МИРОВОЗЗРЕНИЕ ТАЛМУДИСТОВ - К оглавлению

ГЛАВА VI

БОГОСЛУЖЕНИЕ И ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ.

 

1) Как при жертве всесожжения, приносимой из скота, так и при жертве из птиц и при хлебном даре, св. писание говорит: (Левит 1) «Это жертва благоухания Превечному». Тожество выражений показывает, что Бог одинаково благоволит как к крупной жертве, так и к мелкой, лишь бы сердце жертвующего было обращено ко Всевышнему.

            (Менахот 110а,  Брахот 17б, Ялкут 149а).

 

2) С неплатящих (священных) шекелей берут залоги для обеспечения аккуратного отбывания общественных жертв. Это подобно тому, как человеку, имеющему раны на ногах, врач насильно производит разные операции, чтобы вылечить его. Всесвятой так сказал: «Берите с Израильтян залоги в случае невзноса ими шекелей, дабы жертвы могли быть приносимы исправно, так как общественные жертвы посредничествуют между Израилем и его небесным Отцом».

  (Тосефта Шкалим 1, 2).

 

3) Рабби Ицхак сказал: Почему при хлебном приношении употреблено св. писанием слово «душа» (Левит 2, 1) «Если какая-нибудь душа хочет принести Превечному приношение хлебное», чего не встречаем при жертвоприношениях всех других родов? Ответ: Всесвятой так сказал: кому свойственно приносить хлебное приношение? — бедняку; да будет это ему вменено, как бы он душу свою принес Мне в жертву.

   (Менахот 104б).

 

4) Р. Иеhуда бен Шимон, от имени р. Йоханаана, сказал: Три вещи приводили Моисея в трепет и недоумение. Когда Всесвятой сказал ему (Исх. 30,11): «Каждый да даст выкуп за душу свою Превечному», то Моисей спросил: разве в состоянии человек дать выкуп за свою душу? На это ответил ему Всесвятой: «Я требую от них только, что в их силах (Там же 13 ст.). Всякий поступающий в перепись должен дать половину шекеля». Опять, когда Всесвятой сказал ему (Чис. 28, 2): «Прикажи сынам Израилевым и скажи им: Наблюдайте, чтобы жертву Мою, и т. д. приносили Мне в свое время», то Моисей сказал: разве в состоянии кто приносить Тебе достаточное количество жертв? Если даже мы принесем в жертву всех зверей полевых и употребим для этого все деревья Ливанские, то ведь и этого будет мало! На это ответил ему Всесвятой: Я требую с них не по Моим, а по их силам (Исх. 29, 39). Одного ягненка приготовишь утром, а другого вечером». Наконец, когда Господь сказал: (Там же 25,8) «И сделают Мне святилище, и буду жить среди них». Моисей сказал: Кто в состоянии сделать для Него святилище, в котором Он мог бы обитать (II Цар. 8, 27): , «Ведь небо и небо небес не вмещают Тебя»? Но Бог успокоил его, сказав: Я требую не по Моим, а по вашим силам (Исх. 26): «20 локтей на северной, 20 на южной и 8 на западной стороне».

       (Бамидбар раба,  12).

 

5) В одном месте говорится (Иов, 37,23): «Мы Вседержителя не замечаем великим силою», а в другом месте гласит стих (Там же 26, 22): «Бог является величественным в силе Своей». Как согласовать противоречие этих двух стихов?—Они показывают, что Бог являет силы Свои во всем том, что Он вам дает; в Своих же требованиях от нас Он соразмеряется с нашими силами. Так, относительно устройства скинии мы находим в св. писании (Исход 26. 1): «Скинию сделай из десяти покрывал», между тем, как со Своей стороны Господь для каждого праведного устраивает балдахин из облаков славы. Далее (Там же 27, 20) «Вели сынам Израилевым, чтобы они приносили тебе елей, чтобы горел светильник беспрерывно». Об освещении же Господом Израилю пути в пустыне мы читаем (Там же 13, 21): «И шел Превечный пред ними днем в столпе облачном,   показывая им путь, а ночью в столпе огненном».

          (Там же 21).

 

6) Царь Агриппа намерен был однажды принести в один день тысячу жертв всесожжения. Посылает он сказать первосвященнику, чтобы в этот день никто, кроме него, не жертвовал. Приходит к первосвященнику один бедный человек, подает ему двух голубей и говорит: принеси их в жертву!

—         Царь приказал мне ни от кого не принимать в этот день жертвоприношений, — ответил ему первосвященник.

—      Государь мой, первосвященник,  возразил бедняк, я ловлю ежедневно четырех голубей: двух из них я приношу Господу в жертву, а остальные составляют мое дневное пропитание. И так, если ты отказываешь мне в моей просьбе, то подрываешь источники моего   пропитания.

Жертва была принята. Ночью приснилось царю Агриппе, что жертва бедняка опередила его жертвы. Утром посылает он за первосвященником и говорит ему: ведь я приказал тебе ни от кого в сей день не принимать жертвоприношений, за исключением меня.

—     Царь-государь,  сказал ему  первосвященник, один бедняк пришел ко мне и подал мне двух голубей, прося, чтоб я жертвовал их. Я начал было отговариваться:   царь-де приказал…..        

И рассказал царю все до слова.

—         Ты прекрасно поступил, — одобрил царь.

(Ваикра раба, 3).

 

7) Раз случилось, что одна женщина принесла к священнику в хлебный дар горсть пшеничной муки. Священник с презрением отнесся к ней, говоря: что ты тут принесла? Из чего тут жертвовать? Ночью приснилось ему: не презирай эту женщину! Это все равно, как бы она жертвовала свою душу, как гласит св. писание (Лев. 2:1): «Если какая-нибудь душа хочет принести Превечному приношение хлебное».   (см. выше § 3)

(Шохер Тов 17, 2).

 

8) В св. писании сказано: «Когда человек25 хочет принести Превечному жертву» (Левит 1, 2). Р. Берахия говорит: Этим стихом Всесвятой как бы намекнул: да будет твоя жертва подобна той, которую приносил человек первый (Адам); точно так как его жертва была ни краденная, ни похищенная насильно у другого (так как все было его собственностью), так пусть и жертва,   приносимая тобою,  будет чиста от всякого насилия.

         (Ялкут 115, Ваикра раба, 2).

 

9) Раз случилось, что один бык, которого хотели принести в жертву, уперся и не хотел идти дальше. Подошел один бедняк с полной горстью зелени и, давая быку есть из нее, заставил его следовать за собою и, таким образом, заманил его на место жертвоприношения. Ночью приснилось владельцу быка: горсть зелени, которою бедняк накормил быка, пользуется гораздо большим благоволением у Господа, чем твоя жертва.

            (Шохер тов,  17, 2).

 

10) Когда Господь объявил Моисею о построении скинии, последний спросил: Владыка вселенной! Будут ли Израильтяне в состоянии выстроить ее?

—         «Каждый   Израильтянин  в отдельности  в состоянии  выстроить скинию», ответил   Господь,  —  как гласит: (Ис. 25, 2) «От всякого человека, у которого будет усердие, принимайте приношения».

                                                                                                                                                         (Исход раба, 37).

 

11) Р. Асси сказал: если б не Маамодот26, то не могли бы существовать небо и земля, ибо в св. писании сказано (Бытие 15, 8): «И сказал Авраам: почему мне узнать, что я буду владеть ею». Авраам так сказал: Владыка вселенной! Случиться может, что Израиль согрешит пред Тобою, тогда Ты ведь поступишь с ним, как во времена потопа и столпотворения?

—         Нет, ответил Господь.

Тогда Авраам спросил: Господи, объяви — же нам, чем умилостивить Тебя, чтобы могли мы владеть ею (землею)? В ответ на это Господь сказал: (Там же) «Возьми мне трехлетнюю телицу и трехлетнюю козу». Этим Он намекнул ему на жертвоприношения.

—         Все это удобоисполнимо при существовании храма, возразил Авраам, но как им поступать по его разрушении? И ответил Господь: Я изложил в св. писании порядок и обряды приношения жертв. Одно чтение этих глав (Маамодот) Я им вменю за самое приношение жертв и прощу им все их грехи.

       (Таанит 27б).

 

12) Так как, живя в Египте, в стране идолопоклонников, Израильтяне приносили жертвы идолам на воспрещенных возвышенностях, вследствие чего их постигали разные бедствия и кары небесные, то Господь сказал: пусть они приносят свои жертвы Мне в скинии собрания; это отвлечет их от идолопоклонства и, таким образом, они будут спасены27.  Вот почему говорит св. писание: «Если кто из дома Израилева  заколет тельца  или овцу   и не приведет ее к дверям   скинии   собрания,    то человеку тому   вменена будет кровь, он кровь пролил» и т. д.

(Ваикра раба 22).

 

13) Есть много людей, утверждающих, что исключительным занятием человека в сей жизни должно быть служение Богу, т. е. поститься днем и бодрствовать ночью для чтения молитвословий и хвалений Всевышнему, оставляя все мирские занятия и возлагая заботу о своем пропитании и других потребностях на Бога. В Служении Богу, говорят они, мы находим все: и великое наслаждение, как сказано (Пс. 147, 1): «Хвалите Превечного, ибо приятно петь Бога нашего», и радость, как сказано (Там же 100, 2): «Служите Превечному с весельем», и залог блаженства в будущем, как сказано (Малахия З, 17): «И Я буду беречь их, как человек бережет сына своего, который служит ему».

            Все сказанное ими здесь о служении Богу само по себе справедливо и ясно: совершенства Господа так велики, что нет возможности определить и передать их словами, как говорит псалмопевец (Пс. 145, 3): «Велик Превечный и достославен, и величие Его не исследуемо». Но в этом изолировании себя от всяких, кроме богослужения, занятий заключается важная ошибка. Если человек не будет заботиться о добывании пищи; то под конец ослабнут его физические силы. Если человек откажется от продолжения рода, тогда он окажется даже противодействующим делу служения Богу. Ибо сойдись все с ним в этом, — род человеческий прекратится, а с ним и служение Богу, которое должно быть передаваемо родителями своим сыновьям, внукам и дальнейшему потомству, как говорит св. писание (Второз. 6, 2): «Дабы все постановления Его и заповеди Его, которые заповедую тебе, соблюдал ты, и сын твой, и сын сына твоего во все дни жизни твоей».

Но сказанное ими об уповании на Бога, относительно поддержки тела и добывания нищи, имеет основание. Ошибаются они только вот в чем. Всему на свете Бог положил причину и порядок. С этой точки и следует смотреть на дело. Если допустить предположение, выдаваемое ими за аксиому, что упование — все, то пусть и ограничиваются, в видах получения возмездия, одним упованием, не прибегая к богослужению.   Очевидно, что это нелепость, потому что не будь причины, богослужения, не будет и возмездия, следствия. Тоже самое применимо и к вопросу о необходимости труда, брака и прочего, поставленного Богом условием существования человеческого общества. Если же Бог иногда и допускает отступление от этого условия, то это должно быть принимаемо, как чудо и знамение, являющееся независимо от воли человека, как бы в подтверждение, что Богу на этот раз угодно было отступить от установленного Им порядка вещей,

(Эмунот ве-Деот гл.  «О богослужении» §   12).

 

14) Известно, что мы должны быть признательны нашему благодетелю по мере его желания быть нам полезным, так что если ему почему-либо и не удалось оказать нам услугу, обязанность быть ему благодарным все-таки лежит на нас, так как мы знаем, что он желает нам добра и готов был помочь нам. И наоборот, если получаем услугу от того, который и не думал оказывать нам ее, мы тому не обязаны никакою благодарностью, так как он собственно ничем не обязал нас. Всматриваясь в услуги, оказываемые людьми взаимно друг другу, мы можем разделить их на пять категорий: 1) благодетельствование родителей своим детям; 2) благодетельствование господина своему слуге; 3) благодетельствование богача неимущему из расчета на возмездие свыше; 4) благодетельствование из за славы и чести. 5) благодетельствование сильного бессильному из чувства жалости и сострадания.

            Не подлежит сомнению, что при благодетельствовании каждой из исчисленных пяти категорий разница между благодетельствующим и благодетельствуемым, а вместе с тем превосходство первого над последним есть не более, как игра случая. Что же касается телесных и душевных их принадлежностей, их организма, природы и разных случайных, вредных или полезных для их существования, влияний, — то во всем этом они совершенно равны между собою. Не смотря, однако, на все это, на том, на долю которого выпало быть благодетельствуемым, лежит долг быть благодарным своему благотворителю. Если же мы теперь представим себе, что благодетельствуемый стоит в отношении своего физического и нравственного существа несравненно ниже, чем его благодетель, то, само собою понятно, что признательность его к последнему должна быть тем большая. Наконец, если представим себе, что благодетель выше и совершеннее всего существующего, а благодетельствуемый ниже и слабее всех созданий, то поймем,   что признательность   последнего   к первому  не должна иметь границ. Последний случай всего вернее применяется к отношению между Богом, Существом недосягаемым и недоступным нашему разуму, и человеком, имеющим больше недостатков и слабостей, чем даже бессловесные твари.

            После всего сказанного может ли быть сомнение в том, что служение Богу обязательно для людей. Хотя найдутся тупоумные, которые, благодаря поверхностности и узости своих взглядов. будут спорить с нами в этом; но они непременно откажутся от своей философии, если вникнут поглубже в этот предмет и подвергнут строгой критике свои отношения к Богу. Никто из нас не в праве отказаться от этого анализа. Об уклоняющихся же справедливо говорит пророк:
(Второз. 32, 6) «Так ли вы поступаете с   Богом, народ   глупый и бессмысленный»?!

   (Ховот hа-Левавот, из главы   «Богослужение»).

 

15) У нас обыкновенно, тот, который посвящает себя служению Богу, не отрешается вместе с тем совершенно от света; иначе, он стал бы самому себе в тягость и ему опротивела бы жизнь, составляющая один из даров Божиих, о чем Бог сам заявляет: (Исх. 23, 26) «Число дней твоих сделаю полным», и (Второз. 22, 7) «И ты будешь долгоденствовать». Такой человек у нас, наоборот, дорожит светом и старается о долговечности, потому что, чем длиннее жизнь, тем больше возможности к совершению богоугодных дел и, следовательно, к достижению в большей мере загробных благ. Отказаться от света и жизни для него было бы желательно лишь тогда, если б он мог достигнуть степени Эноха, о котором говорится: (Бытие 5, 22) «И ходил Энох пред Богом», или степени Илии пророка, или мог бы экзальтироваться до того, что присоединился бы в обществе духов к сонму ангелов. Тогда он не тяготился бы уединенностью и изолированностью, имея лучшее общество. Тогда, наоборот, шум человеческой толпы стал бы для него действительно несносным, так как мирская жизнь потеряла бы для него всякий интерес, и в нем усилилась бы способность созерцать Главу небесного царства и обойтись без еды и без питья. Для таких людей необходима полнейшая уединенность и такие люди действительно могут стать равнодушными к жизни и желать смерти, потому что, по достижении такой высокой степени совершенства, им больше нечего достигать и нечего делать на сем свете.

         (Кузари 3, 1).

 

16) Благочестивым царем называем такого, который благоразумно управляет вверенною ему областью, удовлетворяет всякого из своих подданных по его нуждам,   знает   всему меру   и во всем соблюдает правду и правосудие.   Взамен   всего этого,   он всегда может рассчитывать на всеобщую преданность,   покорность, готовность поголовного   ополчения   в случае нужды,   словом,   его воззвания всегда встретят себе сочувствие, а повеления — полное повиновение.

 (Там же).

 

17) Благочестивым называется тот, кто умеет властвовать над своими телесными и душевными силами и страстями. Так говорит и Соломон: (Притчи Сол. 16, 32) «Владеющий духом своим лучше завоевателя городов». Такому человеку подобает быть правителем целой страны. Занимай он этот пост, он не хуже управлял бы отдельными единицами, чем составными частями своего тела и души. Такой человек умеет ограничивать свои потребности, не давая ни одной из них развиться в большей степени, чем того требует его физическая природа. Он во всем соблюдает пропорциональность, пополняет убыль тела лишь соответственным принятием пищи, питья и т. д. Он знает, какое направление следует давать свойственному ему, как человеку, влечению к борьбе, — применяя его к тому только, что может доставлять пользу обществу или лично ему. Таковы: напряжение всех своих сил к приобретению познаний и искусств, постоянное стремление выйти победителем из борьбы с природою, насильственное устранение пороков и война со злом. Он неограниченно господствует над своими чувствами: зрением, слухом и т. д. и их органами, строго подчиняя их власти ума, рассудка и здравой логики. Ни одна из его страстей не берет над ним верх. Удовлетворяя каждой из них по мере надобности и отдавая каждой из своих сил, как физических, так и духовных, ее законную долю, — словом, приводя все свои органы, силы и страсти в стройное целое, он может твердо полагаться на их верность и неизменчивость, подобно полководцу, взывающему к своему войску и находящему в нем отклик.

 (Там же).

 

18) Так предписывает св. писание, ведущее человека к совершенству, (о чем свидетельствует отличный знаток оного, царь Давид: (Пс. 19) «Учение Превечного совершенно, услаждает душу; свидетельство Превечного верно, умудряет неразумного»): человек должен оставаться верен своей природе; во всем должен держаться середины, избегая крайностей, как в пище и питье,   так равно и в удовлетворении   прочих   своих  потребностей.  Он должен жить в обществе людей и вести честную гражданскую жизнь, а не удаляться в пустыни и горы, не кутаться во вретища,  предаваясь аскетизму и истязая свое тело.   Это  прямо   запрещается   св.   учением.   Так  об   осквернившемся  назорее   св. писание   говорит: (Числа 6,11) «Пусть священник примет от него жертву и простит ему грех, которым он осквернил свою душу». Из этого стиха наши   мудрецы  выводят   запрещение   отшельничества и истязания тела,   основываясь  на следующем рассуждении: Чем собственно назорей осквернил свою душу? — Тем, что отказался от употребления вина. Таким образом,  если тот, кто отказался от одного вина, считается грешником и должен   принести   жертву,   то  что говорить  о  том,   который  отказывается   от   всего?   (Трактаты: Таанит 11а; Недарим 10а; Назир 19а; Сота 15а; Бава-Кама 91б; Швуот 8а и др.). И пророки и позднейшие ученые во всем соблюдали равномерность и постоянно радели о сохранении  как телесных,  так   и душевных   своих  сил и способностей, выводя обязательность этого из св. писания.  Так, на вопрос,  сделанный Богу народом   Израильским   через   пророка  Захарию:   «Плакать ли   мне   в   пятом   месяце   (9-го   Ава,   день разрушения   храма) и отказаться ли от всякого чувственного удовольствия, так как я делал уже столько лет?» Господь отвечал: «Когда вы постились и сетовали в пятый и седьмой месяцы (3-го Тишре, день убиения Годолии) сии семьдесят лет, то для Меня ли вы постились? И когда вы ели, и когда вы пили, то не вы ли ели, и не вы ли пили?» (Захария, 7, 3—7). За этим Он увещевает их только о водворении справедливости и благочестия,   а не   о  соблюдении  постов. Так, Захария говорит: (Там же,ст. 9 и 10) «Так говорил Бог воинств: производите праведный суд и оказывайте милость   и   сострадание   друг   другу. И вдовы и сироты, пришельца и бедного не обижайте,   и друг на друга не умышляйте зла  в  сердце вашем». Наконец, (Там же 8, 19). «Так сказал Бог воинств: пост  четвертого месяца, и пост пятого, и пост седьмого месяца, и пост десятого будут для дома Иудина радостью и весельем и светлым праздником; любите только истину и мир».

( «Восемь глав» Маймонид, 4 гл.).

 

19) Так как всякий поступок человека совершается в три приема: помышлением о нем, разговором о нем и, наконец, приведением его в исполнение: то установлены были для жертвоприношений такие формальности, которые соответствовали - бы совершенному человеком греху. Так, грешник, принося жертву, прежде всего возлагает на нее свои руки: это соответствует самому совершению проступка. Исповедование соответствует тому моменту, когда проступок был пока предметом его разговора. Сжигание на огне внутренностей и почек, органов мышления и похотей, напоминает период помышления. Голени животного намекают на руки и ноги человека, как орудия для совершения проступка. Окропление кровью жертвенника напоминает собою кровь, текущую в его жилах. Все эти обряды имеют целью напоминать человеку, приносящему жертву, что он согрешил пред Богом и душою, и всеми частями своего тела. Все члены жертвы должны ему напоминать о всех его членах.

(Нахманид, цитирован в «Сефер Хинух» 4, 11).

 

20) Следует приучать себя к постам, но только в связи с добрыми делами и благостыней. Тому же, кто говеет и в тоже время полон коварства, говенье ничего не приносит, кроме разве неприятного ощущения голода и жажды. Человек не бывает услышан свыше, если не соединяет поста с добрыми делами, потому что последние суть душа, а первый—тело,   а что тело без души?

         (Сефер hа-Яшар р. Тама, 35).

 

21) Подобно тому, как Богу угодно было посылать людям пророков, дабы последние указывали путь, по которому люди должны идти, точно так Ему угодно было, по великой милости Своей, определить одно известное место (храм), из которого, как из центра благословений и святости, распространялись бы на людей Его щедрые блага и милость. Чем добродетельнее будут люди, тем обильнее будут литься на них струи из неиссякаемого источника благ и счастья. Причина учреждения храма может быть отнесена и к установлению всех обрядов жертвоприношений. Главный мотив, лежащий в основании учреждения как храма, так и жертвоприношений, заключается в той истине, что помыслы человека находятся в зависимости от его действий. Поэтому, когда человек совершает преступление, то сердце его не может быть совершенно очищено словом, сказанным в четырех стенах: «,Я согрешил, вперед я этого не сделаю!» Нет, за соделанный грех он доложен поплатиться делом, а именно, он должен выбрать из своего стада овцу или быка, помучиться, пока приведет его в храм к священнику и исполнить все, что предписано св. писанием относительно принесения жертвы. Благодаря всем этим хлопотам, он убедится в невыгодности греха и будет впредь избегать его.

                                                                                                                (Сефер Хинух 4,  15).

 

22) Атигон Сохоский говаривал: Не будьте как рабы, служащие господину своему в видах получения награды, но будьте как рабы, служащие господину своему без расчета на получение награды (Пиркей Авот 1, 4). Этим изречением великий человек предостерегает людей от служения Господу из-за платы, т. е. из-за получения вещественного возмездия в сем мире, подобно поденщику, получающему свою условленную заработную плату по исходе дня или недели. Вещественное возмездие, о котором упоминается в св. писании, не есть еще прямая награда за исполнение заповедей Господних. Оно есть не что иное, как плоды или прибыль от настоящего наградного фонда, который сберегается в неприкосновенности для грядущей жизни. Так говорят и наши ученые: «,Есть добродетели, коих плоды человек вкушает в мире сем, но коих фонд остается для мира грядущего».

Так как добродетель есть, по истине, проявление деятельности души, источника жизни, то все ученые того убеждения, что награда за нее не может быть вещественною. Так, они в трактате «Хулин» ясно говорят: «В сем мире не существует награды за исполнение заповедей». Это потому, что законным владетелем этого возмездия должна быть признана душа: она же и получает его в мире духов. И Маймонид в своем комментарии на главу «Хелек» в трактате «Санhедрин» говорит, что получаемые человеком вещественные блага суть не что иное, как устранители причин, которые могли бы служить ему помехою на пути к совершенству, но никак не самое возмездие за добрые дела. А как человеку не подобает продать свое право первородства за похлебку из чечевицы, то и говорит великий Антигон: «Не будьте как рабы, служащие господину своему из-за награды, т. е. чтобы служащие Богу не поступали наравне с чернорабочими, которые, по своей грубости и невежеству, стремятся не к чему другому, как только к заработной плате. Но вы не так должны поступать, ибо ваше возмездие сберегается для души вашей горе. Вот чего добивайтесь службою вашей, а не преходящих вещественных благ».

И так как возмездие и наказание не получаются в сем мире в определенный срок, как условленная плата ибо бывает, что они или слишком пересрочиваются, или же иногда, по разным обстоятельствам, и вовсе не получаются, по поводу чего и говорили отцы синагоги: (Пиркей Авот 4, 19) «Не нам постигать причину благоденствия нечестивых и страданий праведных:» то понятно, что даже тот, кто всецело предался исполнению предписаний    религии,   не  должен   с   уверенностью   ожидать   возмездия и стремиться к нему, как к конечной цели, подобно слуге, нетерпеливо ожидающему ночной тени, или наемщику, ожидающему своей платы. Сообразно с этим рассуждением следует понимать слова р. Элиазара (Авода-Зара 19): «Блажен любящий заповеди, а не вознаграждение за них», т. е. вознаграждение вещественное, преходящее, которого не следует, сделать конечною целью нашего благочестия. Известное же изречение: (Пиркей Авот 4, 2) «Возмездие за исполнение заповеди есть заповедь» следует понимать в том смысле, что Бог в заповедях и их исполнении нисколько не нуждается, как сказано: (Иов 35, 6) «Если ты праведен, то что ты Ему дашь и что Он у тебя возьмет?» Но они в качестве великой милости и благоволения даны людям для наставления их на путь добродетели, дабы они сделались достойными двух жизней: телесной и душевной; но на них никак не следует смотреть, как на предмет, даваемый Всевышним взамен выгод, получаемых Им из служения  Ему.

Ибо служение Богу есть такое действие, которое приносит пользу только тому, кто им занимается, так что по отношению к Тому, к Кому это действие направлено, оно даже несправедливо названо служением, так как оно есть милость, которой Господу угодно было удостоить Израильтян. Названо же оно служением только по отношению к тому, кем оно отправляется. Подобно тому, как любящий отец вменяет своему сыну в заслугу и дает ему подарки, если тот слушается его наставлений и не сбивается с прямого пути к его же благу, так точно и Всевышний поступает с людьми. Вот почему говорится: возмездие за исполнение заповеди есть заповедь же, т. е., если кто исполняет одну из заповедей, то Господь открывает ему возможность исполнить и другую, что составляет  немаловажную  награду,   ибо это ведет к его же пользе.

(Абарбанель, Нахлат авот, гл. 1).

 

23) В «Сифри» говорится: человек не должен говорить: «я буду учиться, чтобы разбогатеть, или для того, чтобы удостоиться будущей жизни». Первая половина этого изречения имеет в виду чернь, которая ставит целью наук и познаний — богатство и славу. Она, таким образом, обменивает высшее, науку, на низшее и презренное, на воображаемую славу. Вторая же половина этого изречения имеет в виду тех философов, которые утверждают, что бессмертной остается только интеллектуальная сторона души, совершенно отрицая важность ее этической стороны, выражающейся в исполнении заповедей и угождении воле Всевышнего. Потому и сказано: не говори, что я буду учится, дабы удостоиться будущей жизни, как будто один только процесс учения ведет к бессмертию. Ты должен изучать Закон из любви к Богу, т. е. дабы исполнять Его заповеди и приобрести Его благоволение, ибо только это ведет к возмездию в будущем мире, а не процесс учения сам по себе.

Кроме сего, любовь к Богу и служение Ему становятся, очевидно, обязательными для нас, если примем в соображение милости, которые мы получили от Него. Ему мы обязаны бытием и существованием нашим и тем, что мы по возможности ограждены от естественных и случайных, враждебных бытию нашему, влияний. Он же вывел нас из Египта, из дома рабства, и дал нам Учение. Ему же мы обязаны прочими милостями, которые Он оказал предкам нашим и нам, неоднократно изменяя для нас вечные законы природы. За все эти оказанные нам милости мы и должны любить Его и служить Ему. Это, бесспорно, долг наш. Но то же самое должно сказать и о благоговении и страхе пред Ним. Ибо как не благоговеть, как не бояться разгневать, как грешить пред Тем, Который оказал нам столько милостей и благодеяний?

Такая   именно   любовь к Богу и такое   именно   благоговение пред Ним и служение Ему, которые суть результат размышления, и   есть,   по  моему,  любовь,   благоговение   и   служение  в   полном смысле этих слов. Чем больше ваши отношения к Богу будут походить на отношения раба к своему господину, тем неисчислимее будут блага и милости Господа к вам. Так   и Моисей сказал: (Второз. 10, 20)   «Превечного,   Бога твоего,   бойся, Ему служи и к Нему прилепись и Его именем клянись». В объяснение же слов своих,   он говорит   дальше: «Он   хвала твоя   и Он Бог твой, Который сделал   с тобою   столько   великих и страшных дел, какие видели глаза твои. В числе семидесяти душ   пришли отцы твои в Египет, а ныне Превечный, Бог твой, сделал тебя многочисленным, как звезды небесные. Итак, люби Превечного, Бога твоего, и храни, что повелено Им хранить и постановления Его, и законы Его и заповеди Его во все дни». Объяснив первую, самую существенную причину, вызывающую обязанность служения и благоговения пред Богом, Моисей приводит и вторую, т. е. страх пред наказанием и   упование на возмездие. Так,   в следующем стихе он   продолжает:   «Вы  знаете  ныне (ибо я говорю не с   сынами вашими, которые   не знают   и не видели наказания Превечного, Бога вашего,» и т. д. В заключение он говорить: «Храните все заповеди, которые я заповедую    вам сегодня, чтобы вы укрепились и пошли и взяли в наследие ту землю, в которую вы переходите, чтобы наследовать ее, и дабы вы жили много времени» и т. д., что составляет прямое следствие соблюдения заповедей, хотя бы бескорыстно служащие и не имели этого в виду.

 (Там же).

 

24) Намеревающийся поститься должен принять в соображение следующее: если он уверен, что от поста сердце его смирится и направится всецело к Богу, чего не произошло бы без поста, тогда пусть он приводит в исполнение свое благое намерение. Если же он усматривает, что пост, наоборот, может ему служить помехою к исправному служению Богу тем, что ему нужно будет прогулкою, сном, или отдыхом заглушить в себе ощущение голода, — в таком случае, пусть лучше ест и пьет, а вместо предполагавшегося поста, пусть отказывается от своих обычных удовольствий и займется усиленным служением Богу. Также должен поступать и слабосильный, который постом, наверное, причинит ущерб своему здоровью. Так мы находим и у пророка Исаии: (58, 5) «Таков ли должен быть пост, который я люблю, день, в который томит человек душу свою, когда гнет голову свою, как тростник, и подстилает себе власяницу и пепел»? Это ли называешь постом и днем благоугодным Превечному»? За тем объясняет Исаия, что пост угодный Богу составляет: удаление себя от зла и творение добра. Так, дальше он говорит: «А вот пост, который Я люблю: сними оковы неправосудия, разреши узы ярма и измученных отпусти на волю» и т. д. Этот стих, как видно, говорит об удалении от зла. В следующем стихе подводится под понятие поста совершение добрых дел: «Когда голодному будешь преломлять хлеб твой» и т.  д.

(Штей Ядот 123).

 

25) Хотя независимость и свобода приличны и даже необходимы всякому разумному существу, однако подчинение себя тому, кому подобает властвовать, и покорность тому, кому мы обязаны покорствовать, не менее для нас приятны, чем свобода. Да и самую свободу не следует иначе понимать, как покорствование тому, к кому нас ставит в это отношение наш инстинкт и рассудок. Только тем и может похвалиться разумное существо, что оно, исполняя повеления своего Господина, Властителя мира, отрешается от суетных дел и тлетворных страстей. Всякое же другое воззрение, несогласное с этим, есть отрицание верховного господства Неба и ведет к гибели, как к заслуженному наказанию. А потому человек должен   всегда помнить,  что   Господу принадлежит земля и все, что на ней находится, что мы все получаем от Него, что пути Его — милость и правда и что мы, поэтому, должны служить Ему и смиряться пред Ним сердцем и душою.

      (Марпе Ла-Нефеш, р. Рафаэла из Корци, Венеция 1579).

 

26) Царь Соломон говорил: (Екклез. 9, 7) «Иди, ешь хлеб твой в веселье и пей вино твое в радости сердца, когда Бог уже благоволит к делам твоим». Известно, что в своих воззрениях на служение Богу люди делятся на два разряда. Одни истязают себя и отказывают себе во всех мирских наслаждениях; но такое поведение не может быть одобрено, потому что оно расходится с волею Творца, Который «создал мир не пустыней, а для общежития». Другие же, напротив, отлагая в сторону служение Богу, всецело предаются чувственным наслаждениям, — но эта крайность еще хуже первой. Священное же писание и наши ученые советуют держаться средины, и так как Господь сочетал возвышенную душу с презренным телом, дабы они составляли одно целое, то человеку следует уделять каждой части из этого целого ее долю, предоставляя душе служение Богу, молитву, учение и исполнение заповедей, а телу — его физические потребности и дозволенные наслаждения.

Всякий же, кто уклоняется от этого пути, противоречит идее миротворения. Об этом-то и говорит стих, приведенный выше: «Иди, ешь хлеб твой в веселье и пей вино твое в радости сердца», т. е. не отказывайся от пользования пищею, но не запрещенною, и вином, т. е. питьем также не запрещенным. Последнее условие вытекает из слов: твой хлеб, твое вино, т. е. составляющие твою законную собственность, но не доставшиеся тебе посредством насилия и грабежа. Но и твоим пользуйся умеренно и в веселье, в особенности во время праздников, когда и св. писание обязывает нас радоваться и веселиться за трапезою.

           (Шла, Суккот).

 

27) Есть люди, которые служением Богу желают очистить свою душу от грехов, дабы ей достались все блага грядущей жизни и дабы она имела доступ к престолу Всевышнего, в среду благочестивых душ, наслаждающихся лицезрением Господа. Хотя нельзя сказать, чтобы такое стремление было достойно порицания, но нельзя сказать также, чтобы оно было особенно похвально, ибо таким образом служение Богу получает оттенок своекорыстия. Настоящее благочестие требует, чтобы человек служил Богу только из того побуждения,   чтобы   лично  содействовать   увеличению и распространению Его славы; и это возможно, когда человек проникается искренней любовью к Творцу. Тогда он внутренне скорбит о всяком человеческом поступке, убавляющем славу Всевышнего; тем более он недоволен собою, если сам, по своей слабой природе, сознательно или бессознательно, не уступает искушению, и запятнает себя грехом, от которого иногда очень трудно уберечься, как говорит премудрый Соломон: (Екклез. 7, 20) «Поскольку нет на земле человека праведного, который бы делал одно доброе, и не грешил».

    (М. X. Луцатто, Месилат Йешарим 38).

 

28) Чем больше человек вникает в блага, которые он получает от Бога во всякое время со дня своего рождения, тем сильнее утверждается в нем сознание своего долга пред Богом. Это сознание служит наилучшим побуждением к усердному служению Богу, ибо, сознавая свою несостоятельность и неспособность уплачивать Богу за все Его благодеяния, он, по крайней мере, проникается чувством признательности к Нему и налагает на себя обязанность исполнять Его заповеди. Благодеяния же Господа распространяются на всех без исключения: бедный ли, богатый ли, здравый и больной, — словом, никто не бывает обойден милостями Всемогущего. Обязательность богатого и здорового пред Господом — первого за свое материальное, второго за физическое благосостояние — очевидна. Но даже бедный, а равно и больной не должны сомневаться в благости Промысла: первый умер бы с голоду и холоду, а второй не преодолевал бы своей мучительной боли, если б их не поддерживала рука Всевышнего.

          (Там же 15).

 


25 На иврите Адам

26 Слово Маамодот, во времена существования храма, означало определенное число Израильтян, долженствовавших соприсутствовать обряду приношения жертв, кроме священников и левитов. По разрушении храма под этим выражением стали подразумевать известные главы, трактующие о жертвоприношениях и читаемые взамен последних.

27 Этим объясняется установление культа жертвоприношений.