МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр
| Лекции по Псалмам | З. Дашевский |
|---|
Лекция 8. Псалом 30
Заголовок (адрес) псалма. Обращение ко Всевышнему; благодарность за "излечение" и спасение из "ямы".
Псалом тридцатый начинается, как в большинстве случаев, с так называемого "адреса", то есть, к кому он обращен, какие нужны инструменты, и по какому поводу. Этот псалом состоит из четырех частей. Первая часть, состоящая из трех стихов, - это обращение ко Всевышнему, повторяющееся в каждом из стихов. Во второй части он обращается к людям, преданным Всевышнему, призывая их воспевать Его. В третьей части он опять возвращается к своей молитве и описывает свои бедствия, а в четвертой части описывает спасение и выражает свою благодарность Всевышнему.
Заголовок, то есть, весь первый стих, это определение типа этого псалма. Первое слово "мизмор", которое по традиционной кантилляции отделяется довольно сильно от последующего. Мизмор - это светлое радостное песнопение. "Шир ханукат hа-байт" означает песнь в честь новоселья, посвящения или освящения дома. Третья, последняя часть адреса - это "ле-Давид", что по-простому обозначает, что автором является Давид, но это не обязательно. Вопрос о том, о каком новоселье и какого дома идет речь, из самого текста псалма никак не разъясняется. Подавляющее число объяснений мудрецов эпохи Талмуда и последующих комментаторов такое, что речь идет об освящении Храма, причем, проще понять, что имеется в виду Первый Храм, но это может относиться и к Первому Храму и к будущему Третьему Храму. Однако, это далеко не единственное объяснение, и мы увидим, что из самого текста псалма никаких упоминаний собственно о построении дома, о новоселье, вообще не будет.
Второй стих: "Не дай порадоваться по моему поводу" может означать, что люди радуются, когда мне хорошо, и я хорошо все делаю, или может обозначать прямо противоположное. Мы видим в Талмуде, как мудрец рассказывает, что, входя в Бейт Мидраш, перед тем, как начать урок, он произносит краткую молитву о том, чтобы ему не допустить ошибки в hалахе, в том материале, который он излагает, для того, чтобы участники этого урока радовались. И не очень ясно, просит ли он, чтобы они на самом деле порадовались, если он не допустит ошибки, или он хочет не допустить того, чтобы они порадовались, если он допустит ошибку. По этому поводу комментаторы не единогласны. Раши безо всяких сомнений понимает так: "Помоги мне Господи не допустить ошибки, потому что, если я допущу ошибку, то друзья мои порадуются этому, и я таким образом допущу двойной грех: я ошибусь в hалахе, и я их подтолкну к такому нехорошему делу - смеяться над человеком, который ошибся. Есть другие комментаторы, например, Маhарша, который, хоть и допускает такое объяснение, но он склонен понимать это оптимистически, так, что друзья порадуются, если я не ошибусь. Вопрос о том, как рассматривать природу человека, достаточно содержательный и имеет сюда отношение. Можно полагать, что в нашем тексте, где говорится: "Ты поднял меня, и не дал порадоваться моим врагам", поскольку сказано, что это мои враги, то понятно, что они бы порадовались, если бы я оказался "не поднятым". Слово "поднял" (не дав порадоваться моим врагам) здесь пишется, как "дилитани", где корень "дли" - "ведро", и глагол от этого слова означает "опустить ведро" в колодец, чтобы зачерпнуть воды и поднять. Обычно это употребляется в другом, более простом биньяне ("дала"), Во всяком случае, ясно, что Всевышний поднял автора этого псалма не с уровня земли ввысь, а "вытащил его из ямы". То есть, он был в низком положении, а теперь Божественная помощь помогла ему подняться или подняла его, и тем самым враги лишились случая порадоваться его бедствию. Совершенно очевидно, что корень слова "дилитани" - это "лидлот" - "вычерпывать, поднимать наверх", и это совершенно стандартное слово, хотя это действие как бы выглядит нестандартным по отношению к человеку, потому что обычно его употребляют, когда зачерпывают воду или какой-то груз. И это очень наглядно выражает то, что Давид был в очень незавидном положении, в какой-то "глубокой яме". Из какого низкого положения его вытащил или поднял Всевышний, мы увидим из продолжения. Пока же можно сказать так, что здесь сказано несколько необычно: "Не дал порадоваться моим врагам обо мне", то есть, "по моему поводу". Кроме того, надо иметь в виду, что в выражении "ойевай ли" слово "ли" сопряжено и согласуется, со словом порадоваться - "не дал порадоваться обо мне" (а не то, что "моим врагам"), получается, что здесь притяжательность не соседних слов.
Третий стих: "Господи, Боже мой, я возопил к Тебе и Ты излечил меня!". Поскольку речь идет об излечении, то можно думать, что человек приносит благодарность после того, как он излечился от тяжелой и опасной болезни. Некоторые комментаторы так и понимают, что речь идет о болезни. Мальбим считает, что весь псалом исключительно о болезни и о выздоровлении, и что здесь никакого нет слова о новоселье. Он объясняет так, что дом, который здесь вводится в действие и освящается, это символическое описание тела, которое является домом, вместилищем для души, а человек собственно и есть душа. По простому смыслу нет никакой необходимости понимать ситуацию так узко, что речь идет о болезни и ее излечении, потому что слово "рефуа" может относиться к исправлению всякой нездоровой испорченной ситуации. Мы, встречаем, например, в Танахе, что Элияhу на горе Кармель "починил жертвенник" и там употребляется тот же глагол "лечить". В третьем стихе он заново повторяет то обращение, которое уже говорил во втором стихе: "Буду превозносить тебя, Всевышний". Теперь он говорит: "Всевышний мой Бог". Это двойное обращение в третьем стихе явно передает большую интенсивность, передает то, что это - возглас, обращение от радости, от избытка чувств. Он не просто о чем-то просит и за что-то благодарит, а он подчеркивает, что "Ты - мой Бог", и поэтому я возопил к Тебе, то есть не просто это обращение в какую-то объективную инстанцию. По той же причине, что "Ты мой Бог", ты ответил мне, Ты услышал мою молитву, и послал мне спасение. Тем самым Ты всем сообщил и показал, что Ты - мой Бог.
В четвертом стихе он говорит: "Всевышний, Ты поднял меня из ямы (или из преисподней)". Поскольку он говорит: "нафши", то скорее надо понимать так, что речь идет о преисподней, и он говорит: "Поднял мою душу". Однако, нельзя переносить современное употребление слова "нэфеш" на язык Танаха. В языке Танаха по-простому "нафши" обозначает "я сам", то есть он говорит, что Ты меня поднял из этой гиблой ситуации, то ли из глубокой ямы, то ли из преисподней. И дальше он говорит: "Ты оставил (сохранил) меня в живых вместо того, чтобы я спустился в яму". Слова "бор" и "шеоль" здесь являются синонимами. В стихотворном жанре, как правило, имеется параллелизм, то есть, одна и та же мысль передается двумя оборотами с разными терминами. То, что он употребляет такие сильные названия, как "шиоль", обозначает, что ситуация была непростая. Если это была болезнь, то болезнь, по-видимому, крайне опасная и смертельная, поскольку "шиоль" может обозначать либо могилу, либо место под землей, куда спускается дух умершего. Здесь не обязательно точно вникать в эти определения, а важно то, что он катился в тартарары, а Всевышний его удержал и вернул оттуда.
Слово "мийарди" написано с "вавом", а читается без него. Всюду, когда есть расхождение в том, как читается и как написано, мы должны попытаться понять, какую мысль хочет нам передать традиция, сохраняя это расхождение между прочтением и написанием. Единственное нетехническое объяснение, которые дают некоторые комментаторы, и которое представляется достаточно содержательным, это то, что если написано с "вавом", то можно прочитать, как "мийордей бор", то есть, можно понять так: "Ты меня оставил в живых в отличие от тех, кто спускается в яму". Можно отметить, что функция предлога "ми" двойственная. Как правило, по-простому это обозначает отрицание или указывает на то, что одно больше или лучше, чем другое, как противопоставление, то есть: "Ты меня оставил здесь вместо того, чтобы спускаться". Однако, "ми" может обозначать и "от", как указание источника, тогда можно перевести так: "Ты меня поднял посредством того, что опустил в яму". Трудно настаивать на том, что такая мысль находится на уровне пшата, но, во всяком случае, мы в продолжении увидим, что ей вполне есть место в понимании этого псалма.
Призыв к людям воспевать и благодарить Всевышнего.
В пятом стихе автор поворачивает от обращения ко Всевышнему к обращению к людям. Он говорит: "Воспевайте Всевышнего преданные Его, и благодарите" Сказанное дальше: "ве-hоду ле-зехэр кадшо" можно перевести как: "выражайте признательность, воспевайте Его, чье Имя Святость (Святой)", либо так: "Называйте, произносите Его Имя", потому что слово "упоминайте" - "лизхор" имеет еще значение "произносить". В любом случае это выражение означает: "Произносите песню, которая прославляет Его Святость, Его святое Имя". Возможно и другое, близкое понимание. В праздничные дни, и не только в праздники по закону Торы, но, например, и в каждый из восьми дней Хануки, мы читаем определенный отрывок из книги Псалмов, так называемый hалель. Принято в Синагоге читать таким образом, что ведущий произносит, и за ним вся община повторяет, а есть некий отрывок, когда Синагога говорит рефрен. И в этом hалеле такой рефрен: "Благодарите Всевышнего, потому что Он хорош, и потому что вовеки Его доброта" - "hоду ла-hа-Шем ки-тов ки леолам hасдо". В законах hалеля выводится так, что этот рефрен должен повторяться общиной потому, что когда ведущий произносит Его святое Имя, то откликом на это должно быть произнесение этой фразы, которая его прославляет и благодарит.
Простой перевод стиха шестого такой: "Ибо мгновение в гневе Его, жизнь - в Его желании; вечером ложится в слезах, а на утро - радостная песня". Как это понимать? "Мгновение в гневе Его" означает, что когда Всевышний гневается, то это длится очень недолго, Его гнев быстро утихает. Одно из знаменитых описаний характеристик Творца заключается в том, что Он медленно переходит в состояние гнева и быстро умилостивляется. Мы знаем, что Билам, который так настойчиво искал подходящей позиции, чтобы наконец выполнить поручение и проклясть "этот народ", он был большой, непревзойденный мастер вычисления того мгновения, когда Всевышний собирается гневаться на Свой народ. "хайим бирцоно" - по простому уровню понимания означает, что в Его желании, то есть, в Его добром расположении к человеку и к народу - вся жизнь. Это самое простое понимание, когда "рэга" и "хайим" являются противоположными характеристиками времени, то есть, Он очень малый промежуток времени гневается, и почти все время Он к нам благорасположен. Есть совершенно другое понимание, а именно, понимание слова "рэга" от "рагуа"- "спокойный", то есть, что Его гнев несет в себе (с собой) успокоение. По этому пониманию, за счет того, что Всевышний гневается, возникает состояние спокойствия. Мы знаем из повседневной жизни, что если воспитанник набедокурил, и на него рассердился воспитатель, и одернул или наказал его, то после этого наступает умиротворенное состояние, когда можно уже жить, не опасаясь наказания, поскольку оно уже прошло. То же самое со второй частью этой фразы, где "хаим бирцано" можно понимать не как характеристику продолжительности, то есть, сколько времени длится Его желание, а как то, что Его любовь дает жизнь. Теперь можно комбинировать эти две части и получать такие утверждения, которые все верны и все важны. Мы говорили, что "рэга и хайим" характеристики длительности, а во втором понимании - это синонимы результата: гнев Его дает успокоение, а его благорасположение дает жизнь. Есть и еще ряд пониманий этого стиха.
Во второй половине шестого стиха: "вечером он ложится в слезах, а на утро - веселая песня", "он" - это человек либо народ, "герой". Поскольку здесь говорится в третьем лице, то нельзя утверждать, что имеется в виду именно автор этого псалма. По простому пониманию это вообще какой-то человек. Почему же он вечером "ложится в слезах"? Возможно, потому, что у него много забот и его одолевают какие-то проблемы, хлопоты. А почему на утро "голос радости"? По известному мидрашу человек сдает перед сном усталую измученную душу "на хранение". В противоположность тому, как принято у людей, когда они сдают вещь в хорошем состоянии, а получают в потрепанном, Всевышнему сдают усталую душу, а получают "новенькую, свеженькую". Поэтому, проснувшись, человек первым делом произносит благодарность за такую верность в молитве "Модэ".
В стихе седьмом он говорит: "И я сказал в своем благоденствии: "не буду поколеблен (не пошатнусь) вовеки". Хорошо ли, что он так сказал? "шалав" - это характеристика приятного состояния, но не очень надежного, потому что человеку упиваться сознанием надежности своего положения не стоит, это очень опасно. Ни один человек не может вознестись настолько, чтобы сказать, что я вовеки не пошатнусь; никто не может гарантировать, что не налетит сильный ветер, когда тебе придется пошатнуться. Как понимать эту уверенность в том, что "я не пошатнусь"? Вряд ли можно объяснить так, что автор этой молитвы настолько привязан ко Всевышнему, что он уверен в том, что ничто не поколеблет этой связи, потому что очень трудно понимать содержание этой молитвы, как отношение между ним и Богом. Он благодарит Бога за то, что Он поднял его из очень тяжелой ситуации, и в своем благоденствии он говорит, что ему теперь уже все нипочем, что все будет хорошо. Даже в том случае, если верно такое предположение, что он говорит о своей непосредственной связи со Всевышним, все равно не стоило проявлять такую уверенность. Мы помним простой урок, который преподал Всевышний великому пророку Шмуэлю, который на вопрос: "Где тут провидец?", сказал: "Я провидец". Всевышний ему напомнил, что ты провидец только в такой степени, в какой Я тебе показываю "кино", а когда нет кино, то ты ничего не провидишь. Человек не может утверждать, что его позиция непоколебима даже в вопросе его личной связи с Богом. Мудрецы сказали простую вещь: "Не будь уверен в себе до последнего дня твоей жизни". Хвала тому, кто всегда боится. Человек, который возомнил, что он вовеки не пошатнется, находится в опасном состоянии эйфории. Поскольку он передал эту молитву для общественного ознакомления, то она нас чему-то должна учить, и нам следует понять: хорошо ли это подумать даже на минуту, что я никогда не пошатнусь, или это не очень хорошо.
Обращение с мольбой ко Всевышнему; трактовка служения Ему.
В стихе восьмом автор снова переходит к обращению ко Всевышнему и говорит: "Господи, в твоем желании ты воздвиг (установил) мою гору в положение твердыни. Ты спрятал лицо Свое, и я оторопел". Кажется, почему же он оторопел, ведь он говорил, что никогда не пошатнется? Когда Всевышний из "моей горы", что означает образ, корень моей устойчивости, моей силы, когда Он поставил мою гору в положение твердыни, то я чувствовал себя уверенно, но, как свойственно человеку, несколько забыл, откуда эта уверенность проистекает. Это похоже на того мальчика из мидраша, когда тот, находясь на плечах отца, так удобно устроился, что спросил встречного: "Не видели ли вы моего отца?" Этот мидраш относится к тому, что пришел Амалек. А Амалек пришел в ответ на то, что евреи спросили: "Есть ли среди нас Бог?" Естественно, что Давид не доходит до такого низкого положения, чтобы забыть, что есть Бог, но когда он выражает уверенность навеки в непоколебимости своей позиции, то он, тем не менее, забывает, что Бог есть не просто как партнер в "приятном разговоре", а что Он - источник всего. Поэтому в лучшем случае ты можешь надеяться на то, что не испортишь своего образа в глазах Всевышнего, и Он будет продолжать с охотой утверждать "твою гору" и твое положение в этом мире. Как только Бог "спрятал лицо", что соответствует "рэга бе-апо" - "мгновению в гневе", потому что гнев, прежде всего, и состоит в том, что Бог "спрятал лицо", то тогда он и оторопел, а когда он оторопел, то его уверенность в том, что он никогда не пошатнется, разлетелась в пух и прах.
Следует сказать, что если мы понимаем только таким образом, то получается, что "мгновение в гневе" и "жизнь в желании" укладываются в контекст только в таком примитивном понимании, что Он не долго сердится, и долго относится к нам с благоволением. Возможно ли понять из контекста всего псалма, и можно ли внести в пшат второе понимание, что "Его гнев" несет успокоение? По всей вероятности, это возможно, если человек так упоен прекрасными отношениями со Всевышним, так доволен своим служением, и он понимает, что его положение в этом мире не должно никогда ухудшиться. То есть, он служит из любви, но как говорят мудрецы, этого недостаточно. Человек должен служить и из любви и из страха. Откуда же возьмется страх? Рабби Менахем Мендель из Коцка очень просто объяснил, что такое "страх Неба". Он приводит стих из книги Йова, где говорится: "Столбы Небес были непрочными, дрожали, и Небеса остановились, оторопев от окрика Всевышнего". И он говорит, что же такое "страх Неба"? - Это, как страх человека, который остолбенел от окрика того, кто ему угрожает. Это и есть служение "из страха". Это совсем не то, что рассуждать о тонких, каких-то возвышенных материях, а это состояние человека, который стоит твердо, потому что он оцепенел от угрожающего окрика: "А ну, стой твердо!" Если такого элемента в служении нет, то это служение очень непрочно, потому что служить из одной любви всегда грозит тем, что человек рано или поздно подумает: "какой я все-таки хороший, ведь что Он ни попросит, я все делаю!" Человек должен понимать, что Всевышний превосходит его абсолютно, что он Ему служит не потому, что он такой "добрый", а потому что у него нет никакого выхода. Всевышний настолько превосходит все, что Он вместе со страхом включает внушение любви. Это две стороны отношений, и тогда в понимание пшата можно внести то, что есть у нескольких больших комментаторов, а именно, что "мгновение в гневе" можно понимать, как "успокоение в Его гневе", то есть, Его гнев напоминает о том, что человек должен быть во власти "страха Неба".
В стихе девятом он говорит: "К тебе, Всевышний, я взываю, и к Господу обращаюсь с мольбой". Переводится это настоящим временем, хотя формально здесь глагол стоит в будущем времени. Вообще в Танахе нет такой устойчивой грамматической категории, как время глагола. Форма, которую мы называем будущим временем, как правило, в Танахе обозначает нечто, что либо произойдет в будущем, либо то, что повторяется. Однако, в песнях, и в частности, в Псалмах будущее время вполне может исполнять роль и настоящего и прошедшего времени.
Поэтому мы не можем знать, что имел в виду автор в этом девятом стихе: имел ли он в виду, что, поняв, что все мое благополучие - от Тебя, я стал взывать к Господу? Мы видим, что, в конце концов, контекст этой песни - это благодарность за то, что Всевышний дал ему излечение, спасение, исправление тяжелой ситуации. Вопрос в том, что же он на самом деле хочет сказать? Хочет ли он сказать, что было плохо, а я воззвал к Тебе, и стало хорошо, или он хочет сказать, что было плохо, Ты мне помог, научил меня тому, что все спасение от Тебя, и теперь я к Тебе взываю (или буду взывать)? Можно понимать и так и так.
Мы видим, что в стихе восьмом автор употреблял только четырехбуквенное Имя Всевышнего, а в стихе девятом он в первой половине употребляет четырехбуквенное Имя, когда говорит: "К Тебе, Всевышний, я взываю, а во второй половине стиха он говорит: "И к Господу моему я обращаюсь с мольбой (Господа я умоляю)". Эта тема нередко возникает в Танахе, особенно ясно она проработана в мидрашах, часто встречается в молитвах, что есть два разных положения: есть положение сына и есть положение раба. У отца к сыну одно отношение, а у господина к рабу другое отношение. Положение народа Израиля по отношению ко Всевышнему двойственно: с одной стороны "Израиль Мой сын, первенец", а с другой стороны, "Мы Его рабы". Когда в девятом стихе он говорит: "К тебе, Всевышний я взываю", он имеет в виду Имя, которое является самым личным Именем Всевышнего, которое только может быть раскрыто в этом мире, и это он говорит, обращаясь, как сын к отцу. Во второй половине девятого стиха он умоляет "Господина", то есть, он, как раб, обращается к господину с мольбой о помиловании.
В стихе десятом автор задает вопрос: "Что пользы в том, что я умру?" Слово "дами" можно понимать двояко. Можно понимать так, что это - "моя кровь", а кровопролитие является синонимом смерти, а можно понимать, как молчание. В любом случае ясно, что здесь имеется в виду смерть, от которой, по мнению автора, не будет никакого полезного результата. Понятно, что этот вопрос является риторическим: "что пользы?", потому что ясно, что нет пользы, ведь если я умру, то я потеряю возможность делать то, для чего Ты меня в этот мир послал, то, для чего Ты человека сделал. Мы видим, что в конце стиха Давид говорит: "Может ли выражать Тебе признательность прах и сообщать Твою истину?" Здесь "провозглашать истину" не надо сводить к доказательству теоремы или к тому, что решается в философских диспутах, а здесь это, по-видимому, по-простому обозначает, что истина - она же верность, она же любовь и доброта. То есть, если не будет человека в живых, то некому будет сообщить о том, как добр Всевышний. Вовсе нельзя исключить, что такие слова можно назвать подталкиванием к тому, чтобы его помиловали. Первый руководитель нашего народа, Моше, оставил блестящие образцы того, как находить доводы и убеждать Всевышнего в том, чтобы не наказывать слишком и чтобы решать по-доброму. Логически против таких доводов может быть, можно что-нибудь и найти, но если они сработали, то это их оправдывает. Нельзя ли рассматривать этот стих, как обещание, что если ты, Всевышний, оставишь меня в живых, то я буду делать именно это - прославлять Тебя, возвещать Твою правду и доброту, и не буду заниматься плохими вещами? - Логически, формально, трудно так понимать, но в контексте, в продолжении, это наверняка прекрасно согласуется.
Стих одиннадцатый говорит так: "Послушай, Всевышний, и помилуй меня! Всевышний, будь помощью мне". Имя, которое в таком коротком стихе Давид называет дважды, четырехбуквенное Имя, обозначает, как объясняет Сам Всевышний в книге Шемот: "Я буду с тобой". Поэтому в некотором смысле Давид здесь просит так: "Я к Тебе обращаюсь с тем, чтобы Ты повернулся ко мне в той функции, в которой Ты выражен Твоим основным Именем. Опять-таки трудно сказать, является ли этот стих просьбой на будущее, или он является рассказом о том, как он просил, находясь в плохом состоянии. Мы видим пример, когда в "Песне Дворы" уже после победы есть слова: "Встань Барак", что не относится к данному времени, когда одержана победа, а это напоминает о том, что было при подготовке к сражению. То же самое может быть и здесь
Можно ли понимать так, что пользы Всевышнему нет, если молящийся человек умрет? - Если человек умирает, то, может быть, он не нашел вовремя правильного довода, как убедить Хозяина, что не стоит его умерщвлять (очень важно в нужный момент найти "подходящий довод"). Скептические замечания по поводу того, что если бы это было возможно, то человечество могло бы найти подходящий довод, не доказывают, что это вообще невозможно. Любой человек, который хочет получить новый результат, сталкивается с подобными скептическими замечаниями. Ясно, что на хороший довод всегда найдется контрдовод, и поэтому не всякий человек этим доводом уже получит сразу награду. Кроме того, "ворота молитвы" не всегда широко открыты, и их надо "уметь" открывать, но в принципе если человек с достаточной силой "подает заявление Наверх", то у него всегда есть шанс достучаться.
Есть такое техническое замечание, что одно дело, чтобы твоя молитва была принята к рассмотрению, и другое дело, что здесь мы встречаемся с противоречием, потому что в этих словах слышится, что Всевышнему есть польза от какой-то деятельности человека, а в других местах говорится, что человек ничего не может добавить Всевышнему и Всевышнему вроде бы все одно, что бы человек ни делал. И это принципиальный вопрос: есть ли у Бога предпочтительность в одном или в другом, и есть ли польза в чем-то или ее нет? Естественно, что нет никакой возможности применить понятие пользы к интересам Всевышнего, потому что это неадекватный термин. Если мы исходим из того, что мир создан с определенной целью, и все, что приближает к этой цели, является желательным для Всевышнего, а все, что удаляет, противоречит Его желаниям, то тогда можно перевести эти слова Давида таким образом: "Что же получится полезного оттого, что Ты меня умертвишь? Ведь Ты создал мир и передал через пророка (это неважно, что это было не во времена Давида), что Всевышний весь мир создал ради Своей Славы, мир создан для того, чтобы человек прославлял Творца. А это возможно только для живого человека и исключено для человека мертвого". И это естественно, что умный и преданный слуга будет, прежде всего, заботиться об интересах Хозяина, то есть, оставив меня в живых, Ты получишь выгоду для того дела, которое Ты затеял в этом мире.
Безусловно, что весь мир создан для того, чтобы воспевать Славу Творца, и не только произнесением "аллилуйя", а всем человеческим поведением, потому что Слава Творцу - это вещь очень многомерная. Урезая смысл, одним из центральных переводов выражения "Слава Всевышнего" является человеческое достоинство, это не все, но это - центральный момент. Поэтому, человек, который утверждает и подчеркивает человеческое достоинство, свое и всех остальных людей, такой человек вносит свой вклад в исполнение запланированной Славы. Ясно, что речь идет о Славе Творца, которая раскрывается по всем каналам, и человек должен, прежде всего, относиться достойно к Божественному образу, который он несет, а если он его испортил, то следует просить, чтобы "помогли" его исправить, и безусловно, славить Творца можно только, когда человек пришел к человеческому состоянию. Все это совсем не тот уровень, на котором находится автор нашего псалма. У него нет этой проблемы. У него была проблема, что он в какой-то степени оказался самонадеянным, и он от этого исцелился и понял, что все исходит от Творца. Теперь он говорит, может быть, имея в виду будущее, а может быть, он сейчас, после спасения описывает, как он убеждал Всевышнего в прошлом. Когда он оказался в этой яме, в тяжелой болезни, в страшных проблемах, в опасности, то он говорит: "Для чего Тебе делать, чтобы я умирал, кто же будет Тебя славить?" Это не может сказать каждый, а это может сказать человек, который сознает, что он исполняет свою человеческую функцию, что он, действительно, живет не зря, дармоедом, что он, в самом деле, своими действиями, своими словами прославляет Творца. Человеку необходима какая-то разумная степень объективности. Если он уверен в правильности своего поведения больше, чем это на самом деле, то такая картина очень печальна и это бывает часто. Если он не находит пороков в своих действиях, то он не обязан приписывать себе пороки "на всякий случай". При этом факт признания грехов, которые существуют и существовали, - это обязанность человека. Если человек понимает, что он, пусть даже не без изъяна, но он служит своему Творцу, он Ему предан, то он не должен говорить, что он никуда не годный раб, и убери меня со сцены, потому что такое смирение нехорошее.
Можно ли привести по этому поводу мидраш о том, что Сатан, который на пути Авраама и Ицхака к жертвеннику оборачивается разными препятствиями, и Авраам говорит: "Если сейчас мы в этой реке утонем, то мы не сможем выполнить Твоего поручения"? Казалось бы, что это совсем не то, что нам Давид говорит здесь, они не говорят, что мы своей жизнью прославляем Творца, а Давид говорит именно это. Каков же ответ? - Авраам получил конкретное задание, и он боится не дойти до места его исполнения. И он говорит: "Всевышний, Ты должен мне помочь, потому что сам я не справлюсь, а я должен выполнить то поручение, которое Ты мне дал". У Авраама было одно поручение, а у Давида - другое поручение. У Давида было поручение прославлять Творца, и он боится, что он его не выполнит, если ему придется умереть. В мидраше есть история, о том, что Адам подарил Давиду семьдесят лет своей неповторимой жизни как раз для этой цели, чтобы он нас научил тому, как разговаривать со Всевышним. Конечно, прославление Творца означает не только говорить и обращаться к Нему, но обозначает открывать Его в каждой ситуации, будь она хорошая или очень хорошая. Есть разные формулировки. Можно сказать так, что когда человек раскрывает тот Божественный образ, который в него заложен, то это и есть исполнение его человеческой должности. Как раскрывается человеческий образ? Мы знаем, что самая специфическая функция человека - это человеческая речь. Поэтому вся деятельность человека, конечно, должна быть достаточно приличной, но пока он не начнет разговаривать с Богом, он свою функцию еще не исполнит, поскольку мы знаем, что Бог сотворил человека в некотором смысле для того, чтобы "было с кем по-человечески поговорить".
Превращение "траура в пляску". Подведение итогов.
Двенадцатый стих: "Ты превратил мой траур в пляску, развязал мешковину (вретище), и препоясал меня радостью". Оборот "питахта саки" можно понять, как то, что Ты развязал мой мешок, что не увязывается с контекстом, а контекст очень простой, что человек находился в состоянии траура, поскольку слово "миспед" употребляется, когда выражают траур по умершему, и этот траур "Ты превратил в то, что я пляшу от радости". Некоторые комментаторы высказывают довольно оригинальную мысль, хотя и трудно сказать об ее основательности. Они говорят, что, быть может, одним из выражений траура являлся какой-то ритуальный траурный танец и тогда получается очень просто, что человек выражал какие-то траурные движения, поскольку человек в трауре не может разговаривать. Есть такое классическое выражение мидраша, что у человека в трауре нет рта, поэтому едят чечевицу или яйцо, сваренное вкрутую. Здесь же Он превратил траур в танец совершенно противоположного характера, в танец веселья. Если человек в трауре, и это связано с раскаянием, покаянием, он на поясницу, на чресла, надевает мешковину, которая очень отравляет жизнь, а Ты ее "развязал". Слово "лефатеах, лифтоах, патах" - очень стандартно употребляется к понятию "расстегнуть пояс" (когда человек приступает к трапезе, он развязывает пояс). И здесь сказано: "Ты развязал", то есть, Ты снял с меня эту мешковину и препоясал меня радостью. Это означает либо такое понимание, что Ты сменил одежды траура и скорби на одежды праздничные, одежды веселья, либо то, что Ты одел всего меня в веселье, что мне придает силы и радости.
В тринадцатом стихе говорится: "Чтобы Тебя воспевала моя слава". Что это означает? При чем тут моя слава, мое достоинство? Самое распространенное понимание такое, что "кавод" - это эпитет для души, то есть, чтобы моя душа Тебя воспевала. Человек славен тем, что у него есть Божественная душа. Либо это можно отождествить с ним самим. Есть еще такое понимание, что "кавод" это мое богатство (такое употребление встречается в Торе). То есть, чтобы все, чем я владею, служило к прославлению Тебя, и это уже не на словах, а в действиях. Как понимать первое слово этого стиха "лемаан" - "ради того, чтобы"? Понимать ли так, что Давид хочет сказать: "Я прошу оставить меня в живых для того, чтобы я тебя прославлял"? Это то, как уже предлагалось понимать, и это как раз из данного стиха. Однако, опять-таки нет обязательности так понимать, потому что это слово "лемаан" очень часто в Танахе обозначает то, чем кончится дело, окончательную цель, и можно это слово понимать, как "и теперь", "так", "что поэтому". Вспоминается такой наглядный пример употребления этого слова из книги Дварим, где говорится: "Ты в субботу не делай никакой работы ради того, чтобы отдохнул твой бык и твой осел". Неужели цель соблюдения субботы в том, чтобы отдохнул твой бык и осел? Поэтому hалахический пшат здесь такой, что ты соблюдай субботу до такой степени, чтобы даже твои бык и осел отдыхали, чтобы был полный покой в хозяйстве. Однако, скорее всего это слово надо в рассматриваемом стихе понимать в его стандартном значении, а именно: "Ты меня спас и оставил в живых для того, чтобы по твоему Божественному замыслу (не с моей точки зрения) я славил Тебя. Если "кавод" понимать, как "мою душу", или "мою личность", то любопытно то, что глагол здесь стоит в третьем лице. Интересно это потому, что когда он говорит "мой голос", то он себя отождествляет с ним таким образом, что "коли" требует глагола в первом лице. Здесь же этого нет. Хорошо бы проследить это явление, потому что если "кавод" - это "моя душа", то здесь мы не видим полного тождества, и получается, что человек "не тождественен самому себе" (что, правда, теперь является "новейшим достижением" двадцатого века).
Ответ на вопрос:
Как можно понять выражение "воспевать Тебе славу"? Придется понимать, что отсутствующее подлежащее это некий "абстрактный" человек - для того, чтобы он воспевал славу? Но кто это "он", если автор все время говорит про себя? На протяжении всего псалма он находится в диалоге от первого лица за исключением одного места, в конце шестого стиха, где он говорит: "вечером ляжет в слезах, а наутро - радостная песня". При этом даже здесь надо понять, не допускает ли употребляемая здесь форма глагола такого понимания, как hифиль, то есть, нельзя ли сказать так, что "Всевышний его уложит" спать, когда он в слезах, и тогда просто отсутствует лицо того, кто ложится и встает. Во всяком случае, от седьмого стиха и дальше он все время говорит о себе в первом лице, и не важно это в прошлом или в будущем, потому что с переменой времен можно смириться. Дальше, когда он говорит: "Я буду тебя славить, то ясно, кто именно будет славить. Поэтому, если в первой части этого стиха неизвестное третье лицо поет Ему славу, то это сложно по содержанию. Что касается формы, то, как практически говорят все комментаторы, сложно понять, почему "кавод" стоит без притяжательного суффикса, получается какой-то "абстрактный кавод".
Можно ли применять правила грамматики современного иврита к толкованию текста Танаха? - Ответ должен быть абсолютно отрицательный. Так же, как словарем Танаха является сам Танах, точно так же и этот текст принадлежит своей эпохе и своему языковому слою, и мы обязаны выучивать правила грамматики из внимательного изучения текста Танаха. Это точно так же, как если человек со стороны наблюдает жизнь незнакомой культуры, то он может не во все вникнуть и всегда остаются какие-то неопределенности. Тем не менее, этот текст достаточно длинный, достаточно разнообразный, так что из него многие грамматические явления нам довольно хорошо известны. И мы должны толковать фразы из Танаха, руководствуясь тем, что мы знаем о грамматике словаря Танаха. Наука вообще объясняет новые явления на основании того, что она поняла из старых явлений. Всегда существует вероятность того, что откроется что-то, чего мы не знаем, но из того, что мы знаем, это покажется необычным.
Подводя итог вкратце, о чем, о какой ситуации говорится в этом псалме? Ответ абсолютно ясный и определенный: мы не знаем! Мы ничего не знаем о "ситуациях" в Псалмах, за исключением таких случаев, когда автор пишет, например: "когда он убегал от сына". Тогда мы вроде понимаем ситуацию, и то это написано в адресе, а может быть, ситуация эта более общая. Вообще в поэзии мы крайне редко можем расшифровать и сказать, что это описывается именно здесь. При этом, Псалмы - это поэзия с большой буквы, и не потому, что она такая красивая, что само собой, а потому, что это поэзия в чистом виде. То, что в Псалмах, как правило, не конкретизируется ситуация, о которой идет речь, скорее всего именно так и должно было быть, потому что здесь перед нами молитва, обращенная к Творцу. Если бы нам точно было сказано, о какой ситуации идет речь, это было бы очень интересно, очень поучительно, но это относится к прозаической реальности. Если бы это было важно для чего-то, что хочет Танах передать, он поместил бы это в книге Шмуэля, которая описывает факты из жизни Давида. Если же здесь молитва умудряется ничего не сообщить о конкретной ситуации, то будь это обращение ко Всевышнему, или обращение к людям, остается ее поэтическая суть, которая передает нам некоторое напряжение, нечто необычайно глубокое и общее, что вовсе не обязано замыкаться на картинку конкретной ситуации. Этот псалом является очень ярким примером того, где мы ситуацию восстановить не можем в принципе. Из терминов, которые здесь есть, можно понимать, что речь идет о болезни, о трауре, об осаде, но совместить все эти ситуации можно только с большим напряжением. Невозможно сказать, в какой фазе и в какую эпоху это говорится: говорится ли это во время бедствия, или после спасения. При этом результат таков, что этот псалом оказывается актуальным и применимым практически для всех во всех ситуациях. Это вообще характерная особенность книги Псалмов, что вы в ней найдете абсолютно точно очень тонкое выражение вашего внутреннего состояния, любого, от крайней радости до, не дай Бог, глубин отчаяния. Только одного состояния тут нет нигде, ни в одном псалме - это безразличия. Все остальное тут есть.
Этот псалом занимает очень видное место в наших молитвах. Помимо того, что он считается авторитетами "Песней дня" для праздника Хануки и читается каждое утро на протяжении восьми дней, по большинству нусахов мы это читаем каждый день перед началом молитвы. Кроме того, есть еще ситуации, когда этот псалом говорится. Если перейти к тому, что сказали мудрецы Талмуда, то их основное мнение, что Давид подготовил все к построению Храма, и написал этот псалом, и передал сыну для того, чтобы эта песня исполнялась при введении Храма в действие. Надо сказать, что у нас есть еще такая двойственность: с одной стороны мы видим, что это обращение отдельного человека, который молится среди людей и благодарит Всевышнего, а может быть, что это обращение народа Израиля в целом, и тогда болезнь, осада и беда - это разрушение, галут; а просьба о спасении - это просьба о Геуле. Мы обсуждали уже, что всегда, когда написано "от" - "ме", то мы можем это понимать так, что Ты от плохого нас повернул и спас к хорошему, а можно понимать и так, что "от плохого" прибавилось хорошее. Есть такое яркое место, когда Йермияhу говорит: "Ты дал (дашь) мне спасение от раны". Простое понимание, что была рана, и Ты меня от нее спас, а другое понимание, что сама рана была источником спасения, источником излечения. Таким образом, основное мнение, что речь идет о введении Храма в действие. Есть такой мидраш, который интерпретирует наш псалом, как рассказ о бедствии и спасении в дни Мордехая и Эстер. Есть и такой взгляд, что дом, о котором здесь идет речь, это не Храм, а личный дворец Давида. Есть (уже не у мудрецов Талмуда) такое мнение, что этот псалом написан не Давидом, а позднее, чтобы Левиты исполняли это в дни праздника Ханука, в эпоху Маккавеев. В некоторых общинах в Хануку принято этот псалом произносить при зажигании свечей. Кроме того, в мишне в трактате "бикурим" мы встречаем, что Левиты произносили этот псалом при принесении бикурим. Какая здесь связь новоселья и принесения первинок? Дело в том, что этот псалом нас учит очень важной вещи, чтобы человек не полагался на свое благоденствие и помнил, что весь успех исходит от Всевышнего.
В довершении хочется привести некую мысль Хатама Сойфера. Это очень острая тема: почему Давиду не было разрешено построить Храм? Адрес нашего псалма - "мизмор шир ханукат hа-байт ле-Давид". Простое понимание такое, что это песнь, написанная Давидом. Некоторые в мидраше понимают так, что это Храм, который называется именем Давида. Тем не менее, ему не было разрешено построить Храм. Почему ему не разрешили? Мы знаем такое объяснение, что это потому, что "ты пролил много крови передо Мной на землю". Есть поразительное рассуждение в мидраше, и мы много говорили на эту тему, когда учили книгу Шмуэля. В этом мидраше говорится, что тебе, Давид, нельзя построить Храм, потому что в будущем Израиль согрешит, и поскольку Господь будет гневаться, а Храм разрушить будет нельзя, то придется уничтожить Израиль. Если Давид построит Храм, то его нельзя будет уничтожить, и поэтому нельзя, чтобы он его строил. Мы знаем, что такое же объяснение существует и для Моше, почему он и не вошел в Землю. Вопрос в том, какая связь этой второй части мидраша с первой, где говорится: "Ты проливал кровь передо Мной"? Мидраш говорит, что та кровь, которую ты "проливал передо Мной", она - как жертвоприношение, то есть, вся кровь, которую ты проливал, служит как бы жертвоприношением, которое ты принес ради благосостояния народа Израиля. Тогда Давид задает вопрос: "Почему же тогда я не могу построить Храм?" Какая же связь между этими двумя частями: кровь, которую Давид проливал, как корбан, и тем, что он не может построить Храм, потому что его потом нельзя будет разрушить? Хатам Сойфер объясняет глубину пшата этого мидраша (у мидраша тоже есть свой пшат). Он говорит, что так можно понимать слова Всевышнего: "Когда Израиль ведет себя, как следует, то вся кровь врагов, которую проливал Давид, - это как жертвоприношение перед Всевышним, и все в полном порядке. Если же Израиль начинает грешить, то Всевышний засчитывает эту кровь, как невинно пролитую, и Он взыщет за нее. И тогда уже нельзя, чтобы Храм был построен Давидом". Это похоже на мидраш о Йеhу, который был послан отомстить злодеям и уничтожить дом Ахава, а потом сам стал грешить, и говорится: "Я с тебя (с Йеhу) взыщу кровь Израэльской долины". Казалось бы, что ведь эта кровь была кровью злодеев? Это действительно так, и пока ты был чист и исполнял Божественное поручение, эта кровь - кровь злодеев, но как только ты сам запятнал себя грехом, то эта кровь тебе засчитывается, как невинно пролитая.