К оглавлению лекций З.Дашевского по книге "Шофтим"

Лекция 31. гл. 19

Проблема кидушина - был ли он у наложницы
Гостепреимство тестя (19:3-19:10)
Преступление жителей Гивы - сравнение со Сдомом
Первопричина трагедии
Педантизм как андипод скромности

Проблема кидушина - был ли он у наложницы

Мы уже довольно подробно обсуждали проблему, чем наложница отличается от жены, и был ли у наложницы этого Ливита кидушин, или его не было. Конечно, наличие кидушина с точки зрения закона многое меняет в данной ситуации. Особенно это касается поведения Ливита в Гиве (конец главы 19). По мнению Рамбана, которое в основных чертах совпадает с мнением Мальбима, Левит в этой безнадежной ситуации (в Гиве) нашел выход, который считал наиболее правильным, и как считает Рамбан, кидушина там не было. Трудно сказать, насколько он прав, поскольку, как в Вавилонском, так и в Йерусалимском Талмуде, этот вопрос считается спорным и подробно обсуждается. В Вавилонском Талмуде (как мы уже говорили) на первый взгляд имеется такое утверждение, что наложница - без кидушин, что совпадает с мнением Рамбама. С другой стороны, Рамбам говорит, что наложница вообще разрешена только царю. По двум мнениям Йерусалимского Талмуда, кидушин там должен быть.

Ответ на вопрос: Мы уже говорили о том, что по мнению Йерусалимского Талмуда, отличие наложницы от жены состоит в том, что у нее или совсем нет китубы, или - китуба урезана.

Почему она была его наложницей, а не женой? Этот вопрос немного проясняется некоторыми разумными доводами, которые приводит Кли Якар. Он говорит, что она была дочерью Яфат-Тоар. Яфат-Тоар - специфический закон Торы о "красавице - пленнице". По этому закону разрешается путем определенной процедуры взять приглянувшуюся красавицу из пленных и сделать ей гиюр. Имеется такое мнение, правда оспариваемое, что она ему один раз разрешена и до гиюра. В Танахе имеются некоторые персонажи, о которых утвержает традиция, что они были детьми именно от такой связи. И поскольку про эту наложницу сказано, что она происходила из Бейт-Лэхема, но не говорится из какого колена, то вполне возможно, что это является намеком на то, что она вообще не была ни из какого колена. Отец ее, по-видимому, жил в Бейт-Лэхеме, и вполне возможно, что он был из колена Йеhуды, но если она была из "дочерей Яфат-Тора", то она как бы не считается его дочерью.

Ответ на вопрос: Кидушин вовсе не состоит в том, что человек дает деньги или что-то им равное, и также не состоит только в том, что человек дает расписку. Это не самые главные элементы кидушин. Требуются еще некоторые элементы, без которых кидушин невозможен. В частности, кидушин можно делать тремя способами, есть " " - человек должен выразить намерение, для чего он дает кидушин; и есть участие двух свидетелей, без которых кидушин не состоится. По закону Торы брак заключается в два шага. Первый - это кидушин, когда мужчина "приобретает" женщину, посвящает ее себе, и второй шаг - нисуин или хупа. После первого шага женщина во всех внешних отношениях становится совершенно замужней женщиной, то есть - строжайшим образом запрещенной всем остальным мужчинам, но пока ему она еще тоже запрещена. После того, как сделан второй шаг, снаружи ничего не меняется, и она так же остается запрещенной всем мужчинам, но она становится разрешенной мужу.

Не вникая особенно в спор по поводу того, имела ли эта наложница кидушин, можно сказать (как уже говорилось), что слова (19:2): "    ", вопреки объяснениям Рамбана, который понимает это как то, что она развратничала, по мнению большинства комментаторов, этого совсем не означают. Имеется такое соображение, что это просто означает, она ушла в дом своего отца и что у отца она пробыла всего 4 месяца, а не год и 4 месяца. Тогда почему здесь сказано: " "? Есть такое объяснение, что если бы просто было сказано - 4 месяца, то можно было бы подумать, что это могли быть неполные 4 месяца (как это часто бывает). Если же сказано: "4 месяца дней", то это никак не меньше, чем 120 дней.

Гостепреимство тестя (19:3-19:10)

Итак, этот Левит приходит к ней, и мы видим, что она приводит его в дом своего отца. По этому поводу комментаторы делают совершенно разные выводы о ее характере. По одному мнению, она - крутится где-то в районе ворот города, и тогда это очень похоже на то, что она развратилпсь и загуляла. По другому, абсолютно противоположному мнению, она была очень скромным человеком. Она ушла от него потому, что он был невыносимый педант, и она пошла к отцу, где все время находилась в выделенном ей помещении. Левит же пришел к ней, а она затем повела его в дом отца. Мы видели, что отец встречает его удивительно гостеприимно, и интересно, что это гостеприимство описано потрясающе подробно. Для чего это нужно? Приводят такое соображение, что это гостеприимство дано так подробно в виду того, что нас ожидает описание "малосимпатичной" истории, создающей черное впечатление о состоянии нравов, по крайней мере в колене Беньямина. И именно для того, чтобы это впечатление не было таким беспросветным, нам и показывают очаги совершенно натурального гостеприимства, свойственного потомкам Авраама.

Мы уже говорили о том, что тесть так принимает этого Левита потому, что он был, очевидно, человеком очень высокого положения. Сам тесть тоже, наверное, был человеком довольно высокопоставленным. Тесть принимает его с таким радушием, что задерживает его на 4-ый день, и просит остаться и на 5-ый день, что как раз выглядит совершенно разумно, потому что уже день перевалил через полдень, все равно им засветло не дойти до дому, так лучше уже заночевать в доме у тестя. Левит понимает, что получается некая модель замкнутого круга: встав с утра, надо поесть, а если поесть - то от души, а после этого - "подожди до завтра". И тут возникает некий нехороший вопрос: хорошо ли обернулось это потрясающее гостеприимство? И ответ может быть только один: действительно, оно обернулось нехорошо. Интересно, что именно этот вопрос обсуждает Абарбанэль. И он дает на это совершенно однозначный ответ. Он говорит, что отец этой наложницы виноват в том, что так сильно навязывал свое гостеприимство, потому что видно, к чему это привело. Все хрошо - в меру, и не следовало ему так сильно удерживать этих людей.

Ответ на вопрос: Трудно ответить на вопрос о том, что было бы, если бы они остались переночевать в Йевусе? Абарбанэль как раз говорит, что то, что этот Левит решил не ночевать в этом нееврейском месте, зная, что у них нравы другие, означает, что он поступил хорошо и правильно, даже несмотря на то, что это привело к чудовищным последствиям.

Когда мы говорим, что гостеприимство тестя привело к ужасным результатам, мы вовсе не хотим признать, что он в чем-то виноват. Мы просто задаем такой вопрос, который мы обязаны задавать при изучении Торы. Тора нам что-то описывает для того, чтобы научить нас жить. Тогда следует задать такой вопрос: если человек хочет оказать гостеприимство, лежит ли на нем какая-то доля ответственности за те последствия, которые могут быть, если это гостеприимство будет принято до конца. Ясно, что каждый человек, как хозяин, обязан оказывать гостеприимство, и чем шире оно будет - тем похвальнее. Где же здесь граница? И еще имеется вторая сторона вопроса: у гостя имеется своя голова, и он сам должен рассчитать, до какой степени это гостеприимство принимать. Поэтому, нельзя навязывать точку зрения Абарбанэля, как окончательный ответ. Мне лично весь взгляд Абарбанэля на этот раздел нравится гораздо меньше, чем мнение Рамбана. Однако, Абарбанэль единственный из всех ставит именно эту проблему. Пока следует этот вопрос оставить открытым. Надо только понять, что во всяком взаимодействии, даже таком приятном, как гостеприимство, есть две стороны. На каждой из сторон лежит какая-то доля ответственности за свои поступки, однако, очень трудно определить настоящую меру как самих поступков, так и ответственности за них.

Вопрос о мере, определяющей ответстенность за поступки, как раз связан с тем разделом Торы, который читается сейчас. Вторую неделю мы читаем об устройстве переносного Храма, Мишкана. Трактат Талмуда, посвященный устройству Храма, называется Мидот. Слово " " обозначает не только "размеры", и не только "меру", но и - нравственные качества. И это очень важное совпадение, а не просто амонимы, это - одно и то же понятие: все нравственные качества человека должны быть приведены в правильную, подобающую меру, потому что иначе будет худо. Это хорошо видно из эпизода, когда переносной Храм будет вводится в действие (в разделе "Ваикра"), и когда сыновья Аарона в упоении и экстазе приближаются с дополнительным огнем, то это кончается трагедией. Никак нельзя, исполняя служебные обязанности, переходить в состояние экстаза. В этом и состоит в некотором смысле корень того, что говорит сегодняшний недельный раздел. Потрясающим образом это анализирует в своей лекции рав Элон. Он говорит, что между концом предыдущего раздела Торы -" " и содержанием сегодняшнего раздела -" ", который посвящен одеждам Коhен-Гадоля и пр., вдруг говорится о том, что перед занавесом, который разделяет основное строение Храма и Святая Святых, Коhен должен будет зажигать светильник. Называется он " - " - "постоянный светильник".

Надо сказать, что в этом названии " - " есть очень сильное логическое противоречие. Свеча, если она исполняет свои обязанности и горит, не может быть постоянной, потому что она - сгорает, и поэтому не может быть постоянной. Инструкция состоит в том, чтобы понимая, что ты живешь в конечном мире, где все должно быть отсчитано, отмерено и соразмерено, не терять при этом связь с настоящей бесконечностью, которая находится за занавесом, и которую никогда нельзя "взять в руки".

Преступление жителей Гивы - сравнение со Сдомом

Несколько слов надо сказать по поводу той чудовищной истории, которая происходила в Гиве. Рамбан, как уже говорилось, считает что, безусловно, это было кошмарное преступление, которое было там совершено, но тем не менее он полагает, что его не следует отождествлять с тем, что происходило в городе Сдоме. Главная причина отличия, по мнению Рамбана и к нему присоединяется также и Мальбим, состоит в том, что в Сдоме был совершенно четко разработанный закон, который требовал, что именно так надо поступать с пришельцами, чтобы им не повадно было сюда приходить. Все остальное - разврат и пр., в Сдоме было уже вторичным, вроде "надстройки", а базисом был четко продуманный интеллектуальный закон: "поскольку мы живем в благополучной и процветающей местности, то и каждому захочется прийти на наши сытные харчи, и этого нельзя допустить". Абарбанэль же и некоторые другие комментаторы считают, что и соображения жителей Гива были точно такими же. Однако, при таком понимании возникают, с моей точки зрения, непреодолимые для объяснения трудности, потому что в колене Беньямина такого закона не было, и Рамбану есть на что положиться в его фундаментальном утверждении. Во-первых, как видно из стиха, в Гиве пришли вовсе не все жители, и они не собирались выломать двери, и они не говорили хозяину, что ему будет еще хуже. Они не трогали хозяина, понимая, что он здесь живет. Все это, конечно, их не оправдывает. Абарбанэль же приводит этот факт, что они не трогали хозяина, как подтверждение того, что они хотели только отвадить пришельцев (как и в Сдоме). Однако, этого далеко недостаточно для такого сильного вывода. Рамбан говорит, что эти люди в Гиве не были испорчены "до мозга костей". Они научились разврату у соседей.

Первопричина трагедии

Этот Старый человек, который их принял, на самом деле, очень интересная фигура. Он был не отсюда, он пришел с гор Эфраима. О нем не так много сказано, но тем не менее мы сразу видим, что это за человек. Он пришел позже всех, потому что, наверное, его поле было далеко. Пришел прямо после работы, не отдыхая; и по некоторым мнениям как раз начинался Шабат, и уже начинало темнеть. Так вот, этот человек: старый, нездешний, который пришел усталый с работы, и торопящийся начинать Шабат, именно он спрашивает у них: "Чего вы здесь сидите, откуда вы и т.д.?" Самой сильной похвалой ему служит следующий штрих. Когда Левит жалуется на жителей города, что никто их не пригласил, хотя сидят они здесь уже давно, то этот человек просто приглашает их к себе, и не говорит, что он - "нездешний". То есть, тем самым он не хочет (хоть и мог бы) противопоставить себя этому городу. Эта некоторая наука мне кажется довольно важной.

Комментаторы отмечают, что первопричиной всей трагедии, которая здесь разыгралась, при всех этих ужасных свойствах, которые были в людях Гивы, толчком ко всему этому кошмарному сюжету - была неимоверная педантичность Левита. Мы помним, что основная версия слов - (19:2)"    " основана на том, что они происходят от слова - " "   - "пища". И женщина поставила ему тарелку с едой, где оказалась, по одному мнению - муха, а по другому - волос; и муху он простил, а волос не простил. Конечно, можно выгнать жену за то, что суп недостаточно добросовестно подан, но при этом надо понимать, что иногда это может привести к "космическим" последствиям! Здесь, в Гиве, Левит вроде бы по делу жалуется: сидят путники с женщиной, слугой, с нагруженными ослами, и всем жителям на них наплевать. И этот старик, хотя Левит и "правильно" жалуется, дает ему урок, как надо ко всему относится. Оттого, что мы будем вздыхать и жаловаться на то, как все плохо, и какие все нехорошие, и черствые, и эгоисты, и испорченные, и "плохие хозяйки" и т.д., от этого мир лучше не станет. И он говорит: "Я тебя приглашаю, пойдем ко мне, и покончим с этим, потому что жалобы ничего не дают".

Педантизм как андипод скромности

Здесь можно вспомнить одно из поучений Гемары, которая говорит: "Будь скромным, как Гилель, а не педантом, как Шамай". Очень неожиданное противопоставление. Получается, что педантизм является антиподом скромности. Почему? Потому что педант придирается к каждой мелочи, хоть и, возможно, по делу придирается. Шамай был очень большим человеком. И мы помним историю про то, как приходят три разных гера к Шамаю, и он их прогоняет, а потом они приходят к Гилелю. Или история про то, когда один наглец поспорил на крупную сумму, что он разозлит Гилеля, и приходил к нему каждый раз с идиотским вопросом. Один раз он пришел к нему перед началом Шабата, когда Гилель мыл голову, и заорал страшным голосом: "Кто здесь Гилель?" Гилель оделся вышел и спросил: "Что тебе, сынок?" И тот задал совершенно кретинский вопрос (что-то вроде того, почему у лягушек глаза расставлены). На что Гилель в начале ответа говорит: "Ты задал большой вопрос". Если допустить, что на месте Гилеля был бы Шамай, то вероятно, он не прогнал бы его палкой, как он делал в ответ на наглые предложения, а дал бы, примерно, тот же ответ на вопрос. Единственное, что Шамай бы не сделал, он не стал бы кривить душой, а сказал бы: "Вопрос твой идиотский, а ответ на него - такой же". По мнению рава Мордэхая Элона, вся разница между Гилелем и Шамаем заключается в этом, совершенно непостижимом, добавлении: "Ты задал большой вопрос". Если это - "большой вопрос", то что же тогда "маленький вопрос"?

Ответ состоит в следующем. Шамай исходит из абсолютной непримиримой Небесной Истины: "перед нами проблема, изволь справляться с этой проблемой и решать ее достойно; если сделаешь промашку, - то тебе положен выговор". Так и в случае этого Левита. Он требует: "В тарелке должен быть суп, и там не должно быть ни волос, ни мух!" Гилель тоже в этом много понимает, но он смотрит прежде всего в жизненную ситуацию человека, который его спрашивает. Он думает, что если человек за час до начала Шабата занимается не какими-то срочными делами, а тем, что задает такие вопросы, то это настолько важная проблема, что мне следует стоять и слушать, потому что этот человек явно в опасном положении, и следует стоять и разговаривать с ним. Поэтому категория "скромность", представителем которой является Гилель, состоит совсем не в том, что он считает, что он - "ничто". Это - совсем не скромность, а непропорциональное восприятие истины. Скромность же состоит в том, что говорил реб Мотл (в Москве): "Мы - рабочие люди". То есть, перед нами есть мир, у которого тут и там имеются прорехи, и задача состоит в том, чтобы починять то, что тебе под силу. Если человек смотрит на себя, как на "ремонтного рабочего", то он ведет себя скромно. Если же человек ощущает себя большим начальником и говорит: "это - уберите, это - поправьте и т.д.", то он ведет себя, как педант. Наука и состоит в том, чтобы вести себя скромно, как этот старик, а не быть педантом, как этот Левит, который разрушил десятки тысяч жизней из-за того, что он не мог мягче решить "проблему" волоса в супе, хотя волосу там, действительно, не место.
Продолжение