МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр
К оглавлению лекций З.Дашевского по книге "Шмуэль"

Лекция 51. 8:3-8:15



/8:3-5/ Давид победил и поработил Ададэзэра и Арам;

/8:6-8/ Давид поставил наместников в Араме и взял "золотые щиты" оттуда в Йерусалим; и взял много меди. З Объяснение того, что было общего между войнами Давида с пелиштимлянами, моавитянами и арамейцами.

/8:9-12/ Посланные Давиду драгоценности от Тои, царя Хамата, Давид использует, как и все другие дары, для посвящения их Всевышнему - для строительства будущего Храма.

/8:13/ Объяснение в мидрашах стиха: "Давид сделал себе имя".

/8:14/ Подчинение Эдома Давиду: "Весь Эдом стали рабами Давиду".

/8:15/ Объяснение того, что говорится совсем не ко времени: "Давид царствовал над всем Израилем".

Отличие царского суда от суда Санhедрина. В ответах на вопросы обсуждается, в чьи полномочия входит решение галахических вопросов.

Объяснение мудрецами и мидрашами сказанного, что - "Давид вершил суд и справедливость (подаяние)" - "мишпат у цдака". Значение слова "цдака".


/8:3-5/ Давид победил и поработил Ададэзэра и Арам;

Как уже говорилось, в главе 8 сразу же после выдающихся обещаний и молитвы Давида, начинается описание сплошной серии войн. Сначала Давид поразил и смирил пелиштимлян, после этого он победил Моав, и наказал их за то, как они обошлись с его родственниками. Стих 3 говорит, что поразил Давид Ададэзэра бен Рэхова, царя Цова. Цова - это северный сосед Израиля, находившийся, по-видимому, на северо-востоке. Точное его местонахождение специалистам неизвестно. Предполагают, что еврейские общины последних поколений в Халебе можно отождествлять с этим городом Цова. Есть и другое мнение, что это где-то в районе Хермона. Это - одна из земель, которые объединяются под общим названием Арам (в основном это - территория Сирии). То, что говорится, что царь Цова - это бен Рехов, педполагает, что это либо имя его отца, либо - название города. А имя Ададэзэр объясняют так, что "hадад" - это имя божества, и ему поклонялись несколько народов, которые тоже относились к канаанским народам, но поскольку они были за пределами Земли Израиля, то они, очевидно, не подлежали уничтожению при завоевании Земли Израиля. И имя Ададэзэр означало: "Тот, кто полагается на помощь этого идола". Итак, Давид поразил этого царя Ададэзэра, когда он шел - "белэхто лехашив йадо бенар прат". Это - не очень однозначный оборот. Примерно, переводится он так: "когда он шел утвердить свое владение на территории при реке Прат". Не очень понятно, кто же шел? По основному мнению комментаторов, шел - Ададэзэр, то есть, он захватил некогда эти земли. Мы встречали уже, что у Шауля были войны с Арам-Цова. Теперь же Ададэзэр шел, возможно, для того, чтобы поставить знаки, что здесь, по реке Прат, проходит его граница. Виленский Гаон считает, что речь идет здесь не о Ададэзэре, который идет укреплять свои владения, а о Давиде, который шел укрепить свои владения. Как бы то ни было, произошла битва, место которой точно неизвестно (в Хрониках оно называется, но никто не знает, где оно находится).

Стих 4 говорит: "И захватил Давид у него тысячу семьсот всадников и двадцать тысяч пехоты". Из того, что здесь сказано, следует, по-видимому, что Давид не убивал захваченных пленников, хотя во время сражения и погибло много народа. По мнению Радака, Давид их выпустил за приличный выкуп. В стихе 5 говорится, что пришел Арам Дамасский из соседней страны, помогать Ададэзэру, который был тогда самым сильным правителем того региона, а Арам Дамасский был у него в зависимости. И поразил Давид из Арама двадцать две тысячи человек.

/8:6-8/ Давид поставил наместников в Араме и взял "золотые щиты" оттуда в Йерусалим; и взял много меди. З Объяснение того, что было общего между войнами Давида с пелиштимлянами, моавитянами и арамейцами.

И поставил Давид наместников, правителей, в Араме Дамасском. И был /8:6/ Арам Давиду слугами, плательщиками дани. Сказано: "И спасал Всевышний Давида во всем, куда бы он ни шел". В стихе 7 говорится: "И взял Давид щиты золотые, которые были у рабов, подданнных Ададэзэра, и доставил их в Иерусалим. Принято понимать так, что эти - "шелтей hазаhав", действительно, были щитами, обтянутыми кожей, и были сделаны из золота (точная их форма неизвестна). А в городах Ададэзэра - Бэтахе и Беротае - взял Давид очень много меди (8:8). Надо отметить, что когда говорится, что пришел Арам Дамасский помогать Ададэзэру, глагол "пришел" стоит в женском роде - "ватаво". По-простому можно понять так, что это относится к городу, который на иврите - женского рода, и имеется в виду, что пришли жители этого города. С другой стороны, Кли Якар предлагает такое объяснение, что поскольку они претерпели такое сокрушительное поражение, то они описаны здесь, как лишенные силы, как женщины. Такой прием в объяснениях комментаторов встречается в Танахе неоднократно.

Кстати, можно заметить, что как говорят специалисты, одно из основополагающих требований Аристотелевской логики состоит в том, что законы формальной логики, законы рассуждения, должны быть полностью независимыми от содержания, которое они передают. Сегодня нам это представляется довольно естественным, но ведь тогда была другая культура, в которой были совсем другие правила самой логики. Эта культура, безусловно, представлена эпохой Танаха, где действует, по-видимому, прямо противоположный принцип, состоящий в том, что логика повествования обязана согласоваться с содержанием, и тем самым нельзя рассматривать текст Танаха только как передачу информации, а это, если говорить в привычных нам терминах, текст художественный. Поэтому имеет место перенесения, подобно тому, как сказано у Пушкина в "Медном всаднике": "Метался, как в больной постели". Постель, конечно, не была больна, но этот образ - очень хорошо понятен. И это - художественный прием, когда переносится свойство обитателя на среду обитания.

Ответ на вопрос: . Когда говорится (8:7): "леаводим нисэй минха", - "рабами, плательщиками дани", то что имеется в виду, и можно ли понимать это как разъяснение? - Действительно, вполне могут быть плательщики дани, которые довольно независимы, а с другой стороны, могут быть рабы, которым нечего платить. То есть, это может быть означает, что они - вполне зависимы, и Давид поставил там надсмотрщиков. Среди комментаторов имеется спор о том, были ли эти поставленные начальники евреями, или они были арамейцами, подчиненными Давиду. И то и другое существует, как возможное объяснение.

{З} Любопытно то, что подряд, на протяжении нескольких стихов, здесь описывается несколько войн. Мы видим, какие это войны: с пелиштимлянами, моавитянами и арамейцами. Они имеют между собой нечто общее. Что же это? Мы знаем, что воевать с пелиштимлянами было запрещено, потому что был союз, заключенный с ними Авраамом и Ицхаком. Относительно моавитян было написано в Торе: "Не задирайся с Моавом". А с арамейцами был заключен союз между Яаковом и Лаваном. Когда Лаван настиг Яакова, они насыпали холм, и заключили договор, что никто не пересечет этой межи с дурными намерениями. Таким образом, общим во всех этих войнах являлось то, что их нельзя было начинать без специального разрешения Санhедрина.

/8:9-12/ Посланные Давиду драгоценности от Тои, царя Хамата, Давид использует, как и все другие дары, для посвящения их Всевышнему - для строительства будущего Храма.

В стихе 9 говорится: "И услышал Тои, царь Хамата, что разбил Давид все войско Ададэзэра". Хамат - это страна, которая граничит с арамейскими странами; он находился южнее их, и почти доходил до Прата. И тогда (8:10) - "Послал Тои своего сына Йорама к царю Давиду приветствовать его, и благословить его в связи с тем, что он воевал с Ададэзэром и разбил его, потому что Адидэзэр был - "иш милхамот тои" - исконным врагом Тои". Не ясно, были ли у них войны на самом деле, но он ему постоянно угрожал. И этот сын Тои доставил сербряные и золотые изделия, и медные. Здесь нет особенной проблемы. Появился грозный царь, который разбивает одного за другим окрестных царей, а Тои исходит из принципа: "враг моего врага - мой друг", и поэтому он торопится сделать одновременно две вещи: во-первых, выразить свое дружелюбие и во-вторых, пригласить Давида заключить с ним мирный договор. Соответственно, богатое подношение всегда как-то "смягчает" человеческие отношения. Стих 11 говорит, что эти дары посвятил царь Давид Всевышнему вместе с тем серебром и золотом, которые он посвятил от всех народов, которые он покорил. "От всех народов" сказано здесь немного сокращенно, и имеется в виду, что все трофеи, все, добытое в войнах, Давид посвятил будущему Храму. Здесь говорится, что это - не только трофеи, но и то, что ему было послано в подарок, Давид тоже посвятил Храму. И казалось бы, что это - доброхотное даяние, и человек имеет право делать с ним все, что хочет. С другой стороны, как говорит Кли Якар, в некотором смысле тем более он обязан был эти дары посвятить, потому что, если Всевышний даровал ему победу над теми народами, и трофеи полагается посвятить Всевышнему, то здесь он вдвойне обязан посвятить, потому что он получил это подношение без войны; то есть, он совсем хорошо вышел из этой истории.

Ответ на вопрос: . Можно ли было посвящать на строительство Храма добро моавитян, например? - С моавитянами нет никаких проблем, и на их имущество не видно никакого запрета. Запрет был только на имущество Амалека, и возможно, здесь есть проблема, что Давид посвящал так же и имущество, захваченное у Амалека. Мы помним, что когда Давид жил среди пелиштимлян, он совершал набеги на амалекитян. Единственное, что здесь можно предположить, это то, что имущество Амалека подлежит полному истреблению только тогда, когда идет заповеданная война на истребление. Когда же Давид совершал "продовольственные" набеги, то это имущество тоже может быть использовано для строительства Храма, то есть - в сокровищницу для будущего Храма. То, что Давид привез в Иерусалим разные сокровища, свидетельствует о том, что он их приготовил для строительства Храма.

Стих 12 перечисляет те народы, добычу, захваченную у которых, Давид посвятил Господу: у Арама (имеется в виду Арам в собирательном смысле, но может быть, только Арам Домэсэк), у аммонитян (это война еще предстоит), у моавитян, у пелиштимлян, и у Амалека; а также - из добычи, взятой у Ададэзэра, сына Рэхова, царя Цова. Здесь приведен совсем не хронологический порядок ведения этих войн. Кли Якар говорит, что перечисление начинается с самой скромной добычи и идет в сторону нарастания, потому что, наверное, самая богатая добыча досталась из земель Ададэзэра. А Арам Дамасский приходит просто на помощь к Ададэзэру, и не приносит, естественно, с собой много богатств. Других версий относительно этого измененного порядка не встречается.

/8:13/ Объяснение в мидрашах стиха: "Давид сделал себе имя".

В стихе 13 говорится: "И сделал Давид имя по возвращении, после того, как он разбил Арам в долине Мэлах, где он убил 18 тысяч человек". Этот стих очень сокращенный. Что обозначает сказанное, что Давид "сделал себе имя"? По-простому говоря, это означает, что он - прославился. Почему же сказано, что он сделал имя "по возвращении"? Кроме того, имеется некоторая проблема и с этими восемнадцатью тысячами, потому что в Хрониках и в Псалмах фигурируют разные числа: 17, 12 тысяч. Мудрецы приходят к такому выводу, что речь идет о двух разных войнах, и одна называет число - 12 тысяч, а другая - 17 тысяч, а 18 объясняют, как 12 плюс еще другие 6. Эта "арифметика", возможно, прояснится после разбора мидрашей. Но сначала, что же значит, что Давид сделал себе имя? Можно было бы просто подумать, что он вернулся после победоносного похода, и как это бывает у царей, воздвиг некую статую. Не ясно, можно ли это считать, как то, что он сделал себе имя, потому что это обычно называется "йад" - памятник".

Следует сказать, что Давид не вел собственноручно до конца все эти войны. На каком-то этапе он поручает вести войны своим основным военачальникам, сыновьям, и прежде всего, Йоаву. Как рассказывает мидраш, Йоав, посланный Давидом, двигается и собирается напасть на Арам-Наhаим и Арам-Цова. А эти арамейцы показывают ему документ, где написано, что этот холм является свидетелем, воздвигнутым, как знак того, что нельзя с нами воевать. Он хочет затем напасть на моавитян, и собирается воевать с ними, а они достают "бумагу", что нельзя начинать с ними войну. Почему-то во многих мидрашах Йоав выступает, как человек, у которого с теоретическими познаниями было намного хуже, чем с военным искусством; он был несколько "нетверд" в этих вопросах. Тогда Йоав посылает донесения к Давиду о том, что возникла такая ситуация. И мидраш говорит, что в этот момент Давид не вел себя, как царь, но он встал, снял царскую мантию, снял с головы корону, завернулся, как простой гражданин, и пошел в Санhедрин, и сказал им: "Господа учителя, я не пришел сюда, как царь, я пришел поучиться, и если вы даете мне разрешение, то я так и передам, что можно воевать. И в свойстенном мидрашу неторопливом стиле Давид пересказывает то, что ему сказал Йоав, и что Йоаву было сказано так-то и так-то. Давид еще снабжает доводы каждой стороны своими соображенями о том, что каждый из этих народов первым нарушил этот договор, говоря языком мидраша, - "они первыми проломили забор". И Санhедрин, рассмотрев этот вопрос, дает разрешение начинать войну с этими народами.

Откуда этот мидраш взял, что Давид снял мантию и корону, и пошел, как простой человек? Он ведь мог прийти и в мантии и короне? Надо заметить, что здесь не сказано "царь Давид", и мидраш от этого, вероятно, отталкивается. А почему Давид решил так сделать? - потому что в Торе сказано: "Не почитай лица великого в суде". Это - очень серьезные, центральные, законы Торы, когда говорится: "Не проявляй почтительности к великому и не проявляй снисходительности к бедному". Суд должен быть абсолютно справедливым. И поскольку Санhедрину предстояло решить очень щекотливую проблему, то Давид решил прийти в качестве совершенно рядового человека, чтобы они рассудили - "Суд истинный, по правде", как велит Тора, потому что, как говорится: "Это - Тора, и учить ее я хочу". Великое свойство Давида состоит в том, что он всю жизнь никогда не терял никакой возможности поучиться. Обычно, у человека, который занимает высокое положение в обществе, это не всегда получается.

Ответ на вопрос: . Спрашивали ли Урим и Тумим? - Дело в том, что мы не имеем права обращаться с галахическими вопросами к Урим и Тумим, потому что Урим и Тумим мы спрашиваем о том, чего человеку не дано знать, спрашиваем о будущем, о специальном Божественном повелении и разрешении. То есть, Урим и Тумим параллельны пророку, и пророк тоже не имеет право приносить Галаху. И мы не имеем право спрашивать Урим и Тумим, как решается галахическая проблема. Разрешается спросить, можно ли начинать войну, но нельзя спросить, можно ли начинать войну с галахической точки зрения. А здесь вопрос как раз галахический.

Итак, реально, с какого-то момента войну ведут уже Йоав и Авишай, а Давид находится в Йерусалиме. Мидраш хочет объяснить смысл фразы, что "Давид сделал себе имя" таким образом. Он говорит, что Давид сделал себе имя не тем, что он воевал, и не тем, что победил, и не тем, что убил такое множество врагов (что было бы вроде бы естественно), а он сделал себе имя тем, что он подтолкнул это абсолютно истинное и принципиальное обсуждение законов по поводу начала войны. Важно, что он не выдвинул при обсуждении в Санhедрине своих личных претензий к Моаву, что было бы естественно, даже если бы он не был царем, и это могло бы стать причиной для вполне серьезной и ожесточенной войны. Но Давид не хотел выступать здесь с личными претензиями. Он хотел, чтобы вопрос был поставлен от имени народа: такова ситуация, таковы отношения между нашими народами, и как следует справедливо поступить, потому что есть запрет Торы, а история такова, что они первыми нарушили соглашения, и начали войну. Мы знаем, что Моав пригласил злодейского пророка, и во времена Шофтим очень много притеснял Израиль. Мы знаем, что злодейский пророк Билам был как раз из арамейской земли и т.д.

Читая стих, трудно увидеть, что Давид сам не вел войны до самого конца, потому что сказано: "Когда он возвратился, когда он побил..." Говорится так потому, что Давид фактически был источником того, что сама эта война началась, и поэтому ему справедливо приписывают, что это - он "побил", потому что это было сделано по его указанию. На самом деле, на одном фронте воевал Авишай, а на другом фронте воевал Йоав. И тогда, действительно, трудно посчитать: то ли один из них побил 18, а другой - 12 тысяч, которые фигурируют в Хрониках, то ли один - 6, а другой - 12. Этот мидраш отнюдь не исчерпывает ясное понимание того, что значит, что "Давид сделал себе имя".

Есть другой мидраш Танхума, который приводит в своем комментарии Раши. Он говорит так. Сделал Давид себе имя тем, что он - похоронил убитых врагов. И это - доброе имя Израилю, что они хоронят убитых врагов. Точно так же нам сообщает пророк, что в будущей войне Гога и Магога Израиль тоже похоронит несметное количество своих врагов. Мидраш играет на том, что когда говорится про войну Гога и Магога, глагол стоит нормально в прошедшем времени, и на вопрос о том, почему же он не стоит в будущем, отвечает, что один раз уже было, что Израиль сделал себе доброе имя, а именно, когда Давид поступил точно так же со своими врагами.

/8:14/ Подчинение Эдома Давиду: "Весь Эдом стали рабами Давиду".

Стих 14 описывает ситуацию с Эдомом, как нечто похожее на то, что было в предыдущих войнах с Арамом: "И поставил он в Эдоме наместников по всему Эдому, и был весь Эдом рабами Давиду. И - спасал Всевышний Давида во всем, куда бы он ни шел". Мы видим здесь, во-первых, - повторение: "Поставил наместников в Эдоме" и потом снова говорится: "По всему Эдому поставил он наместников". Вполне логично объясняют те комментаторы, которые считают, что здесь описаны две стадии: сначала Давид, победив в этой войне, поставил в каких-то определенных местах этих наместников, а потом, увидев, что Эдом довольно строптивый по сравнению с Арамом, он поставил их повсеместно. И подчеркивается, что "Весь Эдом стали рабами Давида". По-видимому, действительно, в этом выразилось осуществление пророчества, что Эсав будет рабом. Мидраш описывает, что когда Йоав двигался по всем этим войнам, то он решил было начать войну с Эдомом, но потом он мудро задумался, что если я сейчас перебью Эдом, то на обратном пути у нас не будет ни еды, ни питья. И он решил пойти дальше, перебить остальных, а на обратном пути, решил он, когда я смогу получить "снабжение", то потом мы уже побьем Эдом. (Возможно, что как раз из таких мидрашей рождаются анекдоты, вроде анекдота про Бен Гуриона, который на вопрос о том, стоит ли воевать с Англией, Францией и пр. говорит: "А вы подумали, как мы их прокормим?").

/8:15/ Объяснение того, что говорится совсем не ко времени: "Давид царствовал над всем Израилем".

Стих 15: "И царствовал Давид над всем Израилем; и Давид делал суд и справедливость (подаяние) всему народу" этот стих - один из классических стихов, который много обсуждается в мидрашах и Талмуде, но по-простому говоря, здесь есть некоторая проблема. Почему вдруг здесь сообщается, что Давид царствовал над всем Израилем, когда он царствовал над всем Израилем уже давно, и нет никакого намека на то, что кто-то из потомков Шауля или еще кто-нибудь пытаются оспаривать это. Понятно было бы, что стоит сейчас говорить о том, что его международный авторитет возрос и пр., но зачем говорится здесь, что Давид "царствовал над всем Израилем"? Абарбанэль объясняет так. Несмотря на то, что Давид был так всерьез занят войнами, тем не менее это не послужило причиной того, чтобы он не занимался судом. То есть, он занимался и тем и этим. Тем самым, Давид исполнил те две заявки, ради которых народ просил поставить царя: чтобы он (царь) судил и - вел войны.

К этому рассуждению Кли Якар добавляет некое, как нам представляется, очень правильное уточнение. Он говорит, что все это, конечно, хорошо, но когда царь находится в походе, ему довольно сложно осуществлять правосудие в своей столице. И Кли Якар приводит знаменитое изречение: "Если меч, - то нет книги, а если есть книга, то - нет меча". Поэтому-то у ешивот эсдэр такой девиз: "Сафра вэсайфа" - "Книга и меч". Так вот, когда Давид был лично и всерьез занят войнами, он мало мог уделять времени тому, чтобы заниматься мирным процессом, рассуживать тяжбы и т.д. При этом, естественно, что суд функционировал, но личность царя - очень важна, потому что он - вдохновленный Богом руководитель, и его отсутствие на месте сказывается отрицательно.

Итак, зачем сказано (7:15), что "Давид царствовал над всем Израилем", если это давно уже было известно? Когда Давид начинал войны, он не мог позволить себе не участвовать в них лично, потому что ему лично было обеспечено такое Божественное Покровительство, которого не было больше ни у кого. Поэтому, такие важные дела он не мог поручить кому-то и должен был начать их сам. Кроме того, это совсем по-другому вдохновляет народ, когда царь идет впереди войска, а не сидит в своем дворце и посылает только своих полководцев. Трудное начало, как говорит Кли Якар, невозможно делать через посланцев. После того, как он дал этому ход, и все пошло успешно, то тогда Давид уже передает ведение войны Йоаву, а сам возвращается в Йерусалим, и действительно, занимается тем, что рассматривает дела граждан и т.д.

Отличие царского суда от суда Санhедрина. В ответах на вопросы обсуждается, в чьи полномочия входит решение галахических вопросов.

Надо сказать, что царский суд вообще не совпадает с судом Санhедрина. Это две совершенно разных инстанции. Санhедрин помимо всего играет и роль законодательного органа, и хотя основной закон у нас есть с Синая, но при этом в каждом поколении и в каждой новой ситуации нужны какие-то разъяснения, какие-то новые постановления, и в этом состоит прерогатива Санhедрина. Санhедрин является высшим судом Торы. То есть там, где закон Торы обязывает вынести определенное решение, там Санhедрин обсуждает, рассматривает на основе свидетельств соответствие между законом и тем, что на самом деле произошло, и - выносит приговор по закону Торы. То есть, Санhедрин рассматривает те вопросы, которые подлежат суду на основании законов Торы со всеми разъяснениями мудрецов. При этом, бывают такие ситуации, когда по закону Торы человека невозможно судить, например, в тех случаях, когда нет набора свидетелей и предупреждения, и Санhедрин не может вынести приговор. И в такой ситуации судить должен царь, потому что он может судить по неким другим законам. Поддержание социальной справедливости и порядка - это в сильной степени именно царская должность. Поэтому, суд Санhедрина не может заменить царский суд, если он отсутствует; у них - разные полномочия.

Ответ на вопрос: . - Галахой руководствуется каждый человек и царь - особенно. Галаха дает царю полномочия своим царским пониманием выносить приговор там, где Санhедрин не имеет достаточных оснований его вынести. И это - царская прерогатива. Царь может казнить людей по своему усмотрению. Однако на царе лежит безумная ответственность: Он обязан поддерживать здоровье социального порядка. Поэтому, если он видит, что какой-то человек является опасным для жизни народа в данный момент, то он может его казнить своим царским повелением. Примером может служить тот случай, когда Давид велел казнить юношу, гера амалекитянина, который не подлежал казни в суде Санhедрина, потому что свидетелей не было и нельзя было понять, правду ли он говорил, что он убил Шауля; не говоря уже о том, что у Шауля была уже смертельная рана. То есть, несмотря на то, что он нарушил запрет Торы, его нельзя было казнить, и Давид здесь явно действует царской властью. Когда царь исходит из интересов народа и обладает достаточной мудростью, то такие полномочия царя являются совершенно жизненно необходимыми дополнениями к фунционированию высшего суда, чтобы вершить свой царский суд. Если же царствует, как это нередко бывает, человек "по-плоше", или человек и вовсе плохой, то тогда это приводит к страшным бедам, как мы увидим, разбирая царствование Ахава, когда его жена подводит его к тому, чтобы он казнил человека, не хотевшего продать ему свой виноградник. В принципе, царь имеет право судить по специфическим соображениям, и это не называется, что он нарушает Галаху, поскольку именно Галаха приписывает царю такие полномочия.

Продолжение ответа на вопрос: У нас нет полной ясности относительно всех полномочий царского суда, так как это - не особенно вопрос практики. Поэтому многие детали, когда что-то перестает регулярно исполняться, становятся предметом спора. Есть поразительные примеры в Талмуде. Тана, который еще помнит времена действующего Храма, и сам видел это и, может быть, участвовал, но какие-то подробности того, что уже много лет не происходило, он забыл. И Храм разрушен, и больше не у кого спросить, и тогда начинаются сомнения по поводу того, как это все происходило. Мы знаем законы действия Санhедрина и царя из отдельных мест Талмуда и из гиганской работы Рамбама, который это собрал. И это - основные источники. Понятно, что если текст в совокупности нам чего-то не передает, то дальше уже начинаются реконструкции и построения. Поэтому, точно ответить на вопрос о процедуре принятия царских решений довольно трудно. Можно думать, что если царю ясно, что данный случай не подлежит представлению в Санhедрин, то он может принять решения, не ожидая суда Санhедрина. Мы знаем, что Давид, как описано в начале книги Мелахим, перед смертью, завещает своему сыну, кого надо казнить, и там нет даже никакого упоминания о рассмотрении дела в Санhедрине. Мы видели уже ряд случаев, когда Давид казнит человека, абсолютно не спрашивая Санhедрин. Есть, правда, мидраши, которые говорят, что Давид сам был главой некоторого малого Санhедрина. Конечно, Давид мог присутствовать и в большом Санhедрине, и не обязательно переодеваясь, а в качестве царя. Естественно, что царь, присутствуя в Санhедрине, мог невольно влиять на решения просто самим своим авторитетом. При этом, никаких особых прав у него там быть не могло, потому что в Санhедрине права определяются только одним обстоятельством - мудростью человека, который там заседает. Чем человек опытнее и основательнее судит о проблеме, тем выше его авторитет, и по некоторым сведениям, он сидит ближе к какому-то определенному месту. Однако, все эти сведения известны только в пересказах, прошедших через вавилонское изгнание, и имеются там анегдотические анахронизмы.

Ответ на вопрос: . Мы говорили, что у пророка не спрашивают о Галахе, но ведь было время, что иначе люди не узнавали? - Действительно, от Моше Раббейну мы узнали всю Галаху, но это - только начальный толчок. Про более поздний период можно сказать, что есть галаха, которую написал Рамбам, что если человек приходит, и он говорит, что он пророк, посланный Всевышним, и говорит, что ему с Неба сказали, что по данному вопросу галаха такая-то, то этого человека нужно казнить, потому что он - лжепророк. Есть фундаментальный принцип: "ло бешамайм hи" - "Не на Небе она". С тех пор, как Тора к концу 40 лет хождения по пустыне целиком передана Израилю, Небо не решает галахических вопросов. Галахические вопросы решают мудрецы. Когда мы говорим, что пророк не имеет права передавать Галаху, это вовсе не означает, что он не может участвовать в обсуждении ее. То есть, пророк имеет право быть мудрецом, но он не имеет права в функции пророка сообщить (передать) Галаху. Имеются мнения, отличающиеся от мнения крайнего рационалиста Рамбама. Есть всякие ангелы, посланные с Неба преподавать Галаху неким великим индивидуумам. Но это - совсем другая, мистическая сторона, и трудно определить ее отношение к Галахе. Естественно, что есть обязанность мудрецов на основании законов Письменной и Устной Торы выносить галахические решения, но в наше время нельзя получать галахические решения с Неба.

Продолжение ответа на вопрос: Когда человек получил некоторое решение, действуя, как мудрец, и хочет доказать свою правоту разными способами, а его оппоненты никак не внемлют, хотя он ответил на все их доводы, тогда у него есть еще одно искусство - у него есть много историй про то, что он мог творить чудеса. И он заставляет ручей потечь обратно, дерево пройтись, стены наклониться. И если и это все не помогает, то тогда он призывает в свидетели Небо. Он не призывает Небо дать решения задачи, а только, как свидетеля: я уже решил задачу, но вы только вступитись, и скажите, что я решил правильно. И совсем нетривиально, что рабби Йеhошуа на это говорит, что ваше мнение не учитывается в голосовании. Когда сегодня формулируются какие-то галахические принципы, то это не значит, что они были так же отчетливо и однозначно сформулированы в эпоху таннайм, самую "чувствительную" эпоху. Мы видим в звафиксированном виде только самую верхушку, самый конец, то есть то, что зафиксировано в Мишне и в каой-то степени - в Тосэфте, в галахических мидрашах. Однако, вся живая, бурная жизнь этого периода Второго Храма - почти ненаблюдаема.

Объяснение мудрецами и мидрашами сказанного, что - "Давид вершил суд и справедливость (подаяние)" - "мишпат у цдака". Значение слова "цдака".

Дальше следует знаменитая фраза, что Давид делал: "мишпат уцдака" - "суд и справедливость" - всему народу. Прежде всего, надо понять, что "цдака", конечно, означает "справедливость", но это слово означает так же и "подаяние" - то подаяние, которое осуществляет справедливость. В трактате Санhедрин говорится: "Давид делал суд и цдаку", но мудрецы на это говорят: "как же это может быть, ведь там, где есть суд, там нет цдаки, а там, где есть цдака, - там нет суда". Очевидно, что здесь слово "цдака" понимается в своем буквальном значении, как "милостыня". И мудрецы считают, что это нельзя совместить, и что может быть одно из двух: или суд или милостыня.

Ответ на вопрос: . Почему не могут существовать вместе или хотя бы параллельно "суд и милостыня (милосердное подаяние)"? - Параллельно они существовать, конечно, могут. Когда говорится, что Давид делал то и другое, то имеется в виду, наверное, не то, что он делал это в разное время, например. Имеется в виду, что он каким-то образом умудрялся делать одновременно и то и другое.

И это удивляет Талмуд, как это "одним махом" можно делать две взаимопротивоположные вещи: правосудие и подаяние? Что это за суд, в котором имеется подаяние, цдака? И отвечают так: "Скажи, что это - компромисс". Отсюда, как сказал рабби Йеhошуа, - мицва склонять тяжущиеся стороны к компромиссу. Когда царь рассматривает имущественную тяжбу, он, безусловно, действует на основе законов Торы, и тут нет никакой проблемы. Надо отметить, что таннайм понимают слово "цдака" в его самом простом (житейском) смысле, как "подаяние", а не как некую "высшую справедливость". Но законы цдаки вовсе не говорят, что нужно давать каждому, кто протянет руку. Это может быть как раз очень плохо. Конечно, идеально было бы давать только тем, кто действительно нуждается. В законах цдаки имеются свои рамки. По поводу "практических инструкций" по поводу того, как быть с теми, кто протягивает руку на улице, нет полного единства мнений у авторитетов. Известно классическое решение: если человек протянул руку на улице, то он уже преодолел первичный стыд, и он уже не пропадет. Поэтому, много ему давать запрещено, но немножко давать надо для того, чтобы в себе не развивать жестокость.

Совершенно неожиданное решение по поводу того, как можно одновременно сделать "правосудие и подаяние", когда говорят, что это - такой судья, который склонил стороны к компромиссу. Вопрос о том, хорошо ли склонять стороны к компромиссу, является далеко не очевидным и вызывает горячие споры в Талмуде. Похоже, что до определенного момента, пока не началось судебное разбирательство какого-то вопроса, хорошо склонить стороны к компромиссу. Речь идет, конечно, только об имущественных вопросах, потому что там, где речь идет о делах "душевных", там никто не имеет права отказаться от претензий, потому что человеческая душа не принадлежит ни ему и ни его родственникам. Но в имущественных вопросах действует основной принцип, что человек имеет право дарить свое имущество. Поэтому, если у меня есть претензии к тебе, что ты мне должен миллион, а ты мне говоришь, что ничего не должен, и в результате мы сошлись на пол-миллионе, то в таком случае нельзя сказать, что нарушена справедливость, потому что мы согласились с тем, что ты мне должен пол-миллиона, а что было раньше, уже не существует. Другое дело, если человек украл, например, тот же миллион. Но обычно все-таки тяжбы между людьми состоят не в том, что кто-то украл, а в том, что нанесен какой-то ущерб при неясных обстоятельствах, например, твой бык забодал мою корову и т.д. И в таких случаях можно попытаться достичь компромиссного решения, но только - до суда. Если суд уже начался, то уже не может быть речи о компромиссе.

Сказано, что Давид делал "мишпат уцдака", но с другой стороны, мы только что говорили, что речь о компромиссе может идти только до того, как началось рассмотрение, и тогда получается, что если Давид делает "мишпат" (суд), то он не делает "цдака" и - наоборот. Единственное, что можно по этому поводу попытаться сказать, что он не делает ни того и ни другого, потому что, как известно, самый лучший стиль руководства - это не руководить, а немножко "подтолкнуть" обстоятельства таким образом, чтобы все шло хорошо. В начале книги Рут сказано, что это было - "В дни суда судей". Мидраш говорит, что ужас этих дней заключался в том, что народ судил своих судей. А более поздние комментаторы говорят, что даже если мы поймем не по мидрашу, а по простому смыслу, как то, что просто - "судьи судили", все равно, плохо то, что им приходилось на самом деле судить, потому что настоящие руководители должны так руководить обществом, чтобы не было надобности судить. И в этом смысле, может быть то, что Давид делал суд, переводя дело на компромисс, до того, как суд начался, возможно, и есть самая идеальная форма суда.

Другой вариант это - знаменитое решение, когда Талмуд говорит: "И точно так же правда и суд - мир (шалом) судят в ваших воротах". И задается вопрос, как это правда и суд судят вместе, и что это за суд, если есть "шалом"? Ведь может быть - или суд, или - шалом. И отвечают: "Говори, что это - компромисс". Все это говорила Мишна, и есть такое знаменитое решение, когда Давид рассматривает дело, когда богатый требует с бедного, и Давид постановляет, что бедный обязан заплатить; и Давид из своих личных средств дает бедному подаяние, чтобы он смог заплатить. И это тот классический чистый случай, когда он делает суд и тут же дает цдаку и - все хорошо. Но проблема связана с тем, что сказано: "Давид делает "суд и цдаку" всему народу, а здесь говорится только про бедного. Надо бы сказать, что он - "делает суд и подаяние бедному". На это Раби говорит: "Даже если он ничего не дал из своего дома, то есть, не подарил ему никакого имущества и никаких денег, он все равно сделал "суд" одному, а именно, вернул ему имущество, которое ему полагалось, и сделал "цдака" - другому тем, что он вывел из его рук награбленное. То есть, настоящий, справедливый суд делает одновременно две вещи: тому, кому полагается, он возвращает его имущество, и это - правосудие, а тот, кто держал несправедливо чужое имущество, тот получает большое подаяние, которое состоит в том, что у него отняли награбленное (тем самым он как бы очистился от греха).

Какое из всех этих решений представляется наиболее удовлетворительным? Последнее кажется самым лучшим потому, что оно не требует никаких дополнительных оговорок и условий. Получается довольно просто: Судья, совершая справедливый суд, тем самым делает и правосудие и подаяние. Подаяние состоит в том, что он отбирает не принадлежащие человеку средства. Но если есть одно и такое хорошее решение, зачем Мишна приводит другие? Повидимому, Мишне трудно все-таки понимать цдаку, как чистую справедливость, без подаяния. Дело в том, что как пишет Кли Якар, по своему простому смыслу "цдака" все-таки содержит представление о том, что что-то "подается". Но с другой стороны, если человек подает бедным, то никак нельзя сказать, что он при этом делает цдаку всему народу. А если бы он давал так же и богатым, то это - не называется вообще цдака. И Кли Якар приходит к такому выводу. Он говорит, что, действительно, бывали разные случаи. Когда приговор велел платить бедному, то Давид давал ему из своего дома, потому что у царя есть вполне заметная доля в военной добыче, и поэтому Давид был совсем не бедным человеком, и мог себе позволить дать такую цдаку. Получается так, что если он постанавливал, что человек должен заплатить, а человек был бедным, то цдака состояла в том, что он ему непосредственно давал (платил за него). Если же он постанавливал, что заплатить должен тот, у кого было из чего заплатить, то тогда цдака заключалась в том, что он его освобождал от награбленного. Таким образом, хотя это вроде бы разные категории, но у них есть нечто общее в том смысле, что когда человек выходит из этого суда, то как у бедного, так и у богатого, нет теперь этой суммы, которую он был должен вернуть, и которую по справедливости получил другой, как было постановлено. Как бы там ни было, на основе этих стихов учатся какие-то фундаментальные галахические вещи, а не только некие штрихи в понимании образа Давида.

Ответ на вопрос: . - Дело в том, что мидраш не удовлетворяется промежуточными инстанциями, на которых держится пшат. Мы всегда готовы на компромисс, и готовы воспринять слово в переносном смысле. А мидраш очень часто упорно держится за некоторый примитивный, самый прямой смысл слова. Например, мидраш к книге Эстэр. Когда Мордехай через Эстэр доложил о готовящемся покушении на царя Ахашвероша, и в тексте сказано, что было - "разыскано и найдено", то мидраш спрашивает: "А что разыскано?" Ведь разыскивать можно только то, что пропало. Так что же пропало? Эти заговорщики положили в кувшин с водой змею, а при переполохе во дворце они эту змею убрали, и она - пропала. И именно ее разыскивали. И Всевышний сотворил на ее месте другую, и ее - нашли. Это - "мидраш-агада". Но "мидраш-галаха", о котором у нас шла речь, тоже зачастую держится упорно за некоторый самый негибкий и прямой смысл, и в этой игровой манере (как это выглядит по крайней мере в наших глазах) для них было, действительно, совершенно необходимо живое значение этого слова - цдака.




Продолжение