Есть среди сущего множество вещей ясных и очевидных, в том числе первичные интеллигибилии и чувственно воспринимаемые факты, а также то, что близко к тому [по очевидности], так что если бы человека оставили таким, каков он есть,1 ему не потребовалось бы доказательств2 для этого. Таковы, например, существование движения,3 способность человека действовать,4 проявления [процессов] возникновения и уничтожения,5 природа вещей, воспринимаемых чувствами,6 таких как теплота огня и влажность воды и многое тому подобное. Однако после того, как [относительно этих вещей] были высказаны странные воззрения теми, кто, либо впав в заблуждение, либо преследуя при этом определенную цель, искажал в оных природу сущего и отрицал воспринимаемое чувствами или стремился внушить представление о существовании того, что не существует [в действительности], ученым пришлось доказывать эти очевидные вещи и опровергать утверждения о существовании вещей мнимых. Так мы видим, что Аристотель обосновывает реальность движения, поскольку оно отрицалось,7 и доказывает невозможность существования атомов,8 поскольку выдвигались аргументы в пользу их существования. 9
К тому же роду принадлежит неприменимость сущностных атрибутов к Богу, да превознесется Он, ибо этот тезис представляет собой первичную посылку интеллекта,10 состоящую в том, что предикат11 не может совпадать с сущностью субъекта предикации,12 но является определенным модусом13 этой сущности, то есть акцидентом. Ведь если бы предикат был сущностью субъекта предикации, последняя была бы всего лишь тавтологией, наподобие высказывания "человек - это человек" или толкованием имени, вроде высказывания "человек - это живое разумное существо". Ибо "живое разумное" - это сущность человека и истинная реальность его, и не существует третьего понятия14 "человек" - помимо понятий "живое" и "разумное", - которому приписывалась бы жизнь и разум; смысл же этого предиката не что иное, как толкование имени, как если бы ты сказал, что существо,15 именуемое человеком, - это существо, совмещающее жизнь и разумность. Таким образом ясно, что атрибут неизбежно принадлежит к одной из двух категорий: либо он есть сущность субъекта предикации, представляя собой толкование имени (невозможность приписывать Богу подобный атрибут мы основываем не на вышесказанном, но на ином соображении, которое будет разъяснено в дальнейшем),16 либо атрибут не тождествен субъекту предикации, а представляет собой нечто дополнительное к нему, из чего следует, что этот атрибут является акцидентом этой сущности. И избегая термина "акцидент" по отношению к атрибутам Творца,17 нельзя избежать того, что содержание этого термина будет все-таки к ним относиться, ибо все, что добавляется к сущности, - сопутствует ей, не будучи необходимым для полноты ее истинной сути, - а в этом ведь и состоит понятие акцидента. Таков добавочный [аргумент против атрибутов], наряду с тем обстоятельством, что наличие нескольких предвечных вещей с необходимостью следует из наличия нескольких атрибутов.18 И никоим образом не может быть единобожия иного, чем исповедание веры в единую и простую сущность, в которой нет сложности или множественности аспектов,19 но есть только один аспект; в каком бы отношении ты ни рассматривал Его и с какой бы стороны ни подступался к Нему, ты обнаружишь, что Он един, и не могут быть выделены в нем различные аспекты ни в каком отношении и ни при каких обстоятельствах, и нет в нем множественности - ни той, что существует вне ума, ни той, что в уме, как то будет доказано в настоящем трактате.20
И некоторые люди среди занимающихся умозрением21 дошли в своих речах до утверждения, будто атрибуты Всевышнего не есть ни Его сущность, ни нечто, отличное от Его сущности.22 Это напоминает утверждение других, что модусы23 (под которыми они разумеют универсалии)24 не есть ни существующее, ни несуществующее,25 или утверждение третьих, что атом26 непространствен и все же занимает место,27 или что человеку совершенно не [доступно] действие, но [доступно] приобретение [действия].28 Все это не более чем произносимые слова, которые существуют в речи, но не в уме и уж тем более они не существуют вне ума. Однако, как известно тебе, да и всякому, кто себя не обманывает, их защищают посредством многословия и разукрашенных29 аналогий, подкрепляют воплями и поношениями, а также многообразными приемами, замешанными на диалектике и софистике. Когда же провозглашающий [подобные воззрения] и защищающий их такими способами наедине с самим собой продумает вновь свои убеждения,30 то он не найдет в них ничего, кроме путаницы и недомыслия. Ведь он желает сделать сущим то, чего нет в действительности, и создать среднее между двумя противоположностями, между которыми нет среднего.31 Разве есть среднее между сущим и не сущим или среднее между тождественностью двух вещей и нетождественностью их? Тем не менее они вынуждены были прибегнуть к этому из-за упомянутой нами привязанности к понятиям,32 порождаемым воображением. Поскольку все существующие тела всегда представляются определенными сущностями и каждая из таких сущностей непременно обладает атрибутами, причем мы никогда не встречаем телесной сущности, свободной в своем существовании от атрибута, они продолжили это представление, запечатленное в воображении, и возомнили, будто, подобно тому и Он, Превознесенный, совмещает в Себе несколько аспектов:33 Свою сущность и то, что сопутствует сущности. И некоторые продолжили это уподобление34 еще дальше и уверовали в то, что Он - тело, наделенное атрибутами, другие же убереглись от такого падения и отвергли телесность, сохранив, однако, атрибуты. Все это было вызвано тем, что они следовали внешнему смыслу книг откровения, как разъясним мы в главах, которые будут посвящены этому вопросу.35