Перевод и комментарий - Пинхас Полонский
Вашей чести, уважаемым господам — главам уважаемого общества науки и еврейского искусства - обществу Бецалел!
Один луч света засиял нам через густой туман нашего потемневшего сейчас мира.
Здесь и там, в диаспоре наших братьев, — хаос и темнота. Льется кровь, растерзанные тела, размозженные черепа, разгромленные дома, магазины, и все милые домашние накопления разграбляются и разворовываются1. Дочь народа нашего лежит под копытами лесного кабана, который давит и пожирает. И нет спасенья! Кончилась также надежда на любовь "друзей" и на верность товарищей, любящих свободу2. И эти стояли в стороне в трудный час и не сжалились над остатками Иосифа. И не помогли все те дела, живые и существующие, которые настраивали юное поколение Израиля на какие-то другие порядки, на продвижение требования свободы там, в России, переполненной кровью.
Все смыто с сердца, как будто это был старый долг и давно уже прошел черед седьмых и пятидесятых3 над этим долгом, и только темнота и туман отвержения.
Но вот здесь поток освежающей холодной воды на разбитые кости. Страна Израиля пробуждается. Это пробуждение, хотя и медленное, очень медленное, шаг за шагом, с большими перерывами, но все-таки Страна пробуждается. Ростки возрождения заметны всем, кто хочет хорошо всмотреться. Всматриваясь, видишь, что одним из явных признаков возрождения является то важное дело, которым хочет заняться ваше уважаемое общество - возрождения еврейского искусства и красоты в стране Израиля.
Возвышают и радуют сердце сердечные помышления. Радостно видеть, как наши многоталантливые братья - знатоки красоты и искусства - находят достойное место на широких и возвышенных путях общей жизни. Поднебесные ветры принесли их в Иерусалим, чтобы украсить наш священный город, который как печать на сердцах у тех, кому суждено находиться в нем в честь и славу, в благословение и пользу. И это хороший признак. Надо, чтобы все радовались этому, и даже более холодные и более занятые тяжелым вопросом ежедневного существования.
Милая, любимая девочка, прелестная дочь! После долгой, затяжной болезни, очень тяжелой, с лицом белым как известь, с посиневшими губами, жаром как в печи, после судорожного трепета, вот, она открыла глаза и плотно сжатые губы. Тонкие ручки движутся движением жизни, тонкие прозрачные пальчики передвигаются туда и сюда и ищут себе занятия. Губы движутся, почти не отличимые от кожи лица, настолько они побелели, потеряв свой естественный красный цвет, и болезненный голос слышится из побелевших губ: "Мама, мама! Где кукла? Дайте мне куклу, мою любимую куклу, которую я не видела столько времени!"
Голос счастья и голос радости!
Все радуются: отец и мать, братья и сестры и даже старик со старухой, уже позабывшие из-за очень преклонных лет детские игры своих детей. "Маленькая Шошана просит куклу!" С Божьей помощью - это знак улучшения. И доктор, которого позвали как любимого в доме и семье принять участие в радости за то, что принимал он участие в горестях, вот он тоже соглашается: "это знак к улучшению!" Кризис прошел, сейчас затеплилась надежда, что Шошана выживет, вырастет, возвеличится и будет госпожей среди девушек. Кукла - ведь это пока еще первая просьба, но Шошана еще будет просить и просить. Ее дух и тело будут восходить и усилятъся, и она еще потребует и лекарства, и суп, и мясо с хлебом, и платье и платки, и гребни, и учителя, и ручку с пером, и книгу, и работу, и еще, и еще... Увидев это, все возрадуются. Старик и старушка подпоясываются счастьем. Из глаз отца и матери текут слезы радости. Молодые братья и сестры захлопают в ладоши и тоже заплачут от сердечного счастья: "Маленькая Шошана, красивая и милая, просит куклу, ах!"
Любимый Иерусалим — это "лилия долин"4, это дочь Сиона, дорогая дочь, больная тяжелой болезнью галута, заразной и продолжительной. Ее сыновья забыли ее. Многие отчаялись от слабости в сердце, что вроде и нет уже для нее надежды и жизни.
Час - поток жизни всколебал приятным колебанием подавленные и больные кости. Она, дочь Сиона, требует красоту, искусство, мастерство.
"Может быть, это не вовремя? - скажут рассудочные люди. - Ведь есть более важные дела, более необходимые здесь!"
Есть и есть, но требование души, идущее из сердце ее сыновей от того духа, который она излила на них, это требование само по себе знак жизни, знак надежды на избавление и утешение. И как приятно сознавать, что этот знак жизни - не только знак фактической минуты, которая может и не быть заполнена истинным содержанием, а есть в знаке этом стремление к творчеству и пользе, стремление приблизиться к сокровенной сущности созидания. Такая важная профессия сможет действительно открыть ворота существования и пропитания для многих семей наших братьев, сидящих на Святой земле. "И будет его плод для пропитания и листва для излечения"5.
И знак этой жизни сказывается также в чувстве красоты и чистоты, которые проявляются в талантливости дорогих детей Сиона. И пробудятся к созиданию многие талантливые души и даст знак этот направление для ясного и светящегося взгляда на красоту жизни, на природу и творчество, на честь работы и прилежание.
Все эти взвешенные принципы, наполняющие душу каждого еврея, находятся в особенно тесной связи с тем, что зовется радостным вознесением. И добрые надежды, поднимающиеся в моем сердце от создания вашего нового и важного движения, дают мне достаточно смелости духа, чтобы сказать вам, уважаемые господа и любимые братья, идущие от другого, казалось бы совсем противоположного горизонту раввинизма, горизонта художественного творчества, красоты и искусства, то, что мне чувствуется. Но я надеюсь, что все, что доступно моим чувствам, пойдет на пользу и что, обладая некоторыми познаниями, мы уберем огромное препятствие с пути, освободив дорогу к пользе и успеху в стремлениях нашей души и вновь обретенному сиянию красоты, чтобы она усилила и засветила для нашего народа в его Стране и Святом городе. В общем стремлении красоты и искусства, проявляющемся в творениях человеческих рук, наш иудейский народ, подчиняясь велению того духа, от которого исходит все доброе и все истинно великое, обладает чувством добрым и благожелательным, но при том преисполненным осторожностью ограничения. Мы остерегаемся опьянения и преувеличения, даже в вещах более возвышенных и вознесенных. Благотворение - это наш путеводитель, свеча для наших стоп. И мы читаем в Святом Писании: "Над правдой не мудрствуй" (Когелет 7,16). Мудрость — это свет нашей жизни, и мы говорим: "не умствуй слишком " (там же), "Не ешь слишком много меду " (Притчи 25,27). Это правило, ограждающее все аспекты жизни вечного народа. Никогда мы не предадимся одной частной идее настолько, чтобы потонуть в ее пучине, чтобы расширить ее владычество. Именно такое ограничение, которое само по себе на пользу вещам возвышенным, оно, это ограничение, тонкое и мягкое, нежное и красивое, "окруженное лилиями"6. "Даже когда огорожена она лилиями, не пробить в ней дыры"7, -читаем мы в трактате Санhедрин. И достаточно ее общине Израиля - этой ограды из лилий. И то, что мы называем духом, - одна лишь важная линия, одна тонкая нить, одна легкая черточка, несущая на себе печать ограничения от того, что выше ее, от высшего обобщения. "Высший над высшим наблюдает, а над ними Высочайший"8.
Иногда, одной ясной точкой, пределом, при котором наступает какое-нибудь явление, община Израиля выражает свой дух и достигает своей цели без того, чтобы железными решетками и "Китайской стеной" портить свободу особенного богатства, имеющегося в духе человека. Наш древний народ, когда пришел в мир и нашел человечество, закутанное в пеленки дикого детства, с диким чувством красоты, лишенным чистоты и нежности, с наглядным гонором, подчинявшим себе мир, он узрел, что и сама красота могла уже превратиться в руках грубой толпы в подобие жирного пирожного и опьяняющего напитка, с потерей возможности впитывать великолепие правды познания и морали. Язычество, со всеми его страстями, наложило свои руки, перепачканные кровью, на этот милый цветок, на красоту и искусство и извело с чистоты.
Община Израиля вознесла руки силой и блистательным свойством своим к правде, которая появилась над ней, в молниях света сопутствуя ей в долине смерти, чтобы спасена была милая лилия, нежность красоты, чтобы не была бы вся раздавлена, истоптана и не отмерла бы в грубых лапах проклятого язычества. Всевышний с Синая пришел, засиял с Сеира9 народу своему, появился над горой Паран10. "Правая отталкивает и левая приближает". "Не делайте при Мне богов серебряных и богов золотых не делайте себе"11, "не делайте себе изваяния", "не делайте себе изображения идолов"; при этом "возвал Господь именем Бецалела, сына Ури, сына Хура, из колена Иегуды, и наполнил его духом Господним, мудростью, пониманием и познанием во всякой работе мыслить, работая по золоту, по серебру, и по меди, и по обточке камней для вставления, и по резьбе по дереву, чтобы исполнять всякую искусную работу, и умение обучать дал Он сердцу его и Аалиава, сына Ахисамаха, из колена Дана, для исполнения всякой работы резчика и ткача, и узорщика по синеве, и по багрянице, и по пурпуру, и по виссону, и по пряже, исполнителей всякой работы и изобретающих новое"12.
И это другая сторона для всего бытия Истины. И после большой победы, когда еврейство почти победило язычество, оставила себе община Израиля на вершинах культурного мира одно ограничение на память о мужестве избавления десницы Его - по Торе письменной и устной, такое ограничение, что несмотря на небольшие его размеры, по значению правильного понимания воспитания, с необходимостью жизни в его правильном значении, реальном и идеальном, даже под прикрытием одной точки, которая останется на вечные времена, соберется вся великая мощь духа, свидетельствующая силу ее победы в прошлом и величие надежды на будущее.
Все огромное пространство красоты и украшения, прелести и изображения доступно для Израиля, дозволено Израилю, кроме одной только линии, одной черточки, которая кажется сначала очень большой, но на самом деле она велика только по своему качеству. Не допуская никакого извращения своего содержания, она говорит много в своем духе, но только немного ограничивает работу искусства, несмотря на все ее колоссальные направления. "Всякие изображения лиц дозволены, кроме лица человека"13, причем лица с анатомически выпуклым скульптурным изображением; и в основе отпора этому недозволенному для еврейства изображению допускается даже, что можно воспользоваться помощью мастера изобразительного искусства не из сынов Израиля для окончательной отделки не от нас зависящей работы, в которой имеются условия запрета14.
Только одна маленькая точка останется из всей большой черты, но как велико ее значение. Картины и скульптуры, предназначенные для идолопоклонства в прошлом и настоящем языческом мире, или в мире христианском, отвратительны они для общины Израиля, и не сможет проникнуться верой община, приняв их.
Ясность небес, воздуха, отсветов, колючая поросль на скале - всё' украшение в деле, в нашей святой обязанности, которая имеется в богатстве национального орнамента, она в городе святости нашего Господа, чтобы не имелись те идолы. И очень важно будет, чтобы объявило ваше уважаемое общество всему культурному миру - еврейскому и общему, что оно будет совершать все свои созидания в том особом аспекте, в котором народные чувства не утратили своей девственной новизны, в котором религия и искусство по желанию нации и общему стремлению, чтобы видеть в городе радость и надежды, собрание всего дорогого, неприкосновенного и святого по указанию мудрецов Торы, гениев страны Израиля, прославленных в народе.
И можете быть уверенными, мои братья, что эта легкая осторожность приведет вас к этой цели, общей для всех нас, любящих наш народ и нашу страну и желающих им почитания и процветания на пути, проложенном в сердцах.
Польза и действительное благотворение, исходящее из вашего уважаемого общества, не встретят никакой преграды на своем пути, идя рука об руку со всеми частями народа нашего, разбросанными в галуте или сидящими в любимой стране. Все вместе пойдут, чтобы осветить светом созидательной жизни свои нежные надежды. И когда вы войдете в пределы действительной пользы, которую вы хотите принести вашим уважаемым созданием для наших братьев, сидящих в Святой стране, то станет легче нам понять, что только так сможет дом, созидаемый вами, принести желанную пользу и привлечь туда большое число наших братьев, занятых этим мастерством или способных к нему, чтобы усовершенствовать их талант и улучшить их работу и привлечь многих учеников из детей Сиона к этим уважаемым ремеслам, из многочисленных ветвей, исходящих из древа жизни. Это будет переход к необходимому искусству, требующему применения всех способностей художника и требующему способностей зрителя со всех частей народа, сидящего на Святой земле. Только чтобы не стал этот дом местом содержания вещей, которые со стороны обязанности нашей святой веры заставят нас относиться к ним с внутренним душевным отвержением. И что может быть прекраснее достижения святой цели? Слава окружит вас, если будет ваша святая цель в том, чтобы создавать, а не портить, строить, а не разрушать. Я уверен в прямоте ваших возвышенных душ, чтобы обратить внимание на мои слова, идущие из сердца, полного любви и уважения к вашему достойному стремлению.