К оглавлению лекций З.Дашевского по ТореКнига Бемидбар Лекция 29.
(25.04.06)Первые неприятности и наказание
Жалобы сброда, а потом и сынов Израиля на отсутствие привычной еды и на ман
Объяснение истоков их недовольства тоскою по рабству
Основные определения свободного человека и для рабаПервые неприятности и наказание
Мы уже обсудили первые три стиха одиннадцатой главы. Народ уже отправился в путь, и в пути сразу же начинаются неприятности. Эти три стиха довольно трудно наполнить каким-нибудь конкретным содержанием. Не совсем понятно, на что именно они жалуются. Они говорят что-то, что воспринимается, как плохое, Всевышним. Не ясно так же, в каком месте это происходит, потому что названной стоянки Тавэра нет в списки стоянок; или же это происходит в походе, как считают некоторые, и это представляется вполне разумным, потому что тогда понятно, почему это место не названо в числе стоянок. Есть разные вопросы. Эта неприятная сцена является как бы первой вспышкой, и она приводит к жертвам: вспыхнул огонь, который пожёг какую-то часть народа. При этом слово «кецэ» имеет неоднозначный смысл. Одно объяснение, что огонь повредил краешек стана, где народ попроще, а другое объяснение, источник которого, по-видимому в мидраше, и которое даёт Нацив, что этот огонь, который пожёг народ, вышел из Святая Святых. Это очень интересная модель. Мы уже видели в том недельном разделе, который мы читали в шабат, что как раз из Святая Святых вышел огонь и сжёг сыновей Аарона. Но известный мидраш к этому месту говорит, что там огонь прошёл через Святая Святых, поджёг на жертвеннике благовония, а потом вышел наружу и пошёл к сыновьям Аарона. То есть, то, что из Святая Святых выходит огонь, - это вещь очень понятная: откуда же ещё небесному огню выходить? Мы знаем сцену, описанную в Талмуде, что в начале, когда был построен второй Храм, наши руководители помолились, чтобы у нас было отнято побуждение поклоняться идолам, и тогда тоже из Святая Святых вышел огненный лев, и его зарезали, и с тех пор у нас естественного побуждения поклоняться идолам нет. Правда, сейчас существует некая разновидность идолопоклонства – поклонение силе, но это не естественное побуждение, а довольно опасная идеология. Так вот, в нашем случае этот огонь или пожёг каких-то людей поплоше, или он, выйдя из Святая Святых, пожёг всех, кто был ближе к переносному Храму. Можно предположить, что, может быть, он пожёг тех князей, которые были главами колен. Действительно, мы увидим, что в начале следующего раздела будет проблема, куда девались все князья, которые были сначала в книге Бемидбар, там уже будут совсем другие. Таким образом, этот огонь пожёг и ушёл в землю (хотя по его природе огню свойственно подниматься) или же он просто утих. По поводу этого эпизода в третьем стихе сказано, что это место названо «Пожёг» (Пожар) - «Тавера», но не сказано, кем названо. Это очень обычно для языка Торы, когда называется действие и не говорится, кто его совершил, как часто говорится, что «родила», но не говорится, кто родил. Вполне возможно, что такое название «Пожар» дал народ.
Жалобы сброда, а потом и сынов Израиля на отсутствие привычной еды и на ман
Четвёртый стих говорит: «И сброд – «hасафсуф» ( от слова «леhисафеах» – те египтяне, которые присоединились и вышли вместе с Израилем), примесь, которая находилась в их среде, возжелали желание, а за нами стали плакать также и сыны Израиля, и сказали: «Кто бы накормил нас мясом, и мы вспомнили рыбёшку, которую мы ели в Египте задаром, и огурцы, и дыни, и зелень и лук и чеснок. А теперь наша душа сухая, нет ничего, только ман перед глазами у нас». Ман же был похож на семя кинзы, кориандра, а вид его, как вид хрусталя. И народ рассыпался, и собирали его, и мололи его на мельницах (ручных) или толкли в ступе, и варили его в котле, и делали из него лепешки; и был вкус его, как вкус масляной лепешки. И когда опусалась роса на стан ночью, то выпадал на неё ман, и это пример такой «уважительной сервировки», когда ман не просто валялся на земле, а он сервировался так: роса, ман, и снова он покрывался слоем росы. Поэтому мы на белую скатерть кладём халы и покрываем белой салфеткой. Мы теперь должны понять, что здесь происходит, а дальше уже увидим, как Моше будет на это реагировать. Что же происходит? – Здесь уже как-то оформляются жалобы, претензии. Прежде всего, видно, что четвёртый стих начинается с союза «вав», что является явным продолжением рассказа. То есть, неясные размытые жалобы превратились уже в какое-то острое ощущение того, что им чего не хватает. Насколько сразу определилось, чего им не хватает, то с этим надо разбираться, потому что если мы их заявления прочитаем в том виде, как тут сказано, то мы увидим, что они не говорят, что им голодно и пр., а они говорят, что видеть этот ман им постыло. То есть, на первый взгляд получается, что им однообразно, и они вспоминают былую «богатую диету». Чем она богата? Там и рыбёшка, и лук и чеснок. Это вообще-то вполне простецкая пища, там нет никаких райских блюд, плодов и пр. Мы видели, что сначала они жалуются вообще не известно на что, а теперь жалобы прорываются в виде каких-то конкретных тем. Можно напомнить мидраш из Талмуда, котрый мы упоминали, о том, что есть три входа в Преисподнюю: на море, в пустыне и в Иерусалиме. Это значит, что в каждом из этих трёх типов существования содержится какая-то возможность провалиться в тартарары. Всё было бы хорошо, если бы не та специфика, в которой они находятся в данный момент. Опасность в пустыне, наверное, заключается в том, что там всё сухо, душа наша суха, там нет какого-то поэтического разнообразия. И сказано: «Сброд, который в их среде». Эти слова кажутся лишними, потому что понятно, что этот сброд среди них. Если эти слова не нужны для непосредственной информации, то значит они хотят передать что-то более глубокое. Этот принцип очень простой и по крайней мере рабби Акива настаивает на том, что в Торе нет лишних слов. Они не обязательно должны быть необходимы для чистой информации, где находился этот сброд, но если подчёркивается, что он находился среди народа, то можно понимать так, что это сказано для сообщения очень важной мысли. Что означает: «ашэр бекирбо»? – это значит, что в каждом человеке сидит эта «заноза», эта «пиявка», которая сосёт и тоскливо говорит, то, про что Шломо hа-Мелех сказал, что у пиявки две дочки: «хав-хав» - «дай-дай». Однообразно? Так «давай» хоть этого однообразия больше, разнообразия давай! Скорее всего, эти слова именно для этого здесь даны, но проверить очень трудно. Мы видим, что вслед за этим сбродом волну недовольства подхватывют люди более достойные. И развивается некая революционная ситуация, начинаются потоки недовольства, которые ещё не имеют определённого направления. Начинается с какого-то ропота, потом – вот, там, помнится, была рыбка, чесноки и пр. Эти потоки, сливаясь, наконец, находят русло и они превращаются в реку.
Объяснение истоков их недовольства тоскою по рабству
И этот поток находит себе «исток» в прелести египетского рабства и выход в неудовлетворительной реальности того, что ман очень однообразен на вид и на вкус. На самом деле мы знаем, что ман имел любой вкус. Правда, по некоторым мнениям вкуса чеснока и других перечисленных продуктов он не имел, потому что этот вкус вреден для грудных детей, и поэтому эти вкусы были исключены. По другим мнениям и эти вкусы были. Однако, вкус вкусом, а человек ест «глазами», и однообразная пища действительно утомляет. Итересно то, что всё это было задумано на считанные дни, а растянулось на сорок лет. Конечно, такое время трудно терпеть однообразие. Но ведь они-то этого ещё не знают! То есть, они эту «бузу» начинают в самом начале, тормозя вход в обещанную землю. Дальше, анализируя как реагирует на их слова Моше, как реагирует Всевышний, мы увидим, что Моше, быть может, считает, что действительно, они недовольны тем, что не хватает каких-то продуктов в их рационе, но Всевышний без всяких сомнений смотрит в корень и Он, пересказывая суть их слов, говорит, что вы мечтаете о Египте. Получается, что их душа тоскует по рабству! И это то, что мы сейчас должны попытаться вкратце понять. Как может человек, который год с небольшим, как вышел на свободу, начинать с тоской и ностальгией вспоминать о том, как они «задаром» ели рыбу? Относительно этого «задаром» есть масса мнений у комментаторов. Ибн Эзра говорит, что это означает «очень дёшево». Мы не знаем, какая у них была система, кто их обеспечивал питанием: были ли у них зарплаты или что-то ещё? Скорее всего даже наши замечательные ришоним вряди ли «помнят», какая это была система в Египте. Очень может быть, что хозяин просто без всяких денег давал рабу питание. Он же не мог его сильно эксплуатировать, на давая ему еды, это было бы странно. Очень может быть, что он давал и рыбу, но мы ничего не знаем про её качество. Мы знаем, что когда мидраш Сифрей, самый авторитетный мидраш к книге Бемидбар, приводит эти слова, что ели эту рыбёшку задаром, он говорит, что «задаром» означает – без заповедей. Но ведь мы не должны были исполнять заповеди? И это означает следующее. Это очень краткая мысль, которая содержит некоторые волюнтаристские добавки, но в целом в этой мысли есть на кого опереться.
Основные определения для свободного человека и для раба
Имеется такое интересное определение свободы у равва Моше Харлапа, ученика равва Кука. Он говорит, что свобода есть построение границ в своём мире. То есть, свободный человек – это такой человек, который строит границы, потому что жить в мире без границ человеку невозможно, человек может жить только в мире, где есть границы, и свободный человек – это тот, кто участвует по свободному выбору в построении этих границ. А раб страшится этой работы свободного человека, он предпочитает жить в мире, где границы поставлены грубо извне. Хозяин его заставляет работать, а когда кончилась работа, то у него нет хозяина, и он «свободный человек»: хочешь пей, хочешь гуляй, хочешь пьянствуй, хочешь хулиганствуй, хочешь относись «нетоварищески к девушке» (это было в уставе комсомола, наряду с осуждением пьянства и волокиты). Поэтому говорят наши мудрецы: «В безхозности привлекательность для раба». Свободный человек – это тот, кто свободно сотрудничает с хозяином. А раб – это тот, который «ходит в упряжке» пока его держат «на привязи», пока его не отпустили. То есть, он находится в состоянии, когда ему не нужно делать специфически человеческого усилия. Каждый человек, который честно заглянет в своё нутро, наверное, обнаружит тоже в себе то, что свобода пугает. Тем более, когда свобода ещё связана с такими необычными условиями жизни, поэтому можно понять, что выдержать это – большое испытание.