миру, сможет ли он по прежнему оставаться единым народом. В ту пору, когда народ, в основном находится на своей земле, и ситуация, если не идеальная, но, хотя бы нормальная, ответ на этот вопрос не является столь существенным. Но в ситуации очень далекой от идеала, когда народ рассеян, применение идеологии, ориентирующейся только на идеал, может стать губительной.
Контрольный вопрос
КВ-2. Как вы понимаете слова Всевышнего в мидраше: "Победили Меня сыновья мои, победили Меня!"?
5. Вечность Торы
Нам следовало бы коснутся здесь очень важной темы. В иудаизме предполагается, что Тора совершенна, вечна и неизменна. В мидраше (Ваикра раба) говорится что весь Танах, вся Мишна и Талмуд и даже все, что когда либо скажет ученик учителю - были даны Моисею на Синае. Понимать нужно,наверное так, что в потенциале, Тора содержит в себе свое развитите. Все законы и все философские вводы, которые могут быть в последствие сделаны. И очень непростой вопрос, что происходит в эпоху, когда по какой-то причине бывает нанесен ущерб Устной Торе, забываются частично законы или трактовка законов. Не теряется ли вместе с ними непоправимо часть потенциала, содержащегося в Торе? И приводится в трактате Тмура (17) агада:
"Тысяча семьсот законов и правил вывода забылись во время траура по Моше. Сказал раби Аваhу: "Несмотря на это, восстановил их Отниэль бен Кеназ своей логикой""Эта агада выражает уверенность в том, что по каким бы причинам ни забылись законы, у Торы есть свойство восстанавливаться. Мудрецы в состоянии логическими выводами восполнить потерянное. Можно привести еще и мидраш об Аврааме, в соответствии с которым Авраам исполнял всю Тору. "И каким образом он знал ее? - Почки его научили его Торе". Или другими словами - Тора настолько естественна и соответствует жизни, что такой праведный человек, как Авраам, может интуитивно понять все законы Торы. Все эти соображения не уменьшают трагичности ситуации, в которой часть Торы пропадает, пусть даже и временно. В трактате Хагига (3б) приводится история про раби Элиэзера:
Раби Иоси бен Дормескит пошел проведать Раби Элиэзера в Лоде [после его отлучения]. Сказал ему "Что нового было сегодня в доме учения?". Тот ответил: "Разбирали и решили что отделяют в Амоне и Моаве маасер для бедных в седьмой год (швиит)". Плакал р Элиэзер и говорил: "Тайна Господня - для боящихся Его и завет Свой Он объявляет им (Псалмы 25:14)" - и сказал ему: "Пойди сообщи им, чтобы не сомневались в своем решении, так я получил от рава Йоханана бен Закая, который слышал от своего рава, а тот от своего рава - закон от Моисея с Синая, что отделяют в Аммоне и Моаве маасер бедных в седьмой год".Как нужно понимать приведенный им стих из псалма? Комментарий "Меор ва-Шемеш" приводит такой комментарий: "Речь идет о тайне, которую невозможно передать другому. Ибо тайны, познанные богобоязненным человеком, недоступны другим, как невозможно описать воодушевление тому, кто это не пережил сам." Попытаемся понять чувства раби Элиэзера. С одной стороны он обладатель тайн Торы, глубокого понимания ее, которые трагическим образом остались невостребованны, которые он не может передать ученикам. С другой стороны, в следующих поколениях снова появляются люди способные продвинуться в Торе и открыть для себя эти тайны. Подчеркнем, что закон, о котором идет речь в нашей истории, был выучен раби Элиэзером как "закон от Моисея с Синая". Т.е. нечто, что не возможно вывести из Торы логическим умазаключением. Но, тем не менее этот закон не забыт, он был обсужден в доме учения, и выведено правильное заключение. Почему же плакал раби Элиэзер? Возможно, ему представилось, что все, что он делал в своей жизни не имело большого смысла. Так же как в молодости он не мог продолжать жить без изучения Торы, потому что только в изучении, развитии и передаче Торы следующим поколениям мог почувствовать смысл. Так же и сейчас, когда оказалось, что и без него Тора продолжит существовать, и восстановиться, показалось ему, возможно, что жизнь его не имела смысла.
Контрольный вопрос
КВ-3.Попробуйте дать другое объяснение (не такое, как приведено выше в лекции) тому, что раби Элиэзер имеет ввиду, когда цитирует псалом: "Тайна Господня - для боящихся Его..".
6. Утешение в страданиях
Когда болел р.Элиэзер, пришли его проведать старейшины: р.Тарфон, р.Йеhошуа, р.Элазар бен Азария и р.Акива.
И, желая утешить его, говорит р.Тарфон:
— Учитель! Ты для народа благодатнее, чем дождь для полей: дождь благотворен для нас только на земле, а ты, учитель — и в земной жизни, и в грядущей.
Сказал р.Йеhошуа: — Ты для народа лучше, чем солнце: солнце для нас только на земле, а ты, учитель — и в земной жизни, и в грядущей.
— Учитель! — говорит р.Элиэзер бен Азария. — Ты для нас дороже отца и матери: они для нас только на земле, ты же и в земной жизни, и в будущей.
Но вот раздался голос р.Акивы :
— Страдания принимают с любовью.
— Поддержите меня, — обратился он к своим ученикам, — дайте мне получше расслышать слова ученика моего Акивы, который сказал: "Страдания принимают с любовью."
(Санhедрин 101)Мудрецы пришли к раби Элиэзеру, чтобы поддержать его в его страданиях. Слова их утешения несут в себе глубокий смысл. Образ дождя, без которого невозможен урожай, говорит р.Элиэзеру, что вся та Тора, которой он учил необыкновенно важна, и принесет в будующем богатые плоды. Так же, как дождь, который прошел зимой влияет на растения, и позволяет им расти и давать плоды летом, - так же и учение р.Элиэзера дает питание и силу следующим поколениям. Образ солнца добавляет к этому некоторый параметр вечности. Он как бы говорит. Учитель, не только твое учение дает плоды, но и ты сам, как солнце на небе, постоянно останешся ориентиром для следующих поколений. Образ отца и матери, на наш взляд в большей степени подчеркивает, личную, неразрывную связь с учителем. Так же, как родители продолжают жить в своих детях, так и ученики продолжают дело своего учителя. Все рабаним подчеркивают, как важен раби Элиэзер для народа. И это то, что может утешить, и дать силы переносить страдания. И лишь раби Акива выбирает другую линию утешения. Он приводит пример из Танаха, который доказывает, что и у страданий может быть смысл (пример опущен в переводе). И он призывает р.Элиэзера найти смысл в самих страданиях.
После смерти р.Элиэзера отлучение было снято. Мудрецы с глубочайшим уважением относились к р.Элиэзеру, и единственной причиной отлучения был страх перед расколом, желание, чтобы галаха осталась единой. После смерти р.Элиэзера эта опасность отпала. Агада описывает скорбь мудрецов после кончины р.Элиэзера.
При известии о близкой смерти р.Элиэзера пришли снова навестить его р.Акива с товарищами и стали просить у него разъяснений по закону о "чистом" и "нечистом".
И умирающий давал им ответы, до последней минуты поражая их глубиною знаний и ясностью своего ума.
И с последним словом "чисто" отлетела душа его в вечность. Тогда поднялся р.Йегошуа и провозгласил:
— "Отлучение снято! Отлучение снято!"
На исходе субботы, когда погребальное шествие направлялось из Кесарии в Лод, навстречу вышел р.Акива. В непреодолимом отчаянии он начал истязать себя, обливаясь кровью.
И зазвучал надгробный плач его:
— "Отец мой! Отец мой! Колесница Израиля и всадники его!"(Мелахим II, 2,13) Много у меня монеты мелкой, но не стало того, кто мне выменял бы ее на чистое золото"(Санhедрин 68)