Павел Гольдштейн.
МИР СУДИТСЯ ДОБРОМ

К оглавлению

ЧУДО ВОЗРОЖДЕНИЯ ИЗРАИЛЯ

«В Твоих руках времена мои»
 (Псалм 31, 16)

בידך עיתותי
תהלים לא

Неизмеримое небо помогает понять необыкновенное. Есть во что вдумывать­ся. Зарево над горизонтом возвращает к возможности с достоинством провести жизнь, думать истинной мыслью о том, что было и будет. Неясное имело много толкователей, но критерий событий - в ощущении той силы, которая истекает из мудрости и могущества Божьего. Здесь целое. А многие из нас балансировали где-то. Кружились головы от самоуверенности, суетились, глупели в убийст­венно необъятной сфере банального. В тщеславии своем впадали в странные ошибки, боясь собственных усмешек. Мы тут можем говорить о том, что знание приобретается в иудейском сообществе. А жизнь многих из нас начиналась и продолжалась в своеволии незнания. Тяжело подумать, как нарушали мы союз свой. Непостижимо цепко тянуло нас за собой тысячерукое чудовище язычества.

Не знаю, что скажут другие, искренне проверив себя, но для меня не подлежит сомнению, что чувство страха перед злом и несчастием создано Всевышним именно для того, чтобы боялись Его. А между тем многие из нас обезумели, отре­каясь от самих себя, забывая о своем высоком происхождении или просто не догадываясь о нем. Не хватало нам скромности перед небом. И в самом деле, если не было у человека разумения и сознания, кто он такой, всё в нем становилось позой, мир его уже не был похож на целое, и он иронизировал над самим собой. Человек, не имея никакого интереса к реализации себя на глубину собственной иудейской глубины, наглейшим образом забрасывает грязью самое дорогое и святое на самом святом месте служения Творцу Превечному. А ведь сказано о святом месте у Иехезкееля (20; 40): «На святой горе Моей, на высокой горе Израиля, там будет служить Мне весь дом Израиля».

Никто не в силах остановить предначертанного Всевышним, ни убавить от то го, что дано Им. Эта мысль захватывает до глубины души, чутьем сердца подсказывает, что не случайно же сотворен мир. Если бы случайно, то откуда бы взя­лась совесть и все укоры ее? Раббену Там, внук великого Раши, утверждал, что «есть кающиеся, сердце которых чисто как сердце благочестивых. Они только ошиблись или не могли устоять против искушений. Возвратившись же к благо­честию, испытавшие грех, становятся выше благочестивых, никогда не испы­тавших греха».

Трепетны недра веков. Неизмеримо широко раскинувшееся небо. Лишь тогда обретаем мы родную стихию духа, когда сознаем себя в Нем. Умозрение здесь не у места. Ведь немногие из тех, кто собрались на первом сионистском конгрессе в Базеле, полностью сознавали себя в Нем. Но возрожденный в них дух - откуда он появился, если не от Него? Мы познаем и сейчас самолично нечто по­добное тому, что происходило тогда с Герцлем. Приведу цитату из Герцля:

«Мир изменился до неузнаваемости, народы завяли и исчезли, уступая место другим на исторической арене, - и только один этот народ сохранился с тех пор, верный самому себе и свято хранящий память о страданиях предков. Он, как и прежде, молится своему вечному Богу теми же словами тысячелетней давности, - „этот народ рабства и свободы -  народ Израиля! Но среди собравшихся за столом пасхального «седера» был один, который читал древнееврейские слова с проникновенностью кающегося. Он казался себе человеком, вновь обрет­шим самого себя, и не раз его чувства сжимали его горло до такой степени, что ему приходилось делать немалые усилия, чтобы не зарыдать. Прошло уже почти тридцать лет с того дня, когда он еще ребенком спрашивал на седере: - «чем отличается?» Потом пришло «просвещение», отход от всего, что считалось еврейским: и как логичный результат - прыжок в пустоту, так как жизнь лишилась основы. В этот вечер седера он действительно чувствовал себя пропавшим сыном, чудесным образом вернувшимся под отчий дом».

Мы вернулись чудесным образом к самой плоти и духу жизни. Зачинатели возрождения заботились о высшем, к чему только может стремиться человек. «Народ не может забыть свою традицию, - заявлял Хаим Вейцман - не может забыть, что он тысячелетия тому назад слышал от Иеремии и Исайи - не то он перестанет быть народом». И в соответствии с этими словами в своих показаниях перед комиссией  Пиля в Иерусалиме Хаим Вейцман утверждал: - «Бог обещал эту землю евреям - вот наиболее важный для нас документ».

 В эти дни тридцатилетия возрожденного Израиля необходимо осмыслить совершившееся вне условий обычных политических критериев исторического сознания.  Глаза должны быть широко открыты на обозримый круг явлений. Чудо Божественной действительности прорывается через ограниченность каждого плана, каждой цели, которую ставили себе руководители и политические деятели, исходя из рациональных требований политического момента. Творец Превечный, который живет среди нас, дал Своему народу «сердце новое и дух но­вый», и произошло невероятное для представлений мира Каинова: Израиль, презираемый и попираемый в течение двадцати веков, оставленный в первые же дни возрождения на произвол судьбы Америкой, объявившей эмбарго на ввоз оружия одержал в короткий отрезок времени верх над хорошо вооруженными армиями пяти арабских государств, и вот уже воплощается пророческая суть возродившегося народа и изменяется сознание его в ощущении возлагаемых на него обязанностей. Дух находит свою реальность в прочной действительно  мира веры, благодаря которой человек проникает сквозь внешнюю сторону явлений и находит там недоступное прежде бытие, несправедливо называвшееся прозой жизни. Долгие мучительные годы галута остаются позади, за священной оградой. Но, отрешившись от всего, что заслоняет в нашем сознании вечное, единственно существенное, люди не сразу обретают твердое упование на  Того, Кто «стережет неопытных». Их удручают те тяготы, которые возлагает на  их плечи нелегкая действительность. Они останавливаются всякий раз в нерешительности, с удивительной, необыкновенной доверчивостью истолковы­вая реальные отношения с арабами и со всеми другими народами в духе согласия и мира, не желая признать стоящую перед ними альтернативу. Бог Авраама, Ицхака и Яакова требует человека всего, цельного, не раздвоенного душой. Он требует человека для человечности. И выставляется тогда в столетиях времени всё наружу в ясном виде истины. Истину трудно ожидать извне. Это безумие ждать истину от тех, кто, как издревле, с вечною угрозою на устах и злобою во всем существе своем хотели бы, по меньшей мере, загнать нас назад в «Египет нашего рабства, наших ограничений и унижений», постоянно как бы вопрошая при этом: Что это мы сделали, что отпустили Израиль от служения нам?

Будем тем, чем мы должны быть, зная, что этот «цивилизованный» каинов мир с молотка готов продать весь наш народ. Уже с первых дней установления «ев­рейского национального очага» в Эрец Исраэль «весь штаб Алленби и вся бри­танская правительственная машина в подмандатной Палестине, - как свидетельствовал печатно Владимир Жаботинский, - были отравлены таким озло­бленным юдофобством, какого и в старой России не помню».

Весьма естественно для Израиля, имеющего особое призвание быть светиль­ником миру, быть упорным хранителем чистой веры в Единого Творца Превечного, такое чувство человечности, когда во исполнение Божественного требова­ния в чистоте своего сердца он стремится к миру. Для знающих еврейскую душу совершенно наглядно это сознательное стремление, доходящее до крайних пре­делов скорби и неприятия ужасов войны. Но вопреки воле Израиля к миру, во­преки тому прирожденному народу Израиля чувству, какое возбуждает в нем страдание само по себе, не устранима никакими миролюбивыми выкладками чудовищная сущность каинова мира и сверхчудовищная сущность Амалека, но все времена, из рода в род, в разных образах поджидающего Израиль на большой дороге «словно рой пчелиный или пиявка, жаждущая крови».

«Получив из "египетских» архивов список колен Израильских, стал он пои­менно вызывать одно колено за другим, якобы с целью вступить с ними в перего­воры, а затем предательски напал на них». «Как ядовитые мухи охотнее при­стают к язвам на теле человека, так и Амалек высматривает слабые места еврей­ского народа, чтобы там поразить его». Поневоле думаешь, прежде всего, о наших слабостях, о тех, кто уходил и уходит от себя, - кто по легкомыслию, кто по злому умыслу, а кто по низости своей, потрафляя вкусу моды или для достиже­ния целей более «низменных», с характерным отсутствием иудейского досто­инства, веря в чужое, «становясь над Законом» в отпадении от Бога Израиля, в отрицании Субботы - главной основы веры в сотворение мира Творцом Превечным.

Неповторимое, неизменное достоинство иудейской личности требует сопроти­вления и борьбы. Это достоинство требует возвращения к вере в Творца Едино­го. Представляется невольно תשובה  - «Возвращение». Самое важное, самое прек­расное это то, что человеку свойственно возрождаться нравственно, как бы низко он не пал.

Но вот этот Амалек - он ведь вроде необходимого сигнала к «Тшуве» («Возвращению»). По мнению наших мудрецов Амалек всех веков очень похож на бич в руках Пастыря и вспоминается в связи с этим «как в Мериве, в день искушения в

пустыне, предки ваши Меня искушали, испытывали, хотя видели дело Мое». И ясно видно было дело Его в войне за Независимость, когда вторглись в только что возрожденное Государство Израиль армии Египта, Трансиордании, Сирии. Ливана и Ирака. Невозможное стало возможным, и поразительная победа Изра­иля измеряется мерилом дела Его. Еще поразительнее победы Израиля в Ше­стидневной войне и в войне Йом-Кипур. И сколько бы после этого мы ни думали и куда бы ни разбрасывались мысли наши, связать всё в одно целое к понима­нию настоящего и будущего могут только известные нам слова Иеошуа Бин-Нуна: «Вы видели все, что сделал Господь, Бог ваш, пред лицом вашим со всеми этими народами, ибо Господь, Бог ваш, Сам сражался за вас... Посему, во всей точности старайтесь хранить и исполнять всё написанное в Книге Закона Мои­сеева, не уклоняясь от него ни направо, ни налево. Не прельщайтесь сими народа­ми, которые остались между вами; не вспоминайте имени богов их; не кляни­тесь [ими], и не служите им и не поклоняйтесь им. Но прилепитесь к Господу Богу вашему, как делали вы до сего дня. Господь прогнал от вас народы боль­шие и сильные и пред вами никто не устоял до сего дня. Один из вас прогоняет тысячи, ибо Господь, Бог ваш, Сам сражается за вас, как говорил вам».1 Нужно быть глухим, чтобы не услышать этих слов и слепым, чтобы не увидеть чудес­ного дела Его в возрождении Израиля. В жизни много есть горя и зла. Амалек бодрствует и спешит за сотни миль, чтобы преградить путь Израилю, чтобы все дороги и все перекрестки во всех углах Государства Израиль превратить в смертельную западню, чтобы предательски напасть на слабых людей, возвращаю­щихся в машинах в субботний день с прогулки.

Каждый миг переполнен веками. Теряется иллюзия времени. Амалек высматривает слабые места еврейского народа, чтобы там поразить его. Не только прошлое учит нас, учит нас и настоящее. Вот он узел душевных событий сквозь века долженствующий нам показать, чтобы не искушали мы Господа, подобно предкам нашим, вопрошавшим: «Есть ли Господь среди нас или нет? И выступил Амалек и воевал с Израилем в Рефидиме.2 И сказал Моисей Иеошуа: вы нам мужей и поди, сразись с Амалеком.3 «Правительство Государства Израиль решило двинуть ЦАХАЛ через границу на обуздание злодеев, высматривающих  слабые места народа нашего. Молниеносно уничтожив бесчисленные пункты террористов, ЦАХАЛ стал на реке Литани. Мы не просто сопоставляем события. Надеяться ли нам на ложь каинова мира? Воображать ли мушье крылышко - железным шестом? Возможно ли небрежно обходиться с Господином, не навлекая на себя Его гнев?

Разговор идет о чудесном возрождении Израиля и о судьбе Израиля, которая служит иллюстрацией могущества Божьего, ибо предназначено Израилю свидетельствовать о Нем, о Творце Превечном.

1 Книга Бин-Нуна, глава 23; 3. 6, 7, 8, 9, 10.

2  Рефидим - рафу-ядаим - «руки ослабли».

3 Исход, глава 17; 7-9.