К оглавлению "Статьи к недельным главам Торы"
Комментарий к Торе
Недельный раздел Ваейра
Арье Барац
Ицхак и Ишмаэль
Степень нечистоты
Между Богом и Азазелом
Рождение Ислама
В недельном чтении "Ваейра" описывается рождение Ицхака:
"И вспомнил Господь о Саре, как сказал; и сделал Господь Саре, как говорил. И Сара забеременела и родила Аврааму сына в старости его, к сроку, о котором говорил ему Бог. И нарек Авраам имя сыну своему, родившемуся у него, Ицхак" (Берешит 21.1-2)
Соответственно в центре внимания этой главы оказывается противостояние двух сыновей Авраама - Ицхака и Ишмаэля, при этом провозглашается однозначное избрание Всевышним Ицхака ("в Ицхаке наречется тебе род" 21.9).
Я уже приводил высказывание р.Броера: "любое избрание описываемое в книге Берешит вытекает из спора между братьями. И этот факт основывается на природных свойствах мира, который дихотомичен, и единство не характерно для него".
В описании двух Адамов, а далее в описании спора братьев проступает идея расчленения человечества надвое, идея удвоения мира. Человечество оказывается разделено на два дополнительных сообщества: на Израиль и народы, разделено на "святое" и "будничное". Причем это разделение не функциональное, а сущностное. Как разделение человечества на мужчин и женщин - это не этап на пути к выведению андрогина, так же и разделение на евреев и народы - не этап на пути к выведению единого совершенного человеческого рода. Избрание Израиля - это не средство на пути к чему-то следующему; Израиль самоценен, он существует потому что раздвоенность, дихотомичность присуща самим основам бытия.
Как мужчины и женщины предназначены к партнеству, а не к смертельной вражде, так же предназначены к партнерству и два Адама, два сообщества: сообщество святое и сообщество будничное.
И именно непонимание этого, сопротивление этой действительности ведет к иной дихотомии, к дихотомии "чистого" и "нечистого". Однако, эта дихотомия не только не отражает внутренней необходимости бытия, но по существу бытию враждебна. Эта дихотомия разрушительна, ибо в ней один из членов пары в своем стремлении к "единству" стремится поглотить и уничтожить другой.
"Будничное" в священной истории неоднократно перерождалось в "нечистое". Однако различить между "будничным" и "нечистым" при этом не всегда просто. Обычно эти качества сочетаются. И если с вопросом, кто из персонажей книги Берешит является "святым", по большому счету осложнений не возникает, то с остальными персонажами дело обстоит несколько сложнее. Второй член пары обычно несет признаки как "будничного", так и "нечистого" и разобраться в степени преобладания того или иного аспекта представляется важной и интересной задачей.
Как бы то ни было, сквозной для книги Берешит темой является именно тема "избрания" и "отвержения". Эта книги силится заверить нас в том, что дихотомия "сверхестественного" и "естественного", дихотомия любви всеобщей и любви избирательной лежит в основе бытия как такового.
Однако воздержимся пока от окончательных выводов относительно самой природы дихотомического устройства мира и для ее дальнейшего решения продолжим собирать соответствующий материал. Итак, глава "Ваейра" посвящена взаимоотношениям сыновей Авраама: Ицхака и Ишмаэля.
Как я уже отметил, традиционный коментарий старается оправдать рождение Ишмаэля, на вид выглядещее явным грехом. Традиция стремится представить Ишмаэля не "тумой", а "холем", не "нечистотой", а преимущественно тем "будничным", от которого отделяется "святое" - Ицхак. Достаточно напомнить, что ислам признается иудаизмом единственной кроме него самого "монотеистической" религией, а значит и единственным реальным партнером. И всеже эта весьма представительная тенденция далеко не единственная.
Так в книге Зогар рождение Ишмаэля расценивается именно, как слабость, как результат маловерия, как уступка. "Горе тому времени, когда в мир родился Ишмаэль и был обрезан. Что сделал Всевышний? Он отдалил сынов Ишмаэля от высшего удела и поместил их внизу в святую землю, в заслугу обрезания. Сыны Ишмаэля будут долгое время властвовать над землей Израиля пока она пуста, как пустым было их обрезание" (Зогар: Шмот 32.а)
Уже у многих коментаторов Торы изгнание Агари вместе с Ишмаэлем в пустыню, где они и осели ("и он жил в пустыне Паран, и мать его взяла ему жену из земли египетской" 21.21) сопровождается негативной оценкой роли Ишмаэля. Однако главным образом эта интерпретация присуща каббале.
В книге Зогар ответственность за возникновение демонического мира возлагается на брата Иакова Эсава, речь о котором еще впереди. Каббала считает Эсава как бы "правой рукой" "левой стороны". Однако "левой рукой" она все же признает Ишмаэля. Ишмаэль в такой же мере является извращением качества милости (расположенного на древе сфирот справа), в какой Эсав является извращением качества суда (расположенного слева).
Между тем не следует забывать, что на "левой стороне" (так традиция именует демоничекий мир) все наоборот. "Левый мир" по природе левша, и соответственно в каких-то аспектах именно Ишмаэль, а не Эсав должен представляться князем темных сил. В этом отношении особого внимания заслуживает одно интересное наблюдение р.Броера.
В своей книге "Пиркей моадот" р.Броер пишет: "Отношения между Ицхаком и Ишмаэлем радикально отличаются от взаимоотношений между Авраамом и Лотом и между Иаковом и Эсавом: Ишмаэль не раставался с Ицхаком добровольно, но был изгнан Авраамом и Сарой; Ишмаэль не получил никакого удела на восточной стороне Иордана, но осел в пустыне. Таким образом если Авраам и Лот, Иаков и Эсав сопряжены с противостоянием земель, расположеных по разные стороны Иордана, то взаимоотношения между Ицхаком и Ишмаэлем отражают отношение между землей проживания и землей безжизненной.... Противостояние между Авраамом и Лотом и между Иаковом и Эсавом отражает противостояние Всевышнего богам других народов, противостояние представляющее собой одну из важнейших тем Писания. Противостояние Ицхака и Ишмаэля отражает противостоние Всевышнего и властителей пустыни и мрака. Это противостояние отражено в разделе касающегося козла отпущения. Связь между отношениями Ицхака и Ишмаэля и козлами посвященными Всевышнему и Азазеллу представлена в Писании почти в явном виде. Ведь описание изгнания Ишмаэля в пустыню (Берешит 21.9-21) и описание принесения в жертву Ицхака (Берешит 22) почти соседствуют, они написаны в одном ключе и выглядят увязаными вместе самим Всевышним".
Вот две эти истории, которые рассказываются в нашем недельном чтении: "И увидела Сара, что сын Агари, египтянки, которого она родила Аврааму, насмехается. И сказала она Аврааму: выгони эту рабыню и сына ее, ибо не будет наследовать сын рабыни этой с моим сыном, с Ицхаком. И показалось это Аврааму весьма прискорбным из-за сына его. И сказал Бог Аврааму: не огорчайся ради отрока и рабыни твоей; все, что скажет тебе Сара, слушайся голоса ее, ибо в Ицхаке наречется род тебе. Но и сын рабыни, - народ произведу Я от него, потому что он потомок твой. И встал Авраам рано утром, и взял хлеба и мех воды и дал Агари, положив ей на плечи, и ребенка, и отослал ее"(21.9)
"И было, после этих событий Бог испытал Авраама, и сказал ему: Авраам! И он сказал: вот я! И Он сказал: прошу, возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Ицхака; пойди в землю Мориа, и принеси его там во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе. И встал Авраам рано утром..." (22.1)
Итак, р.Броер ставит Ишмаэля особняком, как фигуру противостоящую всем и вся, т.е. как однозначного представителя "нечистоты". И такой интерпретации содействуют также и некоторые практические наблюдения, в частности некоторые особенности порожденной Ишмаэлем религии.
Часто можно услышать, что евреи, христиане и мусульмане молятся одному Богу. Причем сравнительно с христианами мусульманам в этом вопросе отдается предпочтение поскольку в отличие от христианского их монотеизм "чист". Между тем эта общая оценка возбуждает определенное сомнение. Может быть ислам это и истинный монотеизм, но от куда мы знаем, что это монотеизм того самого Бога, который открывался Моше на Синае?
Расхождения между евреями и христиана могут быть самыми значительными, между тем они спорят по поводу одного и того же источника. Когда же этот источник отрицается другим, аналогичным источником, то это расхождение куда серьезней. Ведь это уже не спор людей относительно их интелектуального осмысления природы божества (что имеет место в случае иудаизма и христианства), это спор самих божеств, спор, в который по большому счету люди вмешиваться просто некомпетентны.
Распространенная гипотеза, что Божество даровавшее арабам Коран, это тоже самое Божество, которое дало евреям Тору, что просто это иной своеобразный лик этого Божества, безусловно оправдана. Тем не менее у нее имеются свои серьезные трудности. Во всяком случае учитывая некоторые принципиальные разхождения двух традиций, вполне можно выдвинуть и альтернативную гипотезу. А именно, что мусульмане молятся другому божеству нежели евреи и христиане, что автор Корана и автор Торы - это два разных лица.
И, пожалуй, ничто не говорит в пользу этого предположения так громко, как некоторые детали мусульманской версии жизни патриархов.
В древности сами ишмаэлиты не хранили предания о своем происхождении от отца веры, Авраама, за них это сделали евреи. Однако еврейское предание, при всей его благосклонности к Ишмаэлю, самого Ишмаэля явно не удовлетворило и он предложил свою "истинную" версию. Сегодня иудаизм и ислам выглядят, как два уважаемых седых предания. Согласно одному - Авраам принес в жертву Ицхака, согласно другому - Ишмаэля. Но то что второе "седое предание" откровенно сочинено впику первому, то, что оно фальсифицировано при дневном свете истории, никого не смущает!
Прием поражает своей простотой и беспроигрышностью: выбрать персонаж древней традиции, приписать ему какие-то взгляды и объявить от его лица войну самой этой древней традиции.
Создается впечатление, что ислам появился также, как сегодня появляется "теория", утверждающая, что палестинцы - это потомки древних ханаанских племен. Вместо того, чтобы честно возвести себя к Гитлеру, "Майн Кампфом" которого палестинцы зачитываются, они пытаются отыскать источник для своей ненависти в Торе.
Это не значит, что никакой диалог с исламом невозможен. Предположение что автор Торы и Корана - одно лицо также остается в силе. Поиски в этом направлении оправданы и похвальны. Теоретически возможно представить Ишмаэля как чистое "будничное", построив теологию двух дополнительный паритетных источников (Торы и Корана). Теоретически возможно отыскать общий смысл для тех различных версий, которые Тора и Коран предлагают.
Однако будет ли эта возможность реализована, или напротив, будет полностью отвергнута, зависит не столько от нас, сколько от провидения, зависит от того кем в действительности является верховный патрон Ишмаэля.