К оглавлению книги Н.Лейбович "Новые исследования книги Исход в свете классических комментариев"Книга Исход / Недельный раздел Ки тиса [5]
"...И бросил он из рук своих скрижали..."
32:19 И БЫЛО, КОГДА ОН ПРИБЛИЗИЛСЯ К СТАНУ И УВИДЕЛ ТЕЛЬЦА И ПЛЯСКИ, ВОЗГОРЕЛСЯ ГНЕВ МОШЕ, И БРОСИЛ ОН ИЗ РУК СВОИХ СКРИЖАЛИ, И РАЗБИЛ ИХ ПОД ГОРОЮ.Наши комментаторы задают к этому стиху много разных вопросов. Остановимся лишь на двух из них, один из которых относится к первой, а другой – ко второй части стиха.
А. "...Возгорелся гнев Моше..." Только что Моше уговаривал Всевышнего не давать разгораться Его гневу, не признавал за Господом права гневаться, в конце концов, потребовал от Него "оставить пыл гнева Своего". А теперь он сам гневается?! Но в этом нет никакого противоречия. Долг Моше как пророка состоял в том, чтобы просить за свой народ (ср. Брейшит 20:7: "...ибо он пророк; и помолится он за тебя..."). Но долг его как "человека Божьего" состоял также и в том, чтобы следовать Его путями. То, что вызвало гнев Всевышнего, должно быть отвратительно и Моше.
Истинный вопрос, однако, состоит не в том, почему Моше разгневался, но почему он разгневался именно в этот момент, когда он приблизился к стану и своими глазами увидел происходящее. Ведь все это уже было рассказано ему Всевышним:
32:7 И СКАЗАЛ ГОСПОДЬ МОШЕ: СТУПАЙ, СОЙДИ, ИБО РАЗВРАТИЛСЯ НАРОД ТВОЙ, КОТОРЫЙ ТЫ ВЫВЕЛ ИЗ ЗЕМЛИ ЕГИПЕТСКОЙ.
32:8 СКОРО УКЛОНИЛИСЬ ОНИ ОТ ПУТИ, КОТОРЫЙ Я ЗАПОВЕДАЛ ИМ: СДЕЛАЛИ ОНИ СЕБЕ ТЕЛЬЦА ЛИТОГО, И ПОКЛОНИЛИСЬ ЕМУ, И ПРИНЕСЛИ ЕМУ ЖЕРТВЫ, И СКАЗАЛИ: ВОТ БОЖЕСТВО ТВОЕ, ИЗРАИЛЬ, КОТОРОЕ ВЫВЕЛО ТЕБЯ ИЗ ЗЕМЛИ ЕГИПЕТСКОЙЧто же он мог увидеть нового? Почему же гнев его разгорелся только теперь? Мидраш формулирует этот вопрос чрезвычайно ярко, вкладывая его в уста Святого, да будет Он благословен (Дварим рабба):
Моше спустился с небес, держа в руках скрижали. Он, однако, не разбил их, пока своими глазами не увидел (происходящее в стане). Откуда мы это знаем? Потому что сказано: "И было, когда он приблизился к стану, и увидел тельца..." – только тогда "разгорелся гнев его". Сказал Святой, да будет Он благословен: Моше, а что, Мне ты не поверил, что они сделали тельца?Можно разделить наших комментаторов в зависимости от их подхода к этому вопросу на два лагеря.
Некоторые считают, что то, что увидел Моше, спустившись с горы, и в самом деле не полностью совпадало с тем, что он услышал наверху от Всевышнего. Господь не упоминал "пляски". И если присмотреться повнимательней к тексту, мы увидим, что в его грамматической структуре есть некий намек на то, что "пляски" были для Моше новостью.
В стихе 19 сказуемое "увидел" имеет два однородных дополнения: "тельца" и "пляски". Но, как ни странно, одно из них ("тельца") имеет при себе определенный артикль, а другое ("пляски") – нет. На это обращает внимание р. Авраам Ибн Эзра, но он истолковывает это так1, как он это толкует и во многих других местах:
Артикль из слова העגל ("телец") относится и к следующему слову (комментарий Ибн Эзры к словам "и увидел тельца и пляски").Иными словами, Ибн Эзра считает, что эта асимметрия не требует никакого специального объяснения, просто артикль относится сразу к двум словам, что вообще случается в тексте Торы.
Но Ибн Эзра, как обычно, не объясняет, почему именно в нашем случае Тора выбрала такой прием: распространение артикля перед первым дополнением также и на следующее, а не повторила его перед вторым, как это встречается чаще. Этот вопрос сразу снимается, если мы принимаем точку зрения, что этот опущенный артикль отражает разницу между рассказом, который сообщил Моше Всевышний, и тем, что Моше увидел сам. Он увидел "того самого тельца", о котором он уже слышал; но пляски были новостью для него.
Другие считают, что несоответствие между тем, что Моше услышал на горе и тем, что он увидел в стане, заключалось совсем в ином.
Вот что говорит Альшех:
Суть служения Небесам – это совершение его с радостью и от всего сердца. И так же, если человек идет против воли Всевышнего, надежда еще остается, если он, греша, полон огорчений и печали. Тогда он, может быть, еще раскается и исправит свои поступки. Но если он делает это с удовольствием, тогда уже все безнадежно. Всевышний не сказал Моше, что Израиль [греша] к тому же еще и радуется. Поэтому он тогда еще не так разгневался. Но когда он увидел тельца и пляски, понял, что они еще и ликуют, – тут-то и разгорелся его гнев.Сфорно выражает ту же идею более кратко:
Когда он увидел, что они радуются тому преступлению, которое сделали, как сказано (Ирмеяhу 11:15): "совершая зло, ты радуешься", тогда разгорелся гнев Моше, и он потерял надежду на то, что побудит их к раскаянию, и они исправятся и станут снова достойными скрижалей.Иными словами, не сам факт изготовления тельца пробудил его гнев – ведь о тельце он и раньше знал, – а отношение народа к своему поступку. Он не увидел в их поведении никаких признаков угрызений совести, что и привело его в отчаяние.
Эту же идею развивает р. Шимшон-Рефаэль Гирш:
Пока ложная идея идолопоклонства коренится только в интеллекте, она еще может быть выкорчевана посредством просвещения и разъяснения. Сила истины может исправить ложные представления. Ворота раскаяния в этом случае еще широко открыты. Но когда языческие идеи выходят за рамки теоретических предпосылок и начинают влиять на практическое поведение человека, и его неконтролируемые страсти начинают освящаться общественным культом на алтаре лжи, тогда они получают развитие и начинают проникать в сердца.Очень легко просветить того, кто заблуждается в своем интеллектуальном понимании; но столь же трудно направить на путь раскаяния разбушевавшуюся толпу, развращенную порочным поведением. И вот, пока Моше знал только о грехе сотворения тельца и его обожествлении, он еще надеялся вернуть народ обратно, на путь Торы. Поэтому он и взял с собой вниз скрижали. Но, увидев тельца и пляски вокруг него, он понял, что вирус идолопоклонства уже настолько распространился, что привел к смертоностным последствиям, наделив силой пагубные страсти, гнездящиеся в сердцах толпы. Теперь уже она не знает никаких моральных границ. Моше понял, что для того, чтобы идти путем Торы, нужно уже создать новый народ. Без промедления и сомнения он выпустил скрижали из своих рук и разбил их, этим провозглашая, что Израиль не достоин Торы, которую он ему принес, и не способен ее принять.
Некоторые комментаторы прибегают здесь к психологическому объяснению. Дело было не в какой-то новой информации, которая вызвала гнев Моше, а в том, что он теперь своими глазами увидел то, о чем ранее только слышал. "Акедат Ицхак" говорит об этом в двух своих ответах на этот вопрос:
Я полагаю, что хотя Моше ни секунды не сомневался в том, что евреи совершили очень серьезное преступление, он все-таки не мог осознать, что дело дошло до того, что они и в самом деле сделали себе литого тельца. Он, возможно, думал, что они совершили что-то позорное, что было ему описано как сотворение литого тельца. Или, может быть, он думал, что если они и сделали это, то не все в этом участвовали. А может быть, он считал, что слова Всевышнего "развратился народ твой" –- это не более, чем то, что было в случае с Йеhошуа, когда Бог сказал: "Согрешил Израиль, да и преступили завет Мой... и взяли из заклятого, и крали, и отрицали, и положили в вещи свои" (Йеhошуа 7:11) (А на самом деле согрешил тогда только один человек, Ахан.) А если они и согрешили, думал Моше, может, они уже раскаялись, или, может быть, некоторые хотя бы протестовали. Но когда он пришел в стан, он увидел, что все, что ему было рассказано, в точности так и было.А вот второй его ответ, формулирующий эту идею более определенно:
Это не такой трудный вопрос2, если помнить, что увидеть – это всегда более живое впечатление, чем услышать, даже в случае, когда нет ни малейшего сомнения, что услышанное – это абсолютная правда3.Даже Моше, непревзойденный искусник пророческого видения, несмотря на то, что рассказ о золотом тельце он слышал непосредственно от Господа, не мог представить себе сцену служения идолу так живо, как когда он ее увидел своими глазами. Только когда эта уродливая картина предстала прямо перед его лицом, разгорелся гнев его.
Гораздо более трудную проблему ставит перед нами вторая часть стиха – разбивание скрижалей. Чего надеялся Моше этим достичь, и кто его на это уполномочил?
Вот предложение Рашбама, которое не кажется нам приемлемым:
Когда он увидел тельца, вся его жизненная сила оставила его, и он смог только выставить подальше свои руки, чтобы не уронить их [скрижали] себе на ноги, как человек, который уже больше не может тащить свой груз. Такое объяснение видел я в "Пиркей де рабби Элиэзер"4(Моше не смог нести себя, и скрижали тоже нее могли его нести, и он выпустил их из рук своих, и они разбились). Это простой смысл стиха. (Рашбам к словам "И бросил он из рук своих", 32:19.)Аналогично, Рашбам в своем комментарии к "Дварим" говорит, что слова "...и я разбил их..." (9:17) означают следующее: "у меня не стало сил их нести".
Но, похоже, что Рашбам, который считается великим приверженцем простого смысла текста, здесь отошел от него очень далеко. Разве Тора дает нам хоть какие-то намеки на физическую слабость Моше? Разве стих говорит нам, что скрижали выпали у него из рук? Скорее наоборот, описание этого же события в книге "Дварим" создает впечатление активных и энергичных действий:
9:17 И СХВАТИЛ Я ОБЕ СКРИЖАЛИ, И БРОСИЛ ИХ C ОБЕИХ РУК МОИХ, И РАЗБИЛ ИХ ПРЕД ГЛАЗАМИ ВАШИМИ– а вовсе не что они разбились сами5.
Таким образом, мы возвращаемся к нашему первоначальному вопросу: зачем Моше это сделал? Чего он надеялся этим достичь? "Беэр Ицхак" формулирует этот вопрос еще гораздо острее:
Разбивание скрижалей представляется странным и удивительным, это похоже на поступок, вызванный яростью. Мы, однако, знаем, что запрещается под влиянием ярости разбивать даже маленький сосуд, а уж тем более такую святую и ценную вещь!Ответов дается много, и разных. Некоторые из наших мудрецов склонны видеть в этом действии Моше продолжение его прежних усилий заступиться за Израиль, попытку смягчить, уменьшить его грех (Шмот рабба 43:1):
"И сказал Он, что уничтожил бы их, если бы Моше, избранник Его, не стоял бы пред Ним в проломе [стены]" (Теhилим 106:23). Сказал рабби Шмуэль бар Нахман: когда занимались евреи этим делом, Святой, да будет Он благословен, вершил над ними суд, и собирался вынести им обвинительный приговор, как сказано: "Оставь Меня, и Я уничтожу их". и когда Он уже подписывал приговор, как сказано: "Жертвующий богам, кроме одного Господа, будет истреблен"6 (Шмот 22:19). И что же сделал тогда Моше? Он взял из рук Всевышнего скрижали, чтобы унять Его гнев.Чему это можно уподобить? Принцу, который послал посланника, чтобы тот совершил за него обручение с девушкой. Он пришел к ней, но она за это время согрешила с другим. Что же сделал посланник? Взял брачный документ, который послал с ним принц, чтобы обручить ему невесту, и разорвал его. Лучше, – сказал он, – чтобы ее судили как свободную девушку, чем как обрученную.
Так же поступил и Моше. Как только Израиль согрешил, он взял и разбил скрижали. Сказал Моше: лучше, чтобы их судили за грех, совершенный по ошибке, чем за намеренное преступление. То есть, если бы они видели свое наказание, они не согрешили бы.
Моше здесь выступает как заступник Израиля, пытающийся смягчить его вину. Сходную идею, с несколько более оптимистической концовкой, мы находим в "Авот де рабби Натан" (2:3):
Он [Моше] взял их [скрижали] и пошел с ними вниз в радости великой. Как только он увидел ту гнусность, которую сделал Израиль, поклоняясь тельцу, он сказал: как же я могу дать им скрижали? Я сделаю их тогда виновными в серьезнейших нарушениях заповедей, за которые полагается смерть от руки Небес, ведь написано на них: "Не будет у тебя других богов".Сказал р. Йосе из Галилеи: "Расскажу вам притчу. Чему это можно уподобить? Царю из плоти и крови, который сказал своему посланнику: иди, обручи меня с девушкой, красивой, скромной и хорошего поведения. Посланник пошел и обручил ее. А уже после этого он узнал, что она согрешила с другим. И так он сразу рассудил: если я сейчас дам ей брачный документ, я этим приговорю ее к смерти; лучше я разорву его и уже навсегда разлучу ее с моим господином.
Так же рассудил и праведный Моше. Как я могу, сказал он, дать Израилю эти скрижали? Я этим сделаю его виновным в нарушении заповедей, за которое полагается смертная казнь. Ведь сказано (Шмот 22:19): ‘Жертвующий богам, кроме одного Господа, да будет истреблен...’.7Лучше я их разобью, а народ верну к добру".8
И Всевышний одобрил его действия, как сказано (Дварим 10:2): "Скрижали, которые ты разбил" – то есть, правильно сделал, что разбил их.Мидраш "Шмот рабба" (46:1) еще сильнее подчеркивает самопожертвование Моше, верного пастыря:
"И увидел я, что вот, согрешили вы перед Господом, Богом вашим" (Дварим 9:16). Когда он увидел, что нет у Израиля уже больше надежды, и связал свою судьбу с судьбой народа, и разбил скрижали, и сказал Святому, да будет Он благословен: Народ согрешил, но и я тоже, ведь я разбил скрижали. Если простишь им, то и меня прости, как сказано (Шмот 32:32): "А теперь, если простишь им грех их" – тогда и меня прости. А если не простишь им, то и меня не прощай, а "сотри меня, прошу, из Книги Твоей9, которую ты написал".Все три изложенные выше мидраша видят в качестве причины, по которой Моше разбил скрижали, его желание защитить Израиль, смягчить его вину, связать свой жребий с жребием народа.
Но Раши не принимает такое объяснение. Он считает, что оно слишком далеко от простого смысла текста, который говорит, что Моше разбил скрижали потому, что "разгорелся гнев его". Как и всегда, Раши приводит в своем комментарии только те мидраши, которые, по его мнению, не выходят из рамок контекста10. Он идет здесь вслед за Талмудом (Шабат 87а) и пишет к словам "и бросил их с обеих рук моих":
Он сказал: вот ведь, по поводу пасхальной жертвы, которая является всего лишь одной из заповедей, сказала Тора: "никто чужой не может есть от нее" (Шмот 12:43). (Раши к соответствующему месту в Гемаре: чужой – это тот, чьи дела стали чужими для его Отца Небесного). Так уж тем более, когда речь идет о всей Торе целиком, а весь Израиль стал чужим – разве я могу отдать ее им?! (Раши к этому месту в Гемаре: ведь они ее не стоят!)Если следовать такому объяснению, получается, что Моше хотел сурово наказать евреев, когда он увидел, что они не заслуживают того ценного дара, который он им нес. Своим поступком они нарушили завет, заключенный ими с их Отцом на небесах. Поэтому он и разбил скрижали у подножия горы у них на глазах. Объясняет Абраванель:
Я думаю, что Моше разбил скрижали в том месте у подножия горы, где накануне дарования Торы он построил жертвенник, так, как разрывает человек юридический документ, который был нарушен. Он не разбил их на вершине горы, где он в первый раз услышал о грехе народа, разбил их только тогда, когда спустился к стану. Ибо если бы евреи не увидели скрижали, дело рук Господа, в их целостности, они не были бы так потрясены тем, что они разбиты, поскольку на человека большее впечатление производит то, что он видит, чем то, о чем он слышит. Поэтому он принес скрижали с горы, чтобы показать народу, и потом уже разбить их прямо перед ним.Несколько иной подход мы находим в комментарии "Акедат Ицхак". В начале он тоже, как и Раши, объясняет действия Моше как наказание Израилю; но далее он пытается найти воспитательную цель в его поступке:
Возможно, он счел, что нужно так сделать, чтобы ошеломить их и научить, как сказали наши мудрецы (Шабат 105б) от имени рабби Йоханана бен Нури: тот, кто в гневе разрывает свои одежды, бьет в гневе посуду, рассыпает в гневе деньги, – пусть это будет в глазах твоих, как будто он служит идолам.11 Ведь все это – дело рук Злого побуждения. Сегодня оно говорит ему: делай это! а завтра скажет: делай то! И, в конце концов, оно повелит ему служить идолам, и он пойдет и станет служить.Талмуд продолжает обсуждение этой темы и делает одно ограничение: если гнев вызван не эгоистическими мотивами, а желанием человека воспитать или дисциплинировать своих домашних, то это уже не приравнивается к идолопоклонству. Если его целью было добиться, чтобы домашние его поняли, как он огорчен и потрясен их проступком, и смогли бы исправиться, тогда это гнев, имеющий право на существование. "Акедат Ицхак" относит это правило и к нашему случаю:
Когда Моше приблизился к ним и увидел, что телец, о котором говорил ему Господь, был тельцом в прямом смысле слова, не более и не менее, и что шум, который он слышал, был не криком страдания, но шумом неукротимого языческого разгула, "возгорелся гнев Моше, и бросил он из рук своих скрижали, и разбил их под горой" – чтобы они увидели и устыдились.И описание этого события в "Дварим" (9:15-17) тоже подходит к нашему объяснению:
И ПОВЕРНУЛСЯ я, и сошел с горы, а гора горела огнем, и две скрижали завета на обеих руках моих. И увидел я, что вот, согрешили вы перед Господом, Богом вашим, сделали себе литого тельца, уклонились вы скоро от пУти, который заповедал вам Господь. И схватил я обе скрижали, и бросил их с обеих рук моих, и разбил их пред глазами вашими.
Иными словами, Моше не видел никакого другого способа привести народ в чувство, кроме как разбить у них на глазах скрижали, полученные им на вершине горы прямо от Всевышнего.
Сходным образом объясняет это и Нецив в "hаамек давар":
Тора показывает нам величие Моше: он взял тельца и сжег его в огне, и никто не противился этому, тогда как Аарона до этого заставили сделать его. Это потому, что Моше в мудрости своей не разбил скрижали, пока был на горе, когда Господь рассказал ему о случившемся. Он уже тогда решил их разбить, но он хотел сделать это так, чтобы разбить и сердце народа, потрясти их умы, когда они увидят, что Моше разбивает у них на глазах этот удивительный, неслыханный дар. После того, как они увидят это, у них уже не будет силы сопротивляться действиям Моше, каким бы суровыми они ни были. Теперь, когда перед глазами их разбита ценность, равной которой нет в мире...Но были ли действия Моше и в самом деле так четко направлены на воспитательную цель, как это представляется нам из слов этих комментаторов? Действительно ли он специально рассчитал время, как считает Нецив, чтобы достичь максимального воспитательного эффекта? Текст не располагает к такой интерпретации. Скорее, он противоречит ей:
32:19 И БЫЛО, КОГДА ОН ПРИБЛИЗИЛСЯ К СТАНУ И УВИДЕЛ ТЕЛЬЦА И ПЛЯСКИ, ВОЗГОРЕЛСЯ ГНЕВ МОШЕ, И БРОСИЛ ОН ИЗ РУК СВОИХ СКРИЖАЛИ, И РАЗБИЛ ИХ ПОД ГОРОЮ.Создается впечатление, что это было не продуманным действием, а скорее спонтанной реакцией, спровоцированной гневом.
Поэтому Рамбан занимает совершенно другую позицию. Он вообще не пытается ответить на вопрос о цели, которую преследовал в своих действиях Моше; вместо этого он пытается выяснить, что побудило его так действовать:
(Рамбан, комментарий к стиху 32:16). Моше не удержался, чтобы не разбить скрижали, поскольку разгорелся гнев его, когда он увидел злодейство евреев. И он уже не мог себя сдерживать...И так же объясняет он "Дварим" (9:17, к словам "И схватил я обе скрижали"):
Когда я увидел, как вы пляшете перед тельцом, я не мог уже более сдерживаться и разбил скрижали.12Рамбану представляется невозможным, чтобы Моше, сердце которого, безусловно, было полно любви к Всевышнему, Израилю и Торе, мог бы в этот момент сохранять достаточное хладнокровие, чтобы что-то планировать – будь то с целью облегчить наказание народа, или, наоборот, потрясти его тяжестью этого наказания. Он считает, что действия Моше были результатом вовсе не продуманного плана, а следствием боли, охватившей его при виде ужасающего растления народа: "Он не мог уже более сдерживаться".
Верно, что отнюдь нелегко принять идею о том, что Моше сознательно запланировал разбить скрижали. Но столь же нелегко и поверить в то, что он содеял это совершенно необдуманно, поддавшись внезапному порыву гнева. Один из поздних комментаторов предлагает объяснение, которое объединяет оба аспекта: гнев и негодование, охватившие Моше в этот момент, с одной стороны, и намерение воспитать народ и отвратить его от идолопоклонства на все поколения, с другой. Процитируем здесь отрывки из комментария "Мешех хохма" (к словам "и было, когда он приблизился к стану..."):
Основы еврейского народа – это Тора и вера. Все святыни – Святая земля, Иерусалим и т.п. – второстепенны по отношению к Торе, и святость их происходит из святости Торы. Поэтому место и время никак не влияют на Тору, и она равноправно действует и в Земле Израиля, и за ее пределами (кроме заповедей, связанных с землей). И так же заповеди ее равно относятся к каждому человеку, от высочайшего из них, подобно Моше, человеку Божьему, и до ничтожнейшего.Далее р. Меир Симха, автор комментария "Мешех хохма", неоднократно повторяет и подчеркивает: источник святости существует лишь один. Нет никакой самостоятельной, автономной святости, ни в каких местах, домах или предметах, и даже в величайшем из людей.
И Моше, учителя нашего, мудрецы называют не иначе, как "посланник", и Тора ему не принадлежит, и суть ее не зависит ни от кого, кроме как от Причины Причин, да будет благословенно Его Имя.Такое понятие святости, относящееся только к Всевышнему, лишенное каких бы то ни было форм, слишком абстрактно для человека, связанного чувственным восприятием, вне которого он не в состоянии ничего ощутить.
И вот, беден разум, и не способен он постичь природу превечно Сущего, Того, Кто бесконечен и непостижим. Поэтому человек тщится придать небесным сферам какие-то формы и образы и пытается сказать: это колесница Божественного, а вот Тот, кто управляет всем в мире, и Ему он служит, приносит жертвы и воскурения. И ликование души, и кипение крови требуют чего-то осязаемого и зримого, и поэтому и ищет человек форму и образы...И когда увидели они, что Моше задерживается, была подорвана их вера, и они решили сделать себе тельца... это и ужаснуло Моше: неужели они думают, что все дело в нем? И что существует какая-то святость, не заповеданная Богом? И вот, только Моше отлучился – и они сделали себе тельца. Нет, – сказал им Моше, – я такой же человек, как и вы, и существование Торы не зависит от меня. Даже если бы я вообще не вернулся, Тора существовала бы безо всяких изменений..."И не следует думать, что Храм и Мишкан обладают какой-то самостоятельной святостью. Совсем не так! Господь, да будет Он благословен, обитает среди Своих сыновей, и если они нарушат завет с Ним, строения эти потеряют всякую святость. Придут враги и осквернят их, как пришел Тит, вошел в Святая Святых с блудницей, и ничего с ним не случилось, ибо в Храме уже не было святости.
Более того, и скрижали – "создание самого Бога", на которых "письмена Бога", – и в них, в сущности, нет святости, их святость только ради Израиля. И как только "невеста согрешила прямо под хупой", и Израиль нарушил то, что было на них начертано, они превратились лишь в черепки, лишенные всякой святости, ведь только ради того, чтобы Израиль следовал этим письменам, они существовали.
Итак, в мире нет ничего, что обладало бы самостоятельной святостью, чему следовало бы служить и поклоняться – только Всевышний, да будет Он благословен, свят, и только ему принадлежат все славословия и преклонение. Вся остальная святость происходит из соблюдения Его заповедей – Мишкан ли это, который Он заповедал строить, или жертвы, которые повелел приносить...
И теперь мы можем понять, почему Моше разбил скрижали, и почему именно в этот момент, и как получилось, что Всевышний "одобрил" этот его поступок:
И вот, "когда он приблизился к стану и увидел тельца и пляски", он понял их ошибку, и "возгорелся гнев Моше, и бросил он из рук своих скрижали". Тем самым он хотел им показать, что в них нет никакой святости, существующей помимо Господа. А если бы он принес им скрижали – что ж, они сменили бы тельца на скрижали, и не отделались бы от своего ошибочного представления. Но теперь, когда он разбил скрижали, они поняли, что совсем не достигли истинной веры в Господа и его в чистую Тору.Так Моше показал народу, что все образы – ложь, и нет никакой независимой от Господа, да будет Он благословен, святости. И прекрасно сделал Моше; поэтому одобрил Всевышний его поведение и сказал (34:1): "Вытеши себе две скрижали каменные... и Я напишу на сих скрижалях слова, которые были на прежних скрижалях, которые ты разбил". То есть, теперь эти скрижали будут еще и знаком, напоминающим народу о том, чему научил его, разбив те, прежние.
Далее р. Меир Симха переходит к объяснению причин, по которым обломки скрижалей были помещены в Ковчег рядом с новыми скрижалями, которые Моше вытесал после того, как народу был прощен его грех:
И вот, что сказали наши мудрецы (Брахот 8б): "В Ковчеге лежали скрижали и обломки скрижалей" – чтобы показать, что вот, первые скрижали, которые были "созданием самого Бога" – разбиты, а вторые, вытесанные Моше, – целы, что доказывает, что нет никакой святости ни в какой сотворенной вещи, кроме той, которая создается, когда Израиль соблюдает Тору, исполняя волю Святого, да будет Он благословен.Р. Меир Симха намекает здесь также и на то, что сказано в трактате Вавилонского Талмуда "Шабат" (87а):
Учили мы в барайте: три вещи сделал Моше по собственному усмотрению, и Святой, да будет Он благословен, одобрил это... он разбил скрижали... и откуда мы учим, что Всевышний это одобрил? Из того, что сказано (34:1): "...которые ты разбил" – "ашер шибарта". Сказал об этом Рейш-Лакиш: "йишар кохаха шешибарта" – "ты хорошо сделал, что разбил". (Раши к слову “ашер”: [означает – ] “ишур”, разрешение, или утверждение. Иначе говоря, Он одобрил и утвердил то, что Моше их разбил.)Эта игра слов (“ашер” – “йишар” – “ишур”) довольно странная. Она смущала и древних комментаторов. Рашба говорит:
Где они нашли подтверждение тому, что Святой, да будет Он благословен, одобрил поступок Моше? Неужели в слове “ашер”? А что, разве мало “ашер” в Торе, которые никак не указывают на “ишур”, разрешение?Классические комментаторы Агады пытались ответить:
В тексте могло бы просто быть написано: "на разбитых скрижалях", без слов "которые ты разбил". Зачем нужно указывать, кто именно их разбил? Но Тора хочет отдать Моше должное, одобрить его действия и исключить мысль о наказании за этот поступок (Риф).Можно было просто сказать "шешибарта" ("которые ты разбил", но в более краткой форме, без слова “ашер”). А можно было вообще опустить "ашер шибарта", просто сказать "на первых скрижалях". Так и сказано далее (34:4): "...и вытесал он две скрижали каменные, как прежние", и не упоминается снова, что как те, которые он разбил (Маhарша).
Слышал я объяснение к тому, что сказано в "Дварим" (10:2): "И Я напишу на скрижалях те слова, которые были на первых скрижалях, которые ты разбил, и положите их в Ковчег". В Ковчеге лежали и новые скрижали, и обломки старых. Если бы Моше было засчитано за грех то, что он их разбил, нельзя было бы положить рядом свидетельство обвинения (осколки) и свидетельства защиты (новые скрижали). Значит, Всевышний высоко оценил поступок Моше (Рашба).
По этому последнему комментарию, мидраш “ашер” – “йишар” нужно связать с другими мидрашами, опирающимися, в свою очередь, на другие места Торы. Но, в сущности, можно обойтись без мидраша и найти намек на такое объяснение в самом тексте. Нам кажутся очень убедительными здесь слова, которые мы находим в "Тора тмима":
Мне кажется так: обычно считается невежливым и некрасивым напоминать человеку о том, что он совершил в порыве гнева или поддавшись минутной слабости. Это напоминание может только смутить его или огорчить. Поэтому, если бы Господь не одобрял поступок Моше, Он не стал бы, говоря о первых скрижалях, добавлять слова "которые ты разбил". Для Моше это, безусловно, было бы тяжело, а никаких причин упоминать об этом здесь не было. Вполне достаточно было бы сказать "которые были на прежних скрижалях". Но из того, что Тора добавляет "которые ты разбил" ("ашер шибарта"), мы делаем вывод о том, что напротив, Всевышний одобрил это действие. Более того, Он сказал ему: "Ты хорошо сделал" ("йишар кохаха").Примечания
1 Так же объясняет Ибн Эзра в своем комментарии к "Шмот" (6:3).
2 То, что для комментария "Акедат Ицхак" кажется психологически понятным и потому "не таким трудным вопросом", многие современные нееврейские библейские критики считают величайшей трудностью и противоречием, которое можно разрешить только с помощью привычных для них методов, в именно: предположения, что слова Всевышнего в стихах 7-10 и в нашем тексте принадлежат разным источникам. Иначе "как могло так случиться, что Моше разгневался только теперь, когда он увидел тельца, если он уже знал, что евреи его сделали?"
3 Альшех приводит интересную параллель из книги "Иов" (2:11-13):
"И услышали трое друзей Иова обо всех несчастьях, постигших его, и пришли каждый из места своего... и договаривались вместе прийти, чтобы соболезновать ему, и утешать его. И когда они подняли глаза свои издали, и не узнали его, то возвысили голос свой [мы следуем здесь тому синтаксическому разделению на главное предложение и придаточное, которое предлагает Альшех – прим. пер.], и зарыдали, и разодрал каждый одежды свои, и бросали прах на головы свои, к небу. И сидели с ним на земле семь дней и семь ночей, и никто не говорил ему ни слова, ибо видели, что слишком велика боль (его)..."
Комментирует Альшех:Несмотря на то, что они по рассказам знали все подробности тех несчастий, которые постигли Иова, они и не думали в голос рыдать, раздирать свои одежды и сидеть с ним дни и ночи на земле. Они собирались просто нанести ему визит соболезнования, сказать слова утешения. Но когда они своими глазами увидели его несчастье, это вызвало у них глубочайшую скорбь и подвигло их к совершенно спонтанной форме ее выражения. Текст подчеркивает несравнимость впечатления от увиденного, с тем, что человек слышит от других, даже если это передано из очень надежных источников и в самом живом изложении. Так же и Моше: хоть он и слышал от Всевышнего со всеми подробностями рассказ о том, как Израиль поклонялся тельцу, гнев его не разгорелся от этого рассказа так, как когда он сам увидел их поведение.
4 И там сказано (гл. 45): "И не мог больше Моше нести сам себя, и скрижали, и он выпустил их из рук своих, и они разбились".
5 Автор "hаамек давар", ссылаясь на "Дварим" (9:17) говорит следующее:
Скрижали отнюдь не случайно выпали из рук Моше; он взял и бросил их с силой.
6 "Жертвующий чужим богам" – "лаэлоhим" с огласовкой камац, что указывает на наличие определенного артикля перед словом амдйн, то есть, богам, насчет которых вам дан запрет; "будет истреблен" – то есть, умерщвлен.
7 Некоторые выдвигают возражения против этого аргумента, говоря, что на скрижалях были написаны только Десять заповедей, а вовсе не этот стих. И это уже объяснялось: Десять заповедей, написанные на скрижалях, включали в себя квинтэссенцию всей Торы. Ср. комментарий Раши к 24:12.
8 В комментарии "Биньян Йеhошуа" к "Авот де рабби Натан" сказано: "И так они вернутся к пути праведности, поскольку не отчаются, думая, что их преступление слишком тяжело, и раскаяться уже невозможно". Автор "Тора тмима" выражает это следующим образом: "Я разобью скрижали, и верну их к добру, а потом дам и другие скрижали".
9 Сар Шалом Адулами в своей книге "hатирош", комментарии к "Мидраш рабба", так объясняет этот мидраш: букву "мем" в слове "ми-сифреха" ("из Книги твоей") можно понять не как "из", а как "из-за", то есть, "сотри меня из-за Книги Твоей, которую Ты написал, а я уничтожил". Иными словами, "Ты трудился и писал скрижали, а я взял и разбил их".
10 См. "Новые исследования книги Шмот", ч. 1, стр. 185.
11Раши:
Поскольку он приучает себя к тому, что инстинкты берут над ним верх.Июн Яаков (комментарий к "Эйн Яаков"):
Человек был сотворен, чтобы служить Всевышнему, а не своим страстям. Тот, кто так ведет себя, служит своим страстям, а Создателя своего гневит. Поэтому такое поведение равноценно идолопоклонству, так как в конце концов к нему приведет.12 Ср. этот комментарий Рамбана с объяснением, которое он дал к рассказу о том, как Моше убил египтянина (2:12) ("Новые исследования книги Шмот", ч. 1, стр. 50). Тот эпизод также вызывает у многих комментаторов вопрос о цели поступка Моше, о его намерении, и каждый отвечает на этот вопрос по-своему. Но Рамбан ставит вопрос иначе: что побудило Моше совершить такой поступок? И он отвечает, что Моше мучился из-за страданий своего народа, и не мог вынести этого зрелища, и убил египтянина, который бил угнетенного и слабого.
Продолжение