К оглавлению "РАМБАМ"

К оглавлению "Морэ Невухим"

Глава 62

Нам дана заповедь о благословении священников; в это благословение входит имя Господа, произносимое так, как пишется, то есть ясное имя. Однако не всем было известно, как произносить его - какой гласной огласована каждая из его букв, какие буквы должны быть удвоены (если есть в нем удвоенные буквы). И ученые люди хранили это предание, то есть [знание] о том, каким образом его произносить. Они не обучали этому никого, кроме "достойного ученика, и только раз в семилетие".1 И я убежден, что когда говорится: "четырехбуквенному имени мудрецы обучали своих сыновей и учеников один раз в семилетие",2 речь идет не только об обучении тому, как произносить его, но и об объяснении его смысла, в силу которого это имя принадлежит исключительно Богу,3 так что в этом также заключена Божественная тайна.

И еще было известно им имя из двенадцати букв, которое менее свято, чем Тетраграмматон. Скорее всего, как мне представляется, это было имя не единичное, а [составленное] из двух или трех имен, общее число букв которых составляло двенадцать. Оно служило замещением Тетраграмматона при чтении подобно тому, как сегодня замещением служит "алеф-далет".4 Также и это имя, называемое "двенадцатибуквенным именем", указывает, несомненно, на понятие, обособленное [от профанного] в большей степени, чем то, на которое указывает "алеф-далет". Оно не было запретным и сокровенным ни для кого из ученых людей, напротив, обучали ему всякого, кто стремился его узнать. Не так обстояло дело с Тетраграмматоном - ни один из тех, кому оно было известно, не обучал ему никого, кроме "своего сына и своего ученика, [и только] раз в семилетие".

И когда начали изучать двенадцатибуквенное имя легкомысленные люди, внося тем самым порчу в верования (как случается со всяким, кто не достиг совершенства, когда он узнает нечто, не совпадающее с его исходными фантастическими представлениями), то стали скрывать и это имя и обучать ему только благоразумных мужей из среды священства, чтобы они благословляли им народ в Храме. Ибо [еще до того] упоминание ясного имени даже в Храме пришлось прекратить из-за развращенности народа, как сказано: "После смерти Шимона Праведного, священники, его братья, прекратили благословлять [четырехбуквенным] именем".5 Тем не менее, они продолжали произносить благословение, используя при этом двенадцатибуквенное имя , как сказано: "Вначале двенадцатибуквенному имени обучали всякого, но с тех пор как умножились легкомысленные,6 стали обучать ему только благоразумных мужей7 из среды священства, и те произносили его, растворяя его в пении своих братьев-священников. Сказал рабби Тарфон: Однажды я поднялся на возвышение [для священников] вслед за отцом моей матери и прислушался к [пению] Первосвященника8 и услышал, как он произносил [это имя], растворяя его в пении своих братьев-священников".9

И еще было у них "имя из сорока двух букв". Как заведомо известно всякому, кто обладает способностью [интеллектуального] представления,10 совершенно невозможно, чтобы сорок две буквы составляли одно слово. Оно представляло собой, конечно же, несколько слов, общее число букв в которых составляло сорок две. Без всякого сомнения эти слова непременно указывают на некоторые понятия, и эти понятия приближаются к истинному понятийному представлению сущности Его,11 да превознесется Он, тем путем, о котором мы говорили.12 Тем не менее, эти слова, состоящие из множества букв, названы "именем", поскольку они указывают на одно-единственное понятие, как и остальные изолированные имена,13 и несколько различных слов потребовалось только для того, чтобы разъяснить это понятие, ибо бывает, что для объяснения одного понятия требуется несколько выражений.14 Уразумей это и знай, что предметом обучения было объяснение понятий, на которые указывают эти имена, а не простое произнесение звуков,15 отвлеченное от всякого понятийного представления.

Однако название "ясное имя" никогда не применялось ни к двенадцатибуквенному, ни к сорокадвухбуквенному имени, ибо, как мы объяснили, "ясное имя" есть "имя, принадлежащее исключительно Ему". Что же касается этих последних, то необходимо признать, что они сообщают некоторое знание о Божестве. Указанием на то, что они раскрывают такое знание, служит изречение мудрецов: "сорокадвухбуквенное имя свято и освящено, знание о нем передают только тому, кто благоразумен,16 достиг середины своих лет, не гневается и не опьяняется, не настаивает на своем и вежливо разговаривает с людьми. Всякий, кому ведомо оно и кто бережен с ним и хранит его в чистоте, любим в вышних, желанен в низших; трепещут пред ним все твари;17 изученное им сохраняется в руке его18 и наследует он оба мира - мир сей и мир грядущий".19

Так буквально сказано в Талмуде. Сколь далек смысл, приписываемый этому речению, от того, что разумел произнесший его! Ибо большинство полагает, что [речь идет] о звуках,20 одно лишь произнесение которых, без обдумывания их смысла, удостаивает великих благ и требует той нравственной предрасположенности и той высокой степени [душевной] настроенности,21 о которых там упомянуто. Однако на самом деле все это очевидно связано с познанием того, что относится к Божеству22 и входит в число тех предметов, которые, как мы разъяснили, составляют тайны Торы.23 В книгах, посвященных Божественной науке,24 объясняется, что знание это невозможно забыть - я имею в виду постижение Активного Интеллекта25 - в этом смысл речения: "изученное сохраняется в руке его".26

Но когда эти тексты попались злонамеренным и невежественным людям, те получили повод для своих измышлений и разглагольствований; они составляли вместе буквы, какие им вздумается, и говорили: "это имя обладает силой и действенностью, если его пишут или произносят таким-то образом". Впоследствии подобные измышления, придуманные первым злонамеренным невеждой, были записаны; эти книги попали в руки людей благонамеренных, богобоязненных27 и наивных, не обладавших мерилом, с помощью которого они распознавали бы истину и ложь, и те спрятали [эти книги]; [книги] были найдены среди их наследства и сочтены истинными - короче говоря, "глупец поверит всему".28 Мы отклонились от нашей возвышенной темы и от тонкого умозрения ради другого умозрения, опровергающего бредовые фантазии, нелепость которых очевидна любому новичку в умозрении. К этому, однако, привела нас необходимость упомянуть "имена", их смысл и толки по их поводу, распространенные в народе. Вернемся же к нашей теме. Как мы отметили, все имена Его, да превознесется Он, производны - кроме ясного имени. И подобает нам высказаться относительно одного имени, а именно ,29 в отдельной главе, поскольку в этом содержится нечто, касающееся того тонкого вопроса, которым мы занимаемся, - я имею в виду вопрос об отрицании атрибутов.


Продолжение