МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр

Зеев Дашевский

Лекция о Субботнем  годе   (08. 05.07)

1. Завершение книги «Ваикра». Законы седьмого и пятидесятого года. Связь с горой Синай. Параллель между этими законами. Объяснение предназначения народа Израиля в словах Всевышнего. Основа нашей «избранности».  Обсуждение фразы: «Всевышнему принадлежит земля…».

2. Задача «сделаем человека». Помощь Всевышнего и Значение Субботнего дня. О двух опасностях в этом мире.  Помощь Всевышнего в «делании человека». Суть, значение и функция Субботнего дня. Более повышенные требования к Субботнему году.

3.Период счёта омера; Лаг-ба-омер. Смысл принесения карбан-омера.  Необходимость питания  «с достоинством». Благодарность Всевышнему и просьбы к Нему.  Процедура принесения омера. Символические угощения  «с царского стола». О траурном периоде этого времени. Состояние народа в Синайском откровении.

4. Заповеди Субботнего года. Необходимость Субботнего года. Двойственное отношение с землёй. «Заряжение» святостью на исходе Субботы. Юбилейный год, как вершина свободы. Законы  седьмого года. Ответ на вопрос: о покупках продуктов седьмого года. Последствия нарушения запрета торговать. Можно ли считать это «лёгкой» заповедью.  Объяснение слов Ишая. Истинно свободный человек – раб Всевышнего. О понятии «свобода». Сочувствие бедным в Субботний год. Три шага выхода из порабощения злому началу.

Мне бы хотелось посвятить сегодня наш урок памяти моего друга, который скончался вчера, Натана Файнгольда. О его памяти надо поговорить отдельно. С его уходом завершается целая эпоха.

1. Завершение книги Ваикра.

В ближайший шабат мы будем читать сдвоенный раздел, завершающий книгу Ваикра.   Этот раздел связан  с  текущим временем, хотя может быть несколько меньше, чем предыдущий.  В том разделе, который мы читали в последний шабат – парашат «Эмор»,  вся вторая половина этого раздела – двадцать третья и двадцать четвёртая глава книги Викра, посвящены перечню всех праздников года.  В частности, там большое место занимает тот период, который мы сейчас проживем с очень большой скоростью – дни счёта омера. С начала двадцать пятой главы книги Ваикра начинается небольшой раздел, посвящённый законам седьмого года и связанного с ним пятидесятого года. Известен знаменитый комментарий Раши, где он повторяет вопрос  мидраша относительно того, что сказано: «Говорил Всевышний Моше на горе Синай» и дальше начинаются законы субботнего года – «Шмиты». И вопрос: при чём здесь Шмита к горе Синай?  Какая между ними связь? В чём же проблема? Проблема в том, что говорилось на горе Синай. Приходится вслед за мидрашем объяснять почему надо было именно с заповедью Шмиты подчеркивать, что это было сказано на горе Синай. Ведь все остальные заповеди тоже были сказаны на горе Синай. И он говорит, что так же, как заповедь седьмого года дана на горе Синай в общем и во всех подробностях, то же самое следует сказать и об остальных заповедях, что каждая заповедь была дана, как в общем, так и во всех подробностях. Это важный принцип, хотя есть и другие мнения, что сначала говорилось в общем, а потом разъяснялись подробности. Но нам сейчас важно выяснить вот какой вопрос: если остальные заповеди так же, как заповедь субботнего года, то почему же в качестве образца выбрана именно заповедь Шмиты, а не какая-нибудь другая заповедь? То есть, в некотором смысле вопрос остаётся.  Есть такое рассуждение, что заповедь Шмиты выбрана из всех заповедей потому, что заповедь «Субботнего года» очень похожа на заповедь субботнего дня: шесть дней работай, а в седьмой день не делай никакой работы.   И здесь то же самое, только в применении к земле: шесть лет обрабатывай землю, а в седьмой год – нет. Получается явная параллель между субботним годом и субботним днём в том, что шабат – это прекращение работы, только в субботний день – это инструкция прекращать работу каждому человеку, и указаны тридцать девять категорий работ, а в Субботний год – это в отношениях между народом Израиля и землёй Израиля. Надо сказать, что тут суть в предназначении народа Израиля. Фраза, которая определяет всё будущее направление развития  перед Синайским откровением, когда Всевышний говорит: «Вы будете царством коhаним и святым народом». Для нас сейчас не существенно, как тут понимать «коhаним»: надо ли понимать, как священнослужителей, или надо понимать это, как сановников, вельможей. Здесь важно то, что вы должны быть царством, то есть государством. Вы должны жить нормальной жизнью, вы не избраны для того, чтобы  превратиться в «бродячую касту проповедников», которые говорят: «птицы, покайтесь в своих грехах публично» (как отец Фёдор). Это должна быть нормальная страна, которая занимается хозяйством и политикой и войной, и при этом нам предписано устраивать эту свою государственную жизнь именно в этой земле. И мы должны решать все эти проблемы, причём, избранность наша состоит не в том, что мы будем радикально во всех отношениях не как другие люди. Мы будем очень похожи на другие народы в смысле разных сторон в своей общественной и государственной жизни, но все эти проблемы мы должны разрешать на основе Торы. Для этого нам вручена Тора, чтобы мы из неё питались настоящими соками. Есть такой известный стих, который много обсуждается мудрецами, это стих из hалеля – из того отрывка псалмов, который мы читаем в праздничные дни. Там есть такая фраза: «Небо – это небо для Неба Всевышнего, а землю Он отдал сынам человеческим». В трактате «Брахот» есть такое известное обсуждение этого стиха, что казалось бы, что это противоречит тому, что в другом месте в псалмах говорится:  «Всевышнему принадлежит земля и полнота её». Там говорится, что Он отдал землю сынам человеческим, а тут говорится, что Ему принадлежит земля и полнота её. Так кому же она принадлежит? В «Брахот»  ответ очень простой. Когда Он сказал благословение: «земля и полнота её принадлежит Всевышнему», сказал благословение, и Всевышний разрешил пользоваться и отдал землю сынам человеческим. То есть, человек, который пользуется какими -либо благами этого мира без благословения, он ворует у Всевышнего, ворует у народа Израиля, всех обделяет.  Это классический подход. Есть такое простое замечание Коцкера, который говорит, что землю Он отдал сынам человеческим для того, чтобы они превратили её в Небо. Это, как и всё, что до нас доходит из высказываний  Коцкера, сказано очень просто и отражает всю суть человеческого существования в мире. Похоже на то, что сказал рав Леон Ашкенази: «Бог шесть дней творил мир. И сначала сотворил его в виде тоhу вавоhу – первозданного хаоса, а потом шесть дней упорядочивал так, чтобы мир стал местом, пригодным для обитания человека.  А на седьмой день предоставил действовать человеку, чтобы он превратил этот мир в место, где может обитать Божественное присутствие. Теперь, после того, как завершены шесть дней творения, уже наш «ход» – человеческий. И тот факт, что вся Тора начинается с того, что в начале сотворил Бог небо и землю, это факт абсолютно фундаментальный. Как говорит термодинамика, любой тепловой двигатель должен содержать нагреватель и холодильник, так как невозможно обойтись без этого напряжения. И Небо – это идеал, а земля – это реальность. Если одна из этих составляющих отсутствует, то – ничего нет! Есть подсчёты расстояний до Неба и пр., и они очень сложны. Можно заключить из них только то, что  от земли до Неба очень далеко.

2. Задача «сделаем человека». Помощь Всевышнего и значение Субботнего дня.

Есть две серьёзные опасности в процессе нашей деятельности в этом мире. Одна опасность, что в процессе реализации мечта может просто растаять, как сон, я могу просто забыть про мечту. Эта опасность грозит любому человеку или  сообществу, которое  вдруг объявляет, что цель уже достигнута.  Можно вспомнить, как «государственный еврей»  Александр Чаковский, редактор Литературной газеты, ответил западным литераторам, выступившим в защиту Даниэля и Синявского, он защищал позицию советской власти и сказал, что конечно, свобода слова – это право каждого, но поскольку советская власть осуществила чаяния всех врёмён и народов, то мы вправе требовать от каждого добровольной поддержки всякого нашего решения. Это ещё Ибсен говорил, что всякая власть, которая заявила, что она достигла реализации идеала, -  это ни что иное, как банда, терроризующая народ. Не обязательно, чтобы такое происходило с политической группировкой, это может произойти с человеком, который, достигнув уровня благополучной жизни, может подумать, что на самом деле уже достигнут идеал. Это большая опасность. Вторая опасность заключается в том, что жизнь очень явно отличается от идеала, есть очень много препятствий, как внешних, так и особенно – внутренних,  которые могут причинить ущерб. Человек по определению создание неоднозначное. Человек единственный, который не принадлежит не только  материальному и не только  духовному миру. Поэтому всегда есть опасность свалиться в одну из двух крайностей: либо вообразить себя ангелом, либо вообразить себя скотиной. И то и другое может быть отчасти верно, но плохо, если человек решает, что он что-то одно. Ни то и ни другое не отражает фактического положение человека в мире. Поскольку исходная задача при сотворении мира, сформулированная явно уже под конец первой главы Берешит, это – «сделаем человека», то задача состоит именно в том, чтобы не дать человеку свалиться ни в одну из крайностей, а сделать человека. А это как раз трудно. Всевышний нам помогает. Он нас создал, Он создал условия, в которых мы находимся, и поэтому Он понимает, что это задача вовсе не простая. И он нам помогает. Самая первая помощь – это то, что он дал нам субботний день. Если бы не субботний день, то человек скорее всего свалился бы, потонул бы в этом мире, и не смог бы вынырнуть. А поскольку каждый седьмой день  принудительно человека вынимают из этой будничной суеты, то есть шанс освежить свой взгляд на мир, свой подход. И конечно, не в первую очередь дело здесь в физическом отпуске. Совершенно не правы люди, которые говорят, что Суббота – это день отдыха. Это просто извращение сути шабата. Шабат это не день отдыха, а это день покоя. И это совершенно разные вещи, потому что отдых – это прежде всего вещь пассивная, а покой – активная. Как говорил рав Кук, нужно человека «разбудить к покою». Таким образом, субботний день необходим еврею, и без него он ничего не сделает. И шабат помогает человеку не стать рабом своей работы. Фараон был первым из известных нам деятелей, который говорил, что дурные мысли вам  приходят в голову оттого, то вы с ленцой работаете, и поэтому вас надо загрузить работой. И большевики следовали его историческому примеру и говорили, что надо работать и работать, главное для того, чтобы на задуматься для чего ты живёшь на свете, потому что задуматься – это было то, что по-настоящему страшно.  И шабат нас от этого спасает. Та же самая функция и у Субботнего года, но Субботний год имеет размах гораздо больший. Человеку, который привык трудиться целый день, не легко каждый седьмой день не заниматься производительным трудом. Для того, чтобы поверить в то, что я не обеднею оттого, что каждый седьмой день я не буду работать, требуется уже какая-то высокая степень внутренней организации и доверия к тому, что действительно это будет для чего-то важного. Это не так просто отказаться в субботу от какой-то работы, которая может сулить заработок, например.

Субботний год ещё гораздо более требовательный, потому что целый год человек не будет обрабатывать землю. Если же я дошёл до этого, то Субботний год спасает нас от порабощённости земледелием, порабощённости земле.

3. Период счёта омера

Всё это имеет самое прямое отношение  к периоду счёта омера Поскольку мы к этому периоду катимся с большой скоростью,  всего два дня назад был выдающийся день этого периода - «Лаг ба - омер», то стоит об этом сказать несколько слов. Мы уже говорили о том, что само принесение меры ячменя – корбан - омер имеет очень простой и понятный уровень смысла.  Когда мы начинаем жатву,  мы не должны и не имеем права сразу начать потреблять, потому что человек не должен так питаться. Человеческое питание отличается от животного тем, что человек не может прожить только на одних материальных составляющих. Все эти жиры, белки и углеводы в сочетании со всеми витаминами не могут позволить человеку прожить. И даже любой медик согласится с этим, что человеку для того, чтобы пища поддерживала его существование, требуется питаться с достоинством. Понимающие люди говорят, что если человека начисто лишить достоинства, то он либо умирает, либо  сходит с ума. Талмуд приводит пример в трактате Кидушин, что бывает, что сын кормит отца нежными цыплятами и сживает его со свету. А бывает, что он заставляет его тяжко работать и завоёвывать грядущее. Отец говорит: «Сын, где ты достаёшь таких замечательных цыплят?». И тот говорит: «Тебе дали и ешь, и не вмешивайся не в своё дело». Он лучше бы ел сухую корку, чем питаться этим хлебом позора. Какое это имеет отношение к корбан hа-омер?  Когда начинают поспевать зерновые, то до того, как начинать жать для себя,  мы должны сжать некоторое количество, и от всего народа принести в Храм определённую меру ячменной муки. Почему ячменной? – Потому, что ячмень это первая  зерновая культура, которая созревает.   Этим мы естественно выражаем благодарность Всевышнему за то, что Он нам дал, что Он позволил созреть этому урожаю.  Заодно, мы просим Его помочь собрать этот урожай, обеспечить условия: раньше нам нужен был дождь, а теперь, чтобы не было дождя; чтобы ветер был не слишком сильный и роса полезная. Это довольно понятная вещь, которая возникает в любом процессе воспитания. Так, когда взрослый дарит ребёнку шоколадку, то он просит его угостить и меня немножко. Это для того, чтобы человек не вырастал закоренелым эгоистом, а был готов поделиться.   Это понятно, но интересно то, что в Торе регулярно это жертвоприношение называется не ячмень или ячменная мука, а называется словом омер. Омер – это мера. Конечно, бывают такие меры, которые понятны. Здесь дело обстоит глубже и не просто потому, что понятно «чего», а из стиха можно понять чего. Сказано: омер начала вашей жатвы, то есть, омер той культуры, которая первая  созревает, то есть, ячмень.  Но добавляется ещё одно очень важное слово «омер ниса». То есть, коhен обязан, приняв этот омер, он должен им взмахнуть: покачать его вперёд и назад и вверх и вниз.  Это необычайно важная и абсолютно обязательная часть процедуры принесения. Всё принесение омера заключается в том, что он покачал. И он берёт щепотку из этой баночки и приносит на жертвенник, а остальное – это угощение коhенам с «царского стола». Такое взмахивание омером является принципиальнейшей стороной этой процедуры. Мы этим показываем, что на самом деле этот омер и всё остальное принадлежит Всевышнему. Хотя мы пахали и сеяли, и заботились об этом урожае, но это все равно, как если бы мы ребёнку позволили активно участвовать во взрослом процессе производства чего-то.  Пока мы спали, дождь шёл и пускал в рост это зерно. Поэтому мы фактически этим символическим актом передаём не только эту первую порцию, а весь урожай, который мы соберём, мы передаём его Всевышнему. Тогда так же, как коhены получают почти всю эту баночку муки, как угощение с царского стола, точно так же всё наше питание на будущий год оказывается угощением с царского стола.  Тогда человек питается  совсем другой пищей, я не просто ем какой-то продукт, меня угостил сам Царь! И это вопрос человеческого достоинства, которое является центральным вопросом вообще в человеческой жизни и особенно в этот период, потому что этот период носит траурный характер в связи со смертью учеников рабби Акивы. Однако нам надо понять, что если бы они тогда не умерли, то к этому времени они вряд ли бы сохранились. Если мы будем устраивать траур по поводу смерти каждого великого человека прошлых времён, то ясно, что никаких дней и минут не хватит, чтобы заполнить память о них. Очень странно, что надо семь недель быть в трауре по поводу того, что произошло трагическое событие. При этом, сам обычай траурных дней в период счёта омера  введён позже. Талмуд объясняет, что умерли они от странной причины: двенадцать тысяч пар взрослых людей умирают от дифтерита; о такой эпидемии больше никогда не слышали. Важно не то, по какой причине они умерли, важно то, что Талмуд указывает корень провинности, из-за которой они погибли – они не относились с уважением друг к другу. То есть то, насколько мы с уважением относимся друг к другу,  является  всегда важнейшим обстоятельством, но в эти дни от Песаха к Шавуоту – это совершенно решающий фактор, потому что к горе Синай должен прийти народ Израиля. Мы говорили о том, что единственная стоянка из всех многочисленных стоянок в пустыне, где сказано: «стал Израиль лагерем», и сказано в единственном числе, это когда пришли в пустыню Синай.  До этого всегда говорится во множественном числе и о приходе и об уходе. У евреев найдётся способ, где повздорить и поссориться, но  к Синаю, к горе Синай мы должны прийти, как единый народ.  Там нас спаяет единство, которое не спаять изнутри, но по крайней мере нужна подготовка. Если человек очень праведный, и усердно занимается Торой, и он вроде бы «прилично» относится к своим товарищам, но если это так, то на что он рассчитывает? Он не может подойти к горе Синай и «потребовать» Тору. Тору можно дать только народу Израиля. Поэтому получается, что движение от выхода из Египта к горе Синай – это не просто очень требовательный отрезок пути. По некоторому замыслу эти семь недель могли бы быть вообще всей полнотой времени, если бы мы как следует дошли и там бы остановились, потому что, участвуя в синайском откровении,  народ Израиля    вернулся к тому состоянию, в каком Адам  был до греха. То есть, над нами потерял власть ангел смерти и – один шаг до идеала! Но происходит событие с золотым тельцом, которое сбрасывает нас, что во многом похоже на грех Адама в ган-эден. 

4. Заповедь Субботнего года

Возвращаемся к заповеди Субботнего года. Народ Израиля должен был задержаться у горы Синай для того, чтобы там окончательно превратиться в народ. Собственно рождение народа происходит от выхода из Египта до синайского откровения – процесс, который завершается на Синае, и народ рождается, как организм некого нового уровня.  Теперь нам предстоит после получения Торы, как необходимейшего инструмента, идти с ним в землю, которая для нас приготовлена, и там перестать жить в условиях сплошных чудес, когда мы питались небесным хлебом, и начинать жить на земле, и эту землю «подтягивать» к уровню Неба. И так же, как в любом месте в жизни еврея, еврейской общины, народа абсолютно  необходим шабат, точно так же в жизни народа Израиля на своей земле абсолютно необходим Субботний год. Нередко обсуждают проблему: шесть дней будней для шабата, или шабат для шести дней? Мы знаем, что хронологически сначала идут  шесть дней творения, а потом шабат, когда Всевышний прекратил деятельность, и мы должны Ему подражать, но, выходя из шабата, мы уже по-новому живём. Знаменитое высказывание мудрецов, что если бы Израиль мог соблюсти как следует два шабата, то наступил бы счастливый финал. Одно из объяснений, что один шабат – это седьмой день, а другой шабат – это как мы к нему движемся на протяжении шести дней. Точно так же и с Субботним годом. Наше отношение с землёй двойственное. Мы шесть  лет заняты продуктивным трудом, должны выращивать урожай, в седьмой год нам это запрещено, а когда мы выходим из запрета, то у нас отношения с землёй новые. Таким  образом получается, что между седьмым  и шестым как днём, так и годами  отношения двунаправленные. Мы движемся  к шабату, и, выходя из шабата, придаём какоё-то новый смысл этим шести дням, и то же самое с шестью годами. Интересно, что когда мы на исходе субботы делаем hавдалу - отделение субботы от будней, то один из обязательных элементом этой процедуры является зажигание свечей с несколькими скрученными фитилями, и мы говорим благословение на огонь. С чем это связано? – Это связано с тем, что согласно традиции,  впервые человек получил огонь на исходе субботы. То есть, Адам на исходе субботы сумел высечь огонь и в память об этом мы зажигаем свечу с несколькими фитилями, чтобы показать, что это не свет, а именно огонь.  Огонь, и не только в нашей традиции, но и в других, выражает все творческие способности  человека. Ни одно животное не умеет добывать огонь. Человек открыл это явление и открыл свои творческие способности, и это – на исходе субботы, что чрезвычайно важно, потому что сам по себе огонь и сами по себе творческие способности могут служить и созиданию и разрушению, но необычайно важно в принципе, что исходя из субботы и зарядившись её святостью,  человек открывает эти свои творческие способности, которые святость направляет. Что такое святость? Это слово по-русски очень не понятное. Если понять это, как посвящённость, направленность к Творцу, то это становится намного понятнее. И такое состояние, что мы полны этой святости шабата, помогает направлять всё, что мы достигнем своим творческим потенциалом так, чтобы мы это использовали только для конструктивных целей.  В мидраше есть такой простой образ. Человек барахтается в воде, и капитан бросает ему с корабля верёвку, и говорит: «держись!». И заповеди Торы исполняют функцию такой верёвки.  Заповеди Торы – это тот канат, который удерживает нас от того, чтобы не потонуть в мире природы. Кстати, слова природа и потонуть имеют один и тот же корень. Интересно то, что здесь это образ надо немножко усложнить, надо  сказать, что человек не просто барахтается в воде, а ему «заботливо» к ногам привязали очень тяжёлый груз, и если ему удаётся не утонуть, то он и себя и весь мир поднимает выше, и в этом наша задача. Швита – этот субботний год, естественно только ступенька по дороге к юбилейному году. Юбилейный пятидесятый год – это вершина свободы, достижимой в этом мире. Говорить о свободе можно очень много, но в этот период от Песаха до Шавуота – это особенно актуально.

Говорится: «Когда придёте в землю, которую я вам заповедал, пусть покоится земля – шабат Всевышнему. Шесть лет засевай своё поле и шесть лет обрезай свой виноградник и собирай своё зерно, а на седьмой год – шабат шабатон  будет земле, шабат Всевышнему, и своё поле не засевай и т. д.», то есть,  запрет всех сельскохозяйственных работ. Интересно, что в шестом стихе говорится: «будет суббота земли вам в пищу». Что это означает?    Имеется в виду, что то, что произрастит земля в этот субботний год, то это можно употреблять в пищу. То есть, то, что вы посеяли в шестом году, а выросло в седьмом году, вы собираете этот урожай, хотя он обладает святостью, и есть целый ряд ограничений о том, как им пользоваться.  В частности, Талмуд говорит: «будет в пищу, а не для того, чтобы торговать». То есть, запрет Торы торговать продуктами седьмого года. Это запрет, который можно назвать лёгким. Тяжёлыё запрет, это когда за его нарушение есть смертная казнь или отрезание от корня жизни, или наказание побоями того кто злонамеренно нарушил. Этого здесь нет, потому что не сказано «не торгуйте». Запрет торговли выводится из того, что сказано, что «будет в пищу», то есть, не торговать. Есть понятное и очень важное правило, что запрет, который сформулирован в Торе в виде положительной инструкции, считается заповедью «делай». Есть такие заповеди, когда пишется «делай», а содержание «не делай» чего-то. Таким образом, это такой запрет, в котором нет никакого нарушения, за который не накажут, если человек торгует продуктами седьмого года, и даже есть какие-то разрешённые пути продать от случая к случаю этот продукт. Но постановлено, что человек, который  торгует продуктами седьмого года, не годится в свидетели.

Ответ на вопрос:

У кого можно покупать продукты седьмого года? – Есть у нас такая прекрасная организация, которая в седьмой год по всей стране скупает у всех земледельцев излишки того, что им не нужно для их хозяйства, и платит не за продукт, а за их труды – за доставку, упаковку.  И продают так же ящиками. Получается немножко дороже, но этим мы поддерживаем еврейское хозяйство, что очень важно. Если мы в современном мире каждый седьмой год будем «выпадать» из рынка, то потери будут непоправимые. Есть разные способы. Есть способ не идеальный: фиктивно продать землю не еврею и наняться к нему обрабатывать. Это не идеальный способ по всем мнениям. Идеальный способ – это именно специальная организация, которая является представителем всего народа Израиля, под контролем главного раввината, и они скупают эти все излишки и продают совершенно нормально. Это называется не торговля продуктами, а они занимаются распределением, но ты  участвуешь в том, чтобы платить, иначе они жить не смогут, ты платишь не за продукты, а за труды. Такие «хитрости» есть не только у евреев. Например, как в том анекдоте про англичанина, который удит рыбу в месте, где это запрещено и на претензию инстпектора, этот человек говорит, что он занимается не ужением рыбы, а купанием червяка: действие одинаковое, а цель другая.

Интересно, что Талмуд считает, что весь раздел «беhар» книги Ваикра посвящён очень прозрачному намёку  на то, как будет катиться под откос человек, начавший с того, что он нарушает лёгкий запрет торговать этим продуктом. Когда кончается собственно описание законов седьмого года, и завершается юбилейным годом, который является вершиной свободы, то стих четырнадцатый говорит: «Если будете продавать что-либо ближнему, или покупать из рук ближнего, тогда не обманываете друг друга. Ясно, что есть такой закон, но для чего он здесь? – Это для того, чтобы сказать, что если ты начал с того, что торговал  продуктом седьмого года, то не будет тебе от этого успеха. Наоборот, тебе для того, чтобы прожить, придётся продавать вещи из своего дома, то, что из рук в руки передаётся – это движимость.   Если ты не понял намёка, не остановился, то тогда стих двадцать пятый говорит: «Если опустится твой брат, и продаст из своего надела…». Надо сказать прежде всего, что продавать свой надел в земле Израиля запрещено, и разрешается только в тех случаях, когда человек опустится до такого состояния бедности, что ему уже есть нечего. Если ты,  торговавший раньше продуктами седьмого года, дошёл уже до того, что ты обеднел и продаешь свои вещи, и не остановился, то ты делаешь неверный следующий шаг и продаёшь поля. В двадцать девятом стихе сказано: «А человек, который будет продавать дом своего проживания в городе, обнесённом стеной»,  то есть поле продал – не помогло,  и тогда он продаёт дом. Это ещё не конец. Дальше Талмуд говорит: если человек обеднеет так, что он продаст свою дочь в служанки. В этом разделе этого нет, но это логически мы видели в книге Шемот, в начале раздела Мишпатим. Дальше в стихе тридцать шестом говорится: «Деньги твои не давай под проценты и не бери под проценты». Это тяжёлый запрет, но на этом дело не останавливается. В стихе тридцать девятом  сказано: «Если обеднеет твой брат у тебя и будет продан тебе, то не эксплуатируй его жестоко» То есть, человек от крайней бедности продаёт себя в рабство, но на этом дело не заканчивается. Он доходит до того, что продаёт себя в рабство не еврею, а кончается тем, что даже не просто не еврею, а  он обслуживает идолопоклоннические капища. В сорок седьмом стихе говорится: «Если наберёт силы рука пришельца, который не сделал гиюр, с тобой, а брат твой обеднеет с ним, и будет продан геру тошаву  или его семейству и т.д,», то, как объясняет Талмуд,  ему придётся заниматься уборкой идолопоклоннических капищ.  Вот такая невесёлая картина. Мудрецы отсюда говорят, что вроде, как лёгкий запрет, если он торговал, есть ведь более тяжёлые преступления.    Но есть разница между тем, что человек не устоял против какого-то соблазна и совершил преступление, даже тяжёлое, и он естественно преступник и всякое преступление наказуемо, но если человек совершает даже лёгкое нарушение, но систематически, постоянно, то он переходит в совершенно другую категорию. Например, он говорит, что в Торе шестьсот тринадцать заповедей, так шестьсот двенадцать я обязуюсь выполнять идеально, а одна мне не импонирует, и я её не буду исполнять. Такой человек получит награду за шестьсот тринадцать заповедей, но он переходит в тяжёлую категорию. Чем тяжела эта категория? – Он отрицает одну заповедь, которую, может быть, в современных условиях вообще невозможно исполнить.  Даже не обязательно, что в современных условиях, а, например, он живёт в городе и ничего не знает о сельскохозяйственных работах и животных, поэтому он говорит, что запрещать пахать на воле и осле  вместе  просто абсурдно, если бы я был крестьянин, то я бы пахал. Человек, который принимает всё кроме чего-то, этим самым показывает, что он исполняет заповеди не потому, что он служит Хозяину, а потому что он «разумный» человек и ему кажется, что эта система разумная и стоит выполнять. Он служит не Хозяину, а своему устройству. И это тяжёлый случай, потому что, вообще говоря, стихийно человек не так далеко ушёл от фараона, из-под власти которого нас вывели. Фараон был человек очень значительный, он был большой человек, поэтому и ошибки его большие, возможности у него были велики. Что говорит фараон? Он говорит, что мне принадлежит мой мир и я сам себя сделаю. Что такого особенного в том, что фараону вздумалось себя обожествить? Такие люди были и до него и после него. Но корень дела в тех знаменитых и очень важных словах, которые произносит Ишая:   «Поднимите  ввысь ваши глаза и увидьте, Кто сотворил эти – «ми бара эле». Первые буквы первых трёх слов – «Ш- М-А» - «Шма Исраэль» - «слушай Израиль». «Ми бара эле» объясняется в Каббале, и мудрецы говорят, что можно это выражение понять, как Элоким. Это слово состоит из двух частей: «эле» - эти все сотворённые,  и «им» - перевёрнутое слово «ми» - «кто» и это намёк на Творца. Всё дело в том, что мы Творца не в состоянии воспринять никаким образом, мы не можем никак Его описать и Его невозможно определить каким-либо положительным утверждением, которое было бы верным. То есть, Творец остаётся всегда вопросительным «Кто?» - «ми?». Мы можем приближаться и составлять какое-то представление, какую-то связь с Ним только через «эле», через сотворённых. Человеку, который не отчаялся куда-то двигаться, этот вопрос всегда не даёт покоя – «Кто?». И фараон даёт ответ: «Это я всё сотворил!». Это, конечно, предел безумия,  потому что человек, который себя объявил «необходимо сущим», не в порядке, и сильнейшим образом. Но человек, который не задумывается об этом, возможно, стихийно, не очень далеко ушёл от этой позиции. Мы не говорим о ребёнке, который не может простить взрослым, когда они говорят, что он когда-то не существовал. То есть, фараон утвердился в том, что  все вещи на свете существуют только потому, что он их воспринимает. Это безумие потому так глубоко и опасно, что оно очень логично. Бог создал мир для того, чтобы сотворённые Его воцарили. Если бы сотворённые не служили Ему, то этого не могло бы произойти. Царь отличается от диктатора тем, что он объявляется царём по воле сотворённых. Поэтому, если Его царское положение зависит от моего решения, то тогда, если Он от меня зависит, то я буду «командовать». И выход из Египта – это прежде всего выход из этого фараонова безумия. Поэтому мы оказываемся перед вопросом о том, что же это такое выход из рабства на свободу? Что это означает? Конечно, когда на шее был тяжелый хомут, и кто-то его сломал и снял с меня, то понятно, что мне стало легче. Вопрос в том, что будет дальше? Что я буду делать дальше с этой «освободившейся шеей»? Вакантной «шея» всегда остаётся не долго, всегда есть охотники захомутать её. Вопрос: чей хомут будет на шее? Мудрецы говорят, что нет другого свободного человека, кроме раба Всевышнего.

Таким образом,  заповедь Субботнего года очень  важна в нескольких отношениях. Она не только ставит в правильную пропорцию отношения между человеком и Богом. Прежде всего, что такое «свобода»?  Это кардинальный вопрос.   И это связано следующим образом. Если я принимаю все распоряжения начальства, кроме одного, то тем самым я показываю, кто для меня является реальным начальником: мой здравый смысл или мое желание (стремление)? Я могу воспринимать себя либо, как человека, который тут в гостях или на службе, когда у меня есть начальство, чьи приказы я исполняю, потому что таково мое положение. Либо, наоборот, я могу воспринимать себя, как человека  самоопределяющегося, и тогда я могу принимать в расчёт любые пожелания, приказы. И это две совершенно разных позиции. И из известных нам всем определений свободы больше всего известно определение Энгельса, что «свобода – это осознанная необходимость». Если подойти к этому определению по сути, то можно понять, что оно содержит очень значительную долю правды и поэтому является невероятно опасным враньём. Какая доля правды? Человек, который не осознаёт необходимости, то если он случайно и оказался свободным, то это «скоро пройдёт». Для того, чтобы в каком бы то ни было смысле быть свободным, человек должен адекватно оценивать ситуацию, в которой он находится. И с этим трудно не согласиться. Но какой трюк выкидывают здесь большевики, следуя товарищу Энгельсу? – Они говорят, что  осознанная необходимость – это и есть свобода. Отсюда уже знаменитые лозунги: «свобода – это рабство»; мир – это война» и пр. И во всех этих утверждениях есть большая доля правды. Фокус здесь в том, что человек, как объект материального мира, не может быть свободен по определению. Что такое «свободное состояние»? Это как в том анекдоте про объяснение, как будет при коммунизме. Например, будет надпись в магазине: «сегодня потребности в масле нет» - свободен от потребности. Человек на самом деле отличается тем, что он не принадлежит целиком материальному миру.  Большевики, для которых дух является надстройкой, затолкали человека в эту камеру материального мира, и после этого, как бы они ни определяли свободу, это уже совершенно не существенно; они человека «заперли на замок». Дальше можно давать любые философические определения, но всё уже заранее исключено. Так что же такое свобода? – Это свобода принимать решения. Человек является человеком только в той степени, в какой у него есть свобода что-то решать. Никогда ни при каких обстоятельствах человек не может решать всё. Могут быть «красивые раздумья» - «почему я не летаю?», но это – факт (можно представить человека, умершего от того, что он вздумал, что умеет летать, но забыл, как ходить). В чем состоит большая разница между определением свободы, как осознанной необходимости, и тем, что свобода – это свобода принимать решения? Можно привести такой простенький пример. Человек, который скажет, что сытость – это состояние человека, который знает где и что купить, то это сильно похоже, потому что оттого, что я всё на свете знаю, где что дешевле, где лучше, где свежее,  я честно говоря,  сытым не становлюсь. Оттого, что я знаю все необходимости, с которыми я связан, я не дошёл ещё до самой сути свободы – того, что остаётся на уровне осознания. Очень хорошо сознавать необходимость, это прекрасная вещь, но дальше начинается единственный человеческий шаг, и это - принятие решения. И это то, что у большевиков не принималось. Поэтому август шестьдесят восьмого года породил грустную шутку, что генерал Людвиг Свобода меняет фамилию на Необхо’димость. 

Следует отметить ещё одну очень важную сторону Субботнего года, которая здесь выступает больше, чем в субботнем дне. А именно, это то, что законы Субботнего года вырабатывают в нас сочувствие к положению бедняка. Тора очень часто говорит: не унижай, не угнетай пришельца, потому что мы были пришельцами в Египте. То есть, раз вы знаете душу пришельца, побывали в этой шкуре, то теперь вы будете сочувствовать пришельцу не просто так. Так вот, в Субботний год земля становится как бы не моей, все люди, все звери могут наравне пользоваться ею. И я из уважаемого землевладельца превращаюсь в общем-то в ничто. Рассказывают про одного цадика, Илью Хайма из Лодзи. Он пришёл к одному богачу. Был морозный день. Тот открыл ему, увидел, что стоит уважаемый цадик, который начал расспрашивать его о том, как тот поживает, как его дела и расспрашивает долго и подробно. При этом у богача изба хорошо натоплена, а дверь открыта настежь. Богач начинает упрашивать гостя зайти, потому что холодно, но тот продолжает его расспрашивать о жене, детках и пр., пока не выстудил весь дом. И тогда он говорит перед тем, как уйти, что вот, мы собираем пожертвования на дрова для бедных. Человек, который подмёрз в этот мороз,  должен понять, что такое, когда нет дров. Эта связь между интеллектуальным знанием и даже волевым решением подчиняться Хозяину и соблюдать заповеди – это недостаточно, а нужна связь с непосредственной эмоциональной  чувственной жизнью человека.

Есть удивительный рассказ про рабби Шимона бар Йохая в Йерусалимском Талмуде, и эта версия несколько отличается от того, что сказано в Вавилонском Талмуде. Здесь говорится, что он тринадцать лет просидел в пещере, поскольку римлянине его приговорили к смертной казни. Когда окончился тринадцатый год, он видит у входа в пещеру  птицелова, который расставляет силки. И слышит, как Голос с Неба говорит: «Эта птичка будет поймана; эта птичка ускользнёт». И он сказал себе: «Если даже судьба отдельной птицы решается на Небе, неужели не то же самое, и не тем более с человеком? Пойду я и выйду из пещеры». Комментаторы говорят, почему такому человеку, как Шимон  Бар Йохай,  нужен пример каких-то птичек? Он ведь автор Зоhара, что же он не знает, что судьба человека в руках Неба? Однако, одно дело, что я знаю, но другое дело, когда появляется вдруг такой непосредственный опыт. Из этого интересного описания следует, что человеку необходимо сочувствовать не только умом.

В заключение надо сказать, что если весь этот период от Песаха до Шавуота  посвящён выходу из рабства на свободу, то надо понять, в чём корень рабства. Корень рабства в том, что человек попал в подчинение своему злому началу, потому, что никакие внешние   захватчики ничего не смогут сделать, если я не уступлю советам этого самого опасного врага, который опасен тем, что он делает вид, что он – это я.  Кроме каких-нибудь изощрённых гипнотизёров мы не найдём подобного примера. Рав Невенцель приводит такой пример. Представьте себе, что какой-то очень опытный разведчик внедрился в самое окружение врага -  царя вражеского государства, и участвует в его делах, но тем не менее невозможно себе представить, что в какой-то момент он победит царя, и что он, этот разведчик, и есть царь этой страны. Этого не может быть. А вот с нашим злым началом именно это и происходит, он мне навевает всякие очень опасные вещи, убеждая меня, что это и есть моё желание. Вопрос в том, как очистить своё желание.

В следующем разделе в двадцать шестой главе есть небольшой список  благословений и очень большой список  проклятий,  что будет, если не будете ходить по уставам Моим. А  в конце в стихе сорок четвёртом говорится: «Но при всём при этом и в земле врагов ваших Я не погнушаюсь вами настолько, чтобы дать вам погибнуть». То есть, Всевышний даже в самую грязь того, куда мы способны опуститься, куда мы заброшены, и туда Он спустится и поможет. И поэтому нам дают три конкретных совета – три шага, как выходить из порабощения своему злому началу на свободу. Это очень важные советы, и они все находятся на границе между разделами «Беhар» и «Бехукотай». Это два раздела, которые часто соединяются, или это один раздел, который разделяется. Первый совет – не делать себе идола (первый стих двадцать шестой главы). Это первое дело. Если ты делаешь себе идолов, не важно каких, то ты уже пропал, ты будешь им поклоняться, им служить. Второй шаг это  - «Субботы Мои храните и Святилища Моего бойтесь». Интересно, что эта фраза один к одному уже была в разделе «Кдошим» в главе девятнадцать, стих тридцатый, где говорится: «Субботы Мои соблюдайте и святилище Мое благоговейно чтите». Но смысл здесь совсем другой. Там имеется в виду день субботний и Храм, который надо построить, а здесь имеется в виду год субботний и вся земля Израиля, а функция одна и та же. Мы видим, что святость субботнего года во многом похожа на святость субботнего дня, но в чём-то она даже превосходит, потому что в отличие от субботнего дня, который в принципе соблюдается в любом месте, где бы еврей не находился, законы, связанные с землёй Израиля, соблюдаются здесь  только. Это подчёркивает выделенность и святость земли Израиля. И третий шаг – это то, что говорится в начале раздела Бехукотай, в следующем стихе, где говорится: «Если по моим уставам будете ходить». То есть: не делать идолов; соблюдать Субботы, но всё это носит характер «каната»: отпустил канат, и – пошёл ко дну. Любая заповедь защищает человека, когда он её исполняет. Как только он прекратил соблюдения заповеди, она его уже не защищает. Награда в Будущем мире ему обеспечена, но хорошо бы и в этом мире на что-то опираться. Единственная устойчивая опора человека – это его стремление заниматься Торой и исполнять её. Это ничем не заменимо. Очень важный мидраш нам подчёркивает, что когда говорится: «Если по Моим уставам будете ходить»,  то речь идёт не о соблюдении заповедей, не об исполнении их, а речь идёт о стремлении узнать Тору. Но тогда по-русски   скорее надо было бы сказать: «Если по уставы Мои будете ходить», подобно тому,  как «по грибы ходят», то есть,  наклоняются с охотой под каждый кустик, приподнимают и ищут. Так вот, если вы так будете ходить «по Мои уставы», то тогда это вас выводит на свободу.