К оглавлению книги "ИСТОКИ ИЕРУСАЛИМА"

5

СУВЕРЕНИТЕТ ВОССТАНОВЛЕН
ГОСУДАРСТВО ИЗРАИЛЬ.(1948-1990)

НЕЗАВИСИМОСТЬ (1948)
ВОЙНА И МИР
ЛИКИ ИЕРУСАЛИМА

СЛОВАРЬ
1  
    1948
  Провозглашение
  государства
  Израиль
  
2  
    1948-1949
  Война за
  Независимость
  
  
3  
    1949-1952
  Волны
  иммиграции
  доходят до
  Израиля
4  
    1967
  Шестидневная
  война и
  объединение
  Иерусалима
5  
    1973
  Война
  Судного дня
  
  
6  
    1977
  К власти
  приходит
  Ликуд
  
7  
    1977
  Приезд
  Садата
  в Иерусалим
  
8  
    1982
  Ливанская
  война
  
  
9  
    1987
  Интифада
  
  
  
10  
    1989-1992
  Массовая
  иммиграция из
  Советского
  Союза и Эфиопии
11  
    1991
  Война в
  Заливе
  
  
12  
    1994
  Мир
  с Иорданией
  
  

ВЗГЛЯНИТЕ НА ЭТИ ТОЛПЫ НАРОДА: как все рады, как возбуждены! Может показаться, что это - первый народ, который завоевал независимость И в то же время чувствуется в этом некая ирония судьбы в одной половине города все празднуют, а в другой -все притихли. Здесь, в западной половине, весь город, кажется, вышел на улицу Там, в восточной половине, все сидят по домам, строя свои планы.

 

Евреев понять нетрудно столько веков они молились, надеясь вернуться в Иерусалим! Для них это осуществление великой мечты - мечты стать свободным народом на своей собственной земле И . теперь, когда они, наконец, получили независимость, они думают, что все их проблемы будут разрешены раз и навсегда.

Но, если вникнуть в ситуацию глубже, видишь что у людей нет чувства времени, они не умеют смотреть вперед! Сколько раз Иерусалим был завоеван, разделен, перемешан? Это же как качели: то вверх - то вниз, то вверх - то вниз! Или, скорее, как карусель: если достаточно долго остаешься на одном месте, то видишь, что все возвращается туда же, где было раньше. Да хоть с чем сравнивай то, что сейчас происходит, все время оказываешься как бы в луна-парке. Я часто вспоминаю слова одного мудрого еврея, сказанные очень давно "Нет ничего нового под солнцем".

Мне кажется наивным верить, будто независимость решит все проблемы Иерусалима Говорю это вам, как стражник. Если вас интересует мое мнение, то тут еще много крови прольется. Уже сейчас, когда мы беседуем, Иерусалим - в осаде. Кто знает, может, арабы возьмут верх над евреями, а может, какой-нибудь другой завоеватель воспользуется этой борьбой и подчинит все себе. И даже если победят евреи, где гарантия, что они удержат этот город? И может ли кто-нибудь удержать Иерусалим навсегда? Уже сейчас Организация Объединенных Наций хочет сделать Иерусалим международным городом! Кто от этого выиграет и кто проиграет?

Вот разве что... Это, конечно, звучит смешно, но, может быть, все-таки есть какой-то другой путь? Да, действительно, здесь всегда были победители и побежденные. Но что было бы, если бы все стороны собрались и решили изменить свои позиции? Неужто так невероятно, что арабы и евреи смогут найти какой-то путь, чтобы добиться постоянного мира, без выигравших и проигравших, без победителей и побежденных? Это мысль, не так ли?

Может, для этого еще не пришло время. А пока что мы в разгаре войны, которая, вероятно, решит, кто будет следующим хозяином города. Британцы покидают город. Они сдались, потеряв всякую надежду навести здесь порядок. Желая удовлетворить желания всех, кто живет в Иерусалиме, они помогали как евреям, так и арабам: они хотели, чтобы и те и другие создали свои органы управления и выдвинули своих лидеров. Прежних завоевателей вообще не интересовали жители города, ни их вера, ни их нужды, ни их образ жизни. Империи приходили и уходили, уничтожая, разрушая, перестраивая Иерусалим на свой собственный лад. Конечно же, британцы тоже стремились к власти, но они хотели и помочь. Однако в конце они убедились в том, что никто не хотел их помощи, а тем более - правления.

Недавно я узнал, что британский верховный комиссар покинул страну А еще я слышал, что возобновилась борьба за город.

Люди, жившие несколько тысяч лет назад, понимали, что название "Иерусалим" означает "Город мира. "Их не только радовало звучание этого слова, но и вдохновляла сама идея достижения мира. Но если вы на мгновение задумаетесь о том, насколько это название не соответствует тому, что происходит здесь на протяжении многих веков, с самых ранних времен и до настоящего времени, - то вам покажется, что слова "Город мира" несут в себе горькую иронию. Иерусалим пережил тысячи лет кровопролития... И я смело могу сказать, что и дальше будет не лучше Если только не будут предприняты усилия, направленные на то, чтобы решить все разногласия мирным путем. Печально, но боюсь, что это именно так.

НЕЗАВИСИМОСТЬ (1948)

В воскресенье 16 мая 1948 г. один иерусалимец сделал в своем дневнике следующую запись:

 

 

Это произошло вчера, пятого (числа месяца) ияра. Ровно через год после того, как ООН одобрила создание комиссии для изучения палестинского вопроса, было провозглашено еврейское Государство Израиль.

С сегодняшнего дня мы сами себе хозяева. Это замечательное, но и пугающее чувство. Британское правление, продолжавшееся тридцать лет, закончилось, когда человек, символизировавший это правление, верховный комиссар сэр Аллен Канингэм вошел в свою резиденцию в северном Тальпиоте в пятницу утром. Немного позже он вышел оттуда в сопровождении многочисленной охраны и отправился в (местный) аэропорт. Оттуда он вылетел в Хайфу, где поднялся на корабль (вместе с другими британскими должностными лицами). Все они, стоя на палубе, прослушали британский гимн, прозвучавший в последний раз на официальной церемонии в Палестине. Когда корабль отплыл, британское правление в нашей стране окончилось. Мы всем сердцем надеемся, что предсказание, сделанное британцами - будто в Палестине воцарится хаос, - не исполнится.

 

 

 
Описание этого решающего момента еврейской истории Страны Израиля - дня, когда наконец-то была достигнута национальная независимость, - кажется несколько более сдержанным, чем можно было бы ожидать. Причина ясна хотя заголовок Палестайн Пост" (потом переименованной в "Джерусалем Пост") гласил "Государство Израиль родилось", первые же слова статьи, помещенной под этой шапкой, объясняют, почему ликование окрашено тревогой и страхом:
 

 

Впервые за девятнадцать столетий в Тель-Авиве родилось независимое еврейское государство, - когда британский мандат на Палестину кончился в пятницу утром, и оно было немедленно подвергнуто испытанию огнем. Провозглашение Мединат Исраэль (Государств Израиль) не остановило битвы за Иерусалим. При этом большая часть (нового) города попала в руки евреев. Через несколько часов в Палестину вторглись мусульманские армии с юга, востока и севера, а Тель-Авив подвергся бомбардировке с воздуха.

Палестайн Пост, 16 мая 1948

 

 

 

Страна воевала на всех фронтах - на празднования не оставалось времени. Все включились в отчаянную борьбу, чтобы спасти новорожденное государство от немедленного уничтожения. Силы, объединившиеся против Еврейского государства, были просто подавляющими. Битва с местными вооруженными арабами, не относящимися ни к одному военному формированию, к этому моменту достигла апогея. Борьба за контроль над дорогой, идущей из Тель-Авива через центр страны в Иерусалим, длилась уже несколько месяцев. С декабря 1947 года в Иерусалиме имели место случаи вооруженного бандитизма и терроризма. Но баланс сил совершенно переменился, когда армии пяти стран Египта, Ливана, Сирии, Ирака и Трансиордании (теперь - Иордания) - вторглись в страну.

Газеты были наполнены деловой и конкретной информацией. Для возвышенных речей и зажигательной риторики времени не было: нация боролась за жизнь. На той же первой полосе "Палестайн Пост" мелким шрифтом было набрано следующее сообщение:

 

 

Объявление чрезвычайного положения, введенного со вчерашнего дня в районе Иерусалима командованием городского штаба Хаганы, есть первый приказ, изданный еврейским военным командованием города за его почти двухтысячелетнюю историю.

В приказе говорится: "Настоящим даю следующие инструкции:

1. Каждый житель должен предоставить себя в распоряжение соответствующих сил безопасности Государства Израиль и повиноваться их приказам.

2. Все имущество, необходимое для нужд военного командования, может быть экспроприировано силами безопасности. В случае подобной экспроприации будет выплачена сответствующая компенсация.

3. Районы, оставленные частями мандатной администрации и теперь занятые силами безопасности, объявляются отныне районами военной оккупации и подчинены военному коменданту.

4. Никто не имеет права входить в эти районы без разрешения военного коменданта.

5. Любой, замеченный в грабеж или в совершении других преступных действий, будет предан военному суду и наказан по всей строгости закона".

Палестайн Пост, 16 мая 1948 г.

 

 

 

Война продолжалась до января 1949 года, когда было подписано несколько соглашений о прекращении огня. Линии прекращения огня служили основой для определения границ Израиля в первые десятилетия его существования. Израиль пережил войну и начал свое зыбкое существование как суверенное государство. Страна одержала великую победу над во много раз превосходящими силами противника, но цена победы была высока было убито около 6000 евреев - один процент всего еврейского населения.

И тут наступило время для речей, в которых отражалось историческое значение момента. Иерусалим стал темой одной из самых драматических речей этого времени. Город оказался разделенным линией прекращения огня на еврейский Иерусалим и арабский Иерусалим. Организация Объединенных Наций продолжала настаивать на том, что город не должен находиться под контролем какой-нибудь одной из спорящих сторон, а должен стать нейтральной территорией, контролируемой международными силами ООН.

Этот план был отвергнут как евреями, так и арабами. 6 декабря 1949 г. кнесет, парламент нового Еврейского государства, обсудил статус Иерусалима Премьер министр Давид Бен Гурион произнес взволнованную речь, декларировавшую позицию Израиля Когда он кончил говорить, весь кнесет встал в знак поддержки слов премьер-министра

 

 

Еврейский Иерусалим - органическая и неотъемлемая часть истории и религии Израиля и дашу нашего народа. Иерусалим - сердце Государства Израиль. Мы гордимся тем, что Иерусалим священен и в глазах людей, принадлежащих к другим вероисповеданиям, но мы не можем допустить попытки ООН отторгнуть Иерусалим от Израиля или причинить ущерб суверенитету Израиля в его вечной столице.

Дважды в нашей истории мы были изгнаны из Иерусалима, - но только после того, как в жестокой борьбе мы потерпели поражение олт сильнейших и превосходящих нас численно армий Вавилона и Рима. Наша связь с Иерусалимом не менее глубока, чем та, что существовала во времена Навуходоносора и Тита Флавия, и когда после 14 мая 1948 года Иерусалим был атакован, наша сражающаяся молодежь доказала, что умеет жертвовать собой за нашу святую столицу не менее, чем наши предки во времена Первого и Второго Храма.

Мы заявляем, что Израиль не отдаст Иерусалима добровольно, так же, как не протяжени многих веков он не отступил от своей веры, своей национальной принадлежности и своей надежды вернуться в Иерусалим и в Сион, несмотря на преследования, которым не было и нет равных в истории.

Народ, который с честью исполнил клятву, данную 2500 лет тому назад первыми изгнанниками на реках вавилонских, - не забывать Иерусалим, - этот народ никогда не примирится с отлучением от Иерусалима.

Палестайн Пост, 7 декабря 1949

 

 

 

 Линия прекращения огня проходящая с севера на юг разделила Иерусалим и закрепила статус-кво между вооруженными силами Израиля и иорданским арабским легионом существовавший с момента перемирия 1949 года. Старый город и некоторые районы на востоке находились под контролем Иордании а западная часть города под израильским управлением. Район в северo-восточной части города, который во время войны контролировался еврейскими вооруженными силами, теперь был окружен иорданской территорией и таким образом, оказался отрезанным от других районов, находящихся под управлением Израиля. Это был район горы Скопус где находился Еврейский университет, Национальная библиотека и больница Хадаса. Это была земля, купленная Национальным еврейским фондом (Керен Каемет ле Исраэль) специально для этих учреждений. С конца Войны за независимость и до июня 1967 года этот анклав был окружен иорданской территорией. Согласно пункту договора о перемирии Израиль имел право каждые две недели направлять туда полицейский конвой, чтобы осуществлять контроль над этим районом. Войска ООН проводили регулярную инспекцию линии прекращения огня.

Евреи, жившие в западной части города, были отрезаны от самых для них священных мест от Западной стены и Храмовой горы. Согласно договору с Иорданией израильтяне должны были иметь доступ к этим местам, но Иордания проигнорировала этот пункт соглашения. До 1967 года евреи могли только смотреть на свои святые места, поднявшись на оставшуюся в их руках гору Сион.

День, когда организованная группа евреев в первый раз поднялась на гору Сион, чтобы посмотреть на любимый Старый город, описан в дневнике Ионы Коэна.

 

 

Тысяча восемьсот семьдесят восемь лет прошло в тех пор как наш Храм был разрушен, и три месяца с тех пор, как в наши дни и на наших глазах евреи были изгнаны из Старого город. Десять человек, старожилы Старого города, ныне живущие в Катамоне, получили разрешение подняться на гору Сион и оттуда посмотреть на разрушенный еврейский квартал, на остатки Храма, назаброшенную Западную Стену. "Дороги к Сиону оплакиваю, ибо ни одна не ведет к торжественному празднеству" (Плач Иеремии/Эйха). Евреи Иерусалима оплакивают обе трагедии, недавнюю и древнюю. И из каждого сердца поднимается вопрос: "Доколе будет слышен плач на Сионе?"

И.Коэн, Иерусалим в осаде

 

 

 

КРУПНЫМ ПЛАНОМ (начало 19б0-х годов)

Уличная сценка в Иерусалиме Дома. несколько человек... Женщина с корзинкой идет на базар, дети идут в школу. И заграждение из колючей проволоки, во всю длину улицы, отделяющее один ряд домов от другого.

Идя по улице, дети должны быть осторожны, чтобы не задеть острые шипы проволоки, свисающие с ограды. Старик, бредущий по улице, остановился и держится за ограду. Он держится за нее осторожно. Он хорошо знает это заграждение, уже много лет он видит его каждый день. Можно сказать даже, что он знает это проволочное заграждение лучше, чем своих соседей по ту сторону улицы.

Район называется Абу Тор Это одно из юго-восточных предместий Иерусалима. Абу Тор долго был смешанным районом, где евреи и арабы жили вместе. Но вот уже лет двенадцать, как район разделен. После договора о перемирии 1949 года город поделен между двумя странами. Когда в прошлом году обе армии, изнуренные тяжелыми боями, остановились друг против друга, линия раздела между ними стала границей.

Иерусалим стал похож на тело, разрубленное мечом. Есть раны, которые превращаются в маленькие шрамы, еле заметные по прошествии нескольких лет. И есть раны, которые не хотят заживать. Эта рана не закрылась, она вовсе не зажила. Шрам, проходящий через весь город, все еще не затянулся. Во многих местах он помечен тяжелыми цементными стенами, построенными, чтобы защитить жителей от вражеских снайперов. Он помечен также укрепленными домами, и военными постами по всей своей длине, и грязными заплатами разбитого цемента, и нагромождениями камней, отмечающими куски "ничьей земли". А кое-где, как на этой маленькой боковой улочке Абу Тор, он отмечен проволочным заграждением, проходящим по самой середине.

Этой улице еще повезло по сравнению с другими. Во всяком случае, обе ее стороны четко разделены, еврейские дома - по одну сторону улицы, верхнюю, а арабские - по нижнюю, которая спускается в Старый город, полностью находящийся в руках Иордании. Но попадаются и разделенные дома: вход и несколько комнат - по одну сторону границы, а все остальные комнаты и другой вход - по другую. На этой улице только два израильских поста - в двух домах на противоположных концах улицы. На них смотрят пять иорданских постов из разных домов в центральной части улицы. Солдаты по обе стороны линии раздела прекрасно видят друг друга. Они отлично знают друг друга в лицо. Почти все свое время они проводят, рассматривая друг друга в оптические трубы и бинокли. Распорядок дня противника им известен не хуже, чем свой собственный.

Время от времени с какой-нибудь из сторон доносятся ругательства, иногда летят камни. Бывает, что раздается выстрел, но это может вызвать дипломатический скандал с международным резонансом, так что обе стороны стараются от таких вещей воздерживаться. Бывает, что улица безмолвствует месяцами. И тогда мир - фактический мир - спускается на улицу. Бывает, с одной стороны на другую передается чашка чаю; иногда слышатся не ругательства, а приветствия. Но это бывает редко, и спугнуть этот мир нетрудно.

В нижней части улицы, на еврейской стороне, есть холмик из камней, и на него часто взбираются дети, чтобы посмотреть вниз, на город, ставший для них запретным. Большинство подростков не знают того времени, когда город внизу был доступен. Нынешние евреи, подобно евреям старых времен, при римлянах и христианах, могут только издали смотреть на свои святые и исторические места. Как Моше, они могут увидеть страну обетованную, но войти в нее им не разрешено.

В полуденную жару на улице почти нет движения. Ребенок возвращается из школы. Две собаки лениво играют с костью. Жара. Тишина. Колючая проволока. Это иерусалимская жизнь.

Катамоны, один из арабских районов находящихся в западной части города, был оставлен во время боев. Эти районы большая часть которых оказалась на линии раздела сразу же после войны были очень быстро заселены евреями, многие из которых были эвакуированы из других частей города, в частности из еврейского квартала. Но были и тысячи иммигрантов, прибывавших из послевоенной Европы или из арабских стран, где евреям становилось все более и более неуютно. Это была часть огромной волны - около 600 тыс. человек, - хлынувшей в Израиль в первые четыре года после обретения независимости

В пределах границ перемирия, в которые было заключено новое государство, было много незаселенных районов. Согласно сионистской идеологии, лежавшей в основе израильской национальной политики, поселения являются и всегда были ключом к национальной мощи: еврейское поселение устанавливает еврейский контроль. Все те годы что предшествовали созданию государства евреи старались создавать поселения в самых отдаленных уголках Палестины -для того чтобы подкрепить свои требования на землю. Они были уверены, что существование поселений в будущем окажет влияние на границы еврейского государства, и действительно большинство поселений было включено в состав Государства Израиль.

Теперь же ввиду массовой иммиграции в первые несколько лет существования государства, правительство вместе с Еврейским национальным фондом и Керен а-йесод (Объединенный еврейский призыв) старалось расселить новых иммигрантов по всей стране. Большинство их было послано в незаселенные новые районы, в торопливо построенные города развития, но многие поселились и в уже существующих городах. Иерусалим стал быстро расти.

Сначала иммигрантов селили в старых арабских районах, таких как Катамоны но когда там не осталось места новых иммигрантов стали селить во временных лагерях так называемых маабарот. Предполагалось что на некоторое время, покуда будут построены постоянные дома, это разрешит проблему жилья. Но в действительности все вышло по-другому. Понадобилось много времени, пока молодое и бедное государство получило возможность обеспечить постоянным жильем такое количество новых жителей. Множество людей томилось в этих лагерях годами, прежде чем было найдено удовлетворительное решение. Тем не менее, в течение 1950-х годов в еврейском Иерусалиме появились новые районы, и город стал быстро меняться.

Иерусалим был также и столицей Израиля, и было ясно, что государственные учреждения должны находиться здесь. Этот процесс начался еще перед созданием государства Недалеко от центра нового города, в большом здании, построенном на одном из холмов с видом на Старый город, еще с 1920-х годов размещались главные сионистские учреждения. Из этого здания, известного как Дом национальных учреждений, такие организации, как Всемирная сионистская организация, Сионистский форум, Национальный комитет, Керен каемет и Керен а-йесод, направляли развитие еврейских общин в Эрец Исраэль. В течение жизни нескольких поколений здесь велась основная работа по подготовке к созданию государства

Однако, когда государство было создано, понадобилось сформировать новые национально-государственные учреждения. После первых израильских выборов в начале 1949 года был сформирован кнесет. В следующем году проводить его заседания в Иерусалиме было сложно - из-за войны и из-за неоднозначного отношения международного сообщества к статусу города. В результате заседания кнесета происходили в Тель-Авиве В конце 1949 года было решено перенести их в Иерусалим.

Вначале кнесет помещался в коммерческом здании на улице Короля Георга, в самом сердце еврейского города, но в конце 1950-х годов для него был выстроен новый дом в западной части города, на земле, принадлежащей Еврейскому национальному фонду. Здание кнесета стало частью комплекса учреждений, которые были символами независимого государства. Тут находилась канцелярия премьер-министра и другие министерства. Через дорогу выросли новые здания Еврейского университета и Национальной библиотеки, построенные на холме Гиват Рам, фактически заменившие недоступные здания на горе Скопус. Эта же дорога ведет в Музей Израиля и в Музей Книги, где хранятся рукописи Мертвого моря.

Далее к западу находится Гора Герцля, где похоронены Теодор Герцль, великий сионистский провидец, и другие руководители нации. Кладбище на Горе Герцля стало центральным военным кладбищем, а невдалеке от него находится национальный Музей Катастрофы, Яд ва-Шем, поднимающийся над новым Иерусалимом.

Все эти учреждения, выстроенные в первые десятилетия существования Израиля, определили положение Иерусалима как политического, интеллектуального и религиозного центра молодого государства. Намерения Израиля были ясны . Мировая общественность может по-прежнему видеть в Иерусалиме город, который должен находиться под международным контролем, но для евреев Израиля это - столица, центр, средоточие национальной жизни.

Жизнь в столице была не лишена проблем. Время от времени происходили стычки на линии раздела, от которых страдали жившие там люди. Инциденты становились все серьезнее Вот только один из газетных отчетов за апрель 1953 года:

 

 

Иорданская партизанская война ударила по самому центру Иерусалима. Вчера вечером, в течение двух часов, продолжалась перестрелка через демаркационную линию от квартала Шейх Джара - на севере и до Абу Тор - на юге.

Все началось в шесть часов вечера, когда арабские легионеры обстеляли квартал Музрара и ранили одного человека на израильской стороне. В ответ израильские пограничные посты обстреляли арабских часовых на стенах Старого города.

Этот ответ вызвал немедленную реакцию иорданской стороны. Иорданцы отбратились с официальной жалобой в ООН, утверждая, что два легионера и двое гражданский лиц были убиты выстрелами израильтян, а еще два легионера и трое гажданских лиц были ранены. На израильской стороне было ранено шесть евреев, из которых только двое были госпитализированы. Они были прооперированы в больнице Шаарей Цедек, и их состояние охарактеризовано как удовлетворительное. Малое число потерь на еврейской стороне объясняется, по словам представителя армии, быстрыми действиями полиции, очистившей улицы квартала от прохожих. Студенты, живущие в квартале Музрара, подверглись во дворе общежития обстрелу арабских постов, расположенных на стенах Старого города.

Джерусалем Пост, 23 апреля 1953 г.

 

 

 

Раздел Иерусалима стал политическим фактом, обусловившим трудности каждодневной жизни города. Однако западная часть города в это время продолжала расти. К 1967 году возникло и стало усиливаться военно-политическое напряжение на всем протяжении израильских границ с Сирией - на севере и с Египтом - на юге. Артиллерия Сирии регулярно обстреливала израильские поселения, и ее самолеты постоянно провоцировали Израиль, вторгаясь в его воздушное пространство. В апреле 19б7 года израильские реактивные самолеты вступили в бой с сирийскими самолетами над озером Кинерет. 15 мая Египет закрыл Тиранский пролив у входа в Акабский залив, тем самым заблокировав международное судоходство и прекратив доступ в Эйлатский порт. Это действие было фактическим объявлением войны. В это же время стотысячная египетская армия двинулась через Синайский полуостров к границам Израиля. Египетский президент Гамаль Абдель Насер потребовал вывода с Синая миротворческих сил ООН. Израиль мобилизовал резервистов и послал за границу своего министра иностранных дел Аббу Звена с целью добиться обещания мировых держав оказать давление на Египет и потребовать открыть Тиранский пролив и отозвать войска. Ответа не последовало. Под транслируемые по радио вопли толп в Каире: "Евреи, мы сбросим вас в море!" - и опасаясь, что прямой арабской агрессии избежать не удастся, Израиль 5 июня нанес удар по врагам.

В то утро Израиль нанес массированный удар по Египту на суше и с воздуха. В первый же день район боев расширился, так как Сирия на севере и Иордания - в районе Иерусалима присоединились к Египту. Израиль просил молодого короля Иордании Хуссейна воздержаться от участия в боях, но его войска открыли огонь, обстреливая еврейский Иерусалим и анклав на горе Скопус. Израиль с самого начала одерживал верх на юге и на севере, но в Иерусалиме ситуация была не столь ясна. В первый же день войны было убито десять гражданских лиц и повреждено множество домов. На следующий день газеты напечатали обращение к иерусалимцам мэра еврейского Иерусалима Тедди Колека.

 

 

Жители Иерусалима" Вы, обитатели нашего Святого города, вынуждены терпеть бешенные атаки врага в то время, когда наши отважные летчики и солдаты сражаются с ним в воздухе и на юге. Ваши дома превратились в поле битвы. Вчера я весь день провел на улицах Иерусалима. Я видел, как тверды его граждане, богатые и бедные, ветераны и новые иммигранты, дети и взрослые. Никто не дрогнул, никто не подвел. Вы не впали в панику и сохранили спокойствие и уверенность, когда враг напал на вас.

Вы доказали, что вы - достойные жители города Давида. Вы доказали, что вы достойны слов псалмопевца: "Если забуду тебя, о, Иерусалим, пусть отсохнет моя правая рука". Вашу твердость, проявленную в час опасности, будут помнить всегда. Жители Иерусалима отдают свои жизни за наш город, многие из них ранены. Мы оплакиваем наших мертвых и позаботимся о наших раненых. Враг нанес большой ущерб нашим домам и имуществу. Но мы исправим повреждения и отстроим город. И он станет еще прекраснее и еще дороже нам, чем прежде.

Джерусалем Пост, 6 июня 1967

 

 

 

Чтобы заставить замолчать иорданские орудия, обстреливавшие город, израильтяне вошли на удерживаемую иорданцами территорию. Арабский Иерусалим был окружен. Гора Скопус больше не находилась в изоляции. Единственный не решенный еще вопрос касался самого Старого города: должны ли израильские войска попытаться взять сердце Иерусалима, с 1948 года находившееся под властью Иордании? Ответ пришел быстро. На следующий день израильские солдаты, штурмом прорвавшись через Львиные ворота в восточной стене и через Мусорные - в южной, взяли Старый город. Западная стена и Храмовая гора снова были в руках евреев. Через несколько часов народ устремился к Стене плача. Американский журналист Авраам Рабинович вспоминает:

 

 

В конце дня черные костюмы и шляпы перемешались с армейскими мундирами, лидеры нации со всех сторон устремились к Западной стене, многие казались растерянными. Парашютисты в большинстве своем были слишком молоды, чтобы видеть Стену Плача прежде, но и достаточно молоды, чтобы надеяться когда-нибудь, в военное или мирное время, увидеть ее. Что же касается политических и религиозных лидеров, то только немногие из них надеялись увидеть ее когда-нибудь еще.

Два почтенных раввина подъехали к Храмовой горе на джипе, они неопдвижно сидели в мчавшейся машине, и только их белые бороды относило в сторону ветром. Это были рабби Цви Иеуда Кук и рабби Давид Коэн, более известный как Назир (человек, принявший на себя обет). Оказавшись у Стены, Назир немедленно подошел к камням и начал молиться, но рабби Кук, казалось, все еще не понимал, что произошло. Он стоял и разговаривал посреди толпы с отсутствующим видом.

Внезапно, словно в его мозгу открылась какая-то дверца, рабби Кук залился слезами и кинулся к Стене, раскинув руки, чтобы обнять ее камни.

Л.Шошук и А.Айзенберг, Важное столетие

 

 

 

Обе части Иерусалима были воссоединены под властью Израиля. Три дня войны совершили то, чего не могли сделать почти двадцать лет неофициального мира. Через три недели после войны израильское правительство аннексировало восточные районы Иерусалима и опубликовало Иерусалимскую декларацию, официально объявившую, что город объединен. На следующий день " Джерусалем Пост" ликовала. В ее передовице сообщалось-

 

 

Граница между старым и новым Иерусалимом будет уничтожена сегодня же. Представитель муниципалитета вчера вечером сказал, что с двенадцати часов дня доступ во все части столицы будет открыт для всех. Армия передает гражданской полиции контроль над городом, комендатский час в Старом городе будет отменен. Все законы Израиля и распоряжения иерусалимского муниципалитета становятся обязательными и для Старого города. По словам представителя муниципалитета, все новые распоряжения будут распространены на арабском языке в старой части Иерусалима.

Джерусалем Пост, 29 июня 1967 г.

 

 

 

Редакционная статья была более эмоциональна:

 

 

Среда 20 сивана 5727 года по еврейскому календарю, 28 июня 1967 года христианской эры и 21 Рабиа Авал 1387 года по мусульманскому летоисчислению - памятная дата.

Прошел 21 день с того момента, как войска Хаганы заняли Старый город и еврейская администрация приняла бразды правления там, где ее не было с тех пор, как римляне сравняли город с землей 1897 лет назад.

Этот город, столица Израиля, в течение долгих, трагических для еврейского народа столетий, был главным предметом молитв и тоски. Иерусалим страдал от действия сил природы и от рук человека, его население убивали и высылали, его здания и молитвенные дома разрушали. Судьба города была исполнена горя и печали. Но катастрофы не пугали евреев, где бы они ни жили все эти века, они упорно молились за возвращение в Иерусалим и за его восстановление.

Сегодняшняя гармония не должна ослеплять нас, мы должны ясно видеть величие стоящих перед нами задач. Друзья Израиля не сразу поймут, что объединение Иерусалима выгодно не только израильтянам. Есть все основания думать, что оно станет благословением для всего населения города, принеся пользу великим религиям.

Никогда прежде ни одна администрация этого города не обращала столько внимания на универсальный характер Иерусалима, как это делает теперь Израиль. Ни римляне, ни византийцы, ни мусульмане, не говоря уже о крестоносцах, не проявили столько заботы о правах и традциях других религий. То же можно сказать и о 19 годарх иорданского управления Старым городом - пероиде, когда не только евреи, но и израильские мусульмане были лишены права посещать Святые места, а христианских паломников терпели только в редких случаях. Теперь все это изменилось. Гарантия свободы вероисповедания, записанная в Декларации независимости Израиля, распространится на этот город, как и приличествует Городу Мира

Джерусалем Пост, 29 июня 1967 г.

 

 

 

Израильские законы, юрисдикция и администрация распространились на Восточный Иерусалим. Арабы Восточного Иерусалима получили иерусалимское гражданство, позволявшее им принимать участие в муниципальных выборах, но не в общенациональных. Израильское гражданство не предоставлялось им автоматически (хотя те, кто о нем просили, его получали), однако им разрешалось свободно передвигаться по стране и участвовать на равных правах в экономической жизни Израиля.

 

 
   

После войны 1967 года великий религиозный философ Авраам Гешель совершил паломничество в Иерусалим. Позднее он так описал чувства, охватившие его в Иерусалиме:

"Я открыт новую Страну Израиль - не ту, что была раньше. В душах царствует великое изумление. Как будто пророки поднялись из своих могил. Их слова звучат вновь. Иерусалим - всюду: он парит над всей страной. Появилось новое сияние, новый благоговейный трепет. Мое изумление смешано с тревогой. Достоин ли я? Способен ли я постичь чудо?

Я не один вошел в город Иерусалим. Волны вечного стремления, мечтания, днем и ночью уносившие нас, потоки слез, заверений, ожиданий - со всех концов света, со всех уголков земли - принесли нас, наше поколение, к Стене. Мои предки могли только мечтать о Тебе, от моего народа в Аушвице ты была дальше, чем луна, а я могу коснуться твоих камней! Достоин ли я? Как, когда, чем смогу я отплатить за эти минуты?

Мученики всех времен, сидящие у врат Неба, отказавшиеся войти в будущий мир, чтобы не забыть обет Израиля, данный в этом мире: "Если я забуду тебя, о Иерусалим, пусть отсохнет моя правая рука...", - они предпочли бы быть без неба, нежели забыть о славе Иерусалим. Иногда души их покидают небесные врата и отправляются к душам еверйского народа, напомнить им, что Сам Б-г находится в изгнании, что Он не войдет в небесный Иерусалим, пока Его народ, Израиль, не войдет в Иерусалим земной.

Иерусалим - это свидетель, это эхо вечности."

Авраам Гешель, Эхо вечности

    
 

Шестидневная война, названная так потому, что она продолжалась шесть дней, с первых боев 5 июня до прекращения огня 10 июня, совершенно изменила положение с безопасностью Израиля. Теперь Израиль владел Голанскими высотами на севере, откуда Сирия обстреливала еврейские поселения, западным берегом Иордана, который в древнееврейской истории назывался Иудеей и Самарией, и всем Синайским полуостровом - на юге.

После 19б7 года рост Иерусалима ускорился.

Одним из последствий решения объединить город стало, в частности, развитие больших пригородных районов Иерусалима, таких, как Рамот - на северо-западе, Неве Яаков (а потом и Писгат Зеев) - на северо-востоке, Восточный Тальпиот на юго-востоке и Гило - на юге, которые должны были окружить Иерусалим поясом поселений, чтобы предупредить попытки его раздела в будущем и утвердить его еврейский характер.

Изменились также и другие, более центральные, районы города. Район на севере, ведущий к прежде изолированному анклаву горы Скопус, заполнился несколькимии предместьями, такими, как Гива Царфатит ("Французский холм") и Рамат Эшколь Значительные перемены произошли и в районе Старого города. Одним из первых решений в послевоенные дни было очистить район у Западной стены, чтобы создать открытую площадь для молитвенных собраний. Для этого пришлось разрушить квартал Муграби, выросший рядом со Стеной плача. Кроме того, было предпринято полное и тщательное восстановление еврейского квартала, разрушенного иорданцами, в результате чего возник великолепный район, построенный в старых архитектурных традициях.

Важным явлением в послевоенном Иерусалиме стало большое количество археологических раскопок, особенно - но не исключительно - в районе Старого города. Поразительные археологические открытия стали одной из привлекательнейших особенностей города. К примеру, были раскопаны целые участки Иерусалимского Храма, и взволнованные израильтяне хлынули в Старый город, чтобы увидеть новые открытия, ставшие еще одним подтверждением еврейского присутствия в Иерусалиме в далекой древности.

То были годы роста и надежд для всей страны, годы, когда широкие круги населения достигли материального благосостояния. К сожалению, его ощутили не все. В 1971 году среди жителей беднейших районов Иерусалима, особенно таких, как Мамилла и Мусрара (пограничные районы разделенного города), возникло движение социального протеста.

Многими жителями овладело чувство глубокого разочарования несмотря на то, что бетонные стены и проволочные заграждения разрушены, на беднейших жителей Иерусалима не обращают внимания. В годы, когда Иерусалим был разделен, им приходилось труднее всех. Но и теперь, когда началась эра национального благоденствия и роста, на их долю не досталось никаких благ.

Жители этих бедных районов происходили из семей, прибывших в страну из Северной Африки и с Ближнего Востока после объявления независимости. Многие провели целые годы в маабарот (транзитных лагерях) и не преуспели экономически. Долгое время среди части этих эмигрантов, и особенно среди их детей, втайне зрело чувство, что евреи - выходцы из Северной Африки и ближневосточных стран стали жертвами дискриминации со стороны, в основном, ашкеназского (европейского и западного) истеблишмента.

Государство Израиль в значительной степени явилось продуктом сионистской идеологии, которая родилась и сформировалась в Европе. Носителями этой идеологии были иммигранты, прибывшие в страну несколькими последовательными волнами, еще до образования государства. В основном все они были европейцами. Когда в 1940-50-х годах прибыли евреи из арабских стран, они обнаружили, что в стране существует свой собственный уклад, совершенно отличный от жизни еврейских общин в арабском мире.

Большинство иммигрантов не были готовы к жизни в Израиле, устроенном на современный лад, по модели западного общества. Для молодого поколения основной проблемой стала экономическая и социальная дискриминация. В результате возникло движение Черных пантер (по американскому образцу), которое поставило своей целью добиться равноправия общин. Его демонстрации широко освещались прессой. Журналистка Лея бен Дор писала в мае 1971 года:

 

 

Их воевой клич, который они провозглашали не очень громко, но очень настойчиво, был "Дискриминация". Кто управляет страной? Кто сел на "теплые места"? - Ашкеназы. Кто живет в перенаселенных квартирах? Кто работает на низкооплачиваемых работах? - Выходцы из восточных стран.

Их переполняет чувство отчаяния. Они представляют новое поколение, выросшее в Израиле. Однако так же, как и их отцы, они не способны конкурировать, и их судьба - повторение истории тех смутных лет, которыми стали годы массовой иммиграции. Можно даже сказать, что это повторение истории их дедов, котоыре всегда подвергались дискриминации в арабских странах. Однако деды научились жить и выживать в таких условиях. Их же судьба - это не только дискриминация, это - провал.

И.Рабинович и Дж.Рейнхардс, Израиль на Ближнем Востоке

 

 

 

Несмотря на то, что Черные пантеры значительно уменьшили уверенность израильского общества в том, что достигнуто национальное благополучие, страна вступила в 1970-е годы с оптимизмом. Большинство надеялось, что арабские соседи осознают всю тщетность любых попыток выиграть войну против Израиля. Казалось, что урок 1967 года хорошо усвоен ими и Израилю нечего бояться. Росло население страны: в начале десятилетия оно превышало три миллиона, из которых два с половиной составляли евреи. Несмотря на все трудности бюджета, связанные с непомерными расходами на оборону и абсорбцию, рост национального продукта ежегодно составлял 7 проценто.в В мае 1973 года Израиль отпраздновал свое двадцатипятилетие. День Независимости отмечался с чувством безопасности и надежды. Такое настроение продолжалось недолг. Менее, чем через полгода, в священный день Йом Кипур, 6 октября 1973 года все население страны пережило шок

КРУПНЬМ ПЛАНОМ (НАЧАЛО 1970 х гг.)

Компания ребят совещается о чем-то на улице. Девочек рядом нет. По виду это - уличные мальчишки, но это не обычный уличный треп: похоже, что они затевают что-то нехорошее. Прохожие стараются обойти их стороной: может, это мелкие мошенники совещаются, как бы украсть машину. Не стоит осуждать прохожих за то, что они плохо думают об этих ребятах: на улице много таких компаний, так что они, возможно, и правы. Но насчет этой компании - они ошиблись. Ребята действительно что-то планируют; они говорят о преступлении, - но не о своем, а о чужом - точнее, о преступлении общества. Эти ребята рассержены. Они давно уже "кипят", но в последнее время их гнев стал более целенаправленным. Его причина - их положение. Это израильская молодежь, выросшая на "дне" общества, часть целого моря неимущих, лишенных того, что другие имеют, как будто это им положено. Эти ребята выросли на мостовой.

Улица, на которой они стоят, находится в Мусраре, районе трущоб, что на разделительной линии между еврейским и арабским Иерусалимом. Большинство пограничных районов еврейского Иерусалима - трущобы. Кому хотелось бы жить поблизости от снайперов и бетонных защитных стен, если денег хватает, чтобы жить в другом месте?' Эти мальчики родились в семьях, не имевших средств на то, чтобы жить в другом месте. Семьи эти большие, а квартиры маленькие, вот мальчики и проводят время на улице, где и ведут свои разговоры. Тут и наркотики, на этой улице, и часто случаются мелкие преступления... В общем, нехорошее это место для подростков, - но у них нет другого

Их родители приехали из Северной Африки и арабских стран в конце сороковых годов и начале пятидесятых. Их поместили в жалкие лагеря для иммигрантов - так называемые маабарот, или транзитные лагеря, но для них транзит оказался слишком долгим. Эти семьи, пассивные и беспомощные, сидели в этих лагерях годами и были в числе последних, которых власти в конце концов переселили.

Теперь они живут здесь, на острове безнадежности, в центре того, что им представлялось как Земля обетованная. Самое худшее то, что эта страна действительно обещает очень много, но каким то образом получается что, когда происходит раздача подарков эти люди всегда оказываются последними в очереди.

Новые иммигранты, которые прибывают в страну теперь, в семидесятые годы, получают дешевые квартиры, хорошие гарантии, скидки с налогов на электротовары, а также на свои заработки в первые несколько лет и многие другие льготы. Все преимущества, которые только могут иметь новые иммигранты, к их услугам. А почему бы нет? Они - желанные граждане. Но для тех, кто всю жизнь провел без этих преимуществ ясно одно: они, восточные евреи, -нежеланные граждане этой большой несправедливости достаточно для того, чтобы сделать их преступниками. И многие их приятели в Мусраре стали ими, в приступе отчаяния, которое нередко толкает униженных на преступление. Эти ребята выросли с тем же чувством разочарования во всем и тоже чуть было не поддались соблазну легких заработков. Но недавно они стали смотреть на свое положение другими глазами.

Они слышали речи политиков об уровне жизни в Земле обетованной. Теперь они хотят задать им несколько вопросов. Почему обетование всегда исполняется для других? Разве они не заслужили вознаграждения, которое получают эти другие? Когда власти разговаривают с ними, то почему то речь всегда идет об их обязанностях , о том что они должны обществу. А теперь эти мальчики хотят поговорить на другую тему: они хотят спросить этих начальников, а что же общество должно им? Пришло время перемен, короче, пришло время заявить о своих правах.

Они зачинатели нового движения в своей среде. Они не будут просить об одолжениях. Они выдвинут свои требования громко, угрожающе, так, как их научила жизнь в этом уголке мира. Они вовсе не ищут популярности. И не хотят быть хорошими. Пусть их считают неблагодарными, грубыми, опасными, они выбрали для себя название которое встревожит совесть этого общества. Они назовут себя Черными пантерами - так же, как те, из гетто и трущоб "черной" Америки, с которыми они чувствуют нечто вроде родства.

ВОЙНА И МИР

Одновременная атака со стороны Египта и Сирии застала страну совершенно не подготовленной. В течение всего сентября поступали сведения, что на северной и южной границах стягиваются войска. Но израильская военная разведка пренебрегла ими, считая это обычными военными учениями армий соседних государств. Нападение застало всех врасплох. Правда, Иордания на этот раз не вступила в войну, и боев в Иерусалиме не было. Но жители Иерусалима, как и вся страна, приняли участие в войне. Теодор Фридман, американский раввин, живущий в Иерусалиме, так описал положение в столице:

 

 

Радио сообщило, что больницы Иерусалима вызывают водителей с машинами. Я поехал прямо в Шаарей Цедек. Общественный транспорт, в том числе почти все такси, исчез за одну ночь. Армия мобилизовала тысячи автобусов и ихи водителей.

Следующие две недели я со своей машиной стоял у маленькой больничной транспортной конторы - развозил врачей, медсестер и пациентов. Я узнал, что, как только разразилась война, больница была освобождена от больных, кроме тех, что находились в критическом состоянии, чтобы быть готовой к приему раненых. Они не замедлили появиться

Жизнь в затемненном Иерусалиме стала необычной. Фактически все мужчины в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет исчезли с городских улиц. Внезапно в центре Иерусалима оказалась масса мест для парковки. По ночам улицы пустовали. Немногие действующие автобусы переставали ходить почти сразу после наступления темноты. Рестораны, кинотеатры, концертные и лекционные залы были закрыты. Если человеку нужно было куда-нибудь пойти ночью, он шел пешком с фонариком в руках. По вечерам мы большей частью сидели дома, слушали радио и смотрели телевизор.

В первые дни войны Иерусалим был полон слухов о количестве жертв. Первое официальное сообщение - на восьмой день войны - было, как удар грома. Тревога и напряжение сменились общим трауром.

Л.Шошак и А.Айзенберг. Важное столетие.

 

 

 

Война была выиграна, но очень дорогой ценой, было убито более 2500 израильтян.

Война Судного дня стала водоразделом, чертой, подведенной под первым периодом развития израильского общества. Бурный оптимизм, характерный для предвоенного периода, испарился в черных тучах разочарования, накопившегося в стране. Цена победы и, может быть, еще более -понимание, что руководство нации, как военное, так и гражданское, было к ней не готово, породили множество вопросов: "Знает ли руководство, как вести страну вперед? Является ли армия в действительности такой сильной и непобедимой, какой она казалась после войны 1967 года?" И главный вопрос: "Могут ли люди продолжать верить, что страна идет по пути к миру?"

Последующие годы были печальными для страны -то были годы крушения иллюзий, сурового реализма, раздражения по поводу старомодной риторики, которая уже не отвечала духу времени. К тому же нападения террористов уносили беспрецедентное количество жизней мирных граждан. За пять весенних недель 1974 года в результате нападений на северные города Кирьят Шмона и Маалот было убито сорок человек; большинство из них - дети. Только чудесное спасение израильских заложникови в Энтеббе (в Уганде) в июле 1976 г. на время подняло дух населения. Через четыре года после войны Судного дня правительство партии Труда, стоявшее во главе страны с момента основания государства, было переизбрано: все, даже те, кто долгое время поддерживал его, разделяли мнение, что лидеры утомились, застоялись на одном месте, что их поразила, мягко говоря, коррупция.

В первый год своего правления новое правительство, возглавляемое Менахемом Бегиным, добилось своего главного - правда, не совсем неожиданного - успеха. После тайных дипломатических контактов Иерусалим получил сюрприз: визит египетского президента Анвара Садата, который сказал, что приехал заключить мир. Некоторые израильтяне отнеслись к этому подозрительно, но большинство ликовало.

Статья в "Джерусалем Пост" так характеризует дух этого визита:

 

 

Когда президент Анвар Садат в понедельник после обеда занял свое место в самолете Арабской республики Египет, он мог сказать себе: "Прише, был увиден и услышан, победил!"

Израильтяне - непостоянный народ, они быстро влюбяются, и нет сомнений, что Анвар победил много сердец. Может ли ненависть так быстро перейти в любовь? Ведь именно этот человек сказал, что прекращение войны между Израилем и арабскими странами может быть выторговано после долгих и трудных переговоров, но понадобистя, по крайней мере, одно поколение, тчобы исчезли горечь, ненависть и подозрительность, накопившиеся между нашими народами. И теперь он сам опроверг этот тезис. Процесс переговоров, для продвижения которого он совершил гигантский шаг своим приездом, явно будет очень трудным, но ясно, что простой народ Израиля и Египта готов заключить мир хоть через пять минут. Каким-то образом он затронул чувство глубокой тоски народа о мире - и, если можно судить по телеснимкам из Каира, египетский народ чувствует то же самое.

У нас ком в горле стоял, когда все это происходило у кнесета, - и, честно говоря, в течение всех сорока четырех чудесных часов завоевания Садатом Израиля этот ком не покидал нас. Флаги, гимны, ловкость охраны, вспышки огня.

Джерусалим Пост, 25 ноября 1977 г.

 

 

 

Мир, который в конце концов, 26 марта 1979 г, был подписан, приветствовало большинство израильтян. За мир пришлось заплатить всем Синаем, включая несколько израильских поселений. Тяжело было наблюдать сцены, когда молодые израильские солдаты силой выдворяли из жилищ евреев жителей Ямита, города на северном побережье Синая, после чего по тому месту, где был город, прошелся бульдзер.

Мир с Египтом не привел к миру на других фронтах. Вызвавшая много споров Ливанская война в начале 1980 г. стоила израильтянам сотен убитых, а дурное хозяйствование привело страну в середине 80-х годов на край экономического кризиса. Кажущийся бесконечным конфликт с палестинцами, закончившийся их восстанием - так называемой интифадой, тоже не способствовал поднятию духа израилитян. Это состояние обострилось еще в результате израильской пассивности (навязанной Соединенными Штатами) во время войны в Персидском заливе в 1991 году.

С другой стороны, начало 90-х годов стало временем большой волны современной иммиграции - алии, особенно из бывшего Советского Союза и Эфиопии. Приезд еврейских героев - русских "отказников", тех, кто требовал осуществления своего права эмигрировать из России в Израиль и на Запад (в чем им долго отказывали), стал причиной настоящего взрыва эмоций. Некоторые имена - Анатолий Щаранский, Ида Нудель, Иосиф Менделевич, Эдуард Кузнецов - уже стали легендарными, и израильтяне испытывали огромное волнение, видя, как эти люди, один за другим, приземляются на израильской земле.

Еврейское население увеличилось более, чем на полмиллиона В некоторых городах оно удвоилось и утроилось за несколько лет. Иерусалим абсорбировал десятки тысяч новых иммигрантов, и по всему городу опять началось широкомасштабное строительство.

КРУПНЫМ ПЛАНОМ (1991)

Темная ночь в середине зимы. Комната в доме, в обычном иерусалимском доме. Люди укладывают детей спать. Все, как всегда, только в воздухе чувствуется какое-то необычное напряжение. Голоса приглушены. Радио говорит чуть громче, чем обычно. Обычно в такие часы радио уже выключено, а если есть шум, то от телевизора. Сегодня включены и радио и телевизор, но радио говорит громче.

Сегодня детей укладывают оба родителя. И теперь, уложив детей, взрослые берутся за дело, и дело у них спорится. Один ведает запасами. Запасы - это вода, консервные банки с продуктами, фонарики, свечи , маленький транзистор на батарейках и, конечно, обязательная клейкая лента Другой ведает семейными противогазами и специальными пластиковыми палатками для младенцев. Все нужно снова проверить Это - третья ночь, и, хотя ритуал уже установился, здесь все проверяется так же, как и в первую ночь, и во вторую.

Родители тоже ложатся спать, они устали от тревожного, прерывающегося сна в предыдущие ночи, а еще больше - от напряжения. Но главное это чувство беспомощности, которое их мучает. Они не привыкли ощущать себя беспомощными. Они привыкли считать себя взрослыми людьми, способными адаптироваться в новых обстоятельствах. Они разумные люди, действующие скорее вопреки эмоциям, чем в соответствии с ними. И всю жизнь, когда от них требовались действия, - особенно если это касалось семьи,- они чувствовали, что сильны, умелы и справятся с делом. Но, когда их головы уже лежат на подушках, они чувствуют, что нет у них ни сил, ни уменья. Только страх, и слабость, и чувство, что они - жертвы.

Они здесь, они - граждане современного независимого государства с одной из наиболее хорошо обученных армий мира, они в своем доме, окруженные своим имуществом и всеми удобствами, помогающими отгородиться стеной обеспеченности от враждебного мира, - и они очень, очень боятся. Опять могут упасть ракеты, как в предыдущие ночи. До сих пор на Иерусалим не упало ни одной ракеты, и есть люди, которые с уверенностью говорят, что "святость города - его защита, и он не посмеет тронуть Святой город и подвергнуть опасности мечети". "Может, это верно, а может и нет, но рано еще говорить о чем бы то ни было с уверенностью", - вот что чувствуют родители. Они перепуганы, и они беспомощны. Они проверяют, спят ли дети, и думают, удастся ли им проспать всю ночь без перерыва.

Они не думали, что это случится. Оба они - настоящие израильтяне, сабры, они родились в молодом, но уверенном в себе государстве, уверенном в том, что они занимают прочное место в мире, несмотря на все окружающие их опасности. И они оба тоже ощущали эту уверенность. В детстве они смеялись над страхами и тревогами евреев диаспоры, чьи рассказы они постоянно слышали, но чувствовали, что у них мало общего. Они из новой породы евреев, родившихся в своем собственном государстве, независимом и сильном. Им нечего было бояться.

Теперь, когда они стали взрослыми, их восприятие изменилось. Они видели войну 1967 года, когда весь мир стоял в стороне и ничего не делал. Они увидели уязвимость страны во время войны Судного дня в 1973 г. И совсем недавно - интифаду, которая очень сильно повлияла на общество. Они теперь не бывают во многих местах города, куда свободно ходили до этого восстания. От детского чувства превосходства, с которым они смеялись над бессильными евреями диаспоры, мало что осталось. Никогда прежде они не чувствовали себя такими беспомощными. Никогда прежде не ощущали себя легкой мишенью. Никогда прежде они так сильно не чувствовали, что их судьба зависит больше от случая и удачи, чем от них самих. Это новое для них чувство, и оно их не радует. Они чувствуют, что их предали. Не это было им обещано, не это будущее готовилось для них. Они лежат в темноте и слушают радио. Независимые евреи независимого государства, в ночном Иерусалиме - встревоженные и напуганные.

ЛИКИ ИЕРУСАЛИМА

Теперь; познакомившись с главными событиями в жизни Иерусалима со дня обретения им независимости, посмотрим на город, каков он сегодня. Что такое Иерусалим сегодня, и как его Можно охарактеризовать? Город, образ которого жил в сознании всего мира в течение тысячелетий, нелегко бывает узнать в реальной жизни. Много есть мест на свете, чей воображаемый облик бесконечно отдалился от реального. Мы склонны создавать мифы: например, когда в начале девятнадцатого века американские христиане стали прибывать на Святую землю в качестве паломников, им было трудно узнать - и принять реку Иордан, знакомую им по гимнам и духовным песнопениям и, в их воображении подобную по мощи Миссисипи.

Реальная река Иордан не может сравниться с воображаемой: она маленькая, медленная и разочаровывает тех, кто пришел к ней, храня в себе образ Миссисипи. Но у нее есть огромное преимущество над воображаемой рекой: она реальна.

Итак, как же можно охарактеризовать Иерусалим сегодня?

В ретроспективе пророчеств, средневековых поэм, молитв или в сионистском видении Иерусалим намного превосходит свою натуральную величину. В самом деле, в еврейской традиции Иерусалим парит над миром, - это место пребывания духа, горний Иерусалим, Иерушалаим шель маала.

Когда въезжаешь в Иерусалим сегодня, тебя поражает очень современный, очень динамичный город, настоящий улей, деятельный и постоянно растущий. Новые дороги, новые здания, политические и дипломатические интриги и кризисы, концерты и фестивали, социальные и религиозные конфликты, рестораны и кафе, массовые демонстрации и международные конференции - все это сегодняшний Иерусалим.

Земной Иерусалим имеет семь ликов, каждый из которых может быть понят в отдельности, но по настоящему он оживает только во всех семи вместе.

ЛИК ПЕРВЫЙ - ПОЛИТИКА

Иерусалим - политический центр не только для евреев, но для евреев в особенности. Одни лишь евреи могут утверждать, что только этот город всегда был их политическим центром. Они создавали крупные культурные, духовные и религиозные центры в других городах. Были города, в которых они пользовались автономией, но нигде, за исключением Иерусалима, они не были и нигде не надеялись быть - независимыми.

Если была цель у великого переселения домой, получившего название "сионизм" (по имени горы Сион, которая являлась частью древнего Иерусалима), то это - стремление стать хозяевами собственной судьбы.

Давид Бен Гурион сказал об этом лучше всех. В 1944 году, эа четыре года до того, как он объявил миру о создании нового еврейского государства, он выступил с речью перед молодыми лидерами. Бен Гурион всегда верил в способность молодежи осуществить необходимые изменения в обществе. Вот что он сказал:

 

 

В чем смысл современной еврейской революции, этого восстания против судьбы, которое авангард еверйского возрождения ведет в нашей маленькой стране на протяжении жизни трех поколений? Вся наша история в галуте (изгнании) есть история сопротивления судьбе. Так что же нового содержится в нашей современной революции? Есть принципиальная разница. В галуте евреи научились не сдаваться судьбе. Но те, кто совершают нашу современную революцию, утвреждают, что сопротивление судьбе недостаточно, - надо стать ее хозяевами. Мы должны взять свою судьбу в собственные руки. Значение еврейской революции выражается одним словом - независимость. Наша независимость будет достигнута созданием еврейского рабочего класса, который сделает страну нашей, расширением области распространения нашего языка и культуры, усовершенствованием методов самоуправления и самообороны, созданием структур и услоий для национальной независимости и творчества и наконец - достижением политической независимости. Такова суть еврейской революции.

А.Герцберг. Сионистская идея.

 

 

 

Наше время - не время идеологий; мы предпочитаем простые слова звучным поэтическим фразам. По-видимому, они вернее отражают климат нашей эпохи, чем высокопарные речи. Но слова Бен Гуриона бьют в цель с силой, не меньшей, чем была у пророков прошлых тысячелетий, и пусть даже они несколько высокопарны для нашего времени, в них содержится великая истина. Сутью сионизма была - и остается - независимость, власть над судьбой, возможность принимать судьбоносные решения. Единственный возможный центр для решения этой исторической задачи - Иерусалим.

В Иерусалиме находится кнесет - верховный законодательный орган Государства Израиль. Он стоит на одном из западных холмов города. Название кнесет взято из политического словаря. Великий кнесет (Собрание) существовал во времена Второго Храма. Сразу после образования государства его основатели собрались в Тель-Авиве, но в конце 1949 года они стали проводить заседания в Иерусалиме. Было ясно, что место кнесета - в Иерусалиме. В 1966 году было закончено строительство нынешнего здания, и с тех пор там заседает израильский парламент.

На том же холме стоит новое здание Верховного Суда. Евреи - нация, которая всегда относилась с огромным пиететом не только к Закону и его учителям, но и к судьям, и красота этого здания отражает то уважение, которым пользуются у народа люди, сидящие здесь и творящие суд на основании закона. В Израиле Верховный Суд обладает огромной силой и пользуется величайшим уважением почти всех слоев населения.

На склонах того же холма, ниже кнесета и Верховного Суда, размещены некоторые важнейшие министерства и органы исполнительной власти страны. Здесь, например, находится кабинет премьер-министра, где происходят заседания правительства. Это - центр исполнительной власти.

Таким образом, на этом холме сосредоточена политическая власть в Израиле. Здесь делаются нелегкие - может быть и бесплодные - усилия перевести абстрактные идеи, лежавшие в основании общества, на язык реальной жизни, при всех компромиссах, которые подразумевает подобный процесс. Правда о правительстве и о независимости сейчас заключается в том, что высокие идеи и слова должны найти выражение в самых земных делах. Независимость, может быть, и означает власть над собственной судьбой, но часть ее состоит в том, что надо обеспечить уборку улиц и уничтожение мусора, а также и наличие людей, которые этим занимаются. В знаменитых слова великого поэта Хаима Нахмана Бялика о том, что настоящая независимость будет тогда, когда еврей-полицейский арестует еврея-вора и отведет его к еврею-судье, который посадит его в еврейскую тюрьму, - много правды. Не все стороны независимости возвышенны, некоторые обыденны, а некоторые даже очень некрасивы. И все-таки ясно, что то качество независимости, о котором говорил Бен Гурион, в большой степени зависит от качества решений, принятых на этом иерусалимском холме.

Лет за пятьдесят до Бен Гуриона Теодор Герцль, с характерным для него почти пророческим оптимизмом, заключил свой великий сионистский манифест "Еврейское государство" следующими словами:

 

 

Я верю, что из земли поднимется удивительная порода евреев. Снова восстанут Маккавеи. Евреи, которые этого захотят, построят свое государство.

Мы, наконец, будем жить как свободные люди на нашей собственной земле и будем спокойно умирать у себя дома.

Мир будет освобожден нашей свободой, обогащен нашим богатством, возвеличен нашим величием. И, что бы мы ни затевали здесь для собственной пользы, все это мощно и с пользой послужит на благо всего человечества.

А.Герцберг. Сионисткая идея.

 

 

 

ЛИК ВТОРОЙ - КУЛЬТУРА

Иерусалим - культурный центр. С точки зрения евреев, это понятие имеет два разных аспекта. Рассмотрим первый из них.

Когда возникло еврейское национальное движение, многим его мыслителям и идеологам было ясно, что одновременно с физическим возвращением нации на свою историческую родину должен прийти и культурный ренессанс, который наполнит содержанием новые национальные формы. Форма без содержания недостаточна. Как часть национального возрождения, должна развиться и новая культура.

Вероятно, самым крупным из этих мыслителей был Ашер Гинцберг, широко известный под псевдонимом Ахад а-Ам ("Один из народа"). В статье, написанной в 1897 г., сразу после Первого сионистского конгресса, он спорит с теми сионистами, включая и Герцля, которые сосредоточились исключительно на политической программе, упуская из виду культурную сторону национального возрождения.

 

 

История учит нас, что во времена царей из дома Ирода Израиль был действительно еврейским государством, но национальная культура презиралась и преследовалась. Правящий дом делал все, что было в его силах, чтобы внедрить в страну римскую культуру, и растрачивал деньги нации на постройку языческих храмов, амфитеатров и т.д. Такое еврейское государство означать смерть и дальнейшую деградацию для нашего народа. Оно будет отчуждено от живой внутренней духовной силы иудаизма.

Не лучше ли было бы для евреев исчезнуть, чем закончить достижением подобной цели? (Сионизм Герцля) начинает свою работу с политической пропаганды. (Наш подход) начинается с национальной культуры, ибо только через национальную культуру и ради нее может быть создано еврейское государство в том виде, в каком оно будет отвечать чаяниями потребностям еврейского народа.

А.Герцберг. Сионисткая идея.

 

 

Говоря о необходимости построить еврейскую культуру, Ахад а-Ам не имел в виду исключительно традиционную еврейскую культуру ешив и синагог. Это могло бы стать частью нового явления, но ни в коем случае не всем явлением. В письме другому сионистскому лидеру он писал:

 

 

Мы должны сделать самое синагогу домом учения, чтобы первой ее задачей было обучение евреев, молитва вторична. Сокращайте молитвы сколько хотите. но сделайте вашу синагогу пристанищем еврейского познания для детей и взрослых, для образованных и простых людей. Учение - в нем тайна еврейского выживания.

А.Герцберг. Сионисткая идея.

 

 

Традиционное учение и современные идеи должны соревноваться и обогащать друг друга. Для Ахад а-Ама это был тот идеал еврейской культуры, который и придаст содержание новому обществу. В этом смысле Иерусалим действительно богатый город Еврейский университет на горе Скопус является, вероятно, величайшим центром современой гебраистики в мире Библия, Талмуд, еврейская история, литература, философия и фольклор изучаются здесь на высочайшем академическом уровне и с глубочайшей заинтересованностью в еврейской культурной преемственности. Существует также множество ешив и других учебных заведений, где еврейская культура рассматривается с нетрадиционной точки зрения. В Иерусалиме в любое время года читается огромное количество лекций и курсов.

В Иерусалиме находится и много других культурных учреждений. В этом смысле он делит с Тель Авивом культурное первенство в Израиле.

Музей Израиля, помещающийся напротив кнесета, был открыт в 1965 году. Это самая большая национальная выставка сокровищ. Богатый отдел археологии хранит в отдельном здании одну из величайших находок двадцатого столетия рукописи Мертвого моря. Они попали в руки израильтян в тот самый день, когда Организация Объединенных Наций приняла решение о создании еврейского государства. Музей также гордится отделом еврейского наследия и этнографии, отдел иудаики сосредоточил у себя экспонаты со всего еврейского мира.

За последнее годы музей собрал большие коллекции международной живописи и скульптуры. Теперь это место, где плоды еврейской культуры и других культур сосуществуют рядом.

В центре Иерусалима находится художественная школа Бецалель. Это было первое учебное заведение в стране, поставившее себе целью поиски еврейских форм искусства, которые выразили бы национальный дух и идеи. С тех пор художественная школа отошла от узконационального взгляда на вещи. Теперь молодые художники обучаются там всем видам художественного творчества, которые предоставляет современный мир.

В тени стен Старого города расположена иерусалимская синематека, где находится архив израильского кино. Синематека - это та призма, через которую зритель видит международную культуру в ее кинематографическом преломлении. В то же время это форум, где регулярно просматриваются киноленты на иврите и идише.

Во всех этих институтах и учреждениях национальное пересекается с международным, а мы ведь назвали только три из многих культурных учереждений, расположенных в Иерусалиме.

ЛИК ТРЕТИЙ - ПАМЯТЬ

Иерусалим - город памятников, которые тянутся бесконечной вереницей как на его земле, так и под ним. В этом городе за тысячи лет его существования произошло так много значительного, что никого не сможет удивить количество исторических мест. Разумеется, Старый город особенно тесно связан с историческим прошлым и полон памятных мест Разные люди - и разные народы - дорожат этими памятниками, и в Старом городе их хватает на всех.

Дорога, ведущая от Яффских ворот в глубину арабского рынка и оттуда - на юго-запад, к Западной стене и к мечетям, или дорога вниз по Виа Долороза - все это дороги памяти, пробуждающие самые волнующие воспоминания. Если упомянуть только об этом, Иерусалим уже предстает как город памятных мест.

Но есть и еще один, глубинный смысл этого понятия. Это - город, который помнит, город, в котором воспоминание, припоминание - стало государственным делом. Иногда оно выражается в форме парков и садов, посаженных в память об умершем, - в городе много таких мест. Вы восхищаетесь памятником-парком или памятником-садом как таковыми, и тут же замечаете мемориальную доску и задумываетесь

Современный поэт Иеуда Амихай, которого иногда называют певцом Иерусалима, так сказал о памяти в своей книге иерусалимских стихов.

 

 

Маленький парк, посаженный в память мальчика,

что пал на войне, начинает

походить на него,

каким он был двадцать девять лет назад.

С каждым годом они становятся все больше

похожи друг на друга.

Его старые родители прхиодят сюда почти

ежедневно,

посидеть на скамейке

и посмотреть на него.

И каждую ночь в этом садике память

гудит, как маленький мотор,

днем вы не можете его услышать.

Иеуда Амихай. Иерусалимские стихи.

 

 

 

На западе города находится холм, который иногда называют Ар а-зикарон - "Гора памяти", а также Ар Герцль - "Гора Герцля". Там находится могила Теодора Герцля и близ нее - маленькое кладбище, где похоронены президенты, премьер-министры и другие люди, сыгравшие важную роль в современной истории сионизма, тут же военное кладбище, где похоронены те, кто пал в бою. А ниже по холму расположен национальный Музей Катастрофы - Яд ва-Шем.

 

 
   

В 1947 году величайшего ивритского писателя этого поколения и верующего еврея Шмуэля Йосефа Агнона попросили написать специальный кадиш (заупокойную молитву) за тех, кто пал в боях за существование Израиля. Молитву, которую он написал еще до создания государства, до сих пор читают в Йом а-зикарон - День поминовения павших в национально-освободительной борьбе.

"Когда царь из плоти и крови отправляется на войну со своими врагами, он выводит своих солдат, чтобы они убивали и были убиты. Трудно сказать, любит ли он своих солдат, дорожит он ими или нет. Но даже если он ими дорожит, они все равно, что мертвыве, ибо агел смерти идет по пятам за каждым, кто ушел на войну, и сопровождает его только для того, чтобы убить.

Когда один солдат погибает, его место занимает другой, и царь вряд ли заметит, что кого-то не хватаеть, потому что население у народов мира большое и армии их велики. Если пал один человек, у царя есть много других, чтобы его заменить.

Но наш Царь, Царь царей, Пресвятой, да будет Он благословен, - это Царь, Который восхищается жизнью, любит мир, и хочет мира, и любит народ Свой Израиль, и Он избрал нас среди наций не потому, что мы - многочисленный народ: остановил Он Свою любовь на нас, ибо мы самый маленький из всех народов. Но из-за любви, которой он любит нас, а нас так мало, каждый и всякий из нас дорог Ему так же, как целый легион, ибо у Него нет многих, чтобы поставить на наше место. Когда один из Израиля погибает, не дай Бог, уменьшается легион Царя, и царство Его, да благословен Он будет, словно бы уменьшается в силе, ибо в царстве Его не хватает одного из Его легиона, и Его величие, благословен Он, уменьшилось, не дай Бог.

Вот почему за каждого умершего в Израиле читаем мы молитву: "Да возвеличится и святится Его великое имя. Да возвеличится мощь Имени, чтобы перед Ним, благословен Он, не было уменьшения силы".

И если мы читаем такую молитву за каждого, кто умирает, то тем более мы молимся за наших любимых и добрых братьев и сестер, дорогих детей Сиона, убитых в Стране Израиля, проливших кровь во славу Его благословенного Имени, и за народ Его и за страну Его, и за наследие Его. И более того, каждый, кто живет в Стране Израиля, принадлежит к легиону Царя царей и царей, Пресвятого, благословен Он, и Царем поставлен на страже дворца Его. Когда убит один из Его легиона, у Него словно бы и некем его заменить."

Голдин Иеуда. Выражение еврейства.

    
 

Герцль в своем завещании просил похоронить его в еврейском государстве, которое, как он верил, будет создано после его смерти В августе 1949 года его останки были привезены из Европы и перезахоронены на этом иерусалимском холме.

 

 

Гроб прибыл в Тель-Авив 16 августа в 3.30 дня. Первыми почтили его члены кнесета и представители правительства, покинувшие задние кнесета (тогда находившееся в Тель-Авиве) ради площади кнесета, где стоял гроб, окруженный почетным караулом. Весь вечер и всю ночь люди из Тель-Авива и окрестностей (более двухсот тысяч человек) шли на площадь, чтобы отдать последний долг своему умершему лидеру. Эти процессии шли до самого утра. На следующее утро, ровнов 5 часов, началось последнее путешествие Герцля. Траурная процессия прошла через Микве Исраэль, Нес Циона, Ришон ле-Цион и Реховот - все эти места Герцль видел, когда приезжал в Эрец Исраэль в 1898 году. Везде, где они проходили, их в благоговейном молчании встречали толпы народа. Гроб прибыл в Иерусалим около 9 часов утра и был поставлен во внутреннем дворе Дома наций.

С 4 часов дня мимо гроба шли процессии иерусалимцев. После этого в сопровождении почетного караула гроб был погребен на холме, получившем с этого дня название Горы Герцля. Церемония перезахоронения Герцля проводилась в присутствии тысяч людей, представлявших сионистское движение и еврейскую общину Израиля. Сотни деревень и поселений прислали своих представителей, каждый из которых бросал в могилу маленький мешочек с землей, чтобы вся земля Эрец Исраэль покрывала останки лидера сионизма. Церемония закончилась пением а-Тиквы.

Л.Шошук и Л.Айзенберг, Важное столетие.

 

 

 

С тех пор на Горе памяти стали хоронить политических деятелей Израиля. Не всех. Были такие, как первый премьер министр страны Давид Бен Гурион, и первый президент Хаим Вейцман которые предпочли быть похоронеными там, где они жили Вейцман в Реховоте, а Бен Гурион в сердце пустыни Негев, в Сде Бокер Менахем. Бегин попросил похоронить его на старом историческом кладбище на Масличной горе. Многие другие, однако, похоронены здесь, на Ар а-зикарон.

Национальное военное кладбище расположено на нижнем склоне, там тысячи могил павших в войнах Израиля Они идут рядами, каждая могила со стандартной надписью. Это, скорее свидетельство об общем, нежели о личном трауре. Каждый год в День поминовения сюда приходят десятки тысяч людей, у многих тут похоронены близкие отец, сын, брат, друг. У других же здесь нет близких, но они приходят почтить память всех павших. Семье павших специальный день не нужен, они и так каждый день вспоминают их. Но весь народ продолжает поминать в определенные дни в определенных местах.

Недавно на кладбище появился новый памятник -мемориал, посвященный евреям советским солдатам, павшим во время Второй мировой войны. Этот памятник был воздвигнут с началом последней волны иммиграция из России. Новым иммигрантам нужно место, где и они могут вспоминать. Мемориалы создаются для живых.

У подножия холма расположен Яд ва-Шем Израилю нелегко было решить, какой именно памятник Катастрофе следует воздвигнуть. Проходили годы менялись формы. Отношение Израиля к диаспоре, когда-то жесткое и бескомпромиссное, смягчилось и стало отличаться большим пониманием и состраданием. В первые годы существования государства израильтяне тяготели к сионистскому "отрицанию изгнания , это означало, что жизнь вне Израиля не имеет смысла и не имеет будущего. Они непримиримо осуждали тех, кто погиб в Катастрофе, вместо того чтобы переехать в Палестину или, по крайней мере, оказать активное физическое сопротивление. При таком отношении вспоминать о жертвах нацизма было очень нелегко. Но по мере того, как государство становилось старше, это отношение менялось, и воспоминание о Катастрофе наполнялось глубиной, становясь все менее осуждающим. Кроме большого исторического музея, который, вместе с Залом Памяти, составляет центр Яд ва-Шем, появилось множество новых элементов, отражающих современную тенденцию.

За последние годы добавились два новых мемориала. Один - это детский мемориал, созданный по инициативе и на средства семьи, потерявшей в Катастрофе ребенка, другой -Долина общин, в память множества еврейских общин, разрушенных Катастрофой. Люди, приходящие сюда, ходят среди больших каменных глыб и читают на них названия еврейских общин Европы, разрушенных Катастрофой. Многие отыскивают те названия, которые им известны как место рождения их родителей. Но сюда приходят не только "выжившие" - те, кто пережил Катастрофу приходят евреи, понимающие, что в каком-то смысле все они - выжившие.

Зеев Чафец, журналист и писатель, совершивший алию из Америки после Шестидневной войны, записал свое наблюдение над новым для него обществом, которое он здесь увидел-

 

 

Я был уверен, что в Израиле никто не думает о преследовании. Израиль - это нормальная уверенность в себе, конец чувству уязвимости из-за тог, что ты - другой.

Вот что я ожидал найти в Израиле, и сначала я подумал, что нашел. В те недели, что прошли после Шестидневной войны, народ был в состоянии эйфории. Иерусалим был полон американских туристов, августовское солнце сияло, и Израиль казался страной счастливых воинов.

А потом наступили праздники - Рош а-Шана и Йом Кипур. Волна печали затопила Иерусалим. Я пошел к Западной стене, где молящиеся из сотен стран диаспоры возносили свои душераздирающие молитвы. Во время поминальной службы в Йом Кипур я видел людей, разрывающих на себе одежды в знак траура или бьющих кулаками по массивным камням Стены в тоске утраты. Я начал понимать, что Израиль, несмотря на раскованность своих сабр и полуденное солнце, - нация сирот и беженцев, место, где люди целый день орут и толкаются, а потом возвращаются в свое тесное жилье и пьют чай под фотографиями мертвых в позолоченных рамках. Ужасы современной истории зедсь не побеждены, они - не абстракция. Я понял, что Израиль воспринимает всю эту боль, как личную.

З.Чафец. Герои и ремонтники.
Твердые шляпы и святые люди:
Израиль изнутри.

 

 

Иерусалим - это город, где люди помнят.

ЛИК ЧЕТВЕРТЫЙ - МИР И ВОЙНА

Иерусалим - город мира и войны. Самое имя его, как было объяснено, означает "Город мира", и эта идея триумфально проникала во все концы света. Но в основе города заключен парадокс. Иерусалим, может быть, и является символом мира, но в действительности гораздо правильней будет говорить о нем как о городе войны. Бесчисленные войны происходили в самом Иерусалиме, реки крови лились тут с самого начала времен. Несколько раз город был разрушен до основания.

Это город войны, который постоянно молится о мире. Это - не парадокс Нет ничего естественнее для такого места и для тех людей, у которых не заживают военные шрамы, чем жаждать конца войны.

Йони Нетанияу юношей - ему был 21 год - был ранен в ходе Шестидневной войны Выйдя из госпиталя, он уехал к родителям, работавшим в Америке. Пробыв год в Гарвардском университете, Йони решил, что его место - в Израиле. Вскоре после возвращения в Иерусалим он написал родителям.

 

 

17 августа 1968 г.

Давние размышления о войне опять занимают мои мысли. Какая-то печаль охватила меня и не покидает. Она не повелевает мною, не направляет мои действия, но существует внутри меня, в самом глубинном уголке моего существа.

Бывает, я чувствую слезы и затаенную печаль в других людях, во всех моих друзьях, которые прошли через войну и остались невредимы. Я думаю, мы все вышли зи нее ранеными, изменившимися, более чувствительными, более "осторожными" и гораздо, гораздо более взрослыми. Гармонии, характерной для мира молодого человека, во мне больше нет. И хотя я еще молод, силен, уверен в себе и своих способностях, я не могу не чувствовать, что у меня появилось ощущение старости. Конечно же, это форма старости - особой старости молодых людей.

Автопортрет героя. Письма Йонатана Нетаниягу.

 

 

 

Йони, убитый во время рейда в Энтеббе в 1976 году, похоронен на военном кладбище на Горе Герцля.

На юге города находится парк Сен-Симон. Летом, особенно в субботние дни, парк полон молодых семей, играющих со своими детьми. Там шумно крики, смех, на земле - специальные подстилки для пикника. Это маленький парк. Если вы заглянете туда в субботний полдень или в любое другое время, когда в парке полно народу, вы увидите, что люди отдыхают.

На краю парка стоит маленький старый боевой танк. Он стоит здесь потому, что более сорока лет назад это было поле битвы. В ходе войны 1948 года это был главный участок боев за владение югом города. Много евреев и арабов было убито в схватках за каждый кусочек земли. По прошествии многих лет поле боя было превращено в парк. Может быть, лучшее, что можно сделать с полем боя, это превратить его в поле для игр. Танк в центре парка стоит как напоминание о тех кровавых днях. Когда парк полон детей, он не бросается в глаза. Но, если вы проходите по парку, когда в нем нет детей, вы непременно его заметите.

На северо-востоке города находится Арсенальный холм. Здесь происходила одна из главных битв за Иерусалим в Шестидневную войну. С этого места открывается вид на главную дорогу из Старого города на северо-восток, к горе Скопус. Бой за Арсенальный холм имел большое значение для овладения городом.

Бой был яростный и кровавый. Двадцать один израильтянин погиб в битве. После войны эта битва стала символом иерусалимской кампании и вошла в израильскую мифологию как эталон высочайших качеств национальной военной жизни. Храбрость, самодисциплина, преданность делу, самоотверженность и решительность - все проявилось в этой битве, став примером для других. После окончания войны место битвы было объявлено национальным памятником, и в 1975 г здесь был создан национальный военный музей и открыт мемориал битвы за Иерусалим в память ста восьмидесяти трех солдат, павших в иерусалимской кампании 1967 года. Он стал главным израильским учебным центром по изучению тем, связанных с военной историей и ее событиями.

Теперь, при внимательном осмотре этого места, в голову приходит мысль, что оно ратует скорее за мир, чем за войну, став прибежищем жизни, а не смерти, жизни, в которой лучше быть сильным, чем слабым. И сила, подсказывают воспоминания, нужна для того, чтобы сохранить мир, а не вести войну. Арсенальный холм, так же как парк Сен-Симон, служит сегодня местом для отдыха.

Иерусалим город войны и мира. Это трудный город, жесткий город, а иногда и грубый. Он был официально объединен в 19б7 году. Но с начала интифады (1987) некоторым стало казаться, что это объединение скорее мнимое, чем реальное. Иерусалим, еврейский и арабский, разные миры по крайней мере сегодня. На житейском уровне здесь много ненависти и страха, и большинство иерусалимцев тщательно хранят в уме карту города, разделяя его на наш и их , и составляют планы и маршруты соответственно этому разделу. Вряд ли такой должна быть реальность в городе мира. Они говорят 'Мир, мир , а мира нет' кричал пророк Ирмеяу в горе и отчаянии. Теперь, как и тогда, мир остается в значительной степени идеалом, тем, к чему следует стремиться.

ЛИК ПЯТЫЙ - НАРОД

Иерусалим город народа, или, скорее, народов. Этот город - мечта антрополога: все тут перемешано: разные национальности, религии, этнические группы сталкиваются на одних и тех же улицах. Около 70 процентов в этом городе с населением в 570 тыс. человек составляют евреи. Остальные 30 процентов христиане и мусульмане, причем в том лоскутном одеяле, которым является наш город, представлены почти все разновидности этих двух религий.

Почти вся еврейская часть города состоит из небольших районов, каждый с собственной атмосферой и населением. Это результат постепенного развития города, район за районом, которое началось в середине девятнадцатого века. Многие районы (надо иметь в виду, что районом, по еврейской традиции, может считаться и комплекс домов, окружающих внутренний двор), такие, как Неот, построенный американцами, и Бейт а Керем выстроенный учителями, строились определенной этнической группой или общиной. Иерусалим, начиная с девятнадцатого и начала двадцатого века, рос за счет этих новых районов, и некоторые из них по прежнему ассоциируются с определенными группами населения.

В связи с большой иммиграцией 20-х и 30-х годов и основанием государства в 1948 г., город стал расти по-другому, согласно новым планам: или расширялись районы пригородов, или строили целые блоки многоэтажных зданий, что сравнительно быстро удовлетворяло возросшие потребности в жилье (хотя не всегда соответствовало требованиям эстетики).

После 1967 года вокруг города были выстроены большие пригороды спутники, где поселились десятки тысяч семейств. За последние годы еврейское население Иерусалима значительно увеличилось за счет иммигрантов из бывшего Советского Союза и Эфиопии.

Вообще же Иерусалим за годы существования государства вырос невероятно: население его увеличилось на 350 процентов. Выросли все этнические группы населения, но больше всего еврейская, составляющая сейчас уже не 60, как раньше, а 70 процентов от общего количества.

Многие районы сильно изменились за последние 20 лет, некоторые стали совсем другими. Южный пригородный район Бака, например, до 1948 года был заселен, в основном, иммигрантами из Северной Африки и арабских стран. Они въехали в дома, покинутые арабскими жителями, и район оставался восточным по характеру и довольно бедным. Однако в течение последних двадцати лет сюда переселилось много молодых израильских специалистов и ремесленников. В самое последнее время сюда стали переезжать иммигранты из англоязычных стран. В результате поднялись цены на квартиры, и тут развилась целая сеть коммунальных услуг. Старожилы, продавшие свои дома по ценам, которые и не снились предыдущему поколению, переехали в другие места. Это тот же район Бака, но выглядит он совсем по-другому.

Контрастное подтверждение этому - район Геула, расположенный в центре города. Всего одно поколение сменилось с тех пор, как это был смешанный район, где переплелись разные социальные и демографические корни еврейского населения города. Израильский писатель Амос Оз, выросший здесь, вспоминал

 

 

Когда я был маленьким, здесь жили восточноевропейские интеллектуалы и образованные беженцы из Германии и Австрии бок о бок с ортодоксами. Здесь жили ремесленники и ученые, профсоюзные работники, члены Национальной религиозной партии и ярые ревизионисты, чиновники мандатного правительства и работники Еврейского агентства, члены Хаганы и члены Иргуна, сумасшедшие, сжигаемые пророческим огнем, реформаторы мира, писавшие и посвящавшие друг другу пламенные брошюры. Чуть ли не каждый был кем-то вроде Мессии.

А.Оз.В стране Израиля.

 

 

 

Осенью 1982 г Оз приехал в Геулу посмотреть на произошедшие тут изменения Он увидел совершенно другой мир.

 

 

Никого из них больше нет. Возможно, они выдернули свои корни отсюда и перебрались в более тихие места. Но после них осталось живейшее еврейское местечко, штетл. Растения в горшках, так бережно выращиваемые энтузиастами - будущими фермерами, давно уже умерли. Садики и голубятни превратились в груду камней. Во дворах стоят жестяные и фанерные сараи и лежат кучи мусора. Ешиботники, хасиды, мелочные торговцы переместились сюда из Меа Шеарим и Санэдрии, те, что приехали из Торонто, из Нью-Йорка и из Бельгии, образовали свои маленькие островки. У них много детей. Большинство их, даже самые маленькие, носят очки. Улицы говорят на идиш.

Когда-то тут был сионизм, и он был отвергнут. Если бы не камень, оливковые деревья и сосны, если бы не особое качество иерусалимского света, вы бы подумали, что находитесь в каком-нибудь восточноевропейском догитлеровском местечке. Оно, это местечко, - восточноевропейское, может быть с привкусом Америки и легким, дальним отзвуком соседнего Израиля.

А.Оз. В стране Израиля.

 

 

 

И вот теперь здесь новые, точнее - новейшие иммигранты. Вспомните, Израиль всегда был страной иммигрантов, нацией, надеявшейся раз и навсегда выбросить все причиндалы вечного странника и создать постоянный дом. Иерусалим, как и другие части страны, разросся широко, хоть и не исключительно за счет иммиграции. Люди приехали в Иерусалим по разным причинам одни -из-за приверженности вере или истории (другие не приехали и остались на местах по этим же причинам), иные - потому, что были присланы сюда властями, третьи потому, что здесь были их родственники или друзья, четвертые - чтобы учиться, пятые - потому, что это было единственное место, которое они знали.

В последние годы, когда иммиграция резко возросла, много новых иммигрантов приехало в Иерусалим. В городе есть целые улицы, на которых слышится русский язык: потому, что люди ищут себе подобных, и потому, что именно в этих районах цены на жилье более доступны. Министерство абсорбции, желая помочь новым иммигрантам, поселило множество евреев из Эфиопии в караванах или гостиницах, превращенных в жилые дома. Ирония судьбы в целом русские и эфиопы, чей приезд так воспламенял воображение израильтян, не понравились друг другу и не подружились. Такова жизнь нации иммигрантов и жизнь в городе разных народов - в таком городе, как Иерусалим.

ЛИК ШЕСТОЙ - РЕЛИГИЯ

Иерусалим - религиозный город. Он является также и городом религий. И это не одно и то же.

Прежде всего, это город, важность и значение которого определялось религиозными чувствами, в разное время возбуждаемыми им у разных народов. В этом смысле это религиозный город.

Но он также - и город религий. И другого, подобного ему, города не существует. Рим и Мекка - оба эти города имеют самое большое значение - один - для христиан, другой - для мусульман. Но в Иерусалиме конкурируют между собой три религии.

Самое святое место для иудаизма - Стена плача. Третье по значению святое место ислама - мечети на Храмовой горе. В нескольких сотнях ярдов от них находится святейшее место для христиан место, где произошло распятие. В самые лучшие времена соперничество религий нередко отражалось в борьбе за власть и контроль. В Иерусалиме смешение это бывает смертельно опасным.

Иеуда Амихай так написал об этом смешении политики и религии.

 

 

Иерусалимский камень - единственный камень,

который может чувствовать боль.

Он обладает сетью нервов.

Иногда Иерусалим скапливается в толпу

массового протеста, словно Вавилонская башня.

Но большими дубинками Бог-полиция

прибивает ее к земле,

дома стираются, стены уплощаются,

и потом весь город рассеивается,

бормоча молитвы-жалобы,

а иногда издавая крики, доносящиеся

из церквей и синагог,

и громко стонущих мечетей -

каждый на своем месте.

И.Амихай. Иерусалимские стихи

 

 

 

Напряженность существует не только между религиями - существует соперничество внутри каждой религиозной группы.

Что касается христиан, то достаточно заглянуть в Церковь гроба Господня. она включает в себя множество разных мест поклонения и меньших церквей, принадлежащих к разным ветвям христианства. Это одно из самых святых для христианства мест.

У евреев Иерусалим - тоже место большой борьбы. Ортодоксальный иудаизм - единственная официально признанная ветвь религиозного иудаизма в Израиле. Неортодоксальные движения внутри иудаизма ортодоксами не принимаются, они существуют, но в Израиле они почти бессильны. Недалеко от центра Иерусалима, опять-таки на расстоянии нескольких сот ярдов один от другого, находятся штабы трех главных религиозных течений иудаизма в еврейском мире. Главный раввинат и Большая синагога (ортодоксальная) расположены прямо напротив Центра консервативного иудаизма и в нескольких стах ярдов от Еврейского объединенного колледжа (реформистского).

Мало того в одной миле к северу находятся главные организации ультраортодоксального мира которые презирают ортодоксальных главных раввинов и всю их иерархию за то, что они чересчур сионисты (т.е. слишком близки к светским властям) и недостаточно ортодоксальны. Еще смущает то, что и внутри ультраортодоксального мира тоже существует соперничество и даже враждебность между хасидами и не хасидами. И даже среди хасидов некоторые группы не слишком любят друг друга. А ведь все это относится только к ашкеназскому ультраортодоксальному миру. Мы еще не упомянули о напряженности между ашкеназскими и восточными ультраортодоксами и не отметили, что есть два Главных раввина один сефардский, другой ашкеназский.

Тут уместен вопрос. А как насчет истинной духовности? Действительно ли в Иерусалиме люди служат Богу или они просто пользуются Его именем для борьбы друг с другом? В каком смысле это религиозный город, если вообще он является таковым?

На свете есть места, обладающие таким эмоциональным воздействием, что они оказывают несомненное влияние на каждого, прибывающего туда. Иерусалим - одно из них. Это место, где множество людей, принадлежащих к разным вероисповеданиям, ощущают могучее духовное присутствие и близость к Богу.

Иерусалим - религиозный город. Это также и город трех религий. Но это не обязательно означает одно и то же.

 

 

Воздух над Иерусалимом насыщен молитвами и мечтаньями,

как воздух над промышленными городами.

Трудно дышать им.

И.Амихай. Иерусалимские стихи

 

 

 

 

 
   

Одной из задач, стоявших перед Израилем, была необходимость найти спосбоы проявления уважения к религии, совместимые с атмосферой молодого государства. Мы приводим рассказ молодого рабочего о праздновании субботы в молодежной деревне.

"Мы входим в лес, находим наше обычное место на лужайке и устраиваемся. Здесь мы будем встречать субботу. Дети сидят кружком, одна девушка ставит свечу на камень. На минуту все замолкают, потом мы начинаем петь субботние песни. Потом, с последними лучами солнца, мальчик начинает читать часть еженедельного отрывка из Торы, и, когда он кончает чтение, я объясняю. Мы опять поем песни, а потом один из детей играет на флейте. Самая младшая из девочек встает и, пока мальчик играет на флейте, медленно зажигает свечи. Дети поворачивают головки ко мне, и я знаю, что теперь моя очередь рассказать им какую-нибудь историю из прошлого. Откуда-то возникает картина пятничного вечера в маленьком городке Восточной Европы: женщины зажигают свечи, синагога, субботний ужин с его традиционным обрядами и обычаями. Не могу удержаться, чтобы не спросить себя, достаточно ли того, что мы делаем в субботу, чтобы дети почувствовали настоящее значение субботы в жизни нашей нации, и может ли пение, чтение и игра на флейте возместить то глубокое и незабываемое чувство, что возникало у нас, когда мы видели, как наши матери зажигают свечи или как молятся в маленькой синагоге.

И все-таки, несмотря ни на что, эти два мира - части единого целого. Есть между ними преемственность, есть уверенность, что обе части неразрывно связаны и что вместе они составляют целый мир - мир еврейской нации, жизни и реальности".

Л.Шошук и А.Айзенберг. Важное столетие

    
 

ЛИК СЕДЬМОЙ - ОБЫЧНЫЙ

Иерусалим политический город и культурный город, город памятных мест и город войны и мира, город разных народов и религиозный город. Но в то же время он еще и нормальный город, или, во всяком случае, есть в этом городе и обычная, нормальная жизнь.

Этого можно и не заметить, когда у человека изначально Иерусалим связан с представлениями о святости и историзме. Иерусалим обычный город, населенный нормальными людьми, которые встают утром и живут своей каждодневной жизнью, как и все другие люди земного шара.

В Иерусалиме люди живут и любят, готовят пищу и поливают свои растения и сады, чистят зубы и моют тело, воспитывают детей и посылают их в школы. Город как город.

Контуры обычной жизни этого города такие же, как в других городах. Тут есть кинотеатры, магазины музыкальных инструментов, магазины одежды. В центре города есть целый район, на каждой улице которого находятся кафе и рестораны. Главная улица этого района - Бен Иеуда, названная в честь великого филолога, всегда, но особенно летом, полна уличных музыкантов, бродячих торговцев всевозможными украшениями, и они развлекают тысячи обедающих и пьющих кофе, сидящих за столиками прямо на улице.

В южном Иерусалиме теперь есть новое развлечение, ежедневно привлекающее сюда тысячи местных жителей в городе появился мол и при этом большой! Мол это вообще то тенистое место для гулянья, но в Америке так стали называться участки, где находятся большие магазины, вроде Пассажа. В Иерусалиме он называется Каньон и находится он недалеко от футбольного стадиона и зоопарка. Каньон стал важной частью торговой жизни в нашем городе. На самом деле для многих Каньон из места, куда ходят за покупками, словом вспомогательного средства, стал целью - местом, куда ходят поесть, выпить, других посмотреть и себя показать.

Если вы не живете в городе, то очень легко всего этого нормального не заметить. Гораздо проще увидеть в нем величественное и импозантное, религиозное и историческое - то, чем Иерусалим и славится. Это естественно. Люди ездят в чужие страны в поисках непривычного, экзотического. Потом они возвращаются к привычному у себя дома, когда их любопытство удовлетворено и мозг полон впечатлений и разных историй. За морем не ищут нормального - там ищут заморского, чужого, необычного. Можно рассматривать город с этой точки зрения, но это не лучший способ его понять. Путешественники, как правило, хотят видеть города, они не стремятся их понять. Это естественно и, конечно, неправильно.

Неправильно потому, что неверно отражает город. Искажает его. Игнорирует реальность и подменяет ее романтизмом. Романтизм может быть частью реальности, но только частью.

Опасность искажения особенно сказывается в таком месте, как Иерусалим, где исторические, религиозные и культурные соблазны так сильны.

Вот как иерусалимец Иеуда Амихай описывает в стихотворении "Туристы" тех, кто бегло осматривает город.

 

 

Визиты соболезнования - вот все, что мы он них получаем.
Они сидят на корточках в Музее Катастрофы,
Принимают серьезный вид у Стены плача
И смеются за тяжелыми гардинами
В своих отелях,
Они фотографируются
вместе с нашими знаменитыми мертвецами.
У могилы Рахели, и у могилы Герцля,
и на вершине Арсенального холма
они оплакивают наших чудесных мальчиков,
и вожделеют к нашим несговорчивым девушкам,
и развешивают свое белье,
чтобы оно быстро высохло,
в прохладной голубой ванной комнате.
Однажды я сидел на ступеньках
у ворот башни Давида,
поставив рядом две тяжелые корзины.
Группа туристов стояла вокруг своего гида,
и я стал для них опознавательным знаком.
"Видите этого человека с корзинками?
Как раз справа от его головы - арка римского
периода. Как раз справа от его головы".
- "Но он двигается, он двигается".
Я сказал себе: "Спасение придет, только ели их
гид скажет им:
"Видите эту арку римского периода?
Это ерунда, но вот рядом с ней, слева и немного внизу,
сидит человек,
который купил фрукты и овощи для своей семьи".

И.Амихай. Иерусалимские стихи

 

 

 

Иерусалим - обычный город, во всяком случае, город, в котором есть и нормальная жизнь Об этом не следует забывать

СЕМЬ ЛИКОВ ИЕРУСАЛИМА СЕГОДНЯ

Иерусалим сложный город, живущий в разных измерениях Семь из них здесь были представлены, но они часть целого, а целое это реальный Иерусалим современный город. Если убрать любое из них из портрета города, действительность будет искажена и представлена только частично. Нет ли модели или метафоры для этих семи ликов Иерусалима?

Есть в Израиле растение с семью ветвями, местный вид мирры из растений семейства мориа. Может быть, это и есть самая подходящая метафора для Иерусалима. Считается, что его название происходит от слов мор Йа, означающих мирра Божья. Мирра сама по себе - ароматическое растение со сладким запахом, используемое в медицинских целях. Она также входила в состав специального воскурения для храмовых ритуалов, сладкий аромат которого должен был нейтрализовать запах всесожжения.

"Мориа" - это также традиционное название Храмовой горы, на которой был воздвигнут Первый, а потом и Второй Храм. Мудрецы составители Талмуда предполагали, что название горы Мориа происходит от слова "мор"- мирра, т.е. Мориа была горой Божьей мирры. Таким образом, это растение может служить достойным символом реального Иерусалима.

Мориа это растение с семью ветвями, которое, по видимому, стало моделью для одного из самых святых древнеизраильских символов - для меноры, семисвечника, стоявшего в Мишкане, а также в Первом и во Втором Храме. После разрушения Второго Храма она была перенесена в Рим и так там и осталась. На триумфальной арке Тита в Риме (воздвигнутой в честь победы римских легионов над восставшими иудеями в 70 г. н.э.) находится знаменитый барельеф, на котором изображены римляне, несущие менору и священные сосуды из разрушенного Храма. Копия этого изображения встречает посетителя в Тель Авивском музее диаспоры. Под изображением написано"'Иудея пала и никогда не поднимется".

Подлинная храмовая менора так никогда и не была возвращена Израилю, однако можно сказать, что ее возвратило нам сионистское движение. В 1949 г менора была признана официальной эмблемой Государства Израиль. С тех пор менора, помещенная между двух оливковых ветвей (символ страны и символ мира), является главным символом еврейского государства.

Итак, менора, или растение мориа, послужила нам символом современного реального Иерусалима, который мы описали выше. Шесть наружных ветвей могут представлять шесть измерений, которые мы рассмотрели политику, культуру, память, мир и войну, народ и религию. В каком-то смысле эти ветви сообщают Иерусалиму его особую структуру и внешний вид. Они есть то, что видит посетитель, то, что делает Иерусалим единственным среди городов мира. Центральный же стебель всей структуры - нормальность; та сторона Иерусалима, которую можно встретить в любом городе мира. Она отражена в обычной, повседневной жизни людей, в неприметных мелочах поведения и манер, составляющих главную часть человеческой жизни повсюду, в том числе и в Святом городе. Эти мелочи замечает только очень наблюдательный путешественник.

Иерусалим - это не только его история, или его культура, или его религия. Все это части современного Иерусалима, но над всем этим стоят люди. Обычные люди, в натуральную величину. И единственное, чем они отличаются от других, это то, что в Иерусалиме волей-неволей день за днем живешь на историческом фоне, как если бы в современной пьесе на театральном заднике вечно красовался бы Первый Храм. И жители Иерусалима стараются быть "на высоте", сталкиваясь с обстоятельствами, с которыми сталкиваются люди везде.

Напротив кнесета стоит менора. Она сделана из бронзы. Создал ее еврейский скульптор Бенно Элькин, и Государство Израиль получило ее в дар от Великобритании в 1956 году. Она великолепна. На ней мы видим иллюстрации к великим событиям еврейской истории. Все это выполнено в возвышенном, торжественном стиле.

А напротив этой меноры, глядящей на кнесет и повествующей об эпической истории еврейского народа, мы помещаем другую менору - менору современного Иерусалима. Она такой же формы, как и первая, она повторяет ее контуры, но в ней нет никаких преувеличений, она как бы скроена по мерке живущих ныне людей. Здесь нет места мифам, эпосу, гигантизму это - нормальная, обычная жизнь.

Посмотрите на две эти меноры вместе. История Иерусалима - это история их обеих. И история эта продолжается...

ПOMHHTE, КОГДА Я последний раз беседовал с вами, я говорил, что вижу будущее в мрачном свете, что в этом краю постоянно происходят кровопролития и конфликты. Я смотрел вниз, на флаги и праздники, и предсказывал, что все кончится плохо. Не слишком-то хорошо я себя чувствовал. Все равно как портил людям праздник. Как какой-нибудь древний пророк, который поглядит вокруг - и все ему не нравится, и именно тогда, когда все идет вроде бы хорошо. Неудивительно, что они посадили Ирмеяу в колодки. Но ведь я-то не ошибался, верно? Может ли кто из вас, поглядев назад, сказать, что я неправильно представил положение дел? Как же! Уже на следующий день арабские армии покатились на страну. Если уж это не подтверждает то, что сказано в "Коэлет" дескать, нет ничего нового под луной, - то я уж и не знаю, что подтверждает.

Почти пятьдесят лет все оставалось более или менее без изменений. Евреи владели страной - когда больше, когда меньше. В 19б7-м они, конечно, овладели городом и хотели, чтобы он был объединен под их контролем. Да и сейчас они хотят этого, и, с их точки зрения, это естественно. В прошлом он тысячу лет (если сложить оба периода их правления) был их столицей. Ни у кого нет больше прав на него, чем у них. Но это все не так просто, верно? Ситуация-то меняется и не была стабильной уже Бог знает сколько времени. Мир в городе мнимый, и теперь это почти всем ясно.

Есть у евреев поэт, который сказал: то, что не дает городу разделиться, это напряженность. Он сказал, что город стоит на подавленном крике, на крике, который удержан в горле. Это картина, я вам скажу. Попробуйте-ка закричать без звука. Потрогайте мускулы у себя на шее. Напряглись, верно? Если бы вас кто-нибудь увидел, он бы ничего не заметил все вроде спокойно. Но ведь это не так. Под всем этим страшное напряжение подавленного крика Хорош образ Иерусалима, а?' И это город мира? Нет, по крайней мере не сейчас.

Но, кажется, что-то начинает меняться. С обеих сторон появились люди, которые стали смотреть на вещи по-другому. Я когда-то сказал, что, пока есть две стороны, пока один чувствует себя победителем, а другой побежденным, пока один чувствует себя выигравшим, а другой проигравшим, нет надежды на стабильность в этой части света. И еще я сказал, что если есть у этой страны надежда подняться над насилием своего прошлого и своей истории, то для этого надо, чтобы все здешние жители, и арабы и евреи, научились идти на компромисс друг с другом. Я знаю, люди не любят слова компромисс, оно бьет по всем вашим мечтаньям, и это всегда тяжело. Но этому меня научил Иерусалим. Конечно, когда я говорил об этом пятьдесят лет назад, я думал не только о городе, я думал обо всей стране. В этом смысле слово Иерусалим - метафора всей страны.

Я и сейчас так думаю. Психологически что-то должно измениться - и эмоционально тоже. И мне кажется, что-то уже начинает меняться, - идеи, отношения. Есть много людей, которые говорят новые вещи. Голоса, которые звучат в ином тоне. Звуки умиротворения, примирения, которых здесь раньше не было. Есть теперь тут люди, которые готовы сказать всерьез: "Что было, то прошло" - и начать все заново.

Не знаю, что будет с этим городом. Я не политик, а решать эти дела будут политики. Знаю только, что тут нужны новые инициативы, новые идеи. Иерусалим - город мира. Возможно, люди никогда по-настоящему не понимали этой забавной идеи. Может быть, она означает, что ЕСЛИ мир придет в такой тревожный и разъединенный город, как Иерусалим, то это означает, что он может наступить везде. Может быть, Иерусалим - последний город мира, а не первый. Именно потому, что это город конфликтов или, во всяком случае, был им до сих пор. Но, похоже, что и это начинает меняться.

Некоторые скажут, что я не имею права высказывать вслух свои соображения. Ведь я - всего лишь стражник, и мое дело - смотреть в оба, а не рассуждать. Может, они и правы... Но тот, кто смотрит, старается научиться, а в Иерусалиме можно научиться многому. Те, кто хотят рассуждать о будущем города, должны изучить его прошлое. Пожалуй, это самое важное, чему я здесь научился.

СЛОВАРЬ

Серебряная монета, выпущенная банком Израиля (I960)

На монете изображен израильский национальный символ - менора - с двумя оливковыми ветвями.

АГНОН, ШМУЭЛЬ ЙОСЕФ (1888-1970)

Израильский писатель, лауреат Нобелевской премии (1966). Приехал в Иерусалим в 1909 г., здесь писал романы и рассказы на иврите и на идиш.

АЛИЯ

Буквально означает "подъем" Ивритский термин для еврейской иммиграции в Страну Израиля.

АРСЕНАЛЬНЫЙ ХОЛМ

Иорданский пост в северном Иерусалиме, отвоеванный Израилем в 1967г.

АХАД А-АМ (1856-1927)

Псевдоним Ашера Гинцберга, основателя и главного проповедника культурного сионизма. Призывал к обновлению всемирной еврейской культуры с центром в Стране Израиля.

БЕГИН, МЕНАХЕМ (1913-1992)

Премьер-министр Израиля (1977-1985). Родился в Польше, иммигрировал в Палестину в 1942 году. Как глава Иргун цваи леуми (Национальной военной организации - антибританского движения перед созданием государства), возглавлял борьбу против британского мандата. В 1977 году Бегин подписал мирный договор с Египтом.

БЕН ГУРИОН, ДАВИД (1886-1973)

Израильский государственный деятель и премьер-министр (1948-1953, 1955-1963). Родился в Польше. Иммигрировал в Палестину в 1906 г и стал лидером сионистского рабочего движения. 15 мая 1948 года Бен Гурион провозгласил независимость Израиля.

БРИТАНСКИЙ МАНДАТ

Период британского правления в Палестине (1920-1948). Подвигнутая Лигой наций, Британия взяла на себя выполнение Декларации Бальфура, обещавшей основать еврейский националььный очаг в Палестине.

БЯЛИК, ХАИМ НАХМАН (1873-1934)

Величайший современный ивритский поэт, лауреат ивритского возрождения Иммигрировал в Палестину в 1924 г и стал центральной фигурой в возрождении ивритского языка и культуры.

ВЕЙЦМАН, ХАИМ, доктор (1874-1952)

Первый президент Государства Израиль

ГЕРЦЛЬ, ТЕОДОР (1860-1904)

Основатель политического сионизма и автор книги Еврейское государство. Его целью было создание при помощи международной дипломатии еврейского государства в Палестине.

КЕРЕН А-КАЕМЕТ

Еврейский национальный фонд, созданный в 1901 г для сбора средств на покупку земли, расширение, лесонасаждений и заселение Страны Израиля

КОЛЛЕК, ТЕДДИ (род. в 1911)

Мэр Иерусалима с 1965 до 1993 г, был активным членом партии Труда Израиля. Будучи мэром Иерусалима, основал Музей Израиля и много других важных учреждений по всей стране.

ОЛЬМЕРТ, ЭУД (1945)

Мэр Иерусалима с ноября 1993 г , член кнесета с 1973 г. был министром по делам этнических меньшинств (1988 1990), а также министром здравоохранения (1990 1992). Ольмерт осуществляет руководство Иерусалимом в период глубоких политических изменений, сегодня его задача - сделать как можно больше для объединения этого великого города.

ОТКАЗНИКИ

Евреи, которым в Советском Союзе было откачано в выездной визе.

РУКОПИСИ МЕРТВОГО МОРЯ

Документы на иврите и арамейском языке обнаруженные в Иудейской пустыне в 1947 году. В их, числе библейские и другие тексты эпохи Второго Храма.

САДАТ, АНВАР аль (1918-1981)

Президент Египта (1970 1981), Один из вдохновителей войны Судного дня против Израиля В 1977 г.

посетил Иерусалим, что привело к подписанию мирного договора в Кэмп Дэвиде в 1979 годул

ХАГАНА

Еврейское подполье догосударственного периода, созданное для защиты еврейского населения Палестины от нападений арабов. Впоследствии стала основой израильской регулярной армии.

ХУССЕЙН (род. в 1935)

Король Иордании с 1953 г. В 19б7 г. начал войну против Израиля. В 1994 г. подписал с Израилем мирный договор.

ЯД ВА-ШЕМ

Израильский национальный Музей Катастрофы, Иерусалимский учебный и исследовательский центр. Название, буквально означающе "памятник и имя", связано с Книгой Иешаяу: 'Там дам Я в доме Моем и в стенах Моих место и имя, которое не истребится" (Исайя/Иешаягу, 56 5).

РАБИН, ИЦХАК (1922-1995)

Когда готовилось второе издание книги "Истоки Иерусалима", премьер министр Ицхак Рабин был убит в тот момент, когда он покидал многолюдный митинг в поддержку мирного процесса, проходивший в Тель-Авиве.

Ицхак Рабин родился в Иерусалиме. Во время Войны за независимость он был одним из ответственных лиц, принявших решение об освобождении своего родного города, а в Шестидневную войну, когда Иерусалим был воссоединен, он был начальником Генерального штаба Армии обороны Израиля. Ицхак Рабин погиб в то время, когда он делал все возможное, чтобы найти решение сложного конфликта между Израилем и его арабскими соседями.

Они перепуганы, и они беспомощны. Они проверяют, спят ли дети, и думают, удастся ли им проспать всю ночь без перерыва.

Никогда прежде они не чувствовали себя такими беспомощными.

Никогда прежде они так сильно не чувствовали, что их судьба зависит больше от случая и удачи, чем от них самих. Это новое для них чувство, и оно их не радует.