Средневековая полночь в Париже (Эрувин 53а-б)

Мы уже писали про важность точного написания текстов книг ТаНаХа. Это важно не только для библейских книг, но и для Устной Торы, которая в силу своего объёма не могла, конечно, оставаться устной, как ни вздыхай, что это неправильно. Наша страница даёт повод для размышлений на эту тему. Мишна и Гемара описывают процедуру построения допустимых границ вокруг населённого пункта. В данном случае, мы, по-видимому, имеем дело с законами из самой Торы, ибо написано, что «да не выходит никто из места своего в день седьмой» (Исход 16:29). Что же это за место? Боковые ветви иудаизма в лице караимов и ессеев давали собственные объяснения, из-за которых им иногда приходилось довольно тяжело. «Фарисейский», раввинистический , а позже называемый ортодоксальным, иудаизм считает, что «из своего места» — расширение для «не выходит», и традиция объясняет, что речь идёт о 2000 локтях от пункта, но «от пункта » — от ориентированного по сторонам света описанного вокруг города прямоугольника . Данная процедура называется в Мишне «меабрин», но через «алеф» или через гортанный «айн»? Между делом, упоминается, что люди из Галилеи были небрежны в произношении и могли не сказать «айн» вообще. Теперь становится ясным, почему самый знаменитый еврей из Галилеи называется в Талмуде Йешу – так без «айн». Или нет?
И вот, оказывается, что в Испании один известный еврейский мудрец, коего имя ныне умолчим ради благости и милосердия, обратился в Священную Инквизицию с просьбой о помощи.
– У вас есть средства бороться с ересью, а у нас нету, и вот завелся один еретик, книги которого надо искоренить.
– Это – нам по специальности,- отвечает Священная Инквизиция, – как имя еретика?
– Такой Моисей Египетский, сын Маймона.
– Процесс пошёл!
Книги Рамбама сжигали в 1234 году, 30 лет после смерти автора. После этого инквизиция не остановилась, конечно, и продолжала работу. Собственно, такие органы никогда не останавливаются. Их взгляд пал на Талмуд, про который давно поступали сигналы от выкрестов, что там содержатся отрицательные сведения про самого главного героя христиан. И вот, в Париже в самый темный момент Средневековья в полночь так сказать, в 1240 году состоялся диспут.

Диспут. Симпатии художнка, очевидно, на стороне христиан. Они смотрят вверх,а евреи вниз, пытаются что-то найти в своих книгах


С нашей стороны выступал рабби Иехиэль Парижский, и главная линия его защиты была, что Ешу из Талмуда – совсем другой человек или даже несколько. И действительно, он в Талмуде идет как ученик рабби Иеошуа бен Перахия, то есть на сто лет раньше, да и имя не вполне совпадает, правда есть Нацрат, но другие детали не совпадают, пять учеников, а не 12, только одно имя совпадает – Маттай, да и казнили, по Талмуду, по приговору Синедриона обычным побиением камнями, никаких римлян, мы сами, правда, действительно в Песах. (То есть, обратно другой апологетической линии, что во всем виноваты римляне).
Но не преуспел Иехиэль, или суд был неправый, и сожгли Талмуд в 1244 году, причем, если сегодня бы это было бы грустно, но легко поправимо, тогда сожгли самые лучшие, самые выверенные рукописи из Андалузии. И так в некоторых местах мы так и не уверены, что же там на самом деле было, и из-за этого мы не знаем тонкостей некоторых законов.

Средневековое сожжение книг


Теперь, конечно, очевидно, что тот доноситель из солнечной Испании был неправ. Да и сам он раскаивался. Но он в лучшем случае мог только остановить проклятия в адрес Рамбама в еврейской среде, а инквизиция двигала дальше.
В связи с этим мне вспоминается один знакомый глава ешивы, как раз из Парижа, который своей ешиве делает специальный урок, чтобы показать, что ошибаются все. И действительно, уже Талмуд сообщает, что даже Моше Рабейну, когда сердился, ошибался, и Аарон или Элазар его поправляли (Левит 11:19), Числа 31:21). Ту же тенденцию мы находим везде, скажем, никто не применяет медицинские рецепты Талмуда, в Талмуде есть специальный трактат, что делать, если все общество ошиблось и т.п. И это очень важно подчеркнуть, в свете все усиливающихся ультра-ортодоксальных тенденций, в которых стремятся представить Мудрецов Талмуда, как своего рода сверхлюдей, которые никогда не ошибаются. И эту тенденцию мы первый раз находим в самом Талмуде, по странному совпадению, как раз на обсуждаемой странице.
Сказал рабби Йоханан: «У древних было сердце как вход в Храм, а у нас как дырочка от колышка … Первые – как рабби Акива, а последние — как рабби Ошия». Чем же прежние были более великие, чем более поздние? Сам Талмуд объясняет и здесь, и в других местах, что не количеством знаний, и не способностями. В более поздних поколениях Устная Тора всегда была больше. Это свидетельствует сам Талмуд (Таанит 24А-Б): «Мы больше, чем они. Они учили только раздел о повреждениях, а мы всю Мишну». И не способностями, так как в каждом поколении были мудрецы, которых не могли понять современники. Чем же они более великие? Талмуд дет ответ, что самоотверженностью, и «из-за этого у них были чудеса». Но, спрашивается, чем была меньше самоотверженность у более поздних поколений? И какие особенные чудеса произошли с рабби Акивой, несмотря на то, что он самоотверженно отдал свою жизнь? Кто в Талмуде был такой великий как Рамбам, которые знал всю устную Тору и все науки своего времени? Или Виленский Гаон, которые знал все еврейские книги, написанные к его времени, наизусть и занимался и математикой? И так же говорит Экклезиаст: «Не говори: «отчего это прежние дни были лучше нынешних?», потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом.» (7:10)
Поневоле приходится признать, что здесь Мудрецы делают ошибку, хорошо известную в истории – «Golden age fallacy», а именно представление о том, что когда-то раньше люди были другие, и нынешние им не чета. Вот здесь есть даже целая статья Вики о мифическом «снижении поколений».
Именно этому посвящен фильм Вуди Аллена «Полночь в Париже», у героя есть представление о золотом времени в Париже, но и у тех героев есть представление о более старом золотом веке, и так далее. Самую важную цитату можно прочесть и услышать в аудио формате здесь. А на самом деле, время, в котором мы живем, самое лучшее со всех точек зрения, в том числе и размаху и глубине изучения Торы. На этом мы заканчиваем повесть о полуночи в Париже.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *