МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр
К оглавлению лекций З.Дашевского по книге "Шмуэль"

Лекция 76. 23:8-23:24



/23:8-12/ Повторение объяснения фразы: "800 убитых одним махом". Обсуждение трех (первых) героев Давида.

/23:13-17/ Давид находится в пещере Адуллам, и ему трое смельчаков приносят воду из колодца Бейт-Лэхэма, который находится вблизи пелиштимлянского стана. Различные объяснения по поводу того, почему Давид не выпил эту воду.

Трактовка этого эпизода с водой в Вавилонском Талмуде. Обсуждение мнения, что Давид просил не воды, а решения галахических вопросов, в том числе вопроса о спасении жизни ценой чужого имущества. Интерпретация мудрецами вопросов Давида и того, почему Давид не пользовался полученными ответами.

В ответах на вопросы обсуждается ответственность человека за свою жизнь, и те ситуации, когда и как человек может ее спасать.

/23:18-24/ Продолжение обсуждения следующих трех героев Давида и их подвигов. Перечисляются 37 героев, с Урия hахити в конце списка.


/23:8-12/ Повторение объяснения фразы: "800 убитых одним махом". Обсуждение трех (первых) героев Давида.

Как уже говорилось, фразу: "800 убитых человек одним махом" (23:8), мудрецы объясняют так, что речь идет о следующем рассуждении Давида. В книге Дварим сказано (речь идет о наказании): "как это может быть, чтобы один погнал тысячу?" И говорится, что когда Израиль ведет себя нехорошо, то в наказание тысяча израильтян бежит от одного противника. Тогда почему же теперь, когда одержана победа, сказано, что одним махом убивает только 800, а не тысячу врагов? На это отвечают Давиду с Неба, что все дело портит история с Урия, потому что, если бы не эта история, то вместо 800 была бы тысяча.

Мы уже начали обсуждение "героев Давида", перечисленных в гл.23. Если сравнить с тем, что говорится об этом в "Хрониках" - "Диврей hайамим", то возникает бесконечно много проблем. Имена героев часто отличаются, и мы не понимаем, кто эти люди, чьи они сыновья и смысл их имен. Не пытаясь разобраться во всех этих технических деталях, попытаемся рассмотреть ряд содержательных эпизодов и что-то из этого понять. В стихе 8 перечисление начинается с героя, имени которого мы не встречаем ни в каком другом месте. Сказано, что он - "йешев башэвэт тахкемони" - "он сидит в заседании", и он - глава тройки, а имя его Адино hаЭцни. У комментаторов имеется множество мнений по поводу того, кто это такой. Видят здесь намек на самого Давида и на его деяния. Некоторые считают, что речь идет о Йоаве, потому что Йоав, безусловно, был известен, как герой, и был главным военачальником Давида.

Второй герой (23:9) - Элазар бэн Додо, вероятно, считается вторым по рангу, но кто он такой - неизвестно. Написано про него - "доди", но надо читать "додо" (поскольку это пишет не сам Давид, то трудно считать, что речь идет, например, об его "дяде"). Ясно только, что он входит в первую тройку героев, которые с Давидом. Употребленное здесь слово - "бехарфам" означает, что они поставили свою душу на карту, рисковали жизнью во время войны с пелиштимлянами. Сказано, что собрались на войну, поднялись, воины Израиля - "вайаалу иш исраэль". При этом, слово "вайаалу" не такое очевидное, потому что, как правило, когда описывается выход на войну, используется противоположный глагол, и говорят: "спустились на войну". По поводу того, что они "поднялись", в параллельном тексте "Диврей hайамим" сказано ясно, что они - убежали. То есть, израильское войско, увидев огромную пелиштимлянскую армию, покинуло поле боя. И в такой ситуации, когда все убежали, этот герой - Элазар бэн Додо поднялся и поразил пелиштимлян; и разил их до такой степени, что устала его рука, и прилипла рука к мечу. Комментаторы объясняют, что он так долго сжимал меч и поражал врагов, что у него пальцы уже не разгибались; возможно, что рука прилипла из-за засохшей крови. И Всевышний дал большое Спасение в тот день. Народ же вернулся и следовал за ним (за Элазаром) только для того, чтобы собирать с убитых оружие и одежду - "лефашет".

Третьим в списки этих героев Давида называется Шамма бэн Агеа. Имя Шамма встречается в разных вариантах в Танахе. Дальше говорится, что собрались пелиштимляне - "лахайа". Это слово объясняют таким образом, что здесь не сказано, что пелиштимляне собрались на войну, а скорее они собрались "поживиться". Они в пору созревания урожая совершали набеги, чтобы пополнить свои запасы, мародерствовали. Там был участок поля, полный чечевицей, и по объяснению комментаторов она была уже собрана в стога. Народ же побежал от пелиштимлян. И здесь третий герой совершает такой же поступок. Шамма встал посреди этого участка поля, и спас его; и поразил пелиштимлян. И сделал Всевышний большое Спасение. В параллельном месте Диврей hайамим описывается, судя по всему, тот же самый эпизод, только там говорится не о поле чечевицы, а о поле ячменя. Мудрецы и комментаторы пытаются разобраться в этой ситуации: почему есть разница в двух текстах.

/23:13-17/ Давид находится в пещере Адуллам, и ему трое смельчаков приносят воду из колодца Бейт-Лэхэма, который находится вблизи пелиштимлянского стана. Различные объяснения по поводу того, почему Давид не выпил эту воду.

Стих 13 говорит: "И спустились трое (написано "шлошим", а читать нужно "шлоша") из тридцати во главе; и пришли - "эль-кацир" - в "сезон жатвы" к Давиду, в пещеру Адуллам. А пелиштимлянский "хайат" - нечто вроде "продотряда", то есть, та "банда" которая набегает, чтобы грабить, - стояла в долине Рефаим (на юго-запад от Йерусалима, в сторону Бейт-Лэхэма). Из того, что здесь сказано: "спустились к Давиду в пешеру Адуллам", следует понимать, что все это происходило еще тогда, когда Давид не только не был царем, но бегал от преследований Шауля. Давид тогда (23:14) находился в крепости (крепость не обязательно в Танахе означает крепость, построеннную человеческими руками, это может быть естественное место, подступы к которому затруднены). А пост пелиштимлян находился тогда в Бейт-Лэхэме.

Дальше, стих 15 говорит, что захотелось Давиду пить, и он сказал: "Кто напоит меня водой из колодца в Бейт-Лэхэме, который в воротах?" Слово "беэр" - "колодец" - написано с "алеф", а читать его надо без "алефа" - "бор". Есть разница между этими двумя словами: "беэр" - это яма, которая выкапывается для того, чтобы там собиралась подземная вода; а "бор" - это яма, которая выкапывается, чтобы собиралась дождевая вода. Из текста не ясно, отдает ли здесь Давид приказ принести ему воду или просто высказывает желание попить, потому что это время жатвы, и стоит жара? И говорится (23:16), что пробились трое героев (не те трое, которые перечислены выше) в стан пелиштимлян, и зачерпнули воды из этого колодца, который в Бейт-Лэхэме, в воротах, и понесли, и принесли к Давиду. И не пожелал он пить эту воду и возлил ее - Всевышнему. Сказал Давид: "Упаси меня, Боже, чтобы я пил эту кровь людей, которые пошли, рискуя жизнью".

По поводу этого эпизода есть такой мидраш. Он говорит, что они пошли втроем для того, чтобы один из них пробивал дорогу и убивал врагов; другой - чтобы оттаскивал убитых, а третий должен был, не пркасаясь к мертвым, зачерпнуть воду, чтобы принести чистую воду Давиду. Радак считает, что Давид не давал такого приказа, иначе следовало бы считать его поведение непоследовательным. Возможно, что он сказал: "Вот, хорошо бы сейчас попить холодной воды - такой, как там в воротах, а эти трое смельчаков тут же бросились и принесли воду. Почему же Давид не стал ее пить? - Потому что Всевышний совершил чудо: он дал им пробиться через вражеский стан; и использовать такую воду для будничных целей, то есть, просто попить - это значит совершить злоупотребление, воспользоваться святым для будничной цели. Поэтому, Давид и возлил эту воду. Был ли там жертвенник? Возможно, что и не было, и Давид просто полил воду на землю, посвящая Всевышнему. Мы нечто аналогичное встречали в начале книги Шмуэль-алеф, в дни Шмуэля. Возможно, что такая процедура была принята в те времена. В йерусалимском Талмуде имеется совершенно другое объяснение. Там говорится, что - это был праздник Суккот, когда закон Торы велит поливать на жертвенник воду; и - это единственный праздник, когда на жертвенник, кроме вина, возливается вода. И Давид хотел достать воды, чтобы полить на жертвенник, который там был или, который был специально построен, потому что это было такое время, когда были разрешены Бамот.

Трактовка этого эпизода с водой в Вавилонском Талмуде. Обсуждение мнения, что Давид просил не воды, а решения галахических вопросов, в том числе вопроса о спасении жизни ценой чужого имущества. Интерпретация мудрецами вопросов Давида и того, почему Давид не пользовался полученными ответами.

Вавилонский Талмуд в описании этого эпизода видит совсем другую трудность, и посвящает довольно пространную статью объяснению того, что здесь происходит. Говорится там так в трактате Баба Кама, который занимается законами ущербов. Сидел рав Ами и рав Аси перед рабби Ицхаком Навhэ, их учителем, и один говорит: "Пусть скажет учитель что-нибудь из Галахи". А другой говорит: "Пусть скажет учитель какую-нибудь агаду". Начал учитель говорить агаду, и не дал ему первый; начал говорить галаху, и не дал ему второй. И тогда он им сказал, что расскажет притчу. На что это похоже? У человека было две жены: одна молодая, а другая старая. Молодая вырывает у него седые волосы, чтобы он не выглядел слишком старым, а старая вырывает черные, чтобы он не выглядел слишком молодым. И в результате он оказался лысым. Так вот - и вы: я не могу сказать вам ни галахи ни агады. И я скажу вам что-то, что удовлетворит вас обоих.

Он говорит им стих из Торы. Сказано: "Если выйдет огонь и попадет на колючки, то - это сам огонь вышел". А дальше говорится: "Неприменно заплатит тот, кто поджигал этот огонь", и получается, что есть поджигатели, а не сам огонь вышел. Не будем обсуждать подробно этот сложный вопрос, какова ответственность за огонь. Понятно, что если человек взял спичку и зажег ее, то ясно, что он зажег рукой, и он отвечает за все сполна. Вопрос в том, как судить, если этот огонь разжегся на его территории, но вышел сам (за пределы его территории). И тут возникает спор мудрецов танайм. По всем мнениям, если я в своем дворе развел огонь, и огонь при нормальном ветре добрался до соседского двора и сжег там, например, стог, то понятно, что мне следует платить. Вопрос же состоит в том, плачу ли я только за сам стог, или так же и за то, что было спрятано в этом стогу и сгорело? Это сложный вопрос, и корень этого спора состоит в том, по какой категории человек, зажегший огонь, отвечает: считается ли, что огонь - это как бы его "стрела", которую он выпустил, и тогда он платит сполна; или же - это более косвенное воздействие.

Отсюда он переходит к нашему месту: "И захотел Давид пить и т.д". И спрашивает по этому поводу амора: "Что ему требуется? Чего он хочет?" Странно, что эта яма или колодец, из которого он хочет зачерпнуть воды, находится не просто в городе, а - в воротах города, которые являются таким местом, где заседает суд, Совет мудрецов. Отсюда поворачивают все дело таким образом, что у Давида возникла срочная галахическая проблема, и он посылает посыльных узнать, что решит Совет мудрецов по этому поводу, какому мнению надо следовать. Что же Давид спрашивает? Рова (четвертое поколение аморайм) от имени рава Нахмана (предыдущее поколение) говорит: "Спрятанное, пострадавшее от огня - вот его вопрос". Спрашивается: то ли по мнению рабби Йеhуды, который говорит, что и за спрятанное тоже платят, или по мнению мудрецов, которые говорят, что платить надо только за то, что было видно на поверхности. Рав Хуна по-другому объясняет, что здесь происходит. Он говорит, что там были стога ячменя, принадлежавшие евреям, и в них прятались пелиштимляне (стога ячменя взялись из параллельного текста из Диврей hа йамим, а здесь была чечевица). И получается, что пелиштимляне, враги, прячутся в этих стогах, принадлежащих евреям, и Давид посылает узнать: разрешается ли спасать свою жизнь имуществом другого. И послали ему мудрецы ответ: "Запрещено спасать себя имуществом другого. Но царь прокладывает дорогу так, как ему надо, и никто ему не может возразить".

Конечно, этот вопрос выглядит немножко неожиданным, потому что представляется абсолютно очевидным, что не может быть запрещено спасти свою жизнь ценой чужого имущества. Зачем же тогда Талмуд говорит, что Давид послал запрос, можно это или нельзя, и ему ответили, что вообще нельзя, но для царя есть исключение? По-простому можно понимать так, что это запрещено и невозможно еще и потому, что в другом месте Талмуда, в трактате Ктубот есть такое обсуждение. Сказал рав Хизда, обсуждая совсем другой вопрос, что рабби Меер, очевидно, считал, что свидетелям сказали: "Поставьте свою подпись под ложным свидетельством, а если откажетесь, то - убьем вас (при этом, здесь нет повышеного состава преступления, за которое следует смерть). Есть такое мнение, что они должны умереть и не дать лжесвидетельских показаний. Рова на это отвечает, что если бы к нам пришли и спросили, как поступить в такой ситуации, то мы бы сказали: "Идите, подпишите, и не погибайте, потому что известно, что нет ничего, что устояло бы против спасения жизни, кроме идолопоклонства, прелюбодеяния и убийства". Поэтому, если людям говорят, чтобы они лжесвидетельствовали, иначе их убьют, то они обязаны лжесвидетельствовать. Если же они уже совершили это дело,- продолжает Рова, - то что мы должны им сказать, что они - отвечают? Исходя из всего этого, невозможно так просто понять то, что Давид спрашивает, можно ли так (ценой чужого имущества) спасать жизнь? Казалось бы, что надо спасать, и не спрашивать. Тосафот, чувствуя эту трудность, говорят следующее: "На счет того, чтобы спасти свою жизнь имуществом другого, он спрашивает, обязан ли после этого заплатить за это поврежденное имущество?" И - это вполне разумный вопрос. Можно ведь сказать и так, что вашему имуществу просто не повезло, оно находилось на пути, и я не имел в виду им пользоваться, а спасал жизнь. Ведь не платят же за извержение вулкана, например.

Итак, Давид возжелал воды, и ему срочно понадобился недостающий факт из Торы, он нуждался в галахическом решении. Он находится на поле боя, и согласно приведенному объяснению, в этих самых стогах прячутся пелиштимляне, что грозит смертью; и спрашивается, можно ли поджечь эти стога, уничтожить их, и лишить врага такого хорошего укрытия. Вопрос представляется вполне разумным. Однако, как мы видим, прямое понимание вопроса, можно или нельзя так поступить противоречит другим местам Талмуда. Тогда спрашивается, зачем же Давид посылает спросить можно или нельзя? Сначала надо было бы сжечь, а потом спрашивать: следует ли платить?

Ответы на вопросы. - Откуда мог взяться Совет мудрецов Торы, если там были пелиштимляне? - Надо помнить, что Бейт-Лэхэм - это не только еврейский город, но - это столица колена Йеhуды. Довольно трудно представить себе, что пелиштимляне выгнали всех евреев из Бейт-Лэхэма. Вероятно, надо понимать так, что пелиштимляне были где-то возле какой-то части Бейт-Лэхэма, и по тому, как это рассматривает Талмуд, в воротах во всяком случае сидели наши мудрецы, а не пелиштимляне. Опасность же подхода к этим воротам объяснялась тем, что подступы к Бейт-Лэхэму были полны пелиштимлянскими войсками. То, что сказано, что они в Бейт-Лэхэме, вполне может означать, что они - у Бейт-Лэхэма, по дороге к нему. Пелиштимляне заведомо не жили в Бейт-Лэхэме, они совершали набеги либо для того, чтобы начать войну и убивать, либо для того, чтобы пограбить. В данном случае они пришли грабить урожай.

Мудрецы дают другую интерпретацию вопроса, посланного Давидом. Они говорят так. Снопы ячменя принадлежали Израилю, а снопы чечевицы принадлежали пелиштимлянам. И Давид посылает вопрос: можно ли забрать снопы ячменя, которые принадлежат Израилю, и накормить им своих животных, с тем, чтобы потом в уплату отдать снопы ячменя, которые принадлежали пелиштимлянам? Получается, что это несколько отодвигает от Бейт-Лэхэма, потому что пелиштимляне не жили прямо у стен Бейт-Лэхэма. Галахический же вопрос получается такой: "игра" строится на том, что в нашей книге сказано, что это были снопы чечевицы, а в Диврей hайамим говорится, что это снопы ячменя, и он те и другие снопы "выносит на поле", где с одной стороны - израильские снопы ячменя, а с другой стороны - пелиштимлянские снопы чечевицы. И Давид спрашивает, можно ли я самовольно скормлю израильский ячмень животным, а отдам потом более дорогой продукт - чечевицу. И возникает как бы новый галахический вопрос: могу ли я забрать чужое имущество - ячмень, с тем, чтобы отплатить потом имуществом, которое стоит по крайней мере не меньше (имеются в виду трофеи, которые они захватят). Ему послали ответ, основанный на стихе из пророка, где сказано: "Нанес ущерб - возвратит злодей ограбленное, заплатит", и мудрецы толкуют так: "Несмотря на то, что он за награбленное заплатил, все равно он - злодей. А потому нельзя так делать. Однако, поскольку Давид - царь, и царь прокладывает себе дорогу, то ему никто не может возразить, и он волен решать так, как ему надо".

Теперь мы видим, что представлены два разных объяснения: первое объяснение относительно того, можно ли сжечь стога, чтобы оттуда выгнать пелиштимлян; и второе о том, что там были одни стога и другие стога. Относительно вопроса об обмене стогов (взял одни и возвращаю другие) теперь понятно, что в одном стихе написано, что это был участок поля, полный чечевицы, как в нашем случае, а в Диврей hаЙамим сказано, что это был участок поля, полный ячменя. Однако, для того, кто разбирал вопрос о том, можно ли сжечь, зачем нужно, чтобы в одном месте был ячмень, а в другом чечевица? И дают такое объяснение, что там были также и стога чечевицы, принадлежавшие Израилю, и в них тоже прятались пелиштимляне. И получается так, что были стога такие, и были стога такие, но как-то не видно, чтобы они "входили" в постановку вопроса.

И тогда предлагается другая сторона. Для того, у кого вопрос стоял так: можно ли сжечь, можно допустить, что именно про это сказано в тексте, что он (герой) встал посреди этой делянки и спас ее. Но для того, кто сказал - поменять, что же для него может означать это - "спас"? От чего он спас? И тогда говорят, что вообще Давид не позволил им совершать этот обмен раз мудрецы сказали, что вообще запрещено. Итак, можно понять эти две точки зрения и согласовать их со стихами. Однако, для того, кто поставил вопрос о том, следует ли платить за спрятанное в огне, что могут объяснить эти стихи? И тогда говорят: он (Давид) послал спросить, надо ли платить за спрятанное, и еще задал один из этих двух вопросов. Это такое натянутое объяснение, что не стоит в него особенно вдаваться.

Допустим, что для того, кто сказал эти две версии, понятно то, что сказано: "Не пожелал Давид пить эту воду". Что же значит, что не пожелал Давид пить эту воду? - Получается, что он не пожелал воспользоваться тем галахическим решением, которое он получил. И отвечают так: несмотря на то, что ему персонально в любом случае было дано разрешение, Давид сказал, что поскольку, вообще говоря, есть запрет, то я не хочу так поступать. Таким образом, если он посылал вопрос о том, можно ли сжечь; или - вопрос о том, можно ли скормить скоту одни снопы, а потом отдать другие, и ему сказали, что тебе это можно, а вообще говоря, - нельзя, то он не пожелал пользоваться таким разрешением, и все тут понятно. Если же он посылал вопрос о том, должен ли человек платить за "спрятанное в огне", и ему ответили, что должен платить, то в этом случае не ясно, чего же он не пожелал? Ему передают традицию, сообщают, что такой вот закон, чего же здесь он не пожелал? И ответ такой, что он не пожелал произносить галаху, которую ему передали (и тут мы возвращаемся к первичному пониманию) о том, что нельзя спасти свою жизнь ценой чужого имущества. То есть, он услышал эту галаху и не пожелал передавать ее от имени тех, кто ее сказал. Давид сказал: "Так я получил из Бейт-Дина Шмуэля Раматянина: "Всякий, кто идет на самопожертвование, кто жертвует своей жизнью за слова Торы, от имени такого человека не передают галаху."" Это очень похоже на то, что постановляет Рамбам, в отличие от многих других авторитетов. Рамбам говорит, что если ситуация такова, что человек должен был нарушить и не умирать, а он предпочел умереть, но не нарушить, то такой человек считается повинным в собственной смерти; он совершил преступление (не совершив преступления). И мы видим, что Давид, который прошел школу Шмуэля, дает ту версию, которую излагает Рамбам, потому что про заповеди сказано: "Которые исполнит человек и будет жить в них". То есть, он должен жить в них, а не умирать. Давид не может сказать, что Совет мудрецов прислал ему неправильный ответ, но, следуя традиции Шмуэля, он по крайней мере не хочет передавать, потому что, если человек жертвует собой, и это не было его обязанностью в данном случае, то тогда от его имени мы не передаем этой галахи из-за которой он пожертвовал жизнью. Это, конечно, удивительно интересное место.

В ответах на вопросы обсуждается ответственность человека за свою жизнь, и те ситуации, когда и как человек может ее спасать.

Ответ на вопрос: . - Как можно сравнить обсуждавшуюся ситуацию с осадой войсками Йоава города, где находится человек, выдачи которого требуют осаждающие, которые иначе уничтожат всех? - Нами рассматривались ситуации, когда такого человека можно выдать и когда - нельзя. Если просто требуют его выдать, то тогда его выдавать нельзя, но при определенном наборе условий его выдать не запрещается. В частности, так было в случае с Шева бэн Бихри. Не противоречит ли эта галаха тому, что здесь говорит Давид, что, если человек пожертвовал собой ради какой-то галахи, то от его имени эту галаху не передают? Как можно установить связь между этими двумя проблемами? Человек не имеет права спасать свою жизнь ценой чужой жизни; и - это очевидное правило. Один из трех случаев, посредством чего нельзя спасать свою жизнь: нельзя для спасения своей жизни убить другого человека. В случае с осадой города ситуация совершено другая. Там требуют выдачи человека, который все равно умрет, и который по какому-то закону должен умереть. Рамбам в явном виде формулирует галаху по поводу этой ситуации и говорит, что человека не запрещается выдать, если его все равно схватят, и если он по закону (пусть даже не по еврейскому) заслуживает смерти; и тогда остальные не должны умирать вместе с ним. Наоборот, здесь имеется некое согласование: если есть возможность не погибать, то открывается такая не очень "симпатичная" дорожка выдать этого человека, чтобы умер только он один. Эти две ситуации вообще трудно сопоставить, потому что в случае выдачи одного человека не идет речь о спасании своей жизни (или даже жизни жителей целого города) ценой его жизни.

Ясно, что человек несет очень серьезную ответственность за свою жизнь, которая ему вручена. Человек не может жертвовать своей жизнью просто так из каких-то принципов. Есть закон, который не позволяет спасать эту "драгоценную" жизнь в трех ситуациях, а во всех остальных велит ее спасать. Конечно, есть исключительные случаи, например, когда правительство преследует любые соблюдения еврейского закона, и тогда человек обязан погибнуть даже за "шнурок от ботинок". Если у евреев было, например, принято носить черные шнурки, а правительство из антиеврейских побуждений требует, чтобы евреи их сменили на красные, то нужно пойти на смерть и не поменять шнурки, потому что здесь речь идет о преследовании еврейской традиции. Если же нет таких крайних ситуаций, то человек не имеет права жертвовать своей жизнью. Сегодня тоже есть что-то специфически еврейское и специфически нееврейское. И конечно, если какой-то громила говорит, например, что ему на нервы действует какой-то цвет, и требует сменить его и угрожает убийством, то безусловно, следует цвет сменить. Если же это постановление, которое запрещает евреям следовать еврейской традиции (даже в том случае, если это не закон Торы, а постановление мудрецов - традиция моих Отцов), то тогда человек обязан стоять насмерть. В том случае, если христианские или мусульманские власти ставят такие условия: или переходите в нашу религию, или - погибнете, то человек должен погибнуть, и не переходить в другую религию. Однако, если он не погиб, а перешел, то его никто не судит. Хорошо известна история маранов и пр., и их никто не смеет судить, но изначально закон не позволяет переходить в другую религию, потому что для еврея - это идолопоклонство, даже если сама по себе эта религия и не является идолопоклонской, например, мусульманство, которое заведомо не идолопоклонство.

/23:18-24/ Продолжение обсуждения следующих трех героев Давида и их подвигов. Перечисляются 37 героев, с Урия hахити в конце списка.

Стих 18 говорит: "И Авишай, брат Йоава, сын Цруя, он глава троих. Он своим копьем поражает 300 врагов сразу и у него имя в этих троих". Каких "этих троих"? Очевидно, имеется в виду уже вторая тройка. "Из этих троих он самый уважаемый, и был у них начальником, а до троих (первых) - не дошел". По-простому, объясняют так, что описаны две тройки. Первая тройка - тройка самых выдающихся героев, а вторая тройка - это те, которые добывали воду, и Авишай среди них самый почтенный. Понятно, почему говорится: Авишай, брат Йоава, поскольку Йоав был самым главным военачальником Давида, да к тому же он был первенцем.

Дальше в стихе 20 говорится: "И Бнайаhу бэн йеhояда, сын человека доблестного - "иш-хайл" (написано - "живого"- "иш-хай"), совершивший множество поступков, из Кавцеэля (место неизвестное); он поразил двух героев Моава; и он спустился и поразил льва во рву в снежный день. И он поразил мужа египетского, видного собой". В Диврей hайамим сказано, что он был крупных размеров, а кто-то из комментаторов объясняет "видный собой", как то, что у него была круглая физиономия. Дальше говорится: "И он - поразил этого египтянина, в руке у которого было копье, и спустился к нему с палкой (тростью, посохом); и выхватил у него из рук копье и убил его его же копьем." Поскольку здесь употреблен глагол "ваигзоль", то отсюда учится галахическое понятие "гзела" -"грабеж": подходит и явно вырывает у него из рук.

Стоит отметить, что о каждом из предыдущих героев сообщался только один доблестный поступок, а для Бнайаhу сообщается сразу три его поступка. Прежде всего, дается такая его характеристика, что он - "бэн иш-хайл". Может быть, что "бен" и "иш" здесь просто дублируются, потому что, обычно говорят про доблестного человека или -"бен-хайл" или "иш-хайл". Мудрецы же читают это так, как написано, и обсуждают таким образом. В Гемаре Брахот задается такой простой вопрос: "Говорится: Бнайаhу бэн Йеhуяда бэн-иш-хайл, то есть, что он - сын живого человека, а что же получается тогда, что все на свете - сыновья мертвецов? Что же это означает: "сын живого человека?"" И отвечают, что он такой живой, что даже после смерти он называется живым. И здесь как раз проявляется обычное толкование мудрецов, что праведник, даже после смерти, называется живым, а злодей, даже при жизни, называется мертвым. Пытаясь объяснить, что означает название места - Кавцеэль, откуда Бнайаhу, трактуют так, что он собрал - "лекабец" - множество деяний во славу Торы. То, что он поразил "двух героев Моава", объясняют так: "Он не оставил подобного себе ни в Первом Храме ни во Втором Храме". Дело в том, что Бнайаhу был коhен, и кроме того, он командовал подвижным отрядом, царской гвардией, которая является отборным отрядом Давида, а именно, он - глава "клети и плети" (о которых говорилось). Откуда известно, что речь идет о Храме? Говорится: "ариэль моав", когда сказано, что он поразил двух героев Моава. Легко понять, что окончание "эль" - это Бог, а "ари" - это может быть от света - "ор"; и в поэзии "ариэль" - довольно обычное название Храма. А почему он называется "Моав"? - Потому что Давид происходил от моавитянки Рут. И Давид, как мы увидим из последней главы этой книги, заложил основание будущего Храма. То, что сказано, что Бнайаhу спустился в снежный день и поразил льва, по-простому надо понимать, как двойную доблесть, потому что снег очень затрудняет действия, а кроме того, во рву очень узко, поэтому требуется необычайный героизм для того, чтобы в холодный день победить льва во рву.

Мидраш по поводу того, что он поразил льва во рву в снежный день, говорит так. Он сделал себе что-то вроде проруби и окунулся. А некоторые говорят, что он изучил досконально галахический мидраш к книге Ваикра. И в любом случае то, что он поразил льва, связывают с тем, что лев здесь олицетворяет злое начало человека. Шульхан Арух начинает с того, что ты должен пробудиться, налившись силой, как лев, и не поддаваться уговорам злого начала, которое летом будет нашептывать: "Ну, куда ты встаешь, ночь так коротка, и ты не выспался, отдохни!" А зимой оно тебе будет говорить: "Куда в такой холод!" И если ты все это преодолеешь, то ты выполнишь "инструкцию утреннего вставания". Важны оба варианта объяснений, но особенно то, что сказано об изучении Бнайаhу Торы, когда идет речь о третьей книге Ваикра, которая имеет очень большое отношение к чистоте. Эта книга называется "Торат коhаним", а он - коhен.

Итак, - это три доблестных поступка Бнайаhу бэн йеhуяда. Мы увидим, что в будущем, в книге Мелахим, он станет военачальником при царе Шломо. Дальше перечисляются 30 героев, идущих после этих, и их имена мало о чем нам говорят. А завершается список именем Урия hахити. В Диврей hайамим после Урия приводятся имена еще некоторых героев. Здесь же список на нем заканчивается, и подводится итог: "Вот, все 37". Счет, при проверке, не совсем сходится, и по поводу того, откуда взялось это число 37, однозначного решения нет.






Продолжение