К оглавлению лекций З.Дашевского по Торе

Книга Бемидбар Лекция 23.

(07.02.06)

1.Недельный раздел. «Бо»; «Бешалах»
Обсуждение времени пребывания сынов Израиля в Египте; мнение Раши и Ибн-Эзры. Ответ на вопрос: о протекторате Египта на соседние земли. Объяснения почему Бог не повёл евреев прямым путём. События этого раздела. Расчёт дат. Мидраш о войне с Амалеком.

Бемидбар.

Разное понимание ритуала с трублением. Мнение Абарбанэля и его критика. Параллель с  «разбитым сердцем». Обяснение выражения: «будете  вспомянуты». Ответы на вопросы: о возможности отнести это к нашему времени; что означает «на веки вечные». Смысл слов: «веселитесь в трепете». О трублении в дни веселья. Ответ на вопрос: о границах веселья. Мудрецы о шабате, как дне веселья.

3. Движение из Синая в пустыню Паран. Раши о продолжительности «стояния на месте»; комментарии к Раши. Ответы на вопросы: относительно числа «два»; о разнице труб и шофара.  Понимание описания стоянок в пустыне. Объяснение слов: «в первый раз». Описание движения станов. Объяснение, зачем повторяются имена князей. Отличия в сказанном про Реувена. Подведение итогов. О «скобках» в Танахе.

Недельный раздел. Шемот; раздел «Бо»

Это раздел, который  и завершает фактически  Исход из Египта, не в конце этого раздела, а под конец двенадцатой главы, где описывается начало этого Исхода. Там говорится в сороковом  стихе так: «Время пребывания сынов Израиля, в течение которого они пребывали в Египте, – четыреста тридцать лет». Эта цифра вызывает явное удивление, потому что Раши приводит простой расчёт. Мудрецы говорят, и это известно, что всего они пробыли в Египте двести десять лет, а в рабстве ещё гораздо меньше, потому что рабство не началось, пока был жив хотя бы один из братьев Йосэфа. Здесь не говорится о рабстве, а говорится, что общее количество лет пребывания в Египте четыреста тридцать. Расчёт показывает, что от рождения Ицхака прошло четыреста лет. Тогда получается некоторый крайний «арифметический парадокс»: как же могли сыны Израиля пребывать в Египте четыреста тридцать лет? Это вовсе не оговорка, потому что в следующем стихе говорится: «И вот, по окончании этих четырехсот тридцати лет, в этот самый день вышли все ополчения Всевышнего из земли египетской». Что же это за четыреста тридцать лет? Раши говорит, что это то время, которое прошло от того договора, от того союза, который Всевышний заключил с Авраамом, и это событие происходило, конечно, какое-то заметное время до рождения Ицхака. Тут возникает проблема, поскольку Авраам пошёл в канаанскую землю, когда ему было семьдесят пять лет, а Ицхака он родил в сто лет, то есть, во время этого договора со Всевышним, о котором говорит Раши, ему должно было быть, примерно, семьдесят лет. Ему пришлось первый раз отправиться в Египет, откуда он вернулся со всем домом своим через пять лет. Если, допустим, считать это время тоже временем пребывания в Египте (есть такое мнение), то как можно так понимать, если это должно было  происходить даже ещё до того, как Авраам спускался в Египет и когда Сара была взята в гарем к фараону. У Ибн Эзры другая линия. Он говорит, что четыреста тридцать лет прошло с того момента, как Всевышний говорит Аврааму: «Иди из той земли, где ты родился...». Мы не знаем из ур-Касдима или из Харана, и Ибн Эзра явно в этом месте об этом не говорит и вообще есть спор ришоним по поводу того, где на самом деле Авраам родился. В любом случае мнение Ибн Эзры оказывается очень интересным, потому что оно даёт какое-то смысловое объяснение, возможность понимания, почему Тора называет этот промежуток времени временем пребывания в Египте. Раши можно понять, поскольку  было ясно сказано: «Знай, что четыреста лет будет твое потомство пришельцем», то есть, с момента, как было дано обещание, считается, что как-будто бы оно вступило в силу, так как, если Всевышний обещал, то оно уже точно исполняется, и отсчитывается от этого места. Объяснение Ибн Эзры представляется интересным вот почему. Всевышний говорит Аврааму: «Иди из дома отца твоего, из земли своей, и там Я возвеличу твое имя, и сделаю тебя большим народом». Получается, что с этого момента у Авраама, который пока ещё на тот момент Аврам, и ещё у него нет возможности иметь потомство, но Всевышний говорит ему, что ты уходишь из своей земли, то есть, становишься пришельцем, скитальцем (а до этого момента никак нельзя его так рассматривать, он живёт в родной земле), то есть, как только ты выходишь из родной земли, то Я тебе обещаю, что этим самым ты станешь большим народом. И с этого момента потенциально появляется возможность отсчитывать срок пребывания потомства Авраама, еще не родившегося, в изгнании. При чём же здесь пребывание в Египте? Приходится сказать, что «мицраим» –  это  всякое место, где «тесно», где «узко». Мне кажется, что объяснение Ибн Эзры, во всяком случае потенциально,  даёт лучшую из всех известных попыток объяснения, даёт какое-то понимание, почему от некоторого момента, когда ещё не было потомства, отсчитывается срок пребывания в изгнании и даже в Египте.

Ответ на вопрос:

Как связать с тем, что весь этот район был под протекторатом Египта? – Это  верно, что Египет был державой, которая властвовала над этим регионом, и канаанская земля была подчинена Египту, правда, мы не знаем, платили ли они дань.

Ответ на вопрос:

Почему же мы всё-таки говорим о рабстве египетском? ­ – В том-то и наша трудность, что в Торе написано «бе мицраим», и это безусловно не может быть конкретным историческим фактом.  От того времени, как Яаков со своим потомством спустился в Египет и до момента Исхода прошло двести десять лет. Поэтому приходится признать тот факт, что иногда Тора описывает вещи потенциальные так, как-будто бы они актуальные. Или имеется в виду Мицраим, как теснина, и это очень далеко от простого смысла, либо имеется в виду, что поскольку Всевышний в качестве места пребывания, где их со временем начнут порабощать и т.д.,  избрал Мицраим, то уже с самого замысла, когда он говорит Аврааму: «Иди!», этот путь лежит через Мицраим.

Если немножко взглянуть на тот раздел, который мы будем читать в ближайший шабат – «Бешалах», то там говорится так. «И было, когда фараон отпустил народ, то не повёл их Бог путём через землю фелистимлян, хотя и близок он, потому что сказал Бог: «Чтобы народ не передумал, увидев войну, и не вернулся в Египет».  Тут есть проблема, которая состоит в том, что если есть опасность, и они испугаются войны, и решат вернуться, то ведь очень скоро они столкнутся с самой настоящей войной с Амалеком. На это у комментаторов есть такой ход, что испугаться-то они испугаются, но поскольку Он вёл их путём непрямым, они не помнят дороги обратно. Если бы Он повёл их прямым путём, то они бы прямиком вернулись в Египет. Такое объяснение можно было бы принять, но оно как-то не оставляет душу в покое. Почему говорится «увидят войну»? Это выражение какое-то очень напряжённое. «Таргум Йонатан», который включает и несколько мидрашей и он не является дословным переводом, раскрывает эту фразу таким образом.  Он говорит, что если их повести путём через фелистимлянскую землю, то они тут же натолкнутся на трупы тех евреев из колена Эфраима, которые вышли на тридцать лет раньше срока (может быть, они помнили четыреста лет обещания и считали четыреста лет от правильного момента) и они вышли и пошли через фелистимлянскую землю, и попали, примерно, в город Гат или где-то в окрестности, то есть, фактически уже в пределы земли Израиля, но поскольку они действовали самовольно и не послушались приказа Всевышнего сидеть, пока не будет распоряжений, то фелистимляне напали на них и всех их перебили. Поэтому, если евреев теперь повести этим путём, и они увидят, как они со щитами и копьями, со всеми военными доспехами лежат все павшие там, то они могут испугаться: вот, что происходит с теми, кто выходит из Египта, и лучше вернуться. Это совсем другое объяснение. Есть мидраш, который говорит, что это и означает «увидеть войну». Война-то уже отгремела, и ничего, кроме «увидеть» там невозможно.  Есть очень известный мидраш, что это – та самая долина из сухих костей, которую Всевышний показывал Ихезкелю, когда спрашивал: «Сын человечий, оживут ли эти кости?».

В остальном этот раздел насыщен невероятно плотными событиями: от рассечения моря и до войны с Амалеком. Можно напомнить только, чтобы не кончать на минорной ноте, что по поводу войны с Амалеком есть любопытный расчёт дат, когда происходила война с Амалеком. Похоже, что этот расчёт приближается очень сильно ко всем возможным датам. Рав Невенцель приводит этот расчёт. Поскольку эта война, вероятно, происходила накануне шабата, что мы видим из того, что надо было по мидрашу, чтобы Моше остановил солнце, чтобы день продолжался пока не добьют этого Амалека. И расчёт показывает, что по-видимому, это происходило двадцать восьмого числа месяца Ияр. Это канун последнего шабата перед дарованием Торы. Первого Сивана они войдут в пустыню Синай; шестого или седьмого они получат Тору, и получается, что канун последнего шабата – это двадцать восьмое Ияра. Эта дата выдающаяся в нашей новейшей истории – это день освобождения Иерусалима. Тот холм, на котором стоял Моше и поднимал и опускал руки, согласно мидрашу, это была та гора, которая «прибывает» по «специальному заказу», и это была гора Мориа. То есть, Моше стоял на Храмовой горе  в день Иерусалима и дирижировал войной против Амалека. Мидраш говорит, что эта гора прибывает, куда надо,  в самые важные моменты. Этот мидраш начинается с удивительного вопроса к следующему недельному разделу «Итро»: «А гора Синай откуда пришла?». Сам вопрос очень интересен. И оказывается, что это тоже была гора Мориа, которая туда прибыла для такого исключительно важного события. 

Бемидбар, глава десятая. О ритуале трубления

Говорилось уже о том, что было велено сделать две    серебряные трубы для личного использования Моше, и эти трубы служили для нескольких целей. Одна цель – это для созывания народа и созывания князей, когда трубят в одну или в две трубы, а вторая – это для сигнала в поход, а также в случае войны или всякого бедствия, и во время жертвоприношений в Храме. Причём, эти трубы только для личного пользования Моше, когда он командует, когда он «царствует». Мы говорили уже о том, что здесь, по-видимому, впервые после рождения народа Израиля   появляется новая сторона. Это не только организация жизни народа, как общины, и как народа, объединённого вокруг Храма, когда до сих пор происходило выделение Левитов, коhенская служба, но здесь впервые закладывается структура параллельного управления, то есть, начало царских полномочий. И этот ритуал с трубами – типичная сторона царственного достоинства. В девятом стихе сказано: «Если вы пойдёте на войну в земле вашей на утеснителя, который теснит вас, то трубите в трубы прерывисто,  и вы будете вспомянуты перед Всевышним». Абарбанэль комментирует это таким образом, что прерывистый (дрожащий) звук потрясает сердце людей, и тогда они вернутся ко Всевышнему, и  Он вспомнит их и спасёт. Потому что, когда люди грешат, то Всевышний прячет Свое лицо. Это как раз и описывается так, что Он как бы «забывает», хотя, конечно, Он не забывает. Рав из Метлинбурга, довольно поздний комментатор,  говорит, что в этом объяснении Абарбанэля есть некоторая проблема. Абарбанэль считает, что трубление – это призыв к тшуве, однако, о тшуве здесь нет ни слова в стихе, поэтому для того, чтобы приблизится к тому, что на самом деле сказано в стихе, надо было бы сказать так, что этот дрожащий звук – это параллель, образ, разбитого сердца. Мы знаем знаменитое высказывание Цадика о том, что нет вещи более целой, чем разбитое сердце, и это очень важно. Есть такое хасидское высказывание: «Нет тебе вещи более прямой, чем косая лестница; нет тебе вещи более кривой, чем прямая шутка; и нет вещи более целой, чем разбитое сердце».  То есть, пока у человека сердце в полном порядке, он ещё находится в довольно-таки животном состоянии. Хоцкер задаёт вопрос: «почему Тора в тексте «Шма», который мы читаем два раз в день, почему она говорит:  «пусть эти слова будут у тебя на сердце?». Почему на сердце, лучше бы внутрь вложить? Конечно, он говорит, что лучше бы внутрь вложить, но сердце, как камень, в него ничего не вложишь. Поэтому инструкция Торы такая – положить их на сердце, а в момент, когда оно откроется, то тогда они туда смогут провалиться. Поэтому, разбитое сердце – это совершенно необходимый и центральный участок работы по «деланию человека». Пока сердце здоровенькое и целенькое, то получается такая картина, которую мы недавно вспоминали в разделе «Бо», где про фараона сказано: «Тяжело сердце фараона». Здесь интересно читают так, что «кавед» – это печёнка, и говорят, что  у фараона сердца не было, а вместо него у него была печень, и она функционирует по-другому. Человеческое сердце во-первых, должно отмерять какой-то ритм, но это не метроном, потому что человеческое сердце должно реагировать. Если оно реагирует, как печень, то оно на всё выделяет жёлчь. В этом замечательном  комментарии рав из Метлинбурга говорит, что дрожащий звук  трубы  соответствует или вызывает разбитое сердце и отталкивание от заносчивости. Потому что человек заносчив в такой момент, когда его сердце спокойно. Если же его что-то очень волнует, то ему не до заносчивости. Поэтому, как известно, мудрецы и пророки говорят, что настоящее приношения Богу – это «сокрушённое сердце». При этом, конечно, совсем дело не в том, чтобы отчаиваться, потому что это самый тяжёлый грех. Когда человек отчаивается, то его сердце опять сжимается камнем, и опять плохо.  «Сокрушённое сердце» совсем не в том смысле, что оно совсем разбито, а в том, что оно не цело. Сокрушённое – это такое сердце, которое бьётся неравнодушно. Что же интересно в его комментарии? Вообще-то он особенно далеко не ушёл от Абарбанэля, он немножко приблизил это к тексту в том смысле, что речь идёт не о тшуве, а о сокрушении, о состоянии приниженности, противоположном заносчивости. Его реальный спор с Абарбанэлем начинается там, где он говорит, что слова «будете вспомянуты» вовсе не обязательно обозначают тот факт, что оттого, что вы будете трубить, Всевышний вас вспомнит. Он даже говорит, что никак нельзя так понимать! Разве Он что-то забывает? И поэтому он говорит, что слово «низкартем» следует понимать так, что это трубление заставит вас вспомнить то, что вы до сих пор забывали; и тогда Всевышний отнесётся к вам благосклонно. И он продолжает: и наши враги служат орудием Небесного управления, чтобы наказать нас за то, что мы забывали это, и чтобы мы впредь были тщательны и помнили это. То есть, когда мы пытаемся решать проблемы внешних врагов и забот, то это в точности, один к одному, похоже на то, когда человек ищет под фонарём то, что он потерял в тёмном месте. Нам гораздо легче рассуждать о решении внешних поблем, хотя заранее известно, что проблемы – внутренние.

Ответ на вопрос:

Возможно ли это отнести к нашему времени?  –Действительно, к нашему времени это относится в очень острой

степени. Есть комментарий, в котором говорится то, что в общем является центральной простейшей истиной, которую мы никак не хотим вспоминать. Он говорит так, что не трубление пробудит воспоминание у Всевышнего, а в нас проснётся  память в сердце о том, что было забыто доныне. Поэтому Всевышний хочет, чтобы мы изменилсь, чтобы мы вспомнили то, что мы тщательно хотим забыть. И Он посылает на нас разных врагов для того, чтобы  они нас сжали, а мы бы закричали, и в процессе крика вспомнили о том, что должны были помнить всю жизнь.

Ответ на вопрос:

Что означает «на веки вечные?» – Это означает, что так надо действовать: когда нам нехорошо, то надо трубить в трубы. Поскольку у нас царя пока нет, который бы нам трубил в трубы, поэтому на каждом из нас есть обязанность трубить, и тогда это трубление пробудит в нас воспоминание, потому что мы всё забыли. Ведь нас Всевышний привёл в эту землю не для того, чтобы мы тут «дурью маялись», а для того, чтобы мы делали человека из себя, из всех окружающих, а поскольку мы этого не делаем, отсюда и проблемы. 

В десятом стихе говорится: «И в дни веселья вашего, и в ваши праздники, и в начале месяцев трубите в трубы при ваших жертвоприношениях, при всесожжениях и при мирных жертвах; и будет вам в качестве памяти перед Всевышним. Я Господь, Бог ваш». Почему надо трубить тревогу? Когда война или бедствие, то это понятно, но почему надо тревожно трубить в дни веселья – это проблема. Тот же комментарий и Каббала объясняют, что люди, насытившись в праздничной трапезе, склонны к нехорошему благодушию. Как говорится: «И растучнел Йеширун и взбрыкнул».Так вот, для того, чтобы мы не «взбрыкивали»,  надо, наверное, помнить слова Давида (хотя комментарий их и не приводит, но мысль та же) в псалме, когда он говорит: «И ликуйте в трепете, веселитесь в дрожи». Талмуд говорит: что значит «веселитесь в трепете»? Это значит, что человеческое состояние должно одновременно быть весельем и трепетом. То есть, не то, что Богу нужно служить из страха в одни периоды и из любви – в другие. Важно то, что одно должно проникать в другое. Это, конечно, сложно. Как говорил один из наших учителей: «Евреем вообще быть трудно». Тем не менее, хоть это и очень сложно, но только это и есть человеческое состояние. Это понимают даже люди, которые не имеют такой ответственной задачи, которая есть у народа Израиля. Как пишет, например, редактор в предисловии к знаменитой книге «Физики шутят»: «Легкомысленные шутки являются только случайным материалом, а лучшие образцы того, что включено в сборник, проникнуты тем исполненным надежды пессимизмом, который собственно и является самым ценным состоянием». Талмуд описывает, как большой мудрец празднует свадьбу своего сына. Он увидел, что гости  не в меру развеселились, берёт драгоценный кубок стоимостью в четыреста зуз, разбивает его об пол, и гости опечалились. Нельзя без меры веселиться, ведь Храм-то ещё не построен! Другой пример, когда другой мудрец, тоже празднует свадьбу сына и гости тоже слишком развеселились и говорят: «Пусть нам учитель споёт что-нибудь». Учитель начинает свадебный напев, и поет: «Горе нам, горе нам всем, мы умрём». Гости говорят, а как же нам вторить? И он говорит, что вы отвечайте так: «Где же, где же те заповеди, которые нас защитят?».

Ответ на вопрос:

Получается ли так, что здесь нет границы? – По этому поводу можно привести в пример праздник «Симхат Тора». Это праздник радости по поводу того, что нам даровано. У этой радости, по-видимому, границ нет,  потому что сама Тора безгранична, и по этому поводу можно веселиться без опаски. Но как только ты перестаешь быть погружённым в Тору, если ты в этой радости «Симхат Тора» начинаешь выпивать не по этому поводу, то здесь есть вполне ощутимая граница. Сказано в «Шир hамаалот»: «Тогда, когда всё вернётся к своему благополучному завершению: когда Храм будет построен, Машиах придёт, все колена Израиля будут на своих территориях, тогда смех наполнит наши уста, а до того мы не имеем права наполнить уста смехом». И поэтому мы должны самую вершину радости омрачать памятью о том, что мир ещё находится, мягко говоря, в несовершенном состоянии. У нас есть такие моменты, когда, мы танцуем со свитком Торы, или, доходим до заповеданного состояния, когда мы не различаем между: «проклят Аман и благословен Мордехай». В какой же степени в эти моменты надо вспоминать?  – Это вопрос интересный, но он ни коим образом не отменяет того, что до самого конечного состояния есть положенный предел тому, что веселье не может быть безгранично.

Есть одно маленькое замечание. Когда говорится: «В день вашего веселья», то мудрецы спрашивают: поскольку праздники уже названы явно, то что такое «день вашего веселья»?  И отвечают, что это – шабат. Но шабат не называется днём веселья, ведь сказано, что веселиться будете в праздники, а шабат – это день, который вовсе не требует веселья. Мы знаем, что шабат требует наслаждения, тем не менее в шабат нет заповеди веселиться, а в праздники есть заповедь веселиться. Тогда есть проблема, почему шабат определяется мудрецами, как день веселья, и именно шабат, а не праздники? Рав Ицхак Гутнер приводит такую простую картинку. Он говорит: представьте себе, что вы приобрели некую картину, шедевр живописи, и это вызывает у вас радость, даже если там сюжет вполне печальный, например такой, как «Иван Грозный убивает своего сына». Особенно веселиться как бы нечего, но вы это купили! Так вот, хотя содержание шабата не веселье, но то, что нам дана заповедь шабата, веселит наши сердца.

Начало движения

В стихе одиннадцатом мы видим, что наконец, после стольких приготовлений говорится: «И было во второй год, во второй месяц, двадцатого числа поднялось облако над шатром собрания. И двинулись сыны Израиля по своим переходам из пустыни Синай, и опустилось облако в пустыне Паран».  Можно отметить, что на протяжении всей книги Ваикра, большей части книги Шемот и на протяжении всех предыдущих глав книги Бемидбар всё происходит в пустыне Синай в Хорэве, они никуда не сдвинулись. Раши отмечает простую вещь, что они провели там двенадцать месяцев  без десяти дней. Гуравье – один из самых выдающихся комментаторов комментария Раши (Маhараль), задаёт вопрос: зачем Торе было нужно сообщать точную дату? Тора не должна так просто передавать заметки «путевого дневника». Для чего же эта дата здесь приведена? Он объясняет так. Есть закон Торы, который требует, чтобы  после хупы жених двенадцать месяцев был с невестой и веселился. Поэтому они почти полных двенадцать месяцев простояли на месте. Союз на горе Синай был, как хупа, как бракосочетание между Всевышним и народом Израиля. Так почему же они еще десяти дней не дождались? Оказывается, что ждать было нельзя, потому что тот поход, в который они двинулись, это не просто будничная и прозаическая вещь, а это некое торжественное выступление для великой цели – для входа в Эрец Исраэль. Поэтому, нужно, чтобы он начался в пределах этого года веселья. А поскольку две трети месяца уже прошло, то можно засчитать, как целый месяц. Тут возникают вопросы в связи с правилом, что часть месяца засчитывается, как целый месяц, и можно было бы ждать не две трети месяца, а например, шестнадцать дней вместо двадцати. Можно было бы  спросить и так, почему надо было ждать большей части двенадцатого месяца, может быть, можно было подождать шесть месяцев и один день, и сказать, что прошла большая часть года? Точного ответа на все эти вопросы дать трудно. Есть предположение, что может быть,  нельзя говорить о большей части множества, состоящего из разнородных элементов, то есть, о большей части можно говорить, когда речь идёт об элементах одинаковых, однородных, но это только предположение. Можно заметить, что это происходит через двадцать дней после того, с чего началась книга Бемидбар:  после того, как произвели пересчёт населения, установили порядки: Левиты, нечистые, то есть, всё то, что мы обсуждали в книге Бемидбар, кончая этим распоряжением делать трубы и т.д. И теперь уже можно двигаться реально в путь.

Сфорно говорит, что после того, как те, кто были нечистыми в первый Песах, принесли второй песах четырнадцатого числа этого второго месяца, после того, как были сделаны трубы, и этими трубами созвали народ и князей, Моше сообщил им о значении сигналов этих труб и они отправились в поход.  

Ответ на вопрос:

Каково особое значение второго числа? – В Торе не бывает случайных вещей и в еврейской истории тоже. Мы можем сказать, что здесь это тоже несёт на себе что-то важное, но мы не знаем, что это значит и почему они должны были выходить во второй день и во второй месяц? Вообще число «два» очень хитрое, и два десятка и две сотни. Двойки – это особая вещь, потому что, например, есть слово «браха». Или есть слово «бехор» - «первенец», которое состоит из букв, каждая из которых вляется двойкой в своём разряде, и поэтому первенец получает двойную долю по сравнению с остальными братьями, потому что доля удваивается. А «браха» описывает способность к расширению. Поэтому, вполне вероятно, что эти «второй день» и «второй месяц» не случайное обстоятельство, а что Всевышний хотел, чтобы у Израиля  была «браха» и расширение и т.д.

Ответ на вопрос:

Как Моше собирал народ раньше, когда не было труб? – До этого он просто говорил своим подручным: «Идите и соберите народ». А трубы нужны не потому, что нет другого способа собрать народ, а для того, чтобы служить этикетом, который соответствует царскому достоинству Моше. Шофар же, согласно тому, что пишется в комментариях, вообще у всех народов тех времён использовался  во время воцарения царя. Это не значит, что не было труб, и когда трубили в трубы, не значит, что не было шофара. Так, во время войны есть и трубы и шофар, но трубы играют ведущую роль, а шофар подсобную, но в других случаях шофар играет ведущую роль, а трубы подсобную. Какая же разница? Это совсем разные материалы: трубы серебряные, а серебро – это материал, который достоин очень подробного обсуждения,  и это невозможно сделать коротко сейчас. Для того, чтобы всерьёз понять выделенную роль серебра, надо по крайней мере в принципе знать одну важную вещь При сравнении серебра и золота в традиции и в hалахе серебро считается абсолютной валютой, а золото является абсолютным товаром. Поэтому Мишна говорит: серебро покупает золото, а золото не покупает серебро. Серебро – это вещь очень важная, и поэтому на тему о том, почему нужно дуть в серебряные трубы, можно написать целый трактат. 

По поводу того, что сказано в двенадцатом стихе, что они двинулись в свои переходы из пустыни Синай, и облако остановилось в пустыне Паран, интересно то, что когда под конец книги Бемидбар Тора будет приводить список всех стоянок на их пути, то в списке стоянок  пустыня Паран не значится. Это вызывает некоторую техничекую проблему, ведь облако остановилось в  пустыне Паран, значит там была стоянка, а вместо этого приводятся другие стоянки. Простой ответ на это, с которым согласны все комментаторы, это то, что пустыня Паран – это некоторая более или менее протяжённая область, в которой было несколько мест с конкретными названиями, которые и названы. Рамбам, который не очень привычен нам в качестве комментатора, в своей книге «Путеводитель растерянных» задаёт такой вопрос: зачем так подробно Тора описывает стоянки, ведь Тора обычно не приводит описания бытовых деталей, если это нас ничему не учит?   

Рамбам в своей строго реалистической манере должен был дать ответ на этот вопрос. И он говорит, что это для того, чтобы показать, что на протяжении всех этих сорока лет народ Израиля не находился вблизи какой-нибудь обитаемой местности, где можно существовать, поддерживая запасы всего необходимого из этого человеческого обитания, а все сорок лет они пребывали в пустыне, совершенно неподходящей, непригодной для человеческого обитания.  Кроме того, он говорит, такое подробное описание стоянок и того, как они передвигались, очень важно для того, чтобы предотвратить распространённую, как он считает, ошибку о том, что евреи пробыли в пустыне сорок  лет потому, что они заблудились и сорок лет искали выхода (вроде какого-то анти еврейского Иван Сусанина). Поэтому-то Тора и приводит точные маршруты с известными координатами, расстояниями и т.д. для того, чтобы показать, что это был точный маршрут, и нет никакой возможности описать его, как случайное блуждание. Рамбам говорит, что они направлялись к городу Кадеш-Парнеа, который является первым городом канаанской земли с южной стороны на том пути, которым они следовали.

Тринадцатый стих говорит: «И двинулись в первый раз по слову Всевышнего, данному через Моше». Комментаторы  обычно понимают слова «в первый раз» так, что это был  первый переход, организованный по знакам: по сигналу трубы, по поднятию облака, по слову Моше. То есть, имеется в виду, что это первый переход по всем знакам, хотя на самом деле он не первый, потому что по пустыне Синай год назад было множество переходов до Хорэва, но это, действительно, был первый переход по всем знакам.  Так объясняют большинство комментаторов. Однако, если читать «по-простому», то такое объяснение не очень согласуется с интонацией стиха. Казалось бы, что очень трудно спорить с принятым комментарием, но есть некоторая «поддержка» в очень серьёзном комментарии Нацива, который говорит, что в выражении «по слову Всевышнего через Моше» имеется в виду то, что Всевышний накануне выхода сообщал Моше, что утром двигаемся в путь, и Моше передавал это. При этом,  Нацив говорит, что это очень важно, а именно,  что это сообщение было дано Моше не явными словами, то есть, так, как Всевышний давал Тору, а путём пророческого прозрения, как получают пророки, как получают устную Тору. Получив такое сообщение, Моше говорил народу: «Готовтесь, завтра выступаем в путь».  И тогда слова «в первый раз» обозначают не то, что для них этот поход был первым из Хорэва, а то, что впервые было начало сборов и выступление в поход по слову Моше, когда он получил пророчество. Такое объяснение представляется очень соответствующим тому, что прямо написано в Торе.

В четырнадцатом стихе говорится: «И двинулось знамя стана сынов Йеhуды первыми по их подразделениям, воинствам, и над этим воинством Нахшон бен Амминодав. Дальнейшие стихи перечисляют порядок, в котором они следовали и имена князей каждого колена. Рамбан к этому пишет: «Не знаю, зачем Тора снова называет здесь имена князей, они уже назывались, и назывались даже дважды, и с тех пор прошло максимум двадцать дней. Зачем же их снова называть?» Нам известно, что ни один из них за это время не умер, поэтому понятно, что это те же самые князья. Рамбан даёт этому такое объяснение. Он говорит, что возможно, что Тора повторяет имена князей для того, чтобы сказать, что князь идёт впереди войска, как царь, который выступает впереди армии, а не назначает кого-то другого в качестве полководца. В следующих стихах перечисляется подряд: «Во главе колена сынов Иссахара Натанэйл бен Цуар» и т.д., что мы не будем повторять, потому что это всё написано. В восемнадцатом стихе говорится: «Двинулось знамя стана Реувена по их подразделениям» и т.д. Интересно, что из всех колен колено Реувена описано несколько иначе. Так, в четырнадцатом стихе говорится: «И знамя стана сынов Йеhуды». И так говорится про каждое колено, что это колено сынов такого-то, а про колено Реувена говорится: «И двинулось знамя стана Реувена», и не сказано «сынов». В Торе нет случайной небрежности. Есть такое объяснение у Нацива, почему не сказано про Реувена «сынов». Он говорит, что позже в книге Бемидбар мы увидим описание восстания Кораха, и к этому восстанию примкнуло двести пятьдесят князей народа. Так вот, считается, что главными союзниками Кораха в этом восстании были главы колена Реувена.

Поэтому, их и не называют сынами Реувена, а называют коленом Реувена. Какая же связь? Здесь связь такая. Реувен был первенцем Яакова, и лишился своего первенства. Потом, в пустыне, как мы видели, первенцы вообще были лишены всех своих привилегий, и священнослужение было передано Левитам. Поэтому к восстанию Кораха примкнули все те, кто был недоволен этими новыми порядками: одни Левиты были недовольны тем, что коhенами были выбраны другие; другие, первенцы, –тем,  что были выбраны Левиты. Можно отметить, что Реувен очень интересная фигура. Когда Яаков перед смертью благословляет своих сыновей, то он первых троих как следует «отделывает» за их прегрешения, но критика Реувена не состоит в том, что он плохой, а в том, что он  поспешный. Он поспешен, как вода, нетерпеливый. Реувен, может быть, идеально наследует основную черту Яакова и это очень часто происходит с первенцами, но когда такой первенец очень сильно наследует качество отца и не вносит какого-то своего качества, которое бы его ограничивало, то результат бывает очень тяжёлый. Так, например, Ишмаэль, который, как считается в традиции, унаследовал хэсед Авраама, но не имел того мужества, которое у Ицхака, то такой «черезмерный» хэсед – доброта оборачивается тем, что он внедряет её мечём и огнём. Точно так же Эсав, который унаследовал мужество Ицхака, но не имел того, чем его сбалансировать. А вот, качеством Яакова было «эмет» - «гармония» и Реувен унаследовал это качество, но он не имел той гибкости, которая была у Яакова, он не понимал и не чувствовал, что в этом «кривом мире» невозможно внедрить прямую правду «с плеча». Поэтому, Реувен всегда хочет, как лучше, и всегда получается «как всегда». Он вечно промахивается из-за того, что он спешит внедрить свою правду. Скорее всего именно то же самое произошло с Реувеном в пустыне, когда они поспешили присоединиться к очень «благородному» девизу, что «весь народ свят», и тогда чего же вы над ним возноситесь? В конце дней это окажется правильным, но он – поспешил! Такая спешка может оказаться очень тяжелым делом. В будущем у Левитов не будет отобрано их священнослужение, но первенцы вернуться к нему (это мы будем обсуждать, когда дойдём до истории Кораха, одной из самых тяжёлых в пустыне).

Ответ на вопрос:

Как нужно понимать слова: «Будете у Меня царством священников и народом святым»?  - Это очень важное обещание. На протяжении всей книги Ваикра мы видели, как закладывается структура святого народа, а в книге Бемидбар, по-видимому, закладывается царство священников.

Двадцать восьмой стих подводит итог и говорит: «Это переходы сынов Израиля по их воинствам – и динулись». Большинство комментаторов понимают так, что это конец описания, и как бы  в скобках: вот, они двинулись, двигались так-то, так-то, а затем повторяется: они двинулись, и мы продолжаем наш рассказ. Можно вспомнить, что когда мы обсуждали или книгу Шмуэля или Мелахим, то мы довольно подробно  говорили о том, что в Танахе вообще очень распространено такое описание в скобках. Типичный пример в книге Шемот, когда говорится: «Моше и Аарон», потом описывается родословная, закрываются скобки, и повторяется та фраза, которая была. То есть, повторение фразы является таким синтаксическим признаком  того, что это было вставное описание в скобках.  Это очень обоснованное понимание, но Нацив, согласно начатому им пути, говорит, что это первый этап, потом будет следующий этап, когда будет дан сигнал, облако сворачивается и стоит и ждёт, а потом двигаются по порядкам . Есть некоторый спор о том, в каком именно порядке двигались разные части Мишкана. Не так существенен этот порядок, главное то, что Мишкан двигался в центре. По основному пониманию, сначала двигался стан Йеhуды, там было три колена: Йеhуда, Иссахар и Звулун. За ним сыны Гершона и Мерари везли на подводах тяжелые части самого Мишкана, а потом двигался стан Реувена, и за ним сыны Кhата несли на плечах самые священные предметы храмовой утвари: Ковчег и т.д.  В стихе двадцать первом говорится, что двигались семейства Кhата, несущие Микдаш, что, как объясняет Раши, обозначает самые священные прадметы. И сказано: «Ставили Мишкан до их прихода». Понятно, что ставили те, кто были впереди – Гершон и Мерари. Таким образом, Мишкан понесли впереди, между станами Йеhуды и Реувена, за станом Реувена движется Ковчег и говорится, что до прибытия Ковчега ставили Мишкан, чтобы Ковчег можно было поставить на место. Но тут Нацив приводит небольшое исследование и говорит, что выражение «ад-боам» несколько напряжённое, потому что если бы они ставили полностью Мишкан прежде, чем те придут, то надо было бы говорить «лифней» - «прежде» , а «ад» слово неоднозначное и это видно даже в современном иврите, то есть, до их прихода надо понимать, как включительно или исключительно?

И он приводит интересные сведения из Талмуда, что поставить Мишкан до прибытия Ковчега было никак невозможно, потому что Мишкан должен был быть поставлен строго в положенном направлении с Севера на Юг. А как они в пустыне могли знать направление? Пока они двигались, облако вытягивалось в нужную сторону, и указывало им путь, когда же облако останавливалось, то этот «вектор» исчезал. Магнитной стрелки у них не было, и такой магнитной стрелкой служил Ковчег Завета и жертвенник, потому что брусья, на которых их несли, ориентировались в нужную сторону, и так ставили Мишкан. Это очень интересное исследование Нацива, где он показывает, сравнивая разные места Талмуда, что были такие моменты, когда Ковчег стоял вне Мишкана и там, на открытом месте, всё равно между крыльями херувов Моше открывалось Божественное присутствие и разговаривало с ним. Поэтому это слово «ад» надо понимать так, что они прибывали раньше, всё подготавливали, ждали пока придёт Ковчег, тогда всё быстро собирали и его вносили.