МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр
К оглавлению лекций З.Дашевского по книге "Шмуэль"

Лекция 26. 17:37-17:58


/17:37-39/ Шауль благословляет Давида на сражение с Гольятом и пытается одеть его в свою воинскую одежду. Давид отказывается ее надеть. Мнение мидраша по этому поводу.

/17:40-43/ Давид пошел навстречу Гольяту, взяв только посох, 5 гладких камешков и пращу. Вооруженный и защищенный мечем Гольят, с презрением относится к Давиду и проклинает его и его Бога.

/17:44-47/ Сопоставление обращения Гольята к Давиду: "Иди ко мне" с тем признаком, о котором говорил Йонатан. Мидраш о происхождении Гольята. Объяснение слов Гольята: "Скоты полевые". В ответе Гольяту Давид говорит, что он идет на него только с Именем Всевышнего.

/17:48-49/ Различное объяснение слов в описании начала сражения: "Давид побежал к строю". Метнув камень пращей, Давид попадает Гольяту в лоб. Объяснение мидрашами возможности такого попадания, а также того, что Гольят упал "лицом на землю".

/17:50-51/ Давид умертвил Гольята и отрезал ему голову его мечем. Объяснение мидрашем, как удалось Давиду достать меч Гольята. Обещание Давида щитоносцу Гольята.

/17:52-54/ Израильтяне преследуют убегающих пелиштимлян и разбивают их стан. Давид переносит голову Гольята в Йерушалайм, а его оружие - в свой дом.

/17:55-58/ Обсуждение мидрашами и Гемарой странного вопроса Шауля по поводу Давида: ""Чей сын этот юноша?" По мидрашу, Доэг объясняет, что Давид не может войти в общину, как внук моавитянки. Спор Доэга с Авнэром по поводу закона: "Моавитянин, но не моавитянка".

Согласно мидрашу, Амаса бен Иш снимает возражения Доэга. Объяснение рава Йеhуды Соловейчика. Понимание законов, передающихся по "устной Традиции".

Разные соображения комментаторов, идущих по линии пшата и по линии мидраша. Аргументы в пользу того, что это - первое знакомство Шауля с Давидом. Смысл ответа Давида Шаулю.


/17:37-39/ Шауль благословляет Давида на сражение с Гольятом и пытается одеть его в свою воинскую одежду. Давид отказывается ее надеть. Мнение мидраша по этому поводу.

Мы остановились прошлый раз на той части главы 17, где пелиштимлянин Гольят похваляется и позорит строй израильтян, и вызывает того, кто посмеет, выйти с ним сразиться. И Давид убеждает Шауля, что он пойдет и сможет справиться с этой задачей, потому что у него уже есть некоторый опыт, когда приходили медведь и лев, и он с ними справился. Мы говорили, что Давид на примере побед над этими животными убедился не в том, что у него есть сила, а в том, что этот избыточный героизм был для него признаком, что ему такая способность дана для того, чтобы это пригодилось для спасения Израиля. В стихе 37 говорится, что сказал Давид: "Всевышний, который спас меня от льва и медведя, Он же спасет меня от этого пелиштимлянина". И сказал Шауль Давиду: "Иди, и Всевышний будет с тобой". И после этого сказано: "Одел Шауль Давида в свою одежду ("мадайв" от корня "мида" - то, что делается по размеру). И одел ему на голову медный шлем, и облачил его в латы. И опаясал он Давида собственным мечом поверх одежд. Давид попытался ходить во всем этом, но у него никак не получалось, потому что не было у него опыта ходить в таком облачении. И сказал Давид Шаулю: "Не смогу идти в этих, потому что не привычен я". И снял их Давид с себя

По-простому, здесь вроде бы не видно проблем, потому что Давид всю жизнь ходил в одежде пастуха, а тут его облачили не просто в воинские доспехи, а - в царские, и ему это непривычно. Мидраш же описывает все это совсем по-другому. И тогда возникает некоторая проблема и в пшате. Было сказано, что "Шауль был на голову выше всех", и это надо понимать и в физическом смысле тоже. Давид таким завидным ростом не отличался. И вообще не очень понятно, как Шауль пытался одеть Давида в одежды, которые ему совершенно не по размеру? На уровне пшата не совсем ясно, как эта проблема решается, но мидраш именно от этого отталкивается, и говорит, что на удивление Шауля все эти одежды и доспехи оказались точно впору Давиду. И вот тут-то Шауль взглянул на все это дело подозрительным взглядом: как это так могло получиться, что царские одежды с высокого плеча оказались Давиду по размеру. И Давид, обладавший очень высокой чувствительностью к таким вещам, почувствовал, что Шауль, как говорит мидраш, внес сюда - "айн раа" - "дурной глаз". И Давид как бы сказал ему: "Я не смогу в этом идти, потому что я не привык ходить, когда ревность и зависть вносятся в мои одежды". И Давид снял с себя эти одежды.

/17:40-43/ Давид пошел навстречу Гольяту, взяв только посох, 5 гладких камешков и пращу. Вооруженный и защищенный мечем Гольят, с презрением относится к Давиду и проклинает его и его Бога.

Дальше говорится, что Давид взял в руку свой посох; выбрал себе пять камешков из ручья - "халкей-анавим" - "гладких, обточенных водой"; и положил их в свою пастушескую сумку; и взял в руку пращу; и пошел приближаться к пелиштимлянину. Следующий стих описывает встречное движение Гольята к Давиду. Мы помним, как подробно, в небывалой для Танаха манере, описывалось вооружение Гольята. Дальше здесь сказано (17:41): "Пошел пелиштимлянин, приближаясь к Давиду, и человек несет перед ним щит." "цина" - обозначает довольно внушительных размеров и веса щит, который закрывает воина с трех сторон (со всех сторон, кроме спины). Этот бронированный щит, который должен был нести специальный человек, потому что он был очень тяжелый, специалисты подробно описывают, и говорят, что у него было металлическое основание, затем - деревянная обшивка (или - наоборот), и затем - кожаная обшивка, специально смазанная снаружи маслом для того, чтобы отлетали стрелы. Ясно, что укреплен Гольят был весьма "надежно".

Дальше (17:42) говорится: "И взглянул пелиштимлянин, и увидел Давида, и отнесся к нему с пренебрежением, потому что был тот юн, и рыжий, и - красив собой". Что это за воин такой для Гольята? И сказал пелиштимлянин Давиду: "Что я пес, что ты идешь на меня с палками?" И проклял пелиштимлянин Давида вместе с его Богом. Сказано: "беалкайв", где предлог - "бе" может означать и "вместе" и "Именем". Но здесь по смыслу мидраш объясняет, что Гальят проклял не только Давида, но и его Небесного Защитника.

Ответ на вопрос: . - То, что переведено в русском переводе, как: "проклял пелестимлянин Давида богами своими", может считаться вполне грамматически правильным переводом. Когда же мы говорим, что Гольят проклял его вместе с его Богом, то имеется в виду та линия мидраша, которая объясняет, что пелиштимлянин, будучи предельно укрепленным и защищенным с физической стороны, "провалился" на том, что в нем был один страшный изъян: он не боялся Бога! Поэтому-то Давид и сказал: "С этим мы справимся", потому что хотя Гольят и очень страшен с виду, но когда выясняется, что он Бога не боится, - тогда и его нечего бояться. Такой перевод, что он "проклял Давида своими богами (то есть, что боги пелиштимлян убьют его)", комментаторами, придерживающимися уровня пшата, признается совершенно нормальным. Это никак не меняет приведенное объяснение мидраша. Здесь просто - два разных уровня. Иногда бывает так, что мидраш исключает пшат, и отталкивает его, а здесь - они вполне согласуются, и одно не противоречит другому. Даже если принять пшат, что он проклинал только одного Давида, то поскольку Давид был помазанником Всевышнего, и представителем избранного Всевышним народа, все равно получается так, что достаточно проклясть одного Давида для того, чтобы было ясно, что он и его Бога проклял.

/17:44-47/ Сопоставление обращения Гольята к Давиду: "Иди ко мне" с тем признаком, о котором говорил Йонатан. Мидраш о происхождении Гольята. Объяснение слов Гольята: "Скоты полевые". В ответе Гольяту Давид говорит, что он идет на него только с Именем Всевышнего.

И сказал пелиштимлянин Давиду: "Иди ко мне". Мы помним, какой признак объяснял Йонатан своему оруженосцу. Если они скажут: "Поднимайтесь к нам", то это значит, что "Предал их Господь в наши руки". То, что Гольят говорит: "Пес я", мидраш комментирует, примерно, так: "На воре - шапка горит". Мидраш рассказывает какие-то чудовищные вещи о происхождении Гольята. Согласно мидрашу, но как мы увидим, для этого есть основания и в тексте Танаха, Гольят был сыном Орпы. В тот день, когда Орпа согласилась покинуть свою свекровь, ее насиловали сто мужчин и один пес. И от этого и родился Гольят. Поэтому, когда он говорит: "пес я", он - знает, о чем он говорит. Второе важное его высказывание - это то, что Гольят говорит: "Иди ко мне", а не говорит: "Я иду к тебе". Тем самым он как бы повторяет тот приговор, который в этом заключается.

После этого Гольят говорит очень интересную вещь: "Иди ко мне, и я отдам твое мясо птицам небесным и скотам полевым". Мидраш к этому месту говорит, что Давид по этому поводу подумал: "Ну, у тебя уже и рассудок помутился, потому что с каких это пор полевые скоты питаются мясом? Ведь он не сказал: "Звери полевые". Здесь имеется небольшая проблема, состоящая в том, что в книге Дварим в разделе, который посвящен кратким благословениям, которые придут на нас, если мы будем вести себя хорошо, и очень длинному списку проклятий, которые придут, если мы будем вести себя плохо, там, среди проклятий, есть состояние страшнейшего голода, когда говорится, что "трупами твоими будут питаться скоты полевые". Тогда почему же Давид считает, что у Гольята помутился рассудок, когда он так говорит, если Тора, данная с Неба, говорит точно то же самое? И на это есть вполне разумное объяснение, что там, в Торе, проклятие относится к небывалому голоду, когда многие животные, которые не были людоедами, в таких экстремальных условиях могут ими стать. То есть, скот в условиях полнейшего голода может начать питаться мясом, и это вполне возможно, но здесь же никакого голода нет!

Ответ на вопрос: . - Относительно свиньи, которая вполне может есть мясо, надо сказать, что вряд ли ее можно считать "скотом полевым". Важно понять, что мидраш все это подчеркивает потому, что ему здесь есть "что подчеркивать". Вообще же нередко бывает так, что тексты галахических мидрашей толкуют - "бэhэмат" несколько расширительно, как вообще животных, включая и зверей полевых. Здесь надо подчеркнуть, что как это часто бывает, поскольку заранее известно, что Гольят постепенно движется к своей гибели, то легко замечаются именно те точки, когда он сам эту свою гибель предрекает.

Давид же сказал Пелиштимлянину: "Ты идешь на меня с мечем, и с копьем, и с "бехидон" - что обозначает тоже некое копье или меч, который располагается за спиной между лопатками (то есть, Гольят идет со всеми этими мощными видами оружия), а я иду на тебя с Именем Всевышнего Воинств - Бога строя Израиля, которых ты поносил. И сей день предаст тебя Всевышний в мою руку, и я тебя убью; и сниму с тебя голову; и отдам трупы пелиштимлянского лагеря сей день птицам небесным и зверям земным. И узнает вся земля, что есть Бог у Израиля. И узнает вся эта община, что не мечом и не копьем спасает Всевышний, потому что Всевышнему принадлежит война, и Он отдал вас в наши руки".

/17:48-49/ Различное объяснение слов в описании начала сражения: "Давид побежал к строю". Метнув камень пращей, Давид попадает Гольяту в лоб. Объяснение мидрашами возможности такого попадания, а также того, что Гольят упал "лицом на землю".

Дальше говорится: "И вот, когда поднялся пелиштимлянин и пошел приближаться навстречу Давиду, то поспешил Давид, и побежал к строю, навстречу пелиштимлянину". Этот оборот очень труден для понимания, потому что не ясно: при чем здесь строй, и о каком строе идет речь? Расположение вроде бы такое, что у Давида за спиной строй Израиля, а у Гольята за спиной строй пелиштимлян, и приближается этот страшного вида Гольят, а Давид поторопился и - побежал "к строю". К какому же строю он побежал? Мидраш строит совершенно фантастические картины, и говорит, что Давид изо всех сил побежал "задом наперед" к своему строю (так ему было страшно!). Этот потрясающий мидраш дальше дает некую "игру космических сил", в результате чего происходит одно решающее действие.

Ответ на вопрос: . - Действительно, именно так и сказано: "побежал к строю" и (одновременно) - навстречу, хотя вроде бы строй у него с одной стороны, а бежать навстречу с пелиштимлянами надо бы в другую сторону. Такое объяснение, что Гольят был как бы окружен пелиштимлянами, и Давиду пришлось приблизиться к этому строю, вполне интересно. Всевышний же, по одному из мидрашей, своей властью сделал так, что Гольят не мог двигаться: и от тяжести и от всего того, что он собой представляет. Поэтому, Давид - пришел к нему. В любом случае понятно почему Давид не стал выжидать, а начал действовать. Ясно, что на близком расстоянии у Гольята было слишком явное преимущество. Наиболее известный мидраш говорит, что рядом с Гольятом находился только тот человек, который нес этот мощный щит, но это нисколько не отменяет возможностей других мидрашей, и в частности, этого интересного объяснения о расположении пелиштимлянского строя.

Стих 49 говорит: "И Давид протянул руку к своей сумке, и достал оттуда камень, вставил его в пращу, и метнул в пелиштимлянина, ему в лоб. И впился (погрузился) камень в его лоб, и тот упал лицом на землю". Каким образом камню удалось попасть в лоб, закрытый медным шлемом? Это - проблема. Есть такой мидраш, который объясняет, что пелиштимлянин при словах Давида взглянул наверх, и у него открылась часть лба, куда Давид и метнул камень. Другое объяснение такое, что лоб так и остался закрытым, но чудо, которое произошло с Неба, состояло в том, что камень не только "прошил" медный шлем, но он еще погрузился внутрь лба. И совершено явное чудо, что при таком наверняка "неслабом" ударе спереди, Гольят упал не назад, как вроде бы следовало ему, получившему удар спереди, а упал он лицом на землю. Мидраш объясняет это так, что ангел толкнул его сзади. Мы знаем много таких объяснений, когда ангел подходит с нужной стороны и в нужный момент времени, и все проблемы - решаются. Так, например, было в случае, когда Аман умолял царицу Эстер о спасении, и в нужный момент ангел "крылышком" повалил его на ее ложе, что и решило судьбу Амана.

Ответ на вопрос: . - Вполне возможно, что можно найти и физическое объяснение падению Гольята вперед (без помощи ангела). И может быть, что его падение было, действительно, вызвано, например, силой инерции от того, что он бежал навстречу Давиду. Хорошо бы построить механически рассчитанную модель такого случая. В этой связи можно вспомнить красивое рассуждение Сфат Эмет - одного из первых гурских цадиков, который говорит так. Есть знаменитое высказывание, что всякий, кто гоняется за почетом, от того почет убегает. А кто убегает от почета, - за тем гоняется сам почет. Тогда надо задать вопрос: "что же в конце концов результат получится один и тот же?" Получается, что человек и почет оказываются отдельно расположенными: не важно, кто от кого убегает, но почета-то все равно нет! И он говорит: "Да, правильно, результат при жизни один и тот же, но когда человек умирает, то результат совершенно разный. Если человек гнался за почетом и перестал за ним гнаться, то почет - ушел, и его нет. Но если почет догонял человека, который перестал бежать, то тут-то его почет и настигает". Вот такой простой способ строить простые "механические" модели!

Почему же нужно было, чтобы Гольят упал лицом на землю? Имеется такое объяснение, основанное в какой-то степени на каббалистической традиции, что когда человек умирает лицом кверху, то это - хороший признак. Это признак того, что суть его помыслов при жизни была направлена к вещам высоким. Если же он умирает лицом книзу, то это признак того, что на самом деле его духовный взор был всегда обращен к низким вещам. То, что мудрецы приводят такие хорошие или дурные признаки условий смерти героя, не стоит считать совсем несерьезными. Мы помним, что в начале книги Шмуэля описывается этот трагический день, когда были убиты сыновья Эли, и был взят в плен Ковчег, и были преждевременные роды у невестки Эли. Когда она умирает при родах, то повитуха ей говорит: "Не бойся, потому что у тебя сын!" Это очень похоже на то, как Рахели говорила повитуха: "Не бойся, потому что это - тоже сын!" Очень серьезная традиция говорит нам на это, что имеется такая мишна из второго пэрэка "Шабата", что за три тяжелых прегрешения женщины умирают во время родов. Трудно представить себе, чтобы такой грех был на великой нашей праведнице - Рахели! Но объясняется так, что за эти три прегрешения женщина умирает во время родов, когда она еще не родила. Если же она уже родила, то тогда смерть от родов не нужно считать дурным признаком. И Рахели говорят, что это - "опять мальчик" потому, что это очень было важно для нее, поскольку она должна была родить еще одно недостающее колено. Может быть, это так же было важно и для коhена Пинхаса, чтобы знать, что есть продолжение коhенского рода.

Другое объяснение того, почему было важно, чтобы Гольят повалился лицом на землю, состоит в том, что после того, как его рот изрыгал все эти низости про народ Всевышнего, нужно было, чтобы его уста лобызали прах земной, по принципу "мера- за меру".

/17:50-51/ Давид умертвил Гольята и отрезал ему голову его мечем. Объяснение мидрашем, как удалось Давиду достать меч Гольята. Обещание Давида щитоносцу Гольята.

Дальше сказано: "И скрепился с силами Давид, метнув пращей с камнем в пелистимлянина, поразил пелиштимлянина, и - умертвил его. А меча нет в руке Давида". Получается такая ситуация, что Давид не знает, что ему делать, потому что он обещал отрезать голову Гольята, а меча у него нет. И тогда - побежал Давид, встал возле пелиштимлянина, и взял его меч, и вынул его из ножен, и умертвил его (хотя вроде бы он его уже убил!), и - отрезал ему голову. И увидели пелиштимляне, что умер их герой, и побежали." Здесь имеется много статических моментов, которые затрудняют понять этот пасук гладко. А именно, сказано: "Побежал Давид и - остановился". Зачем надо было говорить, что он остановился? Потом говорится: "И взял меч, и вынул его". Столько слов: "и остановился, и взял, и вынул"!

Мидраш приходит к такому объяснению некой конфузной ситуации, в которой оказался Давид. Он победил и умертвил этого пелиштимлянина, и когда он приходит без своего меча и пытается вынуть из ножен меч Гольята, то у него ничего не выходит: меч не вынимается. Получается, что такой героический подвиг превращается этим в некий фарс, потому что на виду у двух строев герой не может вытащить меч из ножен. Проблема состояла в том, говорит мидраш, что меч был заколдован, там был "личный код", без которого меч невозможно было вынуть. И тогда Давид говорит этому носителю щита: "Помоги мне вытащить меч". И тот ему отвечает: "Я готов тебе помочь при том условии, что ты поклянешься мне, что дашь мне в жены еврейскую женщину". Давид соглашается; тот человек ему помог; Давид вытащил меч, и довел до конца всю эту процедуру. И Всевышний, согласно мидрашу, так говорит Давиду: "Ты так легко обещаешь еврейскую женщину! Тогда - отдашь свою жену!" И этот носитель щита, как говорит мидраш, был никто иной, как Урия hа Хити, который был мужем Бат Шевы, сотворенной с начала Сотворения мира в жены Давиду.

Ответ на вопрос: . - Поскольку этот человек, щитоносец, обслуживал Гольята, то он, по всей вероятности, должен был вынимать меч, чтобы чистить его и пр., и поэтому он должен был знать этот "код".

/17:52-54/ Израильтяне преследуют убегающих пелиштимлян и разбивают их стан. Давид переносит голову Гольята в Йерушалайм, а его оружие - в свой дом.

Далее говорится (17:52): "И поднялись мужи Израиля и Йеhуды (на войне обычно Йеhуда стоит особняком, потому что это - особые боевые подразделения). И протрубили, и гнались за пелистимлянами до Гата и до ворот Экрона (одного из пяти главных пелиштимлянских городов). И вся эта дорога была усеяна трупами пелиштимлян до Гата и до Экрона. И вернулись сыновья Израиля из этой погони за пелиштимлянами, и разграбили их пелиштимлянский стан. И взял Давид голову пелиштимлянина, и принес ее в Иерушалайм, а его оружие поместил в своем шатре". Что такое его шатер, - никто точно не знает: это либо его шатер в лагере, либо, как не редко в Танахе, так называется просто его жилище, дом. Когда мы читаем, что Шмуэль отпустил народ "по шатрам их", то из этого не обязательно делать вывод, что во времена Шмуэля люди все еще продолжали жить в шатрах, а это значит, что просто они отправились в свои жилища. Почему Давид отнес голову Гольята в Иерусалим? Прежде всего не надо понимать, что он сделал это тотчас же: отнес голову и потом вернулся назад к Шаулю.

Ответ на вопрос: . - То, что в этом тексте называется Йерушалайм, совсем не то, что мы называем сегодня Иерусалимом. И это относится не только к размерам. Гиват-Шауль, например, был тогда совсем другим городом. Йерушалайм же не включал в себя старого города, его основной части, потому что эта крепость все еще находилась в руках йевусеев. Поэтому эта центральная главная часть Йерушалайма в те времена называлась Йевус. Йерушалаймом же тогда называли то, что находилось по соседству, рядом, и ту часть, что была в руках Израиля. Почему Давид решил отнести голову именно в Йерушалайм, который находился тогда целиком в колене Беньямина (весь наш Иерушалайм стоит на границе Йеhуды и Беньямина)? Почему он не отнес в столицу своего колена - в Бейт-Лэхэм, где находился дом его отца? Ответ на этот вопрос отыскать трудно.

Ответ на вопрос: . - Что касается ешивы Шема и Эвэра, то она никогда не находилась в Йерушалайме. И Гора Мориа не находилась в пределах того, что названо Йерушалаймом. То есть, самое "сердце" Йерушалайма было не в руках евреев. Как мы увидим позже, у Давида с Йерушалаймом будут совершенно особые отношения. Может быть, он предчувствует это. Давида, как и Шмуэля, всю жизнь занимает вопрос о том, где же то место, которое выберет Всевышний для построения Храма? В некотором смысле, это главная цель стремлений Давида. Как мы увидим позже, оба они - Давид и Шмуэль, несмотря на их пророческий дар, безуспешно пытаются вычислить, где будет Храм. Именно поэтому Шмуэль не вернул Ковчег немедленно в Храм в Нов. Он решил оставить его в том месте, которое он считал очень подходящим для Храма. Он думал, что это будет где-то в Кирьят-Ярим - на границе Йеhуды и Беньямина.

Ответ на вопрос: . - Почему Давид не отнес голову в Гиват-Шауль, где находился царь? Гиват-Шауль не называется Йерушалайм в те времена. Это были совершенно разные города, между которыми З-4 часа ходу. Если представить себе, что Давид отнес голову не сразу, а спустя длительное время в Йерушалайм, то тогда спрашивается, где же она находилась все эти годы? Ясно одно, что он ее не похоронил, потому что голова такого важного противника это - важнейший военный трофей. Поскольку потомки Шема и Йафета получили благословение в том, что им полагается захоронение после смерти, а Гольят вряд ли может считаться потомком Хама, то может быть и нужно было бы захоронить его голову, но поскольку это такой выдающийся трофей, то таких объяснений, что Давид ее захоронил, не встречается. Он, по-видимому, выставил ее "на позор", на всеобщее обозрение.

/17:55-58/ Обсуждение мидрашами и Гемарой странного вопроса Шауля по поводу Давида: ""Чей сын этот юноша?" По мидрашу, Доэг объясняет, что Давид не может войти в общину, как внук моавитянки. Спор Доэга с Авнэром по поводу закона: "Моавитянин, но не моавитянка".

В стихе 55 говорится так. "И когда увидел Шауль Давида, выходящего навстречу пелиштимлянину, то он сказал Авнэру, военачальнику: "Чей сын этот юноша?"" Конечно, этот вопрос повергает нас в полное смятение, поскольку он совершенно неожиданный! Мы видели в предыдущей главе, как Шауль очень полюбил Давида, и просил его отца оставить Давида при нем. Теперь же он спрашивает: "Чей сын этот юноша?" Авнэр ответил Шаулю так: "Жива твоя душа царь, если я знаю". Это такая форма клятвы. То есть, он клянется жизнью царя, и он, военачальник царя, говорит, что он не знает "чей он сын". Эта настолько вопиющая трудность, что на любом уровне комментирования приходится напрягаться довольно сильно. Библейские критики (их можно упомянуть, хоть мы и не занимаемся этой "наукой") говорят, что в народе издавна существовали две параллельные традиции. Одна - это содержание главы 16, а другая - содержание главы 17. Тогда это просто два варианта того, как Давид появился при Шауле. Это напоминает знаменитое высказывание по поводу того, почему плохие теории так хорошо согласуются с экспериментом - потому, что у них всегда есть лишний параметр. Поэтому, если есть трудности (как в нашем случае), то можно - разрезать, и считать верным или одно, или другое. Получается очень "простой" способ решения трудностей!

Можно, конечно, сделать такое спекулятивное предположение, что автор этого текста - Шмуэль по каким-то причинам решил изменить последовательность событий в своем изложении. Как мы знаем, такое встречается в Танахе. И в Торе нет четкой последовательности событий: что было раньше, и что было позже. То есть, в случае логической необходимости, или подчеркивания чего-то принципиального, или при композиционной необходимости, Тора и Пророки могут переставлять события и ставить их не в хронологической последовательности. Однако, в нашем случае это мало поможет, потому что если главу 16 поместить после главы 17, то тогда тоже начнутся безумные трудности. В главе 16 Давид выступает в роли одаренного разными дополнительными достоинствами музыканта, и как можно себе представить, что Давид просто играет на киноре, а Шауль уже забыл про то, что Давид недавно убил Гольята и спас весь народ? Поэтому, если переставить главы, то проблема все равно не решится. Можно было бы предположить, что поскольку, как мы знаем, Шауль в последнее время страдает приступами черной меланхолии, то во время таких приступов он может что-то и забыть.

Ответ на вопрос: . Как мог Авнэр не узнать Шауля? - Действительно, вполне можно предположить, что он просто, что называется, - "поддакивал" (то есть, поступал, как обычный халуй).

Абарбанэль и другие комментаторы пшата объясняют так, что у Шауля, который увидел это проявление Божественного героизма и вдохновения в Давиде, помутился рассудок, и он перестал узнавать самых близких людей. Когда он задает свой вопрос Авнэру, то Авнэр оказывается в трудном положении. Он не может отложить свой ответ до тех пор, пока царь очнется, он должен отвечать сейчас. Если он скажет, что он знает, кто это, то это будет означать как-то сильно задеть царя; сказать же, что он не знает, это значит - соврать, а он дает клятву. Поэтому, как объясняют комментаторы, он не говорит так: "Клянусь тебе, царь, что я не знаю", а он говорит: "Жива твоя душа, царь, если я знаю". То есть, получается, что он говорит: "Если я знаю, то твоя душа жива". Он как бы успокаивает царя. Таким образом, по пшату получается так, что Авнэр, конечно, прекрасно знал, кто это, но он видит, что царь не в порядке, и поэтому он ведет себя единственно возможным образом, делая вид, что он не знает, и клянется, а на самом деле в этой клятве есть лазейка, и получается, что он ничего собственно и не сказал: он не сказал, что он не знает, и не сказал, что знает; он сказал - "если знаю". В таком объяснении, конечно, есть большое напряжение. Эта сцена описана настолько ясно и выпукло, что подтверждает частые случаи, когда трудность гораздо красивее, чем ее решение.

Мидраш идет по совершенно другому пути. Он не говорит, что Шауль из-за болезненного своего состояния вдруг забыл, кто перед ним. Согласно мидрашу он прекрасно знал, кто такой Давид. В Талмуде, в трактате Йевамот, в знаменитой мишне, об этом говорится так. Аммонитянин и моавитянин - запрещены, и запрещены навеки. То есть, имеется в виду, что ни они, и ни их дети, ни дети детей, до конца всех поколений не имеют права жениться на еврейках. Но женщины - разрешены сразу. Поэтому, если аммонитянка или моавитянка сделала гиюр, то она может немедленно выходить замуж за еврея. Дальше гемара задает вопрос: "Откуда эти слова (что означает, где находится этот источник в Торе), что мужчины запрещены навеки, а женщины разрешены сразу?"

И говорится, что так сказал рабби Йоханан. Потому что говорит стих: "И когда увидел Шауль Давида, выходившего навстречу пелиштимлянину, то он сказал Авнэру, военачальнику: "Чей сын этот юноша, Авнэр?" И сказал Авнэр: "Жива твоя душа, царь, если я знаю". И гемара говорит на это: "Он - не знал?" Ведь написано: "И полюбил его очень!" И это говорится про то, как Шауль полюбил Давида. И он не знал, кто такой Давид?! Сказано, что Давид стал ему оруженосцем! И гемара говорит, что все это сказано не про Давида, и что Давида он, конечно, знал. Он спрашивает не про Давида, а про его отца. Но ведь мы знаем, что отца Давида Шауль тоже не мог не знать, потому что сказано про Ишая, отца Давида, (17:13): "веhаиш биймей шауль закен ба баанашим" - "и муж этот в дни Шауля был мудрым (старейшиной) среди самых умных людей (или это обозначает, что он постоянно шел в сопровождении огромной свиты). И сказал Рав (некоторые говорят, что сказал это рабби Аба), что речь здесь идет про Ишая, отца Давида, который ходил и выходил в сопровождении свиты.

Так о чем же Шауль спрашивает? Гемара говорит: "Вот, что спрашивает Шауль. Он спрашивает о том, откуда он происходит: от Пэреца или от Зэраха? Шауль прекрасно знает, что это - Давид, сын Ишая, но он не может вспомнить, к какой линии колена Йеhуды он принадлежит. Если он происходит от Пэреца, то он будет царем, потому что царь проламывает, открывая себе дорогу, и никто не может ему перечить, потому что Перец - от слова - "лифроц" - "прорывать". Его так назвали потому, что Зэрах - блеснул ("зарах"), показал пальчик, который повитуха обвязала ниткой, а Пэрец обошел его и родился первым. Он при этом не стал первенцем, но он показал тем не менее в самый момент своего рождения, как ведет себя царь. И вот Давид тоже так же, напролом, пошел и убил этого пелиштимлянина. И Шауль рассуждает дальше, что если он происходит от Зэраха, то он будет просто важным человеком. Гемара спрашивает: "А почему вдруг Шауль задал такой вопрос?" И ответ такой: "Потому что сказано, что "одел Шауль Давида в свои одежды, которые получились ему по размеру". А про Шауля написано, что он на плечо выше всего народа, поэтому, когда Шауль увидел, что Давиду как раз по мерке эти царскме одежды, то он испугался, не это ли и есть конкурент более достойный?

И сказал ему Доэг, эдомиянин, который, как мы видели, уже появлялся один раз в мидраше, расхваливая Давида. Теперь же по мидрашу он говорит: "Вместо того, чтобы ты спрашивал про него, достоин ли он быть царем или нет, спроси про него лучше - достоин ли он войти в общину, или нет? Почему? - Потому что он происходит от моавитянки Рут. Ему отвечает Авнэр: "Мы же учили: "Аммонитянин, но не аммонитянка, и моавитянин, но не моавитянка запрещены для вступления в брак с евреями". Как мы видим, военачальник тоже может иметь время, чтобы учить Тору. И он хорошо знает галаху. Но Доэг, который из руководителей Санhедрина, говорит ему на это: "Но тогда - мамзер, а не мамзерка". То есть, если из списка тех, которым запрещено вступать в брак с евреями, исключаются моавитянки (а моавитянин - запрещен), то тогда можно исключить и других, например, мамзерку, оставив мамзера, или, например, оставив египтянина, исключить египтянку. То есть, тогда надо бы для всех, кому запрещено войти в общину Всевышнего, сделать различие в роде, и разрешить - женщинам.

На эту трудность отвечает Авнэр, что это потому, что в Торе написана причина, по которой моавитянин и аммонитянин не имеют права войти в общину Всевышнего. А именно, они не могут войти в общину Всевышнего за то, что они не вышли навстречу народу, вышедшему из Египта, с хлебом и водой. Но выходить навстречу народу - это дело мужчин, а не женщин.

Ответ на вопрос: . - Доэг был из глав Санhедрина. Почему же он называется эдомиянин? Дело в том, что мы очень часто встречаем название еврея по какому-то окрестному народу, где он, например, жил (как мы, вот, - все русские).

То есть, здесь в Торе точно указана причина - почему нельзя. В остальных случаях говорится просто, например, говорится, чтобы не отталкивать совсем египтянина, потому что ты был у него "в гостях". И здесь египтянин и египтянка не различаются. Сказано, что до третьего поколения они равномерно запрещены. Точно так же и с Эдомееями, потомками Эсава. А в случае Аммона и Моава - там говорится явно, что запрещен только мужчина, потому что не женское дело выходить навстречу народа.

Ответ на вопрос: . - Аммон и Моав - очень близкие наши родственники, и поэтому-то с них спрос велик. Это - очень важная тема, потому что хотя египтяне, и Рим - потомки Эсава, на протяжении многих поколений делали нам страшные вещи, и они убивали нас, но тем не менее Эсава не отталкивают потому, что он - брат. Но Аммон и Моав никогда и ни в каком поколении не могут войти в общину Всевышнего, потому что они проявили неблагодарность. Они появились на свет благодаря заслугам Авраама, который "побежал" спасать своего племянника - Лота. И именно за его заслуги их проводили "с комфортом", и им удалось спрятаться в этой пещере.

Ответ на вопрос: . - Что касается Амалека и его потомков (Амана, например), то хоть они и являются проямыми биологическими потомками Эсава, но это - совершенно особая стержневая струя, у которой особая судьба. Амалека вообще нельзя принимать и никаким образом, и в будущем ему предстоит быть начисто стертым из под Неба. Однако, это не касается всего остального потомства Эсава. Эсав народил множество князей, и у многих из них есть не очень "симпатичные" качества, но при этом они вместе со всеми народами в будущем будут иметь максимально возможную степень исправления. Поэтому ими нельзя гнушаться. У них есть нехорошие задатки, и поэтому в первом и втором поколении их принимать евреям нельзя, но в третьем поколении они уже могут быть евреями. Более того, мы знаем, что из потомков Эсава были великие мудрецы, которые нам передали Тору, например, согласно традиции, это были - рабби Мейер, Онкелос.

Продолжение ответа на вопрос:. - Имеется такое рассуждение к тому месту, когда Яаков услышал, что Эсав идет навстречу с отрядом в 400 человек. Яаков - "очень испугался и стало ему тесно". И Раши приводит такой комментарий, что он очень испугался того, что он будет убит, а стало ему тесно оттого, что он может убить других. Есть такое толкование. Известен рабби Мейер, которого в мишне почти регулярно относится к "ахерим" - "другим". Несмотря на то, что он составитель подавляющего большинства мишнайет, он почти нигде не назван по имени в наказание за то, что он продолжал оказывать уважение своему учителю Элише бен Абуи, когда тот стал отступником. И за это мудрецы его наказали тем, что почти всюду его помещают безымянным, а там, где надо привести его особое мнение, говорят: "ахерим омрим". Так вот, очень красивое толкование "страха" Яакова заключается в том, что он испугался того, что он может быть убит; а то что сказано: "стало ему тесно" означает, что ему стало тесно от мысли, что он может убить предков, которые породят рабби Мейера! Как же мы тогда Мишну будем учить?! Таким образом, у самых озверелых врагов Израиля могут быть потомки, которые для нас необычайно ценны.

Итак, Доэг говорит, что если уж мужчины (Моава и Аммона), так и женщины, а если в этом случае ты различаешь, то различай тогда и в других случаях. Авнэр же объясняет так, что на это есть причина, поскольку они наказаны за то, что не вышли навстречу евреям, а женщины - не виноваты, так как им выходить не положено. Но Доэг на этом не сдается, и говорит, что если так рассуждать, то есть хорошая возможность: пусть мужчины выходят навстречу мужчинам, а женщины - навстречу женщинам. Если же женщины не выходят и навстречу женщинам, то они несут ту же самую ответственность! И тогда женщины Моава тоже не могут войти в общину Всевышнего. И Авнэр не нашел, что на это ответить.

В стихе 56 говорится, что тут же царь Шауль сказал Авнэру: "Спроси ты, чей сын этот юноша?" Интересно отметить, что в первый раз Шауль говорит: "бэн-ми-зэ hанаар", где "наар" можно было бы перевести, как - "добрый молодец", что с одной стороны означает "юноша", с другой стороны - человека подчиненного положения, а с третьей стороны - это может означать "добрый воин". Второй же раз Шауль называет его - "hаалэм", что, как намекает мидраш, происходит от слова - "нэелэм" - "скрытый, неизвестный". Талмуд объясняет это таким образом, что раз от тебя, Доэг, руководителя мудрецов, скрылась эта галаха, то иди-ка и спроси в Бейт-Мидраше - какая же галаха по этому вопросу? Эти споры существовали в народе еще во времена Боаза: как это так глава Санhедрина, шофет, вдруг берет в жены моавитянку? И тогда Боаз и разъяснил, что запрет относится к моавитянину, но не к моавитянке. Доэг отправился в Бейт - Мидраш, и ему сказали то же самое: "моавитянин, но не моавитянка" (и т.д.). Он снова задал все эти трудности в Бейт-Мидраше, и они, как и Авнэр, спасовали перед последней трудностью, и не знали, что ответить.

Согласно мидрашу, Амаса бен Иш снимает возражения Доэга. Объяснение рава Йеhуды Соловейчика. Понимание законов, передающихся по "устной Традиции".

Уже Доэг собирался объявить, что Давид не имеет права жениться на еврейке, и сам фактически не является евреем, но тут поднялся Амаса бен Иш (он еще встретится в дальнейшем), и произвел некое действие. Надо сначала сказать, что про него сказано, что его отец был Итра hа Исраэли. В другом месте говорится, что он - ишмаэли. То, что так сказано в разных местах по-разному, комментаторы пшата объясняют очень просто: он был еврей, который жил в земле Ишмаэля. И поэтому ишмаэли его называли - иври, а когда он был среди евреев, то его называли ишмаэли. Так что по пшату тут большой проблемы нет, но мидраш говорит, что поскольку этот исраэли назван ишмаэли, то он, как ишмаэлитянин, припоясался мечом. Затем он встал у входа в Бейт-Мидраш, и сказал: "Всякий, кто не послушает эту галаху сейчас, немедленно, будет проколот этим мечем. Так я получил из Бейт-Дина Шмуэля Роматянина: "амонитянин, но не амонитянка, и моавитянин, но не моавитянка"". Вроде бы он говорит то же самое, но что за метод ведения споров? И что же здесь происходит?

Объяснил это место выдающийся мудрец позапрошлого поколения равв Йеhуда Зеев Соловейчик, который приходился родным дядей известному нам равву Йосэфу Соловейчику. Он был знаменитым раввом Бриска (Бреста), родины династии Соловейчиков. Это - выдающаяся школа на протяжении последних 1,5 столетий, которая дала блестящие произведения и методы. Так вот, равв Соловейчик, который был учителем ныне здавствующего равва Шаха, и был глубоким знатоком Торы и комментаторов, анализирует эту сцену. Он говорит, что на первый взгляд Амаса не сказал совершенно ничего нового, кроме того, что он угрожал мечом. Однако, на самом деле он решил проблему. Решил он ее следующим образом.

Надо напомнить, что имеются законы, которые передаются по Устной Традиции, да и вообще другим способом законы не передаются, потому что нет таких законов, которые мы получили бы только на основе Письменной Торы. В Письменной Торе есть какие-то заметки и "зарубки", которые разъясняются в Устной Традиции, объясняющей, какие законы они нам передают. Простейшим доказательством этого является, например, то, что если в Торе мы читаем: "Око - за око, и зуб - за зуб", то нам совершенно ясно, что вовсе не надо выбивать глаз или зуб, нужно сначала обратиться к Устной Традиции и понять, как это применять. Законы Устной Торы делятся на различные слои, уровни. Во-первых, есть такие законы, которые записаны в Торе и разъяснены, и переданы Моше еще с Синая. Это - незыблеммые законы, которые никак нельзя изменить или повернуть, потому что так дано с Неба: и текст, и разъяснения. Кроме того, есть такие законы, которые в тексте мы не умеем прочитать, но они даны Моше на Синае (в широком смысле: и на Синае, и в пустыне), и это - тоже незыблемые законы, с которыми ничего невозможно сделать, Но бывают законы, которые не получены от Моше, а пришли мудрецы последующих поколений, и истолковали какое-то место Торы, и сказали: "Таков закон Торы". В этом случае действует такое правило, что какой-нибудь последующий Бейт-Дин может отменить это решение, но при двух условиях: если он превосходит предыдущий числом и мудростью. В этом как раз и состоит причина того, почему после Эзры пока не нашлось Бейт-Дина, который имел бы силу отменить какое-нибудь их решение (или числа не хватает до 120, или мудростью не дотянулись).

Так вот, когда Доэг ставит трудности, а Авнэр пытается их решать, или когда тот же диалог повторяется с мудрецами Бейт-Мидраша, то все уверены в том, что это решение - "моавитянин, но не моавитянка", является решением Бейт-Дина, например, Бейт-Дина Боаза. Тогда, если сейчас найдется Бейт-Дин, который не уступает ему, то он может принять решение, что надо толковать не так, поскольку можно привести такой аргумент, что женщина могла встречать женщину, и поэтому нет достаточного основания, чтобы исключать моавитянку, и считать, что она не должна наравне с моавитянином подчиняться этому закону. И вот тут-то встает Амаса и говорит: "Если вы думаете, что это решение какого-либо Бейт-Дина, - то вы ничего не поняли! Так я получил традицию от Бейт-Дина Шмуэля Роматянина, и это - галаха Моше! И ее никто и никогда не может изменить! Поэтому, вы можете обсуждать все трудности, поскольку это - занятия Устной Торой, но это никуда не подвигает закон Торы, который получен от Моше. Если Моше сделал свои рассуждения, то в принципе это тоже можно отменить, но если это - галаха Моше, которая получена из первоисточника, то это невозможно никогда изменить. Поэтому новость в выступлении Амаса состоит не в "мече", который представляется просто несколько иллюзорным и приведен из-за того, что он назван ишмаэли; а на самом деле, острие того, что он сказал нового, состоит в том, что этот закон: "моавитянин, но не моавитянка" принадлежит не к той категории законов, как вы думали. И это - потрясающе важное и глубокое объяснение!

Разные соображения комментаторов, идущих по линии пшата и по линии мидраша. Аргументы в пользу того, что это - первое знакомство Шауля с Давидом. Смысл ответа Давида Шаулю.

Когда вернулся Давид, после того, как он поразил пелиштимлянина, то "взял его Авнэр, и привел его к Шаулю". Комментаторы, следующие простой линии, говорят, что Шауль говорит Авнэру, что поскольку мы не знаем, кто это такой, то мне неудобно идти расспрашивать, и - пойди ты и узнай. А Авнэру тоже неудобно расспрашивать, и поэтому он берет Давида, и приводит его к Шаулю. Но казалось бы, что нет ничего удивительного в том, что героя-победителя стоит привести к царю, и для этого совсем не нужны еще какие-то соображения. Те же комментаторы, которые идут не по линии пшата, и полагают, что у Шауля было выпадение памяти, считают, что именно поэтому Авнэр говорит так, чтобы не обидеть Шауля, но одновременно сказать так, чтобы не дать ложной клятвы. Те комментаторы, которые следуют линии мидраша, вроде бы очень "благополучно" разрешают все проблемы: и Шауль и Авнэр находятся в здравом уме и в твердой памяти, и они прекрасно знают, что Давид - сын Ишая, но они не помнят, от кого происходит Ишай. Дальше возникает та трудность, что Шауль сам задает Давиду этот вопрос.

Сказано (17:57), что Давида приводит Авнэр, и "голова пелиштимлянина у него в руке" (то есть, это явное доказательство того, что в Иерусалиме она еще не побывала). И сказал ему Шауль: "Чей ты сын, юноша?" Надо сказать, что то, что Шауль называет его юношей, является одним из сильных подкреплений тех библейских критиков, которые говорят, что перед нами первое знакомство Шауля с Давидом. Это такой сильный их аргумент, что не нужно просто от него отмахиваться, потому что, если есть довод разума, который делает трудным понимание текста Танаха или мидраша, то в этом случае Рамбам очень сильно призывает нас, чтобы мы не уподоблялись тем простачкам, которые говорят: "Раз так написано (или - раз так сказали мудрецы), то это - так, а все, что не так, то это - ложь. Рамбам говорит, что есть два уклона, противоположных друг другу и конкурирующих по вредности между собой. Один уклон - сказать, что раз написано так, то это - только так, хотя это и невозможно принять разумом, а другой уклон - раз здесь сказана невозможная вещь, то это значит, что все это - вздор! И Рамбам говорит: "Я не знаю, какой из этих видов глупости вреднее?" Несомненно, что второй все-таки хуже, но и первый уклон является очень опасным видом глупости, это - как "головотяпство со взломом", когда тебе сообщается нечто, что непостижимо разумом, а ты "закрываешь" свой разум, и как бы говоришь: "мое дело маленькое". Это верно, что "твое дело - маленькое", но сначала следует постараться до предела своих сил понять, что тут происходит.

Конечно, когда старший называет младшего "мальчик" или "юноша", то это совсем ничего не доказывает, но надо проаниализировать, и помотреть, как в других местах Шауль называет Давида. Правда, здесь нет больших возможностей, потому что, как мы видели, их личные взаимодействия совсем не простые. Итак, сказал ему Шауль: "Чей ты сын, юноша?" И сказал ему Давид: "Сын твоего раба Ишая из Бейт-Лэхэма". Казалось бы, что из этого ответа мы можем понять, что Шауль интересовался не тем, из какой он линии, а он интересовался тем, кто его отец. Но на это нам отвечают, что это вовсе не обязательно так. Если мы примем линию мидраша в Талмуде, как прямое описание действительности, то поймем, что без этого по-настоящему трудно, потому что чем больше мы будем вдумываться в соотношение глав 16 и 17, тем тяжелее будет согласовать все детали между собой. Поэтому, многие комментаторы принимают эту линию Талмуда за пшат. То есть, Шауль, действительно, увидев, как по-царски ведет себя Давид, исполнился ревности и испуга, что это и есть тот страшный его конкурент, и он хочет это узнать. Поскольку ему неловко спрашивать это напрямую, то он надеется, что юноша, после того, как он так прославился и возвысился, на вопрос :"Чей ты сын?", начнет по крайней мере, если и не присочинять, то ветиевато рассказывать, какой он линии. А Давид на это отвечает предельно кратко. Он говорит: "Я сын Ишая, твоего раба, из Бейт-Лэхэма". Если учесть, что Давид обладает совершенно необыкновенной чувствительностью и интуицией, и он чувствует, что Шауль уже съедаем ревностью, он вполне может так отвечать вполне сознательно. В первый раз (16:18), когда говорят Шаулю о сыне Ишая из Бейт-Лэхэма, не говорится "твоего раба". Здесь же Давид подчеркивает, что он выступил и победил этого необрезанного противника, который оскорблял Воинство Всевышнего, но главное в том, что я - твой раб и сын твоего раба. По мнению некоторых комментаторов, Шауль даже впрямую спросил Давида, от кого он происходит, и тот ему как бы ответил: "Я знаю только одно, что я - сын твоего раба, и я - твой раб, и наши предки тоже были твои рабы. И ты не волнуйся, потому что ты - царь, и никто другой!"

Ответ на вопрос: . - На вопрос о том, насколько тут Давид действовал хитростью, трудно ответить. Конечно, Давид прекрасно сознает, что он помазан на царство, но он знает, что он помазан стать царем после смерти Шауля. Пока жив Шауль - он царь, и Давид ему служит. Конечно, Шауль совсем не ошибся, когда увидел в Давиде своего конкурента. По поводу состояния Шауля мудрецы приводят стих из притчей: "Знает сердце боль души". Шауль чувствует правильно.




Продолжение