К оглавлению "Статьи к недельным главам Торы"

Комментарий к Торе
Книга Шмот
Недельный раздел Мишпатим

Арье Барац

Как записывалась Тора

Недельная глава Торы “Мишпатим” почти полностью посвящена законам, связанным с нанесением физического и имущественного ущерба. Она содержит 53 из 613 заповедей Торы.

Библейская критика достаточно рано усмотрела сходство этих и некоторых других законов Торы с кодексом Хаммурапи.

Во времена шумерского царя Хаммурапи (1728-1686 до н.э.) в древнем Вавилоне был разработан пространный свод законов, включающий в себя, в частности, также и мудрую систему возмещения причиненного ущерба. Хронологическое предшествование и типологическое сходство позволило ученым говорить о прямом заимствовании еврейским правом различных вавилонских законов.

Однако оставим пока в стороне вопрос возможного влияния шумерских законов на еврейские и зададимся другим: почему в современном мире существует так же мало людей, читавших когда-либо кодекс Хаммурапи, как и людей, никогда не читавших Тору?

Почему один древний свод законов известен лишь избранному кругу ученых, а с другим так или иначе знакомы практически все обитатели нашей планеты?

Кто-то скажет, что так произошло потому, что древнееврейский архаичный кодекс дошел до нас, будучи вкрапленым в интересное литературное повествование. Это справедливо, но не говорит еще всего.

Дело в том, что шумеры как народ исчезли, а евреи не только существуют, но и продолжают существовать исключительно за счет того, что вполне серьезно относятся к своему древнему архаичному закону.

О том же, что евреи существуют только за счет такого отношения к Торе, ясно говорит статистическая наука. Согласно ее данным, сто пар ультраортодоксов в четвертом поколении оставляют после себя 5000 евреев, сто пар религиозных сионистов - 692 еврея, от ста пар консервативных евреев в четвертом поколении остается 48 евреев, от сотни реформистских пар - 27, а от сотни светских евреев в четвертом поколении остается всего 10 (речь, разумеется, идет о странах рассеяния).

Таким образом можно сказать так: даже если между кодексом Хаммурапи и Торой существует сходство, гораздо важнее существующее между ними различие. А различие это прежде всего состоит в том, что даже в “сухом и формальном” законодательстве, приведенном в главе Мишпатим, все проникнуто верой в то, что “есть суд и есть Судья”.

И дело не только в том, что эти законы заповеданы Всевышним. Дело в том, что Всевышний активно включен в “судебный процесс”. В некоторых случаях подразумевается, что нарушитель подлежит казни не от руки человека, а приговаривается к смерти на небесах. Этой ситуации соответствует выражение “подлежит смерти”. Например, “если забодает бык мужчину или женщину насмерть, то бык будет побит камнями, и пусть мяса его не едят. А хозяин быка не виноват. Но если бык был бодлив и вчера, и третьего дня, и предупреждали хозяина его, но тот не стерег, и убьет бык мужчину или женщину, то быка пусть побьют камнями, а хозяин его подлежит смерти”. (21.28-29)

В данном случае подразумевается, что человеческая небрежность, приведшая к трагическому исходу, карается смертью свыше. Иными словами, провиденциальная расплата стоит здесь в одном ряду с человеческим судопроизводством.

Но почему бы тогда весь суд не оставить небесам?

Потому что участвуя в суде, причем не только в суде Торы, но и в любом справедливом суде, предписанном сынам Ноаха, человек становится соратником Всевышнего, соучастником в творении. Со своей стороны Всевышнему также важно, чтобы справедливость устанавливалась не только Им, но и самим человеком. Пока продолжается справедливый суд на земле, продолжается история, та священная история, которая завершится всеобщим судом Всевышнего.

В учении Торы суд земной и суд небесный идут рука об руку, и подразумевают друг друга. В Мидраше говорится: “Там где есть суд, нет суда, а там где нет суда, есть суд”.

Под этим понимается, что там, где человеческий суд силен и справедлив, там отступает суд небес, а там где общество послабляет себе и воздерживается от суда над преступлениями, там включается небесный суд. Человек, избегнувший наказания в этом мире, будет осужден в мире грядущем, или же будет наказан соответствующими обстоятельствами своей жизни.

Причем провиденциальный суд Всевышнего осуществляется по тем же законам, которые предписаны Торой человеку.

Раши, великий комментатор XI века, рассматривает отличие между убийством злонамеренным и убийством, совершенным по ошибке. Он рассказывает о том, что происходит в том случае, когда имело место и такое и такое убийство, но свидетелей им не нашлось и соответственно преступники не понесли предписанного им наказания: убивший злоумышленно не казнен, как ему положено, а убивший по ошибке не идет в изгнание, как положено ему.

Что делает Всевышний? Он сводит их обоих, - сообщает Раши, - на одном постоялом дворе: злоумышленник садится под лестницей, а тот, кто убил по ошибке, случайно сваливается на него и убивает. И тут как раз находятся свидетели. Таким образом, тот, кто убил злонамеренно, оказывается умертвлен, а тот, кто убил по ошибке, отправляется в изгнание.

Но бывает так, причем бывает весьма часто, что преступник преуспевает и не получает наказание ни по земному суду, ни по небесному. Это значит, что Всевышний награждает человека в этой жизни за те немногие достоинства, которые у него есть, с тем, чтобы осудить его в грядущем мире за его многочисленные пороки.

Итак, Тора - это прежде всего религиозный документ, законы которого уходят в глубины Божественного промысла, и сходство которых с любыми другими законами никак не может лишить их этого исключительного свойства.

Даже если бы некоторые законы Торы действительно были заимствованы из кодекса Хаммурапи, это бы ничего не изменило. Ибо если бы Всевышний решил записать Свою Тору посредством такого влияния, это бы целиком оставалось в пределах Его авторских прав и его Божественного промысла, а потому никак не повлияло бы и на общую концепцию иудаизма.

Более того, эта общая концепция содержит в себе собственную, причем даже большую формальную трудность, нежели те, что принесли археология и библейская критика. Между тем иудаизм живет с этой трудностью и не видит в ней для себя никакой угрозы.

Эта внутренняя трудность самого иудаизма заключается в признании того, что с одной стороны Тора давалась евреям так, как это в ней описывается, т.е. на протяжении долгих лет отдельными порциями (“мегилот, мегилот” - как говорится об этом в Талмуде), а с другой, что все 613 законов Торы были получены Моше единократно на горе Синай.

Великий ученый XIII века р.Моше бен Нахман (Рамбан) в предисловии к своему комментарию Торы пишет: “Тора... существовала еще до сотворения мира, тем более до появления на свет Моше, и, как известно нам из предания, была написана “черным огнем по белому огню”. Моше же был подобен переписчику, копирующему древнюю книгу”.

Для ясности обратимся к следующим словам нашего недельного чтения: “И пришел Моше, и пересказал народу все слова Бога и все законы и отвечал весь народ в один голос, и сказал: все, что сказал Бог, исполним”. И написал Моше все слова Бога (24.3-4)....И взял книгу завета и прочитал вслух народа” (24.7)

По мнению Раши, то, что Моше “пересказал народу”, и то, что он “написал”, и то что “прочитал вслух народа”, - содержало историю от сотворения мира до получения Торы, вкючая наш раздел Мишпатим. Таким образом, описанная в данном стихе Книга Завета не тождественна Торе, это лишь одна из “мегилот”, о которой говорит Талмуд.

В ту минуту Тору Моше еще предстояло получить, о чем говорится в следующем стихе нашего недельного раздела (24.12): “И сказал Бог Моше: “Взойди ко Мне на гору и будь там, и Я дам тебе Скрижали каменные, и Тору, и Заповедь, которые Я написал для Наставления их”.

В трактате Талмуда “Брахот” дается такое пояснение к приведенному стиху: “Скрижали каменные” - это Десять заповедей. “Тору” - Пятикнижие, “Заповедь” - это Мишна, “которыя Я написал” - книги Пророков и Писания, а “Наставления” - Талмуд”.

Согласно вере иудаизма, все его содержание - начиная самыми главными принципами и кончая самыми мелкими деталями - было открыто на горе Синай. Все предыдущее предание - например, те истины, которые учил Иаков в ешиве Эвера - было поглощено и снято синайским откровением.

Не только текст Торы, но и текст всего ТаНаХа, а вместе с ним и весь последующий комментарий были поведаны Моше на Синае, “даже, - как это утверждается в Мидраше (Шмот раба 47.1), - те вопросы, которые мудрые ученики будут задавать своим учителям”.

Однако статус Торы в этой ситуации совершенно особенный.

Во-первых, Тора давалась в письменном виде, а во-вторых, ее дарование по существу было продублировано. Она была дана целиком на горе Синай, а кроме того, в Синайской пустыне - по частям на протяжении десятилетий. Как это следует понимать? Что означает эта удвоенность?

Вечные законы отнюдь не случайно вплетены в Торе в сюжетную историю. В этой истории они пробивались в мир, в этой истории они творили его, но одновременно и сами меняли свою конфигурацию, сами применялись к миру (например, содержание первых разбитых скрижалей отличалось от содержания вторых).

Так автор произведения по ходу корректирует общий план своего сочинения, применяясь к характерам своих героев. По мере воплощения замысла этот замысел может меняться под воздействием “материала”, но это тот же самый замысел, он лишь прояснил себя по ходу творческого поиска. И то, что предание подразумевает две Торы, Тору “предсуществовавшую” миру и ту “эмпирическую” Тору, которая известна нам, говорит именно об этом. Эти Торы совпадают, они не могут не совпасть, но как это происходит - это отдельная специальная трудность.

Однако это та внутренняя трудность иудаизма, которая по сути делает его совершенно неуязвимым перед лицом библейской критики.