Что происходит, когда человек говорит о себе? Кажется, можно различить три различных типа происходящего, три стадии или три уровня.
Первую стадию назовем «отражающая поверхность». Это почти спонтанная реакция на внешние воздействия, когда человеком не распознано его «я». В этом случае он как бы «бликует», отражая все то, что его «трогает», «волнует» и т.п. Он принимает за свое «я» гамму реакций на внешние воздействия и пытается зафиксировать что-то из этой гаммы. В этом случае, говоря о себе, я на самом деле леплю из своих реакций (положительных или отрицательных) автопортрет или уподобляюсь туристу, который обклеивает чемодан самоидентификации разными метками принадлежности или дистанции по отношению к чему-то или кому-то. Самое характерное для такого говорения о себе – фотоснимок, механика получения которого как нельзя лучше отражает суть происходящего.
Вторая стадия – «чужая душа – потемки». Она возникает с обнаружением «я» и характеризуется погружением в него, «плаванием» в нем, когда вовне выдаются лишь заикающееся и захлебывающееся возгласы, выражающие мои открытия в этом плавании, полные таинственного и сладкого смысла для меня, но не имеющие Формы и абсолютно непонятные другим. Здесь возможны как радикальное бесстыдство – обреченная на неудачу попытка обнажения драгоценного «я», так и (при определенной мере стыдливости) – предпочтение косвенных высказываний-указаний, туманных и непрозрачных…
Третья стадия – «Я МОГУ ГОВОРИТЬ» — достигается крайне редко и лишь она может быть названа ГОВОРЕНИЕМ в полном смысле слова. На этой стадии должно произойти овнешнение внутреннего. Это обнаружение способности говорит о себе так, чтобы речь содержала не только и не столько «я», сколько Тему Разговора. Эта стадия включает и саморефлексию, и отрефлексированность Темы, и дистанцию по отношению к ней (даже когда это тема — «я»). Именно так обеспечивается пространство речи, разговора, возникает потенциал выхода к Другому, когда «я» раздваивается, обретая черты Другого. Но не все так просто. Дело в том, что матерый «аутист» — тот, кто погряз в водах самосознания и самокопания, кто привык лихо скользить по ленте мёбиуса собственного расщепляющегося «я», всегда рефлексивен. Фокус в том, что он легко может превратить и дистанцию, и рефлексию, и тематизацию «я» в часть того самого «я», внутри которого он так любит «плавать», где он как рыба в воде. То есть, такой «аутист» как бы увлекает в глубины своего «я» любое наметившееся овнешнение, он как бы топит любую речь, превращая ее в родное бульканье. И вот здесь возможна (если этого хотеть) терапия Словом. Если поставить перед собой задачу Речи (в сущности, литературную задачу), то ее решение лежит на пути преодоления постоянного погружения наметившегося слова (речи) в аквариум «я». Это требует торможения, отказа от привычного скольжения. И это трудно, очень трудно – графомания, ставящая перед собой задачу преодоления мании…
Конечно, всех этих сложностей можно избежать, зарекшись не говорить о себе!
Про отзывчивость и способность сопереживать. Не нужно путать «аутизм» с эгоизмом. «Аутист» далеко не всегда эгоистичен. Напротив, часто он чувствителен к проблемам другого. Только этот самый другой у него «не настоящий», это его спроецированное на ситуацию «я» или включение ситуации в «я». Отсюда и сопереживание.