МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр
К оглавлению "Предисловия и примечания к изданию Торы с комментарием Сончино"

Комментарий Сончино. Примечания к книге Дварим

Раздел Г.
Монархия и свобода в Израиле

Часть I
II Царь
III Этические основы
IV Демократические институты

I

   Теория государства, представленная в Торе, - один из величайших вкладов еврейского народа в развитие человеческого общества, открывший новые возможности и тем самым косвенно оказавший положительное влияние на все области прогресса - как технического, так и культурного. Однако общепринятое представление о формах управления древним еврейским государством низводит его на уровень обычной восточной деспотии. Такое представление неверно.
   Ответственность за то, что такое превратное представление распространилось среди ученых и широкой публики, лежит как на еврейских, так и на нееврейских авторах, касавшихся темы государственного устройства, политической жизни и принципов управления в древних израильских царствах. Общее для этих авторов умение не заметить достижение удивительного для древнего мира экономического процветания, способности создать военный потенциал и выходить из сложных политических ситуаций имеет несколько причин.
   Одна из причин создания неверного образа государственных структур Иудеи, которая всегда, хотя и не всегда в одинаковой степени, стремилась претворить в жизнь закон Торы, объясняется тем, что еврейские авторы, занимавшиеся этим вопросом в подавляющем своем большинстве были воспитаны на представлениях, выработанных внутри германо-американского реформистского движения в иудаизме. Основная задача реформистов во всех сферах их деятельности и, прежде всего, в области просвещения и воспитания, заключалась в том, чтобы свести к минимуму национальный аспект самосознания. Они не могли достичь своей цели без отказа признать еврейские источники пророческими книгами. Выработав методы тенденциозной вульгарной трактовки текстов, они стремились убедить подрастающее поколение евреев в том, что книги Шмуэль и Млахим - это "неясные и неточные хроники, составленные в период тирании, угнетения и неограниченной власти жестоких правителей". Можно проследить, как этот взгляд на вещи, основанный на откровенной фальсификации и пренебрежении сравнительным анализом фактов древней истории, формируется, утверждается и превращается в традицию.
   Одна из причин извращенного представления нееврейских авторов о еврейской истории в целом и о развитии еврейского государства в частности - в том, что христианство видит в иудаизме лишь некоторую промежуточную стадию развития религиозного мышления, которая должна была подготовить человечество к принятию христианства. Другая причина создания неверной картины древнего иудейского царства объясняется общей позицией нерелигиозных кругов нееврейского мира, заключающейся в том, что представители западной культуры воспринимают себя как наследников греческой цивилизации и Римской империи, забывая о всех их отрицательных чертах и преуменьшая положительное влияние иудаизма на формирование современного общества.
   Давайте же взглянем на факты древней истории объективно. Древняя Греция состояла из более чем полутора сотен независимых государств, которые постоянно враждовали друг с другом. Подавляющее большинство из них, благодаря многим факторам и, прежде всего, своему географическому положению, не оставили никакого следа в экономической или политической истории развития государств. Греки даже близко не подошли к достижению политического единства. Любой небольшой город претендовал на абсолютную независимость и добивался ее. В каждом из таких городов складывалось свое общество с присущими только ему одному особенностями. Отсутствие взаимопонимания и поиска путей сближения приводило к постоянной вражде, напряженным отношениям и непрекращающимся войнам. Но и внутри отдельных городов не наблюдалось единства между согражданами. Классовая борьба стала общим явлением, и ее пламя не угасало никогда. Она постоянно толкала каждый из городов к пропасти и нередко приводила к их разрушению и исчезновению. Так, например, в Афинах влиятельные семьи объединились в клан. Каждый из членов этих семей принимал клятву: "Я стану врагом тех, кто добивается власти народа, и буду наносить им вред везде и повсюду, где только смогу" (Эдвин Беван). Клановость общества в Греции находила свое выражение в убийствах и преследованиях, вынуждавших противников бежать из города. Формы государственного управления, которые породили греки, были не чем иным, как экспериментами, каждый из которых закончился утратой логики в поведении правителей и привел к абсурду. Все было испробовано: власть аристократии, демократия, тирания, спартанский военный коммунизм. Всегда возникала ситуация, делавшая продолжение существования данной формы правления невозможной. Ницше называет древних греков "политическими глупцами древней истории" (Кастейн).
   В противоположность этому в Израиле на протяжении 1500 лет существовала одна и та же форма государственного правления, которую можно охарактеризовать как конституционную монархию. В самом деле, Тора, чей закон охватывает все сферы жизни, обязывает всех в равной степени придерживаться как частных, так и глобальных его положений. Царь не представляет исключения и не превращается в человека, стоящего выше закона. Все его действия находятся под жестким контролем Санhедрина, который, выполняя функции законодательной власти, наделен также многими прерогативами исполнительного органа. "До сегодняшнего дня не создано формы государственного правления, которая могла бы учитывать интересы всех своих граждан в такой степени, как это было в еврейском государстве, где функции правителей превращались в обязанности, а не в привилегии. Это государство основывалось на тех принципах, которые описаны в книгах Дварим и Ваикра" (Хаксли).
  

II
Царь


   У современного человека упоминание о царе тут же вызывает ассоциацию с постоянной борьбой за власть, интригами, подавлением народа, деспотией и пренебрежением к человеческой жизни. Восточный деспот обладал столь неограниченной властью, что все происходящее в государстве можно было назвать прямым и непосредственным проявлением его воли, какой бы причудливой и унизительной для других она ни была. Все граждане были обязаны беспрекословно подчиняться его законам и указам в то время, как он не ограничен рамками конституции, постановлений и даже собственных обещаний народу. Он не был обязан отчитываться ни перед кем из жителей страны и не нес ответственности за последствия своих действий, какими бы абсурдными они ни были. Для носителей восточных культур понятие конституционной монархии содержит глубокое внутреннее противоречие.
   Израиль в этом плане не был похож ни на одну восточную страну. Царь Израиля - Всевышний. Он управляет ходом истории, защищает, дает благословение и посылает пророков, призванных воспитывать народ. Многие народы утверждали, что их правители - "наместники" божества на земле, а императоры объявляли себя богами. Еврейские цари никогда не осмеливались приписывать себе божественные свойства. Кроме того, еврейский народ отличался тем, что воля Всевышнего была раскрыта всем у горы Синай и передавалась в форме учения из поколения в поколение. Любой царь должен был придерживаться постановлений Торы и не мог вводить свои собственные законы, противоречащие заповедям. Закон Торы прежде всего обязывал царя с уважением относиться к своим подданным, к их жизни и правам на имущество, особено на земельные наделы, которые считались дарованными Самим Всевышним при распределении участков между коленами сразу же после завоевания Страны Израиля во времена Йеhошуа. Это определило особенность монархии, возникшей в Израиле, и ее принципиальные отличия от всех аналогичных форм правления. В 21-й главе книги Млахим I рассказывается о царе Ахаве, пожелавшем приобрести виноградник одного из свих подданных по имени Навот. Эта мысль не давала ему покоя, т.к. этот прекрасный участок находился в непосредственной близости от царского дворца в Изреэльской долине. Ахав был готов заплатить владельцу большие деньги или предоставить другой, ничуть не худший участок в другом месте. Виноградник Навота находился в пределах городской стены и поэтому на него не распространялся закон о пятидесятом годе, когда все проданные участки должны быть возвращены первоначальным хозяевам. Однако Навот не хотел, чтобы эта земля навечно ушла из семейных владений, и отказал Ахаву в его просьбе продать этот кусок земли. Ахав не мог успокоиться, но никакой иной способ приобретения не приходил ему в голову. Жена Ахава Изевель была дочерью цидонского царя. Увидев мучения Ахава, она спросила об их причине и была удивлена, узнав, что царь не может приобрести виноградник своего подданного. В ее представлении царь был человеком, который незамедлительно претворяет в жизнь все свои желания. "Я подарю тебе виноградник Навота", - сказала Изевель. Но закон она не могла изменить. Для того, чтобы исполнить свое обещание, ей пришлось пойти на обман. Изевель выставила против него ложных свидетелей, которые оклеветали его, обвинив в святотатстве и предательстве. Местный суд вынес ему смертный приговор. Когда Ахав собирался уже присоединить к своим владениям виноградник Навота, его встретил пророк Элияhу и обвинил его в убийстве, в пролитии невинной крови и в грабеже. Он предсказал, что в скором времени Небеса произведут над ним Свой суд. Этот эпизод из книги Млахим интересно сравнить с рассказом о римском императоре Диоклетиане, о котором было известно, что он выдвигал ложные обвинения против тех людей, чье имущество хотел присоединить к казне. Вынесение смертных приговоров богатым людям на основе показаний ложных свидетелей, выставленных императором, стали в то время обычным делом. Естественно, что не нашлось пророков, которые смогли противостоять неограниченной деспотии. То, что делал Диоклетиан в Риме, вошло в анналы истории как беспрецедентный пример коварства, но подобная политика выкачивания средств практиковалась римлянами во всех провинциях без исключения. Наместники императоров были предельно жестоки, они рассматривали жителей провинций как людей низшей расы. Иосиф Флавий подробно описывает правление каждого из римских наместников в Иудее. Как ни старается он представить события в благоприятном для римлян свете, картина постоянного грабежа и затем специального разжигания недовольства с целью спровоцировать восстание и скрыть следы незаконных имущественных присвоений четко вырисовывается как общая черта политики всех римских прокураторов. "В восточных провинциях римская администрация высасывала кровь из своих подданных настолько, что лишала их желания продолжать борьбу за жизнь" (У. Р. Индж). Если речь идет о выработке принципов гуманного правления, то Риму нечем похвастаться перед нами точно так же, как и Древней Греции.
   Повсюду, кроме израильских царств, жизнь подданных, их человеческое достоинство и имущество полностью и безраздельно принадлежали монарху. Такое неоспоримое право действовало не только в тех случаях, когда речь шла об отдельных людях, но и когда для удовлетворения потребностей или прихоти монарха требовалось пожертвовать массами. Так, например, в Древнем Египте на протяжении тысячелетий многие тысячи людей погибли на строительстве пирамид, не имевших ни стратегического, ни экономического значения, а возводившихся исключительно во имя увековечивания славы очередного деспота. Геродот описывает, что во времена фараона Нехо II (609-588 гг. до н. э.) не менее 120000 рабочих умерли от непосильного принудительного труда во время строительства канала, соединяющего Нил и Красное море. В это время Иудея практически утратила государственную независимость. После гибели царя Йошияhу в столкновении с египетской армией на престол еврейского царства поднялся Йеhояким, который был ставленником фараона Нехо и во всем подчинялся ему. Он попытался так же, как и его патрон, ввести в практику принудительный труд и построить для себя великолепные дворцы. В любой другой стране население восприняло бы подобное желание царя как вполне законное. Но еврейский народ никогда не знал правителей, обладавших абсолютной и бесконтрольной властью и пользовавшихся ею для удовлетворения собственных прихотей. Мозг сынов Израиля был не способен вместить представление о правителе как о сверхчеловеке, не подчиняющемся закону Торы, который обязывает любить своих ближних и отводит царю роль человека, служащего обществу. Как в свое время перед Ахавом, убившим Навота, встал пророк Элияhу и произнес ему приговор, так у двери Йеhоякима встал пророк Ирмеяhу и бесстрашно произнес свидетельство о том, что произойдет в ближайшем будущем с т в рабов сыновей народа, избранного Всевышнего: "Горе тому, кто строит дом свой неправдой и покои свои беззаконием, [заставляет] ближнего своего работать даром и заработка его не отдает ему... Погребен он будет погребением осла: поволокут его и бросят далеко за ворота Иерусалима" (Ирмеяhу, 22:13,19).
   Царь Израиля чувствовал свою ответственность перед Всевышним, Который отдал ему в подчинение Своих сыновей. После того, как через 400 лет после завоевания Страны Кнаан, сыны Израиля поставили над собой царя, они сохранили все свои права, данные им Торой, как свободным людям, раз и навсегда избавившимся от любого рабства в момент исхода из Египта. Народ дорожил этими правами и был готов отстаивать их. Закон, запрещающий порабощать сынов Израиля, был не только записан на пергаменте, он жил в сознании людей, стремившихся служить Творцу и хорошо понимавших, что служение любому тирану лишит смысла все заповеди Торы. Примером сохранения свободы и готовности заново принять решение о повиновении монарху является отказ сынов Израиля повиноваться Рехаваму, сыну царя Шломо. Народ был готов переносить все трудности во времена царя Шломо, когда строился Храм и создавалось мощное государство, но мгновенно сбросил с себя ярмо власти его сына, когда тот лишь попытался воспользоваться своим положением в собственных интересах и надменно обратился к народу подобно тому, как говорят со своими подчиненными восточные деспоты. Рехавам утратил большую часть государства, и лишь колено Йеhуды, связанное с царским домом крепкими и многочисленными родственными узами осталось верным ему. Ему удалось удержать на своей стороне также соседнее колено Биньямина, зависевшее от него, но остальные десять колен образовали свое государство и никогда уже не вернулись под власть царей южного царства (Млахим I, 12:16). Исключения из этого правила - Ахав, который находился под влиянием своей жены, идолопоклонницы из Цидона, и Йеhояким, поставленный на престол чужеземным владыкой. Но и они не смогли превратить сынов Всевышнего в безропотных рабов, а встретили сопротивление как пророков, так и всего народа. Приведенные факты объясняют, почему пророки, которые столь резко и остро реагировали на социальную несправедливость, почти никогда не упрекали царей в злоупотреблении властью с целью поработить народ и присвоить его имущество. Царь Давид призывает еврейского царя, который поднимется на престол вслед за ним в ближайшее время или в далеком будущем: "...воссядь на колесницу истины и кроткой правды... " (Теhилим, 45:5). Это не упрек пророка, который предвидит превращение монархии, основанной на принципах Торы, в деспотию, а лишь призыв к будущему правителю достичь идеала справедливости, опираясь на истину, и остаться "кротким" и скромным в душе, даже если положение царя обязывает его постоянно требовать от своих подданных проявления предельного уважения. Давид молился не о том, чтобы еврейский народ не был превращен в рабов и чтобы Всевышний отвратил беду и наказал правителей-злодеев, он просил Творца помочь развиться качествам, необходимым еврейскому монарху, которые коренятся в душе поднимающегося на престол: "Боже! Законы Свои дай царю и справедливость Твою сыну царскому, чтобы судил он народ Твой праведно и бедных Твоих по закону справедливому. ...Процветать будет праведник во дни его, и придет обилие мира, доколе не исчезнет луна... Помилует он бедняка убогого и души убогих спасет... От насилия и злодеяния он избавит души их..." (Теhилим, 72:1, 2,7,13,14). Пророк Йешаяhу, предвидя времена Машиаха, говорит о том периоде, когда царь будет подобен заботливому пастуху, постоянно следящему за тем, чтобы ни одно животное его стада не осталось голодным и не погибло от недостатка воды. Он предсказывает установление царства справедливости: "И снизойдет на него дух Бога, дух мудрости и понимания, дух совета и силы, дух знания и страха пред Богом. И исполнит Он его духом страха пред Богом, и не согласно тому, что глаза его увидят, будет он судить, и не согласно тому, что уши его услышат, будет он принимать решения, но будет он судить по правде бедных и принимать решения справедливо для кротких людей страны. И будет он бить страну бичом речей своих, и духом уст своих умертвит злодея" (Йешаяhу, 11:2-5).
   Поистине демократическое начало в отношениях между правителями и подданными, которое установилось в народе Израиля, стало выражением требования Торы: "А когда взойдет он на престол царства своего, пусть спишет себе книгу учения этого с той, что у коhенов, левитов, и пусть будет она при нем, и пусть читает он ее все дни жизни своей, чтобы приучился он бояться Бога, Всесильного своего, и соблюдать все слова учения этого и установления эти, чтобы исполнять их; чтобы не возносилось сердце его над братьями его и не отступал он от заповеди этой ни вправо, ни влево..." (Дварим, 17:18-20). В Израиле царь существовал для народа. Он был наделен силой и авторитетом, но и то и другое было дано ему не для удовлетворения собственных потребностей. Царь обязан был заботиться о безопасности и благополучии того населения, которым он правил. Никто не рассматривал царя как некоторое особое существо или как человека, наделенного особыми правами: все привилегии были даны ему только для того, чтобы он мог исполнить свои обязанности. Во всем остальном он был такой же, как и другие, и должен был отвечать перед законом наравне со всеми. Несмотря на свой авторитет и привилегии, он оставался "одним из народа". Для монархов древности подданный был рабом, для еврейского царя - братом (Т. Х. Робинсон).
  

III
Этические основы

(1) Правосудие как высший принцип государства
(2) Уважение к труду
(3) Собственность и нищета

   Сама концепция монархии, подчиненной строгому закону, когда подданные царя - его братья, обладающие равными с ним правами, делает весь свод заповедей, переданных через Моше, уникальным кодексом, подобного которому не было в древнем мире. Но требование равенства перед законом всех граждан без исключения - не единственная отличительная черта еврейского государства, построенного в соответствии с заповедями Торы. Остановимся на нескольких этических принципах, имеющих отношение как к построению государства, так и к каждому из его граждан.
  

(1) Правосудие как высший принцип государства

   В среде сынов Израиля правосудие рождается раньше, чем монархия, и ее значение и ценность гораздо выше, чем принцип единовластия. Вне всякого сомнения, такое распределение приоритетов уникально для древнего мира. Только в современном мире мы встречаемся с пониманием того, что власть - не самоцель, что правитель призван установить справедливость в обществе, и если он не справится с этой задачей, наделение его полномочиями будет считаться неоправданным. Определенной ступенью развития на пути к осознанию самоценности правосудия было отделение самодержавия от органа, определяющего критерии справедливости для всех членов общества, в той или иной степени независимо от их классовой принадлежности. Продвижение Англии к достижению равноправия и предоставлению одинаковых гражданских прав всем членам общества было гораздо более быстрым, чем у ее соседей, именно потому, что контроль за установлением справедливости в обществе находился вне компетенции монарха. В наше время во многих европейских государствах разворачивается напряженная борьба за выведение судов из сферы непосредственного влияния правящей верхушки, превратившей их в инструмент внутриполитического влияния и подавления демократических тенденций. Один из нацистских лидеров сказал: "Справедливость должна служить интересам государства". "Каждый из судей должен четко усвоить, что его решения призваны выражать не что иное, как позицию правящей партии", - сказал советский комиссар юстиции. Рассматривая эти две государственные формации, следует отодвинуть далеко в сторону принцип "справедливости и только справедливости добивайся", чтобы он не мешал пониманию сил, контролировавших как коммунистическое, так и нацистское общество и приводивших их в движение. Человечество до сих пор не гарантировано от резких поворотов и возврата к тем представлениям о роли правителей и к тем структурам управления государством, которые господствовали в средние века.
  

(2) Уважение к труду

   Корни уважения к труду человека, прочно вошедшие в основные понятия подавляющего числа развитых стран, не следует искать ни в Афинах у древних греков, ни в столице Римской империи. Рабовладельческое общество относилось к труду с таким же пренебрежением, как и к рабам, на которых было возложено исполнение практически всех возможных работ, без которых не может существовать и развиваться ни одно государство. Так же, как раб считался "неодушевленным инструментом", труд считался недостойным занятием для свободного человека. Даже профессии школьного учителя и лекаря считались презренным ремеслом, а в Спарте свободным гражданом было просто запрещено обучать детей и лечить людей.
   В то же самое время, когда пренебрежение к созидательной деятельности как к таковой становится естественным и не подвергается никакому сомнению у государственных деятелей, философов или представителей общественных движений, иудаизм отводит труду первостепенное значение в жизни человека и государства, рассматривая его не только как составляющую прогресса в материальных сферах, но и как сильнейший инструмент воспитания личности. Мудрецы Торы единогласно провозглашают, что работа облагораживает человека и придает ему достоинство, в то время как безделье открывает дверь греху и преступлениям. Финансовую зависимость от кого бы то ни было и жизнь за счет других авторитеты Торы считали для себя недопустимыми. Изучение Торы, обучение ей и заседание в суде не оплачивались. Мудрецы зарабатывали свой кусок хлеба, обрабатывая землю, изготавливая обувь, собирая дрова, изготавливая изделия из дерева (так, например, hилель в то время, когда он уже был известным учителем, собирал сушняк и продавал его на дрова).
   В Израиле человек оставался хозяином труда и никогда не позволял превратить себя в средство производства. Окружающие народы не могли понять ни отведения труду важнейшей роли, ни отношения к тому, кто живет своим трудом как к истинно свободному человеку, ни обязанности отдыхать в субботу, распространяющейся на всех членов общества. Суббота никогда не позволяла забыть, что является целью, а что - средством для ее достижения. Сама идея обязательного предоставления отдыха раз в неделю всем без исключения была непонятна для греков и римлян. Тацит, Ювенал, Плутарх - все они смеялись над традицией устраняться от работ в один из семи дней. Ни один из них не смог оценить ту роль, которую играет суббота в осознании человеком и обществом величия и изначальности идей гуманизма и в претворении их в жизнь. "Развитое гуманизированное сознание современных цивилизованных людей, воспитанных на сложных теориях, обосновывающих необходимость предоставления гражданских и политических прав, людей стремящихся к свободе и равенству, не породило ни одного института или постановления, которые уравняли бы в правах имущих и неимущих, владельцев средств производства и наемных рабочих хотя бы на короткое время с тем, чтобы заложить основы будущего всеобщего равенства. В этом отношении ничто не может сравниться с субботой - днем еженедельного отдыха, заповеданного с горы Синай народу, прошедшему через пустыню" (Прудон). Прошло много столетий, прежде чем суббота оказала влияние на все человечество, проявив себя как сила принципиального освобождения от рабства и прекращения унижения человеческого достоинства. Запрет закона Моше заставлять раба производить какие бы то ни было работы один день в неделю оказал принципиальное влияние на формирование самого понятия о социальных правах и разработку юридических систем, определяющих взаимоотношения рабочих и предпринимателей во всем мире. Если бы просвещенные европейцы не относились с откровенным пренебрежением к еврейской традиции, то, заинтересовавшись субботой как принципом защиты прав рабочего, они узнали бы и о том, что день отдыха связан с воспоминанием об избавлении от египетского рабства и в значиетльной степени распространяет свое влияние на все остальные дни недели. Тот, кто соблюдает субботу, обязан также предоставить время отдыха своему рабу или поденному рабочему: если человек работал в дневное время, его нельзя заставить работать ночью, а если он трудился ночью - обязанность хозяина обеспечить ему отдых днем. Через три тысячи лет после исхода из Египта и дарования Торы человечество решилось на новый для него шаг: законодательно было ограничено рабочее время наемного рабочего. Столь медленные темпы развития объясняются тем, что классическая греческая и римская литература полностью овладела умами правящих классов и власть имущих и не позволила им осознать экономической выгоды гуманизации общества. Греческий и римский праздный образ жизни господ и их занятость исключительно военным ремеслом рассматривались как свидетельство благородного происхождения. Среди благородных господ считалось неприличным интересоваться условиями жизни и насущными проблемами слуг или крестьян (Блох).
  

(3) Собственность и нищета

   Римское право ставит собственность выше человеческого достоинства и сострадания к ближнему. Так, например, если должник не мог выплатить долг, кредитор имел право заключить его в темницу в своем владении, заковать его в цепи, продать в рабство и даже убить. Неудивительно, что при таком отношении к собственности и возведении ее на высшую ступень шкалы ценностей бедность и нищета рассматривались как личные недостатки человека, а сострадание и помощь бедным - как неуместные сентименты, недостойные того, чтобы их проявлял свободный человек. Вергилий, описывая одного из своих героев, говорит о том, что тот никогда не испытывал сострадания к бедным и нуждающимся, как о положительных качествах характера. Сенека считает естественным отдаляться от бедного человека, а Платон заявляет, что кормить бедного - это проявлять жестокость, т.к. это только продлевает его безрадостную жизнь.
   В Израиле собственность никогда не была noli me tangere ("не тронь меня"). Частная собственность также никогда не считалась абсолютным и неприкосновенным владением конкретного человека. Десятые части, отделяемые каждый год, а также обобществление урожая в седьмой и пятидесятый годы не давали забыть, что все принадлежит Творцу, Который требует проявления милости и сострадания. Тот, кто говорит: "Мое - мое, а твое - твое", - обладает чертой жителей Сдома (Авот, 5:13).
   Подчинение имущественных ценностей духовным объясняет отношение к бедным и неимущим в еврейской общине. "Это была новая, до сих пор не рожденная ни одним народом, концепция, которую невозможно было позаимствовать у древних египтян, греков и римлян. Идеалом еврейского общества считается такое его состояние, когда каждый из сынов Израиля может сидеть возле своей виноградной лозы или фигового дерева, не опасаясь никого. Его покой разделит раб, обретший человеческое достоинство и права, и даже животное полевое придет насытиться и не будет изгнано. В тот момент, когда раздается трубление в шофар, провозглашающее наступление юбилейного года, рабы возвращаются домой, а земельные наделы возвращаются тем, кто, обеднев, был вынужден их продать. Обретение своего надела подобно обретению доли в духовном мире. Собирая урожай, хозяин обязан оставить бедному край поля, а жнец не имеет права подобрать оброненные колоски. Даже быку нельзя завязать морду в то время, когда он используется для обмолота" (Генри Джордж).
  

IV
Демократические институты


   Говоря о формах проявления демократии, следует прежде всего упомянуть пророков. Никакие исторические бури не смогли прекратить это удивительное явление, не знавшее себе подобных в истории стран и народов. Хотя никто не выбирал пророка, не наделял его особыми прерогативами и не знал, когда появится новый наставник и провозвестник будущего времени, можно говорить о своеобразном институте и непрерывной традиции, не позволявшей угаснуть пророчеству на протяжении всего того времени, пока существовал Первый Храм, в годы Вавилонского изгнания и в период возвращения из плена. Пророки сыграли немалую роль в том, чтобы привить народу представления об устройстве государства, которые впоследствии не позволили монархии превратиться в восточную деспотию. Шмуэль при избрании царя предупредил народ о том, что монархия может превратиться в деспотию восточного типа. Речь великого пророка оказала влияние на все поколения сынов Израиля, его слова глубоко врезались в сердца людей. Задолго до Элияhу, пророк Натан произнес в лицо царю Давиду: "Ты этот человек!". Но и царь, воспитанный пророком Шмуэлем, оказался в состоянии осознать правоту пророка и раскаяться в своем поступке. Даже секулярные авторы, такие как Джон Стюарт Милль, видели в пророках людей, оказавших неоценимое влияние на развитие демократии. Они смотрели на них как на тех, кто в древние времена заменял свободу слова и право высказываний, реализуемое в современном мире через свободную прессу. Так же оценивают влияние пророчества на общество многие современные исследователи: "Роль пророчества - противостоять грубости человеческих устремлений, подобно тому, как чудеса Творца противостоят силам природы и нарушают обычный порядок вещей, к которому привык человеческий разум и который не предполагает проявления милости к угнетенным, освобождение рабов, спасение от врагов и обеспечение каждого пропитанием. Слова пророка часто похожи на вопль от боли и отчаяния, который вырывается из глубин души и подобен эху Божественного гнева. В Греции и Риме были богатые и бедные и расслоение общества было таким же, как в период правления Йоровама II. И в Греции, и в Риме никогда не прекращалась жесточайшая классовая борьба, которая нередко приводила к кровопролитию. Но там никогда не звучал голос, призывающий перестроить общество, положив в его основу мораль и нравственность, взаимопомощь и сострадание к ближнему. Современное общество, оглядываясь назад и пытаясь найти в прошлом опору и основу для будущего развития, должно осознать, что слова пророков гораздо более актуальны и в гораздо большей степени созвучны порывам сердец и представлениям о мире и о человеке людей, живущих сегодня, чем классические труды античных авторов" (Джеймс Дарместетер).
   Исследования бывшего государственного юридического советника Сульцбергера позволили увидеть политическую структуру древнего израильского царства, его законодательных и исполнительных органов глазами беспристрастного стороннего наблюдателя. Он говорит о том, что при чтении Пятикнижия и книги Йеhошуа складывается впечатление, что Израилем управлял монарх, в ведении которого находились армия и всевозможные гражданские институты. Другим лицом, наделенным властью, был первосвященник, на которого возлагалось урегулирование многочисленных проблем, возникавших в связи со служением в Храме. Верховный Суд, состоявший из 71 мудреца, не прекратил своего существования со смертью Моше, он оставался законодательным органом и обладал многими полномочиями, характерными для органов исполнительной власти. Он обладал правом смещать царя с престола в случае злоупотребления властью. Довольно долго важную роль играло народное собрание, без которого не решались важнейшие вопросы. Оно могло отвергнуть царя и возвести на престол другого претендента см. Млахим II, 21:24; 23:30). Эпизод, описанный в 26-й главе книги Ирмеяhу, заставляет предположить, что еще накануне разрушения Первого Храма народное собрание продолжало действовать и обладало большими правами. По всей видимости, после возвращения из изгнания оно послужило основой для создания Великого собрания, состоящего из 120 членов, возглавивших управление государством в условиях отсутствия царя.
   Описанная выше структура позволила еврейскому государству просуществовать без междоусобных войн и смены династий вплоть до разрушения Первого Храма. Уникальность подобной государственной структуры становится очевидной при сравнении южного Иудейского царства с северным Израильским. В Израильском царстве, пошедшем по пути идолопоклонства, несколько раз происходила смена династий, что всегда сопровождалось либо убийством, либо кровопролитными междоусобными столкновениями. Иудейское же царство просуществовало с 933 по 586 гг до н. э., и за весь этот период протяженностью в 347 лет не произошло ни одной гражданской войны и попытки смены династии (И. Фридлендер). Единственное исключение - события, связанные с коротким правлением Атальи, дочери царя Ахава и Изевели, узурпировавшей власть. Ее кровавые расправы над законными претендентами на престол объясняются тем, что она выросла не в Иудее, а воспитывалась в доме царя северного царства. Она была свергнута с престола, т.к. жители Иудеи не были готовы мириться с проявлениями откровенной жестокости и тирании. О многих ли народах как древности, так и современности можно сказать, что они сумели прожить 347 лет без смены династии и гражданских войн? Это был один из самых плодотворных периодов развития литературы и творческой мысли. Именно в эти годы звучали слова пророков, шла борьба за социальную справедливость, свободу слова и национальную независимость. Следует учесть, что Иудея в силу своего географического положения оставалась небольшим государством, служившим буфером между двумя великими державами, и постоянно ощущала, что она находится между молотом Ассирии и наковальней Египта.
   "История не знает другого народа, который бы еще за тысячу лет до начала новой эры смог превозмочь как силы деспотизма, так и извращенной или варварской демократии. Еврейский народ обладал такой же дальновидностью и широтой взглядов в области политики, как и в области религии. Не только современная концепция монотеизма - продукт его гениального творчества, но и современные концепции рационализма, демократии, правительства, представляющего интересы народа. Следует отметить интересный феномен. Только английский народ и население Америки, которое в значительной степени состояло из выходцев из Англии, стали двумя единственными нациями, сумевшими оценить и реализовать на практике принципы парламентарного правления. Это объясняется тем, что именно англичане и американцы воспринимали Пятикнижие как учение, имеющее непосредственное отношение к ним" (Сульцбергер).
   "Особого внимания заслуживает тот факт, что напряженная борьба за политическую свободу в этой стране велась людьми, которые почерпнули основные принципы из Пятикнижия. Этот дух свободолюбия стал причиной того, что Англия опередила в своем развитии все остальные европейские страны, оставив их далеко позади прежде всего в области политического развития. Англия научила всех своих соседей методам свободного управления государством" (Эдвард Кэрд).
Продолжение