1. "Цитрусовые" в Храме
2. "Простонародный" обычай
3. Нельзя ограничиться философским познанием Торы, необходимо ее "простонародное" принятие
Когда-то, много лет назад, еще в эпоху нашей ранней сионистской молодости в городе Москве, когда подпольно привезенная из Израиля литература не залеживалась на полках, а переходила из рук в руки и зачитывалась до дыр, попалась мне как-то книжка рава Адина Штайнзальца "Контуры Талмуда". И там я прочитал следующее: "Талмуд рассказывает, что отношения между поздними хасмонейскими царями, клонившимися к саддукейству и признававшими только Письменную Тору, и простым народом, придерживавшимся фарисейской линии и хранившим устную традицию, были весьма напряженными; и это напряжение иногда выливалось даже в кровавые столкновения. Однажды в праздник Суккот, когда царь Александр Янай (2-й век до н.э.), совмещавший, как и другие цари хасмонейской (маккавейской) династии, пост царя и пост первосвященника, во время праздничного служения в Храме не захотел совершать предписываемый устной традицией обряд возлияния воды на жертвенник и вылил воду себе под ноги. Тогда возмущенный народ, находившийся в Храме, стал забрасывать царя апельсинами и лимонами. В ответ на это царь вызвал свою наемную (чужеземную) гвардию, и много народа было убито." (Кстати: ничего себе были взаимоотношения между евреями в независимом еврейском государстве древности! Посмотрев на историческую перспективу и сравнив ее со всеми нашими конфликтами сегодня в Израиле, сразу понимаешь, насколько длинный путь прошел в своем развитии еврейский народ за последние два тысячелетия).
Книга рава Штайнзальца была весьма интересной, только одного я понять не мог: откуда у народа, молившегося в Храме, взялись апельсины и лимоны? Да и вообще - апельсин, вроде бы, привезли из Китая в Европу в значительно более позднее время?
Лишь через несколько лет я понял, что причина моего былого непонимания - в ошибке переводчика. (Да, в семидесятые годы в интеллигентной русско-еврейской среде почти вообще не было людей, знакомых с еврейской традицией - так что прогресс за последние 20 лет более чем значителен). В праздник Суккот евреи на молитву в синагогу, а в древности - в Храм, приносят "четыре вида растений": этрог, лулав (пальмовую ветвь), мирт и иву. Переводчик же книги рава Штайнзальца не только не был элементарно знаком с этой традицией, но и переводил с английского перевода, а не с ивритского оригинала. А по-английски "этрог" переводят как "цитрон". Переводчику показалось неуместным написать "народ забросал царя-первосвященника цитрусовыми", поэтому он и решил заменить их на апельсины и лимоны.
Дни праздника Суккот были единственными днями в году, когда на Храмовый жертвенник, кроме обычного вина, возливали также и воду. Вино - воплощение тонкостей, глубины и тайны; вода - воплощение живительной простоты. Вино, возливаемое на жертвенник, символизировало "сод" - тайный, мистический уровень Торы; в то время как вода символизировала "пшат" - прямое, непосредственное восприятие Учения и Заповедей.
Саддукеи, к которым принадлежал и царь, не признавали обычая возлияния воды на жертвенник не только потому, что его нет в Письменной Торе, но и потому, что им казалось, что непосредственное, прямое, простодушное понимание Торы подходит только для простонародья, но никак не для современного эллинистически образованного человека, и в знак презрения к "простонародному восприятию Торы" Александр Янай вылил воду не на жертвенник, а себе под ноги.
3. Нельзя ограничиться философским познанием Торы, необходимо ее "простонародное" принятие
В ответ на это люди, принесшие для молитвы в Храм четыре вида растений, стали забрасывать царя-первосвященника этрогами. И хотя, конечно, выбор этрога в качестве оружия народа имел и чисто прозаическую причину - тяжелый и удобно кидать, не то что пальмовые ветки, - в этом выборе, как нам кажется, был и "философский аспект". (Так уж все устроено на этой святой Земле: почти всякое столкновение в конце концов имеет под собой религиозно-философские корни.) Как известно, четыре вида растений, благословляемых в праздник Суккот, отождествляются с четырьмя типами евреев. Ива, не имеющая ни вкуса, ни запаха, символизирует простых евреев, не обладающих ни познаниями в Торе, ни добрыми делами; мирт, с запахом, но без вкуса - это евреи, совершающие добрые дела, но не обладающие мудростью; лулав (финик), со вкусом, но без запаха - это мудрецы, не совершающие достаточно добрых дел; и лишь этрог, у которого в достатке и вкус, и запах - это те, кто смог соединить глубину познания и широту помощи ближним. Бросая в сноба-первосвященника этроги, народ утверждал, что даже обладающий и мудростью, и добрыми делами не может ограничиться только философским познанием Торы. Без принятия Торы и ее реализации прежде всего в самой простой и наивной форме еврейский народ не может осуществить ни своего царства, ни своего священства.