К оглавлению лекций З.Дашевского по Торе

Книга Бемидбар Лекция 15.

(15.11.05)

1.    Коротко о недельном разделе «Вайера»: мораль Авраама  и противостояние двух нравственностей.

2.    Начало седьмой главы книги Бемидбар. Моше завершает установление Мишкана, его помазание и освящение. Намёк на «невесту». Окончание «подготовки», изложенной в двух книгах, к первому Нисана. Ответы на вопросы: о времени приготовления препарата из красной коровы, и о времени построения микв.

3.     Раши и Рамбан о формулировке и смысле первого стиха. Ответ на вопрос: о благословениях. Почему говорится, что Мишкан  построил Моше. Порядок действий перед  введеним Мишкана. Ответ на вопрос: о времени очищения. Важное мнение мидраша Сифрей.

4.     С какого времени появилось название «князья». Перечень приношений каждого князя. Решения проблемы с повозками и их предварительное распределение. Мнение Нацива; объяснение «промашки» Давида. Наказ Всевышнего Моше о  порядке приношения князьями корбанот на жертвенник. Объяснения: почему Нахшон, принесший в первый день, не назван князем; почему эти приношения отодвигают шабат; о статусе приношений. Повторение приношений; их порядок, состав и смысл.  Значение благовоний.

5.     Понимание, что такое Святость и отделенность. Мнения Рамбана, Рабейну Пхая и Шимона Шкота. Ответ на вопрос: почему приносят одинаковые приношения. «Структура» народа Израиля по книге Бемидбар. Единство и индивидуальность колен.

Недельный раздел.

В начале, как всегда, несколько слов о текущем недельном разделе Вайера. Само это название выражает «виденье»; это страдательный залог глагола, означающий «показался»; Всевышний показался Аврааму. Весь этот раздел обрамлён темой «виденья». Начинается с того, что Авраам сидит у входа в шатёр и Всевышний  «показался ему», и заканчивается поразительным местом, когда Авраам на жертвеннике связывает своего сына, и даёт название этому месту: «Всевышний усмотрит». Это место потомки будут называть: «Всевышний, будет усмотрен». То есть, это как бы взаимное видение Всевышнего и человека. Помимо всех тем, которые много раз обсуждались, и которые связаны с гостеприимством Авраама, есть сцена не такая  очевидная с простой моральной точки зрения. Это тот эпизод, когда Авраам во второй раз просит Сару говорить, что он её брат, и Авимэлэх берёт её в свой гарем, а потому узнаёт, что она мужняя жена, и это ему сообщает Всевышний. Тогда Авимэлэх созывает экстренное государственное совещание и говорит, что он чуть было не притронулся к замужней женщине. Он вызывает к себе Авраама и спрашивает, как же он мог такое сделать? Он спрашивает: «Что же ты сделал с нами? Чем я согрешил перед тобой, что ты  навёл на меня и на мое царство такое дело, ведь это грех большой?»  И дальше он говорит:  «Это дела, которые не делают в сделке со мной!» И Авраам ничего не отвечает, он не говорит ни одного слова! Человек высказал ему очень понятную претензию, а он – ни звука в ответ! Авимэлэх продолжает: «Авраам, что ты увидел, из-за чего ты сделал это дело? Как тебе пришло в голову так поступить? Ты же сказал, что это сестра твоя и я взял её в полном неведении». И сказал Авраам: «Так как я подумал, что  нет страха перед Богом в этом месте. И убьют меня из-за моей жены». Дальше он говорит, что она на самом деле моя сестра, только она дочь моего отца, но не дочь моей матери. Допустим, что она не сестра, а племянница, потому что её родного брата Лота Авраам называет братом, но это ничего не меняет. Разве, даже если она на самом деле сестра, то её можно взять в жёны?  Конечно же нет. Авраам про сестру говорит, чтобы царь не думал, что он обманщик, и кроме того – он еще её муж. Авимэлэх здсь предъявляет Аврааму моральную претензию, и говорит, что тот поступил неэтично, безнравственно, подвёл невинного человека. Здесь перед нами сталкиваются две морали. Очень понятная, ясная человеческая мораль, и Авимэлэх здесь выступает, как человек необычайно порядочный после того, как с ним так поступили. Правда, возможно, он так поступает потому, что он боится наказания от такого Защитника, который есть у Авраама, ведь  Бог ему сказал: «Верни жену мужу, а то тебе будет плохо»,  тем не менее, его действия безупречны. Он ещё даёт Аврааму порядочную сумму денег и говорит, что Авраам может выбрать любое место, где ему жить в его царстве. Авраам ему ответил странно, так в чём же сила позиции Авраама? Она в том, что он впервые в тексте Торы указывает на то, что есть единственный источник морали, на который можно, действительно, опереться и можно полагаться. И это – страх перед Богом!  Если мораль основана на любых других соображениях: если поступать так – мне будет лучше, а не поступать так – мне будет хуже, то это утилитарные соображения, которые играют очень важную роль в жизни людей и человеческого сообщества, но эти соображения не могут быть основой морали. Поэтому Авраам и говорит, что я сказал себе, что всё у вас хорошо, у вас замечательные нравы, вы живёте такой упорядоченной приличной жизнью, которой нет у окружающих народов, и я здесь жил и буду ещё долго жить, но полагаться на вашу мораль я не могу, потому что она не основана на страхе перед Богом, и именно поэтому я и подумал, что меня убьют.  Авимэлэх мог бы сказать, что же ты, Авраам, не видишь, как я переполошился, хотя даже не совершил ничего плохого, не прикоснулся к твоей жене по неведенью. Авраам же ничего не возражает, потому что он знает нормальные порядки.  После Потопа очень сильна память о том, что разврат карается очень жестоко, и поэтому к замужней женщине лучше не приближаться. Однако, если сначала убить мужа, а потом взять «свободную» женщину, то это совсем другое дело, а мы понимаем, что для царя не так трудно убить человека. Странно ли то, что убить можно, а замужняя женщина – это страшный запрет? Это своеобразное свойство морали, которая основана на том, что принято, а не на том, что человек боится Бога.  Это противостояние двух нравственностей, которое важно отметить при чтении этой главы. 

Подготовка к установлению Мишкана.

Седьмая глава Бемидбар – последняя в разделе Насо, которым мы занимаемся уже довольно заметное время. Вся эта длинная глава посвящена одной теме – жертвоприношениям, которые приносят князья колен. Начинается она так: «И было в день, когда Моше завершал установление мишкана, он помазал его и освятил его, и все его сосуды  и жертвенник и его сосуды, и помазал и освятил их». Прежде всего, Раши, опираясь на мидраш, отмечает, что выражение «йом калот» огласовано не по правилам грамматики нашего языка, потому что слово «завершение» здесь стоит в сопряженной форме: «калот леhаким» и поэтому «каф» должен был быть огласован «шва», а вместо этого он  гласован «патах». Отсюда можно учить то, что говорит Раши вслед за мидрашем. Он говорит, что здесь есть намёк на слово «кала» - «невеста». В тот день, когда, наконец, вводится в строй Мишкан – переносной Храм, народ Израиля, как невеста, которая готовится войти под хупу. Какой это был день?  Оказывается, ответ не такой простой и в мидрашах есть споры по этому поводу. Подавляющее большинство мнений, и так это принято, что это был день первого Нисана. Фактически, от последних глав книги Шемот, на протяжении всей книги Ваикра и до этого места в книге Бемидбар, за исключением счёта, который произойдёт через месяц, первого Ияра,  мы всё время стоим в одной и той же временной точке. Мало того, не было никаких событий, за исключением того, что было описано в середине книги Ваикра, как вводят в действие жертвенник, и сыновья Аарона приносят чуждый огонь, и за это погибают. Фактически никакого другого действия не происходит. То есть, почти пятая часть книги Торы – от последних глав Шемот и до нашей седьмой главы Бемидбар (по шестую главу включительно) не содержит никакой динамики действия; есть очень много законов, и это – очень длинная экспозиция. Мы там остановились на том, что Мишкан готов, и его можно уже вводить в действие,  и что тогда будет дальнейшее развитие, следующий этап в истории народа Израиля, но понадобилось изложить очень много законов. Мы будем ещё сталкиваться со многими вопросами. Например, почему жертвоприношения, которые попали в седьмую главу книги Бемидбар, не поместить бы в книгу Ваикра, если не в начало, то хотя бы в середину, там, где рассказана история с сыновьями Аарона?  Почему бы там не сказать, что на этот же жертвенник, в этот же день, князья начали приносить свои жертвоприношения? Получается, что здесь разрыв почти в целую книгу. Это вопрос нелёгкий, и мы вряд ли на него быстро ответим. Тот период, когда ничего не происходит, охватывает фактически один день. Мы подошли к первому Нисана в конце книги Шемот и оставались с первым Нисаном на протяжении всей книги Ваикра, а в начало книги Бемидбар мы «взлетели» первого Ияра, а сейчас возвращаемся к первому Нисана. Правда, тут есть спор, в который не будем вдаваться, потому что на нашем уровне он покажется нам слишком техническим.  Рабби Акива считает, что первого Нисана начинаются только дни милуим, когда Моше каждый день собирает и разбирает Мишкан, помазывает его, а на следующее утро опять собирает. По мнению рабби Ишмаэля, которое принято почти всеми комментаторами, кроме, может быть, Рамбана, который больше склоняется по-простому к точке зрения рабби Акивы, так вот, по мнению рабби Ишмаэля к первому Нисана уже закончились дни милуим, и начинается уже «игра». То есть, всё, что мы читали в предыдущих главах книги Бемидбар – это подготовка к тому, чтобы начать действие. И вся книга Ваикра была подготовкой. Надо только понять, чем различаются эти подготовки. Книга Ваикра не зря называется в традиции «Торат коhаним», там говорится о Храмовой службе. В книге Бемидбар мы увидим немало законов о жертвоприношениях, и не понятно, почему они попали в книгу Бемидбар вместо книги Ваикра. В конце мы поробуем понять, что нового даёт книга Бемидбар по сравнению с тем, что уже дано в книге Ваикра.  Согласно мнению рабби Ишмаэля это собирание и разбирание Мишкана началось двадцать третьего числа месяца Адар и длилось семь дней. А на восьмой день, про который говорится в книге Ваикра,  был день первого Нисана, который по мидрашу получил десять корон, десять рекордов, достойных занесения в книгу Гиниса, потому что в этот день произошло что-то существенное. По этому мнению в этот же день погибли и сыновья Аарона и в этот же день первого Нисана начались жертвоприношения князей. А по мнению Рабби Акивы, которое предпочитает Рамбан, первого Нисана только начинаются эти семь дней подготовки – сборки и разборки, и тогда только восьмого Нисана начинается служба. Здесь возникает проблема: пока нет Мишкана, невозможно сжечь красную корову. А пока не приготовлен препарат из красной коровы, невозможно очиститься от нечистоты мёртвых. Каким образом смогут служить в Храме люди, находящиеся в состоянии нечистоты, – это проблема.

Ответ на вопрос

Имелась ли у них красная корова? – Красная корова была заготовлена, по традиции она была дана, безусловно, перед тем, как надо было делать очищение. Такое соображение, что пока не готов препарат из красной коровы, возможно Служение и без него, в принципе верное. Вопрос по поводу того, как поступать, если закон пока  не дан, и в частности, это относится ко многим деталям службы в Храме,  этот вопрос вызывает много споров и находится вне нашего уровня рассмотрения. Например, имеется спор о том, были ли детали жертвоприношения животных уже в пустыне? Нужно ли было вместе с животными жертвами приносить также вино, муку и т.д. В принципе, если такие  детали не даны, то это значит, что такого закона не существует. Однако,  вопросы о чистоте или нечистоте даны уже в книге Ваикра. Поэтому считается (не видно другого мнения), что входить в Храм, то есть, в само строение и во внутренний двор, запрещено в состоянии нечистоты в самом начале.

Были ли у них миквы? – Миквы, конечно, были, но это вопрос слишком тонкий, и мы из археологических данных видим, что было большое количество микв по всей территории Израиля, но они все относятся к эпохе Второго Храма. В эпоху Первого храма никаких подобных сооружений не обнаруживается. Это очень любопытный вопрос из проблемы развития hалахи. Конечно, миквы существовали с самого начала и человек не мог очиститься даже от лёгкой нечистоты, не окунувшись в микву. Но в эпоху Первого Храма, вероятно, пользовались только естественными водоёмами. В пустыне же у них был «походный колодец». В Талмуде явно сказано, что «колодец Мириам» –это единственная передвижная миква, но миква должна быть прикреплена к земле, а этот колодец ходил с нами, и всё-таки был кошерной миквой.

Мнения авторитетов и мидраша о первом стихе

Раши обращает внимание на то, как сформулирован этот первый стих нашей главы. Там не сказано, что это было в тот день, когда Моше поставил Мишкан, а сказано: «В день, когда Моше закончил установку Мишкана». Отсюда Раши, опять на основе мидраша, говорит, что все семь дней милуим Моше ставил его и разбирал, а в этот восьмой день он собрал его и не разбирал. Поэтому и сказано, что «Моше закончил его собирать». Рамбан говорит, что Раши здесь, действительно, повторяет слова мудрецов, слова мидраша, но их нельзя считать вполне доказательными, потому что, если внимательно почитать этот наш стих, то его можно прочесть так, что слово «завершение» относится не только к установке Мишкана, но и к процедуре помазания, освящения, и поэтому из самого стиха можно понять, что это не окончание этой процедуры. Интересный и вовсе не праздный вопрос: в чём состояло помазание и в чём состояло освящение? Есть мнение, с которым согласны все, что помазание – это помазание специальным маслом, и это понятно. А что такое освящение? В цитате, приведенной Рамбаном,  говорится, что помазание – это брызганье крови, однако, Рамбан говорит, что это не верно. Он объясняет, что это не верно потому, что здесь в один ряд сказано и про жертвенник, на который брызгали кровью, и про Мишкан, на который не брызгают кровью. Поэтому, освящение не предполагает какой-то дополнительной процедуры, а когда всё помазано, то тогда и происходит освящение само собой.

Ответ на вопрос:

Какие здесь говорят благословения? – Какие говорят благословения, мы видели в книге Ваикра, когда Аарон поднял руки и благословил народ, и это благословение коhенов. Что можно сказать  относительно благословения на ввод в действие Храма? Есть очень небольшое количество таких благословений, которые установлены законом Торы. Я таких благословений знаю только два: «Биркат-hа-мазон» и «Благословение на Тору».  Больше таких благословений, которые являлись бы обязанностью по закону Торы, может быть, и не существует. Относительно благословения на Тору сказано: «Когда я буду произносить Имя Всевышнего, воздайте величие нашему Богу». Отсюда мы обязаны читать благословение перед этим, и отсюда же учат обязанности зимуна перед «Биркат-hа-мазон».

По поводу того, что сказано, что Моше «закончил строительство Мишкана», Раши справедливо замечает, что строили Мишкан Бецалель и Аhолиав, названные явным образом в книге Шемот, так что же вы говорите, что Моше построил Храм? Мидраш говорит, что честь построения Мишкана Тора приписывает Моше потому, что он самоотверженно запомнил и передал все детали устройства Храма и всех его сосудов, всех его частей.  Читая это место, пожалуй, можно легче понять то, что говорит знаменитый мидраш. Когда Моше сорок дней был на горе, то он учил Тору и забывал. Что же это за странная память? Казалось бы, что если учишь Тору, то мог бы запомнить? Но если нужно было запомнить детали, как и что делать, то память у Моше была прекрасная. Мы помним этот мидраш, про то, как Моше учил и забывал. Он забывал до тех пор, пока Всевышний ему не подарил Тору. И точно так же Давид. Ему не позволено было строить Храм, но тем не менее, Храм называется Храмом Давида, потому что он вложил душу в то, чтобы подготовить строительство Храма.

Ответ на вопрос:

Ведь Давид подготовил все материалы для строительства Храма? –Давид, действительно, подготовил материалы, однако, есть мидраш, который говорит, что Шломо ими не воспользовался по той причине, что во время голода Давид должен был этот материал пустить на то, чтобы прокормить народ. Когда он сам голодал, то сказал, чтобы ему давали только то, что разрешено есть коhенам, а когда народ голодал, он не сообразил открыть сокровища и поддержать народ. Это только мидраш, и это не написано в явном виде, но и не написано, что Шломо этим воспользовался.

Итак, первого Нисана по основному мнению Мишкан введён в строй. Второго Нисана сожгли красную корову, третьего Нисана побрызгали изготовленными препаратами, и в седьмой день побрили Левитов, о чём ещё будет речь, и это важная часть приготовлений.  Левиты заведомо находились в состоянии нечистоты, а именно, те племянники Аарона, которые выносили тела погибших его сыновей, когда Моше их позвал и велел им вынести. По другому мнению, а может быть, в дополнение к нему, нечисты нечистотой мёртвого были те, кто несли гроб с останками Йосэфа. Вероятно были нечисты и те Левиты, которые убивали мечом, их тоже нельзя было очистить, пока не было пепла красной коровы. Пока их не очистили, их невозможно было допускать в Храм, правда, с Левитами дело немного облегчается тем, что они не обязаны входить во внутренний двор, они свои песни исполняют, стоя на ступеньках, которые ведут из внешнего двора во внутренний. Вплоть до входа во внутренний двор считается стан Левитов, и только внутри это уже стан Шехины.

Ответ на вопрос

Сколько времени занимает очищение? – Очищение занимает семь дней. Если оно началось на второй день, то оно кончается в десятый день. Нужно было их побрызгать в третий день и в седьмой. Это очищение занимает семь дней, но не от того дня, когда их побрызгали. Очищаясь семь дней,  человек должен был с первого дня очищения больше не прикасаться. В третий день и в седьмой его должны побрызгать и после этого он окунается. Что происходило в седьмой день? – Мидраш дошёл до нас в разночтениях. В одном говорится, что в седьмой день Левитов  побрили и употреблено слово «тахат», что можно понимать так, что вместо второго брызгания их побрили (обрили весь волосяной покров), а в другом значении это слово понимается, как «после». В некоторых списках прямо говорится – «после». Было второе брызганье или нет в этом специфическом случае, это не так существенно. Надо ли было брызгать сосуды Храма? – Скорее всего их очищали другим способом.

Спор между Рамбаном и Ибн Эзрой о том, были ли две процедуры: помазания и освящения, окрапления, или же была только процедура помазания с тем, чтобы всё оказалось освященным, этот спор представляется совсем не техническим, а очень принципиальным. И это связано с тем, что говорится в мидраше «Сифрей». Мы знаем, что есть агадические мидраши, и есть hалахические мидраши. Агадические мидраши ко всем пяти книгам Торы – это «Мидраш раба», хотя они разного стиля и разного происхождения.  Как правило, глубже и содержательнее hалахические мидраши, и такой мидраш к книге Бемидбар называется «Сифрей». Там говорится необычайно важная вещь, которая имеет первостепенную важность для нашего обсуждения. Говорится, что помазывали по очереди все части Мишкана и жертвенника и т.д., но освящены они стали только тогда, когда помазали всё.  То, что освящение происходит всего вместе, представляется принципиально важным для всей этой главы.

Приношения глав колен.

Во втором стихе говорится: «И подошли князья Израиля, главы отчих домов; они князья колен; они – те, кто стоят при пересчётах. И принесли их приношения перед Всевышним» И дальше перечисляется, что они принесли. Прежде всего задаётся вопрос: с каких пор они князья? Мы ни в книге Шемот, ни в книге Ваикра не встречаемся с такой должностью. То, что они участвуют в пересчётах – так это будет ещё через месяц. Они приступят к исполнению этой заповеди пересчёта всего населения только первого Ияра, а мы здесь вернулись на месяц назад по сравнению с началом книги Бемидбар. С одной стороны, они называются князьями, а с другой стороны, главами отчих домов. Главы отчих домов – это несколько ниже, это глава семейства. Несомненно, что они главы колен, как тут сказано: «Они князья колен». Но здесь эта должность появляется впервые, и она понадобится практически только через месяц. Правда, уже в книге Шемот при принесении материалов для Мишкана, когда весь народ бросился и приносил, и за три дня принесли с избытком, говорится: «А князья принесли драгоценные камни для нагрудника». Значит, князья всё-таки были? Мидраш говорит, что они формально станут князьями, когда дойдёт дело до пересчёта.  Но реально они были признаны каждый в своём колене руководителями ещё со времён Египта. Они тогда были бригадирами, которых побили. Когда строителям-евреям перестали поставлять солому, и они не могли выполнить норму, тогда надсмотрщики побили бригадиров. А если их побили за интересы народа, то есть смысл признавать их в качестве руководителей. Таким образом, основное мнение, что эти князья – те которые были руководителями ещё в Египте. Что же приносят эти князья? Сказано: «Принесли свои приношения перед Всевышним: шесть крытых телег, которые называются «черепашьи телеги» и двенадцать быков. Имеется много вариантов объяснений, почему эти телеги так назыаются. Например, такое объяснение, что повозка закрыта, как панцырем (вроде черепашьего); или  другое понимание, что эта телега рассчитана на тяжёлую нагрузку, и она плетётся черепашьим шагом; и третье понимание, что она нагружена сверху таким образом, что имеет конусообразную форму. Это уже не совсем от слова черепаха. В разделе Сота говорится, что если женщина, действительно,  осквернилась, то наказание ей будет такое, что вздуется её живот («цаба») и, может быть, это общий корень с черепашьим панцырем. Почему вдруг они приносят эти повозки, которые вряд ли кто-нибудь рассчитывает приносить на жертвенник. И быки эти тоже не в качестве жертвенных животных, а в качестве тягловой силы. Почему же они их приносят?  То ли они приносят эти повозки отдельно, то ли по последнему пониманию, что они были нагружены  сверху, они были полны жертвоприношений. Тут есть проблема: с каких пор повозки удостоились названия корбанот? Корбанот – это то, что приносится на жертвенник. Одно мнение, что это приносится для службы в Храме, а другое, что так говорится: он принёс ему ведро какого-то продукта, но дело не в ведре, а в его содержимом. Так и здесь повозка, которая была полна тем, что будет принесено на жертвенник. Почему они принесли эти повозки? – Потому что они считали , что предстоят переходы, и носить тяжёлые детали Мишкана – это непосильная работа для Левитов, поэтому им её надо облегчить. Моше поначалу не хотел у них принимать, но Всевышний сказал: «Возьми!». Почему Моше не хотел принимать? Поскольку он не получал такую инструкцию, то он считал, что надо переносить руками. Как эти телеги будут распределены, выяснится только тогда, когда дело подойдёт к началу первого перехода. Пока же не ясно, кто их получит. В стихе номер семь говорится: «две телеги и четырёх быков дал сынам Гершона соответственно их работе, а четыре телеги и восемь быков дал сынам Мерари, соответственно их работе под руководством Итамара, сына Аарона. А сынам Кhата не дал, потому что на них святая работа: они должны носить на плече. Всё это говорится в честь будущего, это не то, что Моше сейчас распорядился. Когда после пересчёта населения, пересчёта Левитов, будут уполномочены, кто и что носит, тогда будет то, что здесь сказано. Так нередко Тора нам сообщает наперёд. Интересно, что по поводу этого девятого стиха, где сказано, что сынам Кhата не дал,  потому что «аводат hа-кодэш» должны носить на плече, Нацив считает здесь слово «алеhем» избыточное. По простому смыслу это не очевидно, и это надо подчёркивать, потому что у них особая святость, и мы знаем, что они будут переносить Ковчег Завета и самые важные сосуды Храма, и они должны носить на плече, а не на повозке. Нацив говорит, что это, по его мнению избыточное слово «на них»,  можно понимать двояко. Либо так, что то, что они носят, они обязаны носить на плече, а если другие носят, то можно и на повозке. Другое понимание, что только они имеют право носить эти святые предметы и только на плече. Он предполагает, что Давид, когда он первый раз пытался доставлять Ковчег в Иерусалим, считается, что он допустил промашку. Он поручил перевозку двоим,  про которых никто не знает, из какого они колена, и некоторые считают, что они коhены, а другие считают, что они вообще не были из колена Левитов. А Нацив говорит, что Давид поручил это именно не Левитам, и тогда нормально решил, что можно перевозить на повозке. Знаменитый мидраш говорит: «За то, что ты, Давид, легкомысленно сказал: «Твои уставы были мне песней», то есть, Тору, уставы Всевышнего, он назвал песней, за это Я тебя подставлю, что ты промахнёшься на том, что знает каждый школьник, что это можно носить только на плече». Тогда Давид понял по объяснению Нацива, что он неправильно истолковал это «алеhем», и что надо понимать так, что только Левиты могут носить, в частности, это могут быть и коhены, и только на плече.  

Начиная с десятого стиха становится очень странно, когда перечисляются, какие корбанот приносили князья колен. Принесли они «Ханукат hа-мизбах» – не вещь, а в качестве ввода жертвенника в действие. Что такое «ханука»? Ханука – это ввод в действие, это не освящение. Мы знаем, что «ханукат hа-байт» – это новоселье, а здесь это ввод в действие жертвенника.  И они в качестве корбанот для этого принесли в день, когда он был помазан, приношения перед жертвенником. И сказал Всевышний Моше: «по одному князю в день пусть приносят приношение свое».  И был принесший в первый день приношение свое Нахшон бен Амминадав от колена Йеhуды. Почему начинает князь колена Йеhуды, нас не удивляет, потому что это царское колено. Интересно то, что Нахшон – единственный из всех двенадцати князей, который не назван князем. Обо всех остальных говорится, что это князь такого-то колена, в здесь не говорится, что он был князем, и тут возможны два объяснения. Одно объяснение довольно понятное, что, может быть, он был настолько великим, что прибавлять к нему титул князя было бы преуменьшением. Например,  Гелеля  не называют рабан, а говорят Гелель hа-закен, то есть, Гелель старший. Есть такое размышление у Карела Чапека, что чем выше положение человека, тем короче надпись на его дверной табличке. Про Нахшона бен Амминадава не надо говорить, что он князь, потому что он – князь князей. Второе объяснение немного другое. Как объясняет Нацив, первое Нисана – это день, который носит праздничный характер, начинается освящение жертвенника, и князь, который приносит свои корбанот в этот день, должен устраивать праздник, должен быть полон веселья, что невозможно для Нахшона, потому что два сына его сестры только что погибли. Аарон был женат на сестре Нахшона Элишеве. Он, правда, не является родственником первой ступени, он не находится буквально в трауре, но рядом со своей сестрой он, наверное, должен соблюдать соответствующие законы. Отсюда считается, что во время праздника человек не имеет права соблюдать траур, но всё, что касается веселья праздника, ему запрещено.   Раши говорит следующее, и это очень важное мнение. Каждый из князей приносит определенные корбанот, и он представляет свое колено. Вопрос в том, за чей счёт приносятся эти корбанот? – Ответ такой, что они приносятся за его личный счёт. Он не представляет колена, как дающее общественные жертвоприношения, которые обязаны покупаться за общие деньги. Здесь каждый князь предствляет колено, но приносит всё из своего кармана. Тогда не ясно, каков статус этих корбанот? Если он приносит это от себя, то это как бы индивидуальное приношение, и в частности, в седьмой день будет шабат, а индивидуальные приношения не отодвигают субботних запретов. Однако, в данном случае, поскольку это особые приношения, есть два объяснения. Одно, что когда назначен определённый день, то это отодвигает шабат, например, если восьмой день после рождения мальчика выпадает на шабат, то ему далают брит-мила, что является операцией, запрещенной в шабат, но её делают потому, что есть определенный день. Точно так же, если назначено двенадцать дней приношения этих корбанот, то этот седьмой день задан какому-то князю, и приношение в этом случае отодвигает шабат. Другое объяснение, что этот корбан находится в своеобразном статусе: он является личным, но в нём есть какие-то стороны общественного. Сторона особенно выдающаяся, которая делает это приношение подобным общественному, это то, что все князья приносят ровно одно и то же. Это совершенно поразительный пример. Недельный раздел «Насо» является самым длинным в Торе потому, что наша глава, скромная седьмая глава, содержит восемьдесят девять стихов, потому что перечисление того, что приносил каждый князь, повторено двенадцать раз. Из ста семидесяти шести стихов восемьдесят девять, то есть, почти половину, занимает наша глава. И подавляющая её часть – это повторение приношений князей. Вроде можно было бы просто сказать, что первый принёс то-то и со второго по двенадцатый принесли то же самое. Безусловно, что Тора иногда может сказать: и так далее, но там, где она задаёт структуру, она это делать не будет.

Это обстоятельство центральной важности, что двенадцать раз повторён список одних и тех же жертвоприношений. Правда, есть лёгкие изменения. Например, про Нахшона не сказано, что он князь, про следующего, в стихе восемнадцатом, сказано, что во второй день принёс Нетанэль бен Цуар, князь Иссахара. Слово «принёс» больше не встречается ни одного раза. Мидраш объясняет, что здесь сказано слово «принёс» потому, что, когда Моше сказал: «Теперь приносит колено Иссахара», Реувен сказал: «Ладно уж, что меня обошёл Йеhуда, но причём здесь Иссахар? Он ведь вообще самый младший».  На это Моше ему сказал: «Такая инструкция, что приносят в том порядке, в каком выступают в поход». Но ведь они ещё не получили инструкции, как выступать в поход? Однако, несмотря на то, что они инструкции ещё не получили, они знают заранее, как надо выступать, по завещанию, оставленному Яаковом. Когда Яаков распоряжался, в каком порядке они будут его доставлять из Египта в Канаанскую землю, точно так же они будут двигаться вокруг Ковчега. И тут дело не в старшинстве, не в порядке рождения, а в том, как они должны переходить. Во всей этой замечательной истории с повторением жертвоприношений возникает вопрос: зачем они это приносили?  Но это не самое удивительное обстоятельство здесь. Очень трудный вопрос: при такой торжественной церемонии приношений, что же князья приносят? – Они приносят разных животных. Мидраш, и Раши его приводит, толкует каждую деталь – название и вес каждого элемента этих приношений, как связанных со всей историей человечества от Адама и до дарования Торы. Это очень интересно, но между этих приношений есть «кторет» - «благовония», которые никогда не могут быть индивидуальным жертвоприношением, а этот корбан, если он всё-таки индивидуальный, то он  приносится на внешнем жертвеннике, а кторет воскуряется только от всего народа и только на внутреннем золотом жертвеннике. Важны эти два обстоятельства: индивидуальный корбан  и  внешний жертвенник. Если в отношении внешнего жертвенника ещё можно найти объяснение, что он обновляется, что он только что вводится в строй, и это может быть особый случай, но индивидуальный кторет – это  совсем иное дело, ведь за это только что погибли сыновья Аарона, которые принесли без приказа!  Можно было бы сказать, что они сделали без приказа, а здесь – по приказу; точно так же, как объясняется различие между золотым тельцом и керувами на крышке Ковчега. Однако, такой ответ, что такая вышла инструкция, не всегда исчерпывает проблему. Почему же Всевышний этим приказал, а тем не приказал? Состав того, что приносят эти делегации, наверняка согласован с «Высшим начальством». Значит, это тоже не самовольно, Бог сказал: «Пусть приносят приношения для освящения жертвенника». При этом, вряд ли можно думать, что они принесли кторет для того, чтобы его положили в «склад», а  принесли они для того, чтобы тут же его воскурили. И нет ни одного сомнения в этом – все так считают. Выход из этого затруднения намечается только в одном направлении, что они все приносили ровно поровну. Это хотя и не делает корбан прямо общественным, но выводит его из категории индивидуального.

Завершение последних глав

Это является завершением цепочки того, чем мы занимаемся на протяжении всех последних глав.  Начиная от Соты, Тора уклоняется от общественных форм проявления в какую-то сторону ухода от чистоты и святости. Это проявляется в законах о назире, который уклоняется в сторону повышенной святости, но индивидуально. Дальше идёт благословение коhенов, которое показывает тоже, что такое святость. Святость – это посвященность, но не любая посвященность. Конечно, назир обладает повышенной святостью. Однако, настоящая святость – это посвящённость некоторой особой цели, которая является положительной, то есть, «кадош» – это «отделённый», но понимание отделённости совсем особая тема, которую нужно очень аккуратно обсуждать. Тем не менее немного об этом скажем. Мы помним, что Рамбан в связи с проблемой, почему назир приносит корбан-хатат,  говорит, что это потому, что он бросает повышенную святость и окунается в удовольствия этого мира. Рабейну Пхай, критикуя эту точку зрения Рамбана, говорит, что во-первых, мы никогда не видели, чтобы человек приносил корбан-хатат за будущий грех. Он приносит корбан-хатат не за будущее, а за прошлое, за то, что он отделился от общего. Может быть, ему было нужно, но это не идеал. Надо держаться того пути святости, который представляют коhены. Коhены реализуют святость, которая направлена на объединение всего народа. Они благословляют весь народ и при этом каждый получает браху индивидуально. Рабби Шимон Шкот так определяет святость, он говорит, что святость заключается в том, чтобы ни одно движение, ни одно действие не делать для собственной выгоды и удовольствия так, чтобы от этого не получилось никакой пользы для других. Святость в том, что человек всегда имеет в виду общую пользу. Это очень простое революционное определение. Тора двенадцать раз повторяет один и тот же набор приношений для того, чтобы сказать, что они приносят одинаково, но каждый приносит свою личность, индивидуальность.

Ответ на вопрос:

Почему они все приносят одинаковые приношения? – Они приносят все одинаково потому, что если бы кто-нибудь из них принёс больше, чем другие, то это был бы сугубо личный дар, который не дотягивает до того, чтобы преодолевать такие запреты. Личные не принимаются, кторет – только от всего народа!

Скорее всего дело именно в том, что  книга Бемидбар строит нам очередной «этаж» структуры народа Израиля. В кибернетике есть такой термин «метасистемный переход». Если у Синая мы были все объединены тем, что мы «видели звуки», и родились, как единый организм, но этот организм не имел ещё развитой «клеточной структуры». Появление князей под конец нашего раздела Насо заканчивает «приготовление», и в следующем разделе уже скоро «двинутся в путь». По моему мнению эти первые главы книги Бемидбар закладывают важнейшую новую «клеточку» – колено, как сложившаяся структура, и каждое колено как бы имеет свою физиономию, оно шире, чем семейство, шире, чем отчий дом. Но народ должен состоять из двенадцати колен. Может быть, что не зря Яаков в мидраше, когда он видел сон, обкладывал себя двенадцатью камнями, который слились в один, и это единство этих двенадцати камней. Вопрос в том, как проявляется индивидуальность?  Надо ли было, чтобы не все принесли одно и то же, или, наоборот, личное своеобразие проявится настоящим образом, когда они внешне приносят одно и то же? Можно вспомнить знаменитый афоризм Менахем Менделя Коцкера: «Если я – это я, потому что я – это я, а ты – это ты, потому что ты – это ты, то я – это я, а ты – это ты; но, если я – это я, потому что ты – это ты,  а ты – это ты потому, что я – это я, то я – не я , а ты – не ты».