К оглавлению лекций З.Дашевского по Торе

Книга Бемидбар Лекция 58 .

19. 06. 07.

1. Параша «Хуккат». Обзор законов очищения от нечистоты мёртвого. Разница: «устав- закон». Главная ступень нечистоты. В чём важность закона о «красной корове». Обязанность учить Тору изо всех сил. Зависимость между пониманием и исполнением. В ответ на вопросы объясняется: «ошибка» Хавы; разница Скрижалей. О законах «красной коровы»; название «хатат».В В ответ на вопросы обсуждается: почему эта заповедь дана в этом месте Торы; важность подземной воды; сколько было «коров».

2. Приговор Моше и Аарону. Что произошло в этой сцене, за что Моше получил приговор. Разные мнения о том, что плохого сделал Моше. Кли Якар: «Скала отражает состояние народа». Ответы на вопросы: была ли это провокация; хотели ли побить Моше.

3. Задача руководителей народа. Объяснение раввом Вишлицким спора в Талмуде и вывода о важности вызова «импульса изнутри». Ответы на вопросы: о справедливости взывания ко Всевышнему; основной криминал Моше. В чём основная проблема. Необычные «уста».

4. Речь и вода. Сходство речи с водой. За что наказана Мирьям.

5. Мнения о виновности Моше. Сравнение с «золотым тельцом». Разница в понимании народа Богом и Моше. Совершил ли Моше ошибку.

1. Параша «Хуккат».

Эта глава вызывает очень много вопросов и трудностей. Первая часть этого раздела посвящена закону о «красной корове», который мы уже ни один раз обсуждали. Для того, чтобы не пропустить эту тему и не потонуть в деталях, посмотрим, что сказано в самом начале о том, что говорил Господь Моше и Аарону: «Вот устав Торы, который заповедал Всевышний сказать, что говори сынам Израиля: «Пусть возьмут тебе корову красную»». Этот довольно большой отрывок посвящён законам очищения от нечистоты, исходящей от мёртвого человека. Говорится, как изготавливается этот раствор, в основе которого пепел сожжённой красной коровы. Целый трактат Мишлы посвящён законам о красной корове. Это нужно изучать отдельно и детально, чтобы не ограничиваться легковесными замечаниями, что здесь всё непонятно. Вопрос, который задают почти все комментаторы: почему заголовок к этим законам - «вот устав Торы»? (переведено «устав закона», это не ясно, потому что это или устав или закон, поэтому переводить надо «устав Торы»). Что такое вообще «устав»? Рамбан даёт чёткое определение, которое мы встречаем в очень многих пересказах, что «мишпат» – это тот закон, который доступен человеческому пониманию, и те или иные «мишпатим» существуют у всех народов мира. Нет такого народа, который бы не провозглашал, что запрещено убивать, грабить, что люди обязаны относиться с уважением к родителям. Там, где есть какая-либо система закона, такие законы в той или иной степени фигурируют. Мишпат – это закон, который доступен человеческому разуму. В отличие от этого «хок» – это устав, который, вообще говоря, человек никогда бы и не изобрёл, и может быть, вовсе не понимает и не знает. В чём здесь проблема? Ясно, что «закон о красной корове» является классическим примером инструкции, которая рационально не достижима. Трудно увидеть, что за нечистота исходит от мёртвого человека, и её нельзя определить никаким прибором. Тем более мы не знаем, каким образом эта нечистота уходит от человека, если на него побрызгать раствором из пепла красной коровы. Это , действительно, проблема. Но сейчас мы хотели бы понять, почему не сказано: «Вот устав о красной корове», а сказано: «Вот устав Торы»? Почему же это устав Торы? – Как мы видим, дальше сказано: «Вот учение: человек, как умрёт в шатре, то всякий, кто войдёт под этот свод, будет там находиться, тот примет на себя нечистоту, исходящую от мёртвого, даже безо всякого прямого контакта». Это специфические законы передачи разных видов нечистоты. Выражение «зот hа-Тора» настолько выразительно, что мидраш говорит про это так. Что такое настоящая Тора? – Это когда человек, как умер в шатре. «Шатёр» – это обычное название для дома учения – Бейт мидраша, когда человек сидит и занимается Торой. Настоящее занятие Торой – это такое занятие, когда человек как будто умер. Странно то, что такое предисловие : «Вот учение» даётся в рамках того же самого раздела, который начинается с начала нашей параши Хуккат. Там говорится: «Вот устав Торы», а здесь говорится: «Вот Тора». Как оправдывают комментаторы такой заголовок: «Вот устав Торы»? Ведь здесь рассказывается о чисто технической веще, может быть, очень важной, потому что без очищении от этого вида нечистоты невозможно войти в Храм. Ни от какого вида нечистоты, если человек не очистился, нельзя входить в Храм, но только мёртвый человек является не просто главной ступенью нечистоты, но он является ещё более высокой ступенью. «Ави - авот тума» – это произнёс как-то один равв, проезжая впервые мимо Красной площади и рассматривая мавзолей. То есть это – «праотец тумы», это та нечистота, которая весь мир оскверняет. Казалось бы, что если мы хотим какую-то заповедь предварить словами: «Вот устав Торы», то это должно относиться к заповедям, которые представляют всю Тору и есть такие заповеди. Есть заповеди, про которые сказано: «Вот большое правило в Торе», например, рабби Акива говорит, что «люби ближнего, как самого себя» – это «большое правило в Торе».

В чём важность закона о «красной корове»? Общепринятым ответом считается такой. Есть обязанность учить Тору изо всех сил. Мы знаем, что с тех пор, как разбиты первые Скрижали и вместо них получены вторые, мы не можем постигать суть, детали Торы с легкостью. Если бы они не были разбиты, мы бы безо всякого труда усваивали и не забывали. Теперь, получив вторые Скрижали мы обязаны для того, чтобы понять, чего от нас хочет Тора, изо всех сил изнурительно над этим трудиться. Под конец книги Ваикра мы читали: «Если по Моим уставам будите ходить» и т.д., и там очень длинный и важный мидраш, который говорит, что если будите изнурительно изо всех сил трудиться над Торой, то будет благословение, процветание и т.д. Если же вы Моими уставами побрезгуете, то будет скатывание вниз. Неужели нет посередине чего-нибудь более «прохладного», более человеческого? Почему, если вы изнурительно не трудитесь, то вы обязательно тем самым погнушались Моими законами? Наверное, выражение «По Моим уставам будите ходить» правильнее понимать, как «Если вы по Мои уставы будите ходить». Так же, как человек отправляясь в лес «по грибы», наклоняется под каждый кустик и ищет, а если он хочет пройтись по лесу, чтобы грибы «прыгали» ему в кузовок, то это конечно бывает, но такой человек не грибник. И то же самое с Торой. Если человек не трудится изнурительно изо всех сил над этим, то такое дело начинает становиться тяжкой обузой. И человек постепенно начинает его не любить и даже ненавидеть и других тянуть ненавидеть, и мы очень наглядно всё это наблюдаем в своей жизни. Известный мидраш говорит про Шломо, нашего мудрейшего царя, что он тщился понять все законы Торы, но закон о красной корове он не понял, а если он не понял, то и нам не грех его не понимать. Спрашивается: как быть в ситуации, когда мне не удалось понять? Тут нужно вспомнить, что дарование Торы на Синае происходило после того, как мы обязались, мы произнесли великие слова: «наасэ венишма» - «сделаем и послушаем». То есть, это две совершенно разные обязанности. Я обязан изо всех сил стараться понять, углубиться в устную Тору, и понять все смыслы и стороны, все «за» и «против». А если я не понял? – Значит надо стараться дальше, но это абсолютно никак не сказывается на том, надо это исполнять или нет. Это ошибка, в которую впадали люди даже самого высокого ранга. Самый трагический пример – это Элиша бен Абуй, которого называют «Элиша ахер», который достиг высшего уровня: он был членом Санhедрина, учителем рабби Мейера, которому традиция приписывает авторство большинства мишнаёт, то есть, он был в ранге первого разряда мудрецов, и стал отщепенцем, потому что он увидел, что та награда, которую пообещала Тора, явным образом не исполнена. Отец послал сына взять яйца и птенцов и прогнать птицу, и он свалился с этого дерева и сломал шею. Здесь встретились две заповеди: почитание отца и матери и заповедь «птичье гнездо», за исполнение каждой из них есть обещание долголетия.

Ответ на вопрос:

Что следует из того, что Элиша вошёл в Пардес? – Он вошёл в Пардес в некотором другом измерении. Он занимался Каббалой так глубоко, что он был почти на таком же уровне, как рабби Акива. Пардес – не в этом пространстве, это тайные смыслы Торы. И он достиг мудрости, которая превосходила его практическое отношение к делам. И очень варна поговорка, хоть она и не еврейская: «На всякого мудреца довольно простоты». Если мудрость человека превосходит его дела, то его мудрость не устояла, потому что, если я на минуту поставлю исполнение заповедей Торы в зависимость от понимания, то тем самым я впадаю ровно в ту же ошибку, которую первой совершила женщина. Есть очередное, немножко новое объяснение того, как змей мог подбить Хаву поесть от этого дерева, если она сама добавила запрет прикасаться? Она же знает, что это на самом деле не запрещено. Поэтому представляется, что лучше придерживаться другого мнения, что это Адам ввёл это ограничение. Есть одно очень интересное объяснение, что это она всё-таки сама добавила, а ошибка её заключалась в том, что написано в Торе. Она говорит змею про это дерево: «Бог сказал не ешьте и не прикасайтесь, чтобы нам не умереть (как бы нам не умереть)». Вся разница между реальной ситуацией, когда Бог заповедал и сказал: «От этого дерева не ешь, а в день, когда поешь, смертью умрешь» – это заповедь, и если нарушишь её, то будешь наказан. У женщины получается причинно - следственная связь: это дерево опасно, и с ним не стоит иметь дело, и поэтому, хотя явно сказано: «Не ешьте от него», но раз уж оно такое опасное, то лучше не прикасаться. Когда же змей её толкнул, она прикоснулась, и посмотрела, что дерево хорошее, так чего же я буду верить в сказки? Есть очень разумная связь между тем, как женщина смотрит на ситуацию, и тем, что отсюда вытекает. И человек не должен ставить исполнение заповеди в зависимость от «понятности», от приемлемости: вот это я принимаю, а вот это – вздор, противоречит гуманизму и пр. Это верно, что она сделала «ограду», но это – другой язык, мы не можем все языки смешать воедино. Верно, что мудрецы говорят, что надо делать ограду вокруг города, но ограда не должна быть слишком высокой для того, что если она рухнет, чтобы она не погребла то, что она охраняет.

Если мы поймём, что главная ценность того, что нам даёт Тора и её заповеди не в том, насколько я их понимаю, а в том, что это выражение желаний Всевышнего, то тогда не очень поможет привести в качестве модельного примера заповеди что-то, что человек и так поймёт. Например, можно сказать, вот Тора: «люби ближнего, как самого себя». Такая «хорошая, добрая» Тора, и я готов это принять! Но если добавить, что ближнего ограничивают только народом Израиля, то тогда – я её не принимаю. Поэтому, в качестве яркого образца надо было привести то, что абсолютно непонятно читателю. И такой заповедью и является закон о красной корове, не потому, что из неё можно вывести всю Тору. В будущем нам откроется смысл всех заповедей, и даже этой, и тогда, может быть, окажется, что и из неё можно всё вывести. Но для нас Тора даёт её в качестве модели именно потому, что она – только выражение Воли Творца, и мы совершенно не в состоянии понять эту заповедь. Это не значит, что мы не должны пытаться её понять, но исполнение её от этого никак не зависит.

Ответ на вопрос:

Почему мы не так хорошо понимаем вторые Скрижали, как мы бы поняли первые? – Текст, действительно, почти тот же самый, хотя традиция говорит, что текст, который был не первых Скрижалях, дан в книге Шемот, а на вторых дан в книге Дварим. И мы видим, что там есть разночтения. В частности, а первых Скрижалях нет слова «тов», а во вторых Скрижалях есть это слово - «хорошо». Почему хорошо? – Потому что они не такие идеальные. Человеку давать идеальный образец очень рискованно, ему с ним нечего делать, он не соответствует. Первые Скрижали были и оформлены по-другому: были прозрачные Скрижали, которые со всех сторон читались одинаково, и главное, что в этом тексте можно было увидеть всю Тору – письменную и устную. А во вторых Скрижалях этого не было. Мы говорили ни раз о том, что хотя первые Скрижали были разбиты, и по делу, потому, что Моше решил, что они не соответствуют состоянию народа, но это соответствовало замыслу, потому что не был народ готов к тому, чтобы «без труда вытаскивать рыбку из пруда». Человека надо заставить что-то делать, потому что, если мы покупаем ребёнку заводную игрушку, то целью является ребёнок, а не игрушка. И что бы в этом мире ни делалось, делается для исполнения задачи: «сделаем человека». А как можно сделать человека, если он будет клиентом, который получил идеальный образец, и сидит, и смотрит на него? Надо же его изнутри менять. Если он готов, то можно тогда все «декорации» убрать, и всё уже хорошо, но пока цель не достигнута, нужно находить способы – педагогику, методику, как его заставлять трудиться, потому что просто так ничего не будет.

О законах, относящихся к «красной корове» мы можем говорить очень много, и она того стоит. Как мне кажется, что сейчас мы по крайней мере отметили какой-то важный пункт – для чего она открывается. «Пара адума» называется в Торе словом «хатат», которое в сочетании о словом корбан означает жертву – зарезанную и принесенную внутри Храма, Мишкана; и поскольку «пара адума» называется «хатат», то отсюда следуют некоторые требования, переносимые от законов корбанот, которые приносятся в Храме. Однако, скорее простое объяснение такое, что она называется «хатат» потому, что она нужна для очищения – «хитуй» – «дезинфекция». Почему надо с ней всё делать вне стана? – Самое простое объяснение, что инструкция такая, так написано: мы должны зарезать на Масличной горе, но точно напротив входа в Храм. Есть очень подробные законы, которые важно изучать, но конечно не в таком коротком разговоре.

Ответ на вопрос:

Почему заповедь о красной корове написана в Торе в этом месте? – Это очень важный вопрос и интересный. Нет никаких сомнений в том, что эта заповедь дана раньше, чем введён в действие Мишкан, потому что пока Мишкана нет, невозможно исполнить закон, и это надо сделать напротив входа в Мишкан. Традиция нам говорит, что уже на второй день эта красная корова была оприходована, изготовлена. Первую корову принёс сам Моше. Безусловно, что в пустыне пользовались этим раствором из пепла красной коровы, во-первых, потому что умирали люди после истории с мераглим, во-вторых, бывали войны, в третьих, кто-то носил останки Йосэфа, а по мидрашу и остальных сыновей Яакова. И мы знаем, что закон Песах шени был дан только по ходатайству людей, которые были нечисты нечистотой мёртвого, то есть, этим раствором пользовались, но только после построения Мишкана. Название используемой воды – «майм хаим» – это вода из подземного источника. Вода из водоёма или озера не годится, в отличие от того, что для миквы годится вода из водоёма и озера и дождевая вода. Суть этого очень важна и для этого раздела и для других разделов, а именно, что эта вода – как выход потенциальной силы в явном виде наружу. В Мишне есть некоторый спор по поводу того, сколько ещё было принесено коров. Основное мнение, что красных коров было ещё восемь, причём, все они были принесены в эпоху второго Храма. Вторую принёс Эзра, и каким образом, почти тысячу лет, обходились пеплом одной коровы, это было бы интересно понять. Основное мнение, что всего вместе с той, что принёс Моше, было принесено девять коров, а десятую принесёт Машиах. Когда же была дана эта заповедь? – По всем мнениям это было на первом году, в то время, как в этом разделе мы переносимся в сороковые годы. И надо понять, зачем эта заповедь написана здесь? Мало того, мидраш говорит, что, вообще говоря, заповедь о красной корове была в числе тех немногих, которые предварительно были даны ещё в Маре. Это была первая стоянка, и там были даны заповеди почитания родителей, шабат и «пара адума». Если она так рано была дана, то разумно предположить, что до того, как мы сделали гиюр у горы Синай, нам дали «на пробу» разного вида заповеди: тяжёлую, лёгкую, и устав, который невозможно понять. Это очень правдоподобно, но зачем её пишут только здесь? Явно, что это не её хронологическое место. Этот вопрос задают очень многие и есть множество ответов. Это, как с болезнью, от которой есть большое множество лекарств. Трудно дать какой-то один успокаивающий ответ. Можно посмотреть, как устроены последние разделы Торы. Половина раздела – это какой-то драматический эпизод, а вторая половина – как-то связанная с ним заповедь. Правда, здесь обратное расположение: там были сначала эпизод, а потом заповеди, а здесь сначала заповедь, а потом – история. Возможно, что нужно искать глубокую связь между законом о нечистоте, исходящей от мёртвого, и очищением от неё и тем, что здесь происходит. Важен этот факт, что сразу после изложения законов о красной корове, мы читаем, что умерла Мирьям, это произошло после первого Нисана в сороковой год, и после этого исчез колодец, данный нам за её заслуги. И начинается эта история в Мэй - Мерива, в результате которой Моше получил приговор, что он не войдёт в землю.

2. Приговор Моше и Аарону

Вечный вопрос, над которым бьются комментаторы многих поколений, что же такого произошло в этой сцене, почему именно здесь Моше получил приговор? Была история почти сразу после выхода из Египта, почти через полтора месяца после выхода.

Тогда в Рахидим не было воды, и народ роптал. И Моше получает инструкцию: «Возьми группу старейшин и посох, и иди в соседнюю пустыню, ударь по скале, и выйдет достаточно воды, чтобы напоить и людей и скот». Это было тяжёлой сценой, когда народ сказал: «Есть ли в нашей среде Бог?». И пришёл Амалек, и это было наказание. Сейчас, на сороковом году, исчез этот походный колодец, который их всё время снабжал превосходной водой, и народ опять начинает роптать. Моше получает инструкцию: «Возьми посох, который хранится перед Лицом Всевышнего, пойди к скале, скажи ей, чтобы она дала воду на глазах у всей общины, собери всех. И Моше пошёл и сказал: «Ну вы, бунтари, из этой что ли скалы дать вам воду?». И ударил два раза по скале, и пошло много воды, и Моше получил приговор. Говорится, что сказал Всевышний Моше и Аарону: «За то, что вы не поверили Мне освятить Меня на глазах сынов Израиля, посему вы не введёте это собрание в землю, которую Я дал им». В чём здесь криминал? Что плохого сделал Моше?

Раши говорит, что всё ясно: Бог ему сказал: «скажи скале», а он ударил по скале, то есть, он не выполнил инструкцию. Рамбан говорит, что верно, он ударил, а зачем же ещё надо было брать посох? Тем более, что у Моше был уже опыт добывания воды ударом посоха. Правда, то, что он два раза ударил, – вот это плохо. А на то, что было сказано «сказать», а не ударить, Рамбан говорит, что мало ли на каком языке надо говорить со скалой, чтобы она поняла? Рамбам говорит, что какая разница ударил – сказал, это не так важно, а вот то, что он разгневался, когда Всевышний не гневается, и начинает грубить народу Израиля, то для человека такого уровня, как Моше – это не годится. Есть ещё достаточно много объяснений по поводу того, что плохого сделал Моше. Есть ещё такое объяснение, что Моше получил инструкцию собрать общину, а он собрал вместо этого каhаль. И это совсем разные вещи: община - «эда» – это то, что объединено общим предназначением, а «каhал» – это собрание, толпа, общество. Все эти объяснения хороши, и из одного можно вывести другие, как например, Рамбам говорит, что Моше разгневался, и отсюда уже вытекает, что он поступил не точно и т.д. Из последнего объяснения ясно, что раз Моше должен был собрать общину, а он собрал каhаль, то он взаимодействует не с теми, с кем ему приказано; и он по-другому поступает.

Надо понять, что же им инкриминируется? Бог говорит им: «За то, что вы «ло – hаэмантэм би». Что это значит? Конечно, нормально в языке Торы можно перевести это, как то, что «вы не поверили», но это – залог активный, и его основное значение здесь такое, что надо было бы перевести так: «вы не ввели в это состояние других», то есть, вы не сделали так, что другие будут верить Мне. Вот в чём криминал!

Можно посмотреть, что в разделе «Шелах» Моше получает прямую инструкцию не только ударить по скале, но дана инструкция взять группу старейшин и пойти с ними. Казалось бы, что разумно сделать это на виду у народа? Есть интересное объяснение Равва Стриковского, что притом, что наглядность – вещь очень важная, и всегда лучше один раз показать, чем десять рассказать, но здесь Всевышний хотел преподать ещё более важный урок. Какой? Куда должен был пойти Моше? – В соседнюю пустыню. Она называется Хорев. То есть, он пошёл добывать воду в ту пустыню, где будет дарование Торы, и это для того, чтобы сразу приучить народ к тому, что вода приходит из того же источника, что Тора. Можно предположить, что если сейчас Моше получает инструкцию сказать скале, и сделать это на виду у всего народа, то может быть ещё одно добавочное соображение. Сказать на виду у всего народа – это для того, чтобы преподать урок, что если уж бессловесная скала слушается слова, так что же вы не слушаетесь? Это очень сильное соображение. Однако, на виду у всего народа «дубасить» скалу, которая будет давать воду, то хотя она и скала, но в этом есть некоторый изъян, потому что Всевышний создал каждую вещь для того, чтобы она передавала что-то зачем она сотворена. То есть, скала не должна сообщать о том, что она создана для того, чтобы её били (но это только одно из предположений.).

Кли-Якар объясняет вещь, которая широко известна, что скала отражает внутреннее состояние народа Израиля. То, что в Рафидим несколько раз встречается слово «ам» – это очень важно потому, что это название народа в низком состоянии. Когда они в высоком состоянии, то говорится «Бней Исраэль». Этот народ только что вышел из рабства и ему ещё рано показывать какие-то тонкости. И маленькую скалу нужно воспитывать, как говорит царь Шломо: «Кто жалеет палку, тот ненавидит сына», и поэтому хорошо её побить, чтобы она дала воду. Но на сороковом году надо взять этот расцветший посох, подойти к скале и сказать ей ласковое слово: «дай воду!».

Ответ на вопрос:

В «защиту» Бога можно ли сказать, что это была некоторая провокация? – То, что Моше взял посох, как символ власти – это вполне приемлемая идея. Мало того, указано, что это тот посох, который перед лицом Всевышнего, и совсем недавно было велено его туда вернуть. Что это за посох? – Это посох Аарона, который расцвёл. И как-то не очень обычно «дубасить» скалу цветущим деревом. Это посох – на всё колено Леви.

Ответ на вопрос:

Верно ли, что Моше хотели побить? – По поводу того, что Моше хотели побить, надо помнить, что «опасность быть убитым – это профессиональный риск королей», и нечего «горячиться», когда тебя хотят побить камнями.

3. Задача руководителей народа.

В Талмуде в трактате «Брахот» есть такое место, где рабби Йоханан и его талмид-хавер Реш-Лакиш обсуждают нечто очень важное. А именно, рабби Йоханан говорит, что один укол совести важнее, чем удар снаружи, а Реш-Лакиш говорит: «Чем сто ударов». Это разбирает современный очень интересный рав Элиша Вишлицкий, и напоминает по поводу этого, что Реш-Лакиш столкнулся с рабби Йохананом в очень неординарной обстановке. Рабби Йоханан был легендарно красив, а Реш-Лакиш был главарём разбойнической шайки. Рабби Йоханан купался посреди Йордана, и Реш-Лакиш увидел его, и так залюбовался его красотой, что одним прыжком оказался на середине Йордана, и между ними завязался вполне содержательный разговор. Реш-Лакиш сказал: «Такая красота – не для того, чтобы она чахла над Торой, она – для женщин!». А рабби Йоханан говорит: «Такую силу –для бандитского ремесла? Такую силу надо для занятия Торой!». И всё это осталось бы пустым разговором, если бы рабби Йоханан не предложил сделку. Он сказал, что у меня есть сестра, которая красивее меня, бросай своё «ремесло», занимайся Торой, и я выдам за тебя мою сестру. И как попал Реш-Лакиш в Бейт-Мидраш, так он оттуда уже не выходил. Он стал первым учеником рабби Йоханана, но кончилось печально, они поссорились, и Реш-Лакиш умер, и рабби Йоханан тоже с горя недолго прожил. Когда Реш-Лакиша уже не было, то рабби Йоханану дали ученика рабби Элазара бен Бдата, который слушал, что говорит рабби Йоханан, и всегда комментировал: «да, правильно». И рабби Йоханан сказал ему: «неужели ты думаешь, что я нуждаюсь в подтверждении; я знаю, что я прав, но когда я говорил Реш-Лакишу, то он находил пятьдесят доводов «за» и пятьдесят «против», и это – Тора! Когда Реш Лакиш говорил: «чем сто ударов снаружи» важнее «один импульс изнутри», то этот импульс не состоит в том, что ты завязывай со своим нутром, каким оно было, переделай всё; это – глупости. Просто его бандитское ремесло было одеждой, в которую он одел свои потрясающие способности, и нужен «импульс изнутри» для того, чтобы переодеться.

И задача руководителей народа заключается в том, чтобы сообщить народу этот импульс. Можно полагать, что это необычайно важно. То есть, раби Йоханан говорил по сердцу Реш-Лакиша. Он не упрекал его, а он вызвал импульс изнутри, который всю эту силу перевёл сюда. То есть, человек ни в коем случае не должен зарезать свою силу, и говорить, что я во всём буду слушаться. Не в этом задача. Поэтому, если руководители не способны вдохнуть в народ состояние «эмуны», то это значит, что они не понимают, в чём была беда Моше.

Ответ на вопрос:

Поскольку это было «гиблое» место: без растений да ещё и без воды, то поэтому народ и взывал ко Всевышнему? – Во-первых, если человек взывает ко Всевышнему, то это редко считается криминалом. «Порядок действий» и это имеет отношение ко всем этим сценам, должен быть такой. Если есть проблема (а без них мы не остаёмся), то человек должен сделать то, что позволяют ему его возможности его силы, его разум, его связи. Как только человек чувствует, что он сделал всё, что от него зависит, он может просить помощи у Всевышнего, но при этом не бузить и не жаловаться. Сначала надо было прийти к Моше, к начальству, и сказать, что нет воды и что же делать? Проблема серьёзная! Но то, что Моше говорит: «Из этой что ли скалы мы добудем вам воду»? – это совершенно неожиданная фраза. Есть у нескольких комментаторов объяснение, которое представляется несколько странным, на счёт того, что Бог провоцирует Моше. Как примирить Раши и Рамбана? Раши говорит: «Плохо, что Моше ударил», а Рамбан говорит: «Раз посох взят, значит надо было ударить». Так надо было ударить или не надо было? Шеми Шмуэль и возможно, ещё кто-то до него, говорят, что посох надо было взять на случай, если они потребуют добыть воду из другой скалы. Это совершенно феноменальный поворот дела. Откуда может возникнуть такая идея? Поэтому можно полагать, что такая мысль, что народ может потребовать не из этой, а из той скалы добывать, это означает либо то, что они вообще хотят все заниматься бузотёрством, что вряд ли, либо их на это нужно было спровоцировать. Кто их мог спровоцировать? – Только сам Моше. А как он мог это сделать? – Упрекая их в том, что они не верят Богу. Возможно, верно, что Моше их упрекнул, и неверие их не в том, что вода есть, когда её действительно нет, а в том, что вы сразу начинаете «качать права». При этом, на самом деле немного воды было. Она была не такая чистая, не всем хватало, пока не хватало воды для скота, но они ещё не мучились от жажды. Они уже были на подходе к Эрец Исраэль, и вдруг, на сороковом году они выступили с претензией и вспомнили, что тут нет винограда, гранат и пр. Криминал Моше только в том, что он не использовал этого эпизода для того, чтобы внедрить в народ состояние «эмуны», чтобы народ полагался на Всевышнего. Если он этого не сделал, то ему нечего делать в земле, в которую нужно этот народ вести. Он этим показал свою «профессиональную непригодность».

Ответ на вопрос:

Какая связь этого «криминала» Моше с обвинениями сообщников Кораха? – Когда народ требует воду, и Моше говорит, что сейчас будет вам вода, нет особого места для того, чтобы начинать теоретическую дискуссию. Если бы речь шла только об удовлетворении физической потребности, то нет места для этого перебора.

Реально проблема в том, что народ прежде всего нужно снабдить состоянием доверия ко Всевышнему, научиться полагаться на то, что Всевышний сказал. Почему так важно сказать, а не ударить?

Некоторые более поздние комментаторы говорят так. Раши говорит, что криминал в том, что вы упустили возможность преподать урок, как рассудить по типу «и подавно». То есть, если бессловесная скала слушает слова, то вы – тем более. Если скала, которой не больно от удара, слушается, а вас, сколько не бей – всё не помогает. Тут есть по-настоящему глубокая вещь: почему различаются действия «сказать скале» или «ударить скалу»? Потому что, начиная с прошлого раздела, у нас появляются некоторые необычные уста, так, земля открывает свои уста. Это – «спец заказ»: накануне в сумерки, перед шабатом дней творения были сотворены некоторые «уста» – уста земли, которые глотают Кораха. В нашей главе появятся «уста» колодца. В следующей парше откроются «уста ослицы». Почему это всё так происходит? – Потому что Бог создал всю вселенную для того, чтобы сделать человека, а человек – это существо, которое разговаривает. И в принципе человек должен дойти до такого уровня, чтобы быть способным разговаривать с любым творением, даже с камнями, как это умел царь Шломо.

4. Речь и вода

Речь имеет очень глубокое сходство с водой. Почему так важно, что этот колодец идёт из скалы? Где-то под землей вода есть, и то, что этот источник, это хранилище воды, вдруг получает канал для выхода, это явление необычайно подобно тому, как взрослеет человек. Когда человек рождается, он до этого, в материнской утробе знал всю Тору, которой обучил его ангел. Потом, ангел его шлёпает по губам, он всё забывает, потом нужно время и работа, чтобы вспоминать. И как человеческая речь – соединение источника духовного и материальных органов, каналов, которые «выливают» эту речь, так и здесь. Заслуга Мирьям в том, что она была ключевой фигурой добывания воды, и теперь была так строго наказана за злословие, за то, что она оговорила Моше, и она этим портит человеческую речь, которая является тем же явлением «выхода» – «как реченька течёт» (речь и река – один корень).

Если эта скала, которая была походным колодцем, и сейчас, со смертью Мирьям, она скрылась среди других скал, то по этой скале бить уже не надо, уже один раз били; она уже битая. И ей нужно сказать: «Давай-ка, выпускай воду!». Но если это другая скала, то тогда, может быть, надо бить. Но если отказаться от поверхностных впечатлений, и понимать, как понимал рабби Ханина Бен Доса, Его дочь очень расстроилась, когда перед шабатом зажгла уксус вместо масла . Рабби Ханина не понял, какой тут повод расстраиваться, ведь Тот, кто скажет маслу гореть, тот скажет и уксусу гореть. Поэтому, если я понимаю, что вода выходит не потому, что там провели трубу, или ударили, а потому, что так хочет Всевышний., то тогда и другую скалу не надо бить, а надо сказать, что Всевышний велел тебе давать воду – и всё. Если бы народ находился в таком состоянии, то любая скала дала бы воду. В Зоhар говорится, что если бы Моше не ударил по скале, то постигали бы Тору без труда. Это совершенно удивительная фраза, и её приводит Шеми Шмуэль. Зачем нужен изнурительный труд над Торой? Это то, с чего мы начинали этот раздел: «вот устав Торы, человек, как умер в шатре». Изнурительный труд нужен для того, чтобы размягчить материю. Мы послали тебя, чтобы она выпустила наружу воду; воду в смысле – духовную компоненту. Знаменитая фраза в притчах Шломо: «Глубокие воды – замысел в сердце человека, и разумеющий зачерпнёт его». Для того, чтобы «зачерпнуть» из сердца, нужен по-настоящему разумеющий человек. Вроде бы Моше как бы кандидат на это, но не в этой сцене.

5. Мнения о виновности Моше

Можно полагать, что в этой сцене получается, что удар по скале подобен разбиванию первых Скрижалей. Но когда Моше разбил Скрижали, то Всевышний это одобрил, и сказал, что вместо тех, что ты разбил, и разбил правильно, будут вторые. Народ не находился на уровне этих Скрижалей, совершенных, и поэтому его надо было оставить «на второй год», так же, как Адама надо было вытурить из Ган -эдена. В случае с тельцом Моше не гневался, а спокойно разбил в дребезги эти Скрижали. Здесь народ «бузил», но, как говорит Рамбам, Всевышний на них не сердился, потому что ситуация была напряжённая, опасно быть без воды. То, что Моше гневался, он был неправ. Моше с самого начала, с его первого разговора с Богом у горящего куста говорит: «И выведу ли я этот народ из Египта?» Почему? – Потому что этот народ не готов к выходу на свободу. Он не готов, он не в том состоянии. Сказано было – четыреста лет, а они просидели двести с небольшим. Пусть ещё посидят немножко. Они ещё не готовы стать свободным народом. И тут есть такое напряжение, напряжение между тем, как Бог видит этот народ, и как Моше его видит. Всевышний говорит Моше, что по справедливости они заслуживают выхода, а Моше считает, что этот выход только из милосердия. Поэтому он в конце говорит: «Пошли, кого пошлёшь»; пошли Аарона, он со стороны милосердия, а я только по справедливости. Моше подобен Шамаю, а Аарон подобен Гилелю. Те же самые типажи. Почему скала – это образ народа? - Потому что сердце каменное. Мы читаем в праздничном hалеле: «который превращает скалу в источник воды». Это образ того, что должно происходить с человеком при выходе на свободу. И Моше видит, что их каменное сердце ещё не размягчилось, что оно ещё не готово к обрезанию сердца, которое является идеалом. Мы говорим о том, что сейчас происходит в этой сцене. Теоретически, так же, как Адам, не нарушив первую заповедь, мог бы сразу войти в «вечный шабат», точно так же Моше теоретически мог бы стать Машиахом и вывести народ. И если бы он не ударил по скале, а сказал бы скале, то, может быть, что это изменило бы состояние народа, и они бы вошли в землю очень хорошо. Вопрос: совершил ли Моше преступление, совершил ли он ошибку? Почему в этой сцене Всевышний его наказывает, тогда как разбитые скрижали Он одобряет? То, что Моше воспринимает народ, как каhал, как «сборище», а не как эда , как общину, как живое единое целое, то это его восприятие ошибочно. Безусловно, что Всевышний говорит, что у этого народа есть предназначение, в каком бы внешнем состоянии он ни находился. Поэтому, жаловаться на то, что народ сейчас находится в плохом состоянии, может человек, у которого не хватает ума и сердца для того, чтобы видеть, как в этом состоянии вдохнуть в народ это качество «эмуна», без которого нет жизни человеку, а тем более народу Израиля. Один из сравнительно поздних диагнозов, который приводит рав Бэр Йосэф, что Моше не проявил себя, как инициативный руководитель в этой сцене. Он под натиском народа отступает и спрашивает у «начальства», что делать. Ведь уже сороковой год, он знает, и он должен идти к скале и требовать. И он знает, что Всевышний поддержит и даст воду. А он вместо этого плетётся в хвосте, а раз у тебя нет инициативы руководителя, значит уступи место, иди «на пенсию». Можно здесь увидеть упрёк, абсолютно противоположный отсутствию инициативы. Он по своему разумению ударил, когда было нужно говорить. Допустить, что Моше совершил ошибку в пророчестве или забыл инструкцию – это очень тяжёлый вариант, против которого по другому поводу решительно выступает Рамбан и говорит, что совершенно немыслимо, чтобы пророк Моше ошибся в пророчестве. Это исключённый вариант. Поэтому, мы должны сказать, что Моше прекрасно понял, что ему сказано, что нужно «сказать» скале. Но он в некоторых случаях вводил коррективы. Ведь он разбил Скрижали, не получив инструкции. Он добавил лишний день подготовки к дарованию Торы, тоже не получив инструкцию. И здесь он видит, что этот народ совершенно не соответствует этому уровню. Нельзя демонстрировать перед народом то, что выходит за рамки их возможностей. Вопрос в том, было ли это решение Моше неправильным? Наверное, было неправильным потому, что в отличие от тех случаев, когда он поступал по своему разумению, там это не было противоположно содержанию заповеди, а здесь было явно сказано: «Сказать»!

Можно предположить, что поскольку основное качество Моше – «эмет», он передатчик Торы, поэтому открыть рот и произнести то, что он не воспринимает, как правду, он не в состоянии. Он не мог сказать! Это демонстрация того, что он не может быть руководителем этого народа потому, что между ними слишком большой разрыв. Он верит, конечно, что у этого народа есть предназначение, но это так же, как, когда мы читаем Шма: «Слушай, Израиль, Господь один», а потом приходит пророк Захария и говорит: «В тот день будет Он один и Имя Его одно». Талмуд на это говорит: что же сегодня - два? Да, но я этого не вижу, на хорошее известие человек говорит одну браху, а на плохое – другую. Поэтому, когда я провозглашаю «Господь Один», я абсолютно полагаюсь на правильность этой традиции, но я не воспринимаю этого непосредственно. Моше не может действовать по абстрактной инструкции, он должен быть адекватным ситуации. Поэтому, он рубит сук, на котором он сидит. Он находится в слишком чистом состоянии, в котором он не может заглянуть вглубь этого смущённого завихрениями народа, и поэтому он не может в них видеть вреда и не может исполнить заповедь «сказать», и вынужден ударить, возвращая их в первоначальное состояние.