МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр
К оглавлению "Предисловия и примечания к изданию Торы с комментарием Сончино"

Комментарий Сончино. Примечания к книге Дварим

Раздел Е.
Формирование понятия "история"

    Часть I
    Часть II
    Часть III
    Часть IV

I


   Израиль привнес в мир понятие о целенаправленном мировом процессе. Египтяне и вавилоняне оставили после себя множество записей на камне, папирусе и глиняных табличках, рассказывающих о событиях государственной жизни, представляющих собой хроники династий и хвастливые описания побед. Но ни один исследователь не станет утверждать, что весь этот разнообразный материал или хотя бы часть его можно классифицировать как труд, заметки или очерки историков. Только с появлением Торы каждое событие обретает смысл, будучи проанализировано с точки зрения его влияния на процессы, происходящие в мире, и осмыслено в последовательности событий как развертывающейся причинно-следственной цепочки, имеющей свою внутреннюю закономерность и не прерывающейся от начала времен и до их окончания. Тора начинает повествование не с описания исхода из Египта и даже не с момента избрания Авраhама Всевышним - она разворачивает перед нами последовательность событий в их взаимосвязи друг с другом, начиная с того мгновения, когда по воле Создателя началось Творение мира. Эпохи, предшествовавшие времени жизни и деятельности праотцев, получают свое осмысление в общей цепи причинно-следственных событий как период ухода человечества от идей монотеизма, заканчивающийся тупиком на пути поиска формы идолопоклонства, которая сделает мировое сообщество свободным и счастливым. Появившиеся в момент кризиса праотцы и опирающийся на заложенный ими фундамент еврейский народ становятся светом, стремящимся пробиться в мир хаоса и преобразовать его. Настоящий историк пытается предугадать будущее и наметить цели, достижение которых, по его мнению, - важнейшая задача общества. Торе нельзя отказать и в этом. Она рисует картины будущего как возвращение всего человечества к вере в единого Творца, что само по себе должно принести мир и процветание. Найдется немало ученых мужей, которые выдвинут множество возражений против такого неожиданного для них взгляда на историю развития мысли и формирования понятий, превращающего Тору в генератор идей, которые человечество не могло произвести на свет самостоятельно на основе своего жизненного опыта или при помощи врожденных аналитических способностей. Вне всякого сомнения, они будут искать обоснование для своих контрдоводов в старой, привычной и прочно укоренившейся в научных кругах догме, в соответствии с которой описание истории, как, впрочем, и все положительное, что существует в мире, начинается с древних греков. Эта догма не что иное, как старый миф. Его можно назвать "древним греческим мифом". Греки никогда не могли подняться до уровня, позволяющего им увидеть мир как единое целое и представить себе взаимосвязь процессов, происходящих в среде разных народов, как одно общее движение человечества к морально-нравственному совершенству под воздействием Божественного слова. Без достижения этого уровня невозможно даже говорить о попытке выработать концепцию истории как таковой. Только по прошествии тысячи лет после завершения формирования прочных основ греческой культуры, продолжатели древней традиции Эллады, завоевав весь цивилизованный мир, собрав древние труды в Александрийской библиотеке и присоединив к ним первый перевод Торы на греческий язык, познакомились через Септуагинту с концепцией мировой истории. Но даже и после этого носители греческой культуры отказывались воспринимать мир как систему, управляемую единым мировым разумом. Они сохранили свое старое мировоззрение, позволяющее диаметрально противоположным выразителям сил природы уживаться на Олимпе, одновременно строить козни один другому и, спустившись на равнину, сражаться друг с другом. Философия в греческой культуре возникла не сразу (Платон жил в тот период времени, который непосредственно предшествовал разрушению Первого Храма), и она не была органическим порождением мира эллинизма. т.к. никогда не могла возникнуть в среде многочисленных божеств. Она возникла на основе идей, привнесенных извне, никогда не была общепризнанной и широко известной и постоянно вступала в конфликт с властями, свято оберегавшими честь и достоинство официально признанных божеств. Кроме того, философия, претендовавшая на обобщения, ни разу не коснулась анализа реальных событий с целью найти между ними взаимосвязь и расшифровать их внутренний смысл.
   "Греческий миф" не сразу укоренился в научных кругах. Свободные мыслители XVIII в., приверженцы греческой культуры, для которых ее достижения часто служили не только началом творческой мысли, но и источником вдохновения, никогда не заявляли о способности греков представить себе цельную картину мира в его пространственном или временном аспекте. "Для них история всегда представлялась не более чем подробным перечнем преступлений, ошибок и неудач человечества" (Гиббон). Ничего подобного нельзя сказать о мудрецах Израиля. Изначальное представление о Всевышнем как о морализующей силе обязывало их искать проявление Его воли в том, что происходило во всем мире в прошлом, раскрывалось в настоящем и должно было обрести реальную значимость в будущем. Они старались проследить воплощение Божественного замысла в жизни отдельных людей и целых народов. Они видели в истории иллюстрацию того, как осмысленные процессы, направляемые рукой Творца, преодолевают хаос и неупорядоченность, привнесенные в мир людьми. Они постоянно возвращались к одной и той же идее: "Добро и праведность непобедимы". Мудрецы научили людей понимать видения пророков, описывавших приход "царства Бога". Они разъяснили, что главное проявление царского достоинства Творца будет в том, что в человеческом обществе воцарится справедливость, добро и мудрость. Мудрецы Торы убедили человечество, что в построении такого общества с помощью Всевышнего заключается цель и смысл существования всего мира. Восклицание Шиллера "Вся история - это один долгий день суда" не могло прозвучать до распространения идей иудаизма, оно немыслимо в контексте греко-римских концепций, направленных на "освобождение" человека от морально-нравственной ответственности. Величайшие умы прошлого и начала этого века признавали, что любая историческая концепция, не основывающаяся на представлениях Торы о течении времени, его начале и конце, не может иметь большого значения. Фруд выразил эту мысль словами, которые по своему эмоциональному накалу приближаются к высокой поэзии: "История - это голос, созданный для того, чтобы провозглашать, преодолевая столетия, законы, определяющие, что есть добро, а что - злодейство. Мнения не бывают непоколебимыми, правила хорошего тона меняются, кредо формулируется и исчезает, но моральный закон начертан на скрижалях вечности. За любое слово лжи или нечестный поступок, за жестокость и угнетение, за любую похоть и суету в конце концов придется платить. Не всегда платят главные злодеи, но кто-нибудь должен будет отвечать. Справедливость и правда - это единственное, что неизменно и вечно".
  

II

   Вне всяких сомнений, Израиль первым выработал концепцию истории как мощного инструмента формирования будущих поколений. Эта идея отчетливо прослеживается во многих главах книги Дварим. Важность значения истории как воспитателя индивидуума и всего общества в целом трудно переоценить. Современный историк, специализирующийся на истории Англии, очень точно сказал: "Прошлое не умирает. Пока сохраняется преемственность традиции, настоящее состояние общины всегда представляет собой итог пройденного пути. Только осмысляя свое прошлое, та или иная общность людей может осознать себя единым целым и определить направление своего будущего развития. Народ, не знающий своего прошлого, похож на человека, который в результате тяжелого заболевания утратил память о том, что происходило с ним раньше. Такой человек бессмысленно блуждает, пока не приходит к состоянию неизлечимой депрессии" (Уингфилд-Стратфорд). Только концепция истории может спасти человечество от утраты памяти о прошлом, влекущей за собой неизбежную потерю самосознания. "Человек создан историей. Еврей представляет собой воплощение жизни своих праотцев, и если бы он утратил знание своего прошлого, он утратил бы лучшее из того, что у него есть" (Дж. Джейкобс).
   Еврейская история не ограничена исключительно национальными рамками или небольшим числом проблем незначительного вассального государства. Хотя праотец еврейского народа появляется в тот период, когда другие народы уже сформировались, историю сынов Израиля можно начать с дней сотворения мира. Избранный народ возникает в момент исхода из Египта - страны, ставшей родиной мощной цивилизации, набиравшей силы два тысячелетия. Но само рождение избранного народа отрицает пройденный человечеством путь. Сыны Израиля начинают все сначала. Сами события в их жизни заставляют все племена и народы переосмыслить созданные ими духовные ценности и в той или иной степени вернуться к истокам, к моменту сотворения мира. "Начало еврейской истории, нашедшее свое отражение в Торе, представляет собой источник, из которого на протяжении многих столетий миллионы людей выводили правила поведения, нормы морали и черпали вдохновение. Ее герои давно уже воспринимаются как воплощение великих идей. Описанные события стали своеобразной живой формулой этики. Но придет время - и, возможно, оно не за горами - когда и к другой части еврейской истории (а именно к той, которая развертывается тогда, когда уже не звучали слова пророков) будут относиться точно так же. Тысяча лет самопожертвования еврейского народа, непрекращающиеся изгнания и скитания, трагическая судьба, учителя Торы, мученики, философы, руководители - весь этот эпос, будучи осознан народами в недалеком будущем, оставит глубокий отпечаток в памяти людей. Он будет обращаться к сердцу и совести человека и вызовет уважение к сединам истории еврейского народа" (Дубнов).
  

III

   В рамках этого очерка невозможно даже коротко остановиться на источниках, содержащих описание событий еврейской истории или записи путешественников и исследователей, знакомившихся с еврейской культурой в разные периоды и оставивших после себя замечания, отражающие восприятие извне принципов иудаизма и основ построения общины сынов Израиля. Но необходимо дополнить все сказанное выше несколькими положениями, определяющими задачи современного еврейского историка.
   Прежде всего, всякий, кто соприкасается с еврейской историей, должен правильно определить пропорции значимости прошлого в сравнении с настоящим. Ему не следует ни приуменьшать значение прошлого в жизни современного общества, ни преувеличивать его, ни обрушиваться на предыдущие поколения с беспощадной критикой, ни идеализировать их. Задача современного историка и исследователя заключается не в том, чтобы дать оценку, а в том, чтобы понять. Его сопереживание еврейским мученикам периода крестовых походов и всем, кто отдал свою жизнь за веру отцов на протяжении средних веков, не должно заслонить желания проанализировать и понять, что двигало ими и откуда они черпали свои силы. Он не должен попасть под влияние хроник, повествующих об их подвиге, которые в понятном стремлении воспеть лучших сынов своего народа опускают многие детали происходившего и оставляют в стороне все то, что могло бы позволить, выявив психологические аспекты события, проанализировать его влияние как на еврейский, так и на нееврейский мир. Точно так же стремление историка проследить развитие мировых культур с точки зрения отражения и распространения в них в тех или иных формах идей иудаизма и влияния еврейского интеллекта, сохраняющего свои уникальные особенности даже в отрыве от корней своей культуры, на нееврейскую среду не должно лишить его возможности объективно оценивать сложные процессы и правильно определять пропорции всех составляющих движущих сил. (Общепринятое в научных кругах мнение приписывает Грецу стремление увидеть мировую историю через призму событий еврейской истории и проследить влияние еврейского мировосприятия на формирование мировоззрения большинства европейских и ближневосточных народов.) Вне всякого сомнения, история мученичества во имя веры и борьба за утверждение и распространение духовных ценностей всегда останутся в центре внимания - и это справедливо. Но кроме рассмотрения этих важнейших аспектов, современный историк не может не остановиться на современном положении евреев в странах рассеяния: причинах сохранения общинной жизни и приверженности традиции, несмотря на все изменения в период новейшей истории, с одной стороны, и причинах невиданного роста ассимиляции - с другой, тенденции возвращения в Сион и полное игнорирование и противостояние идеям сионизма, значение традиции и ее носителей в создании еврейского национального очага и секулярный характер многих современных еврейских институтов. Анализ всех этих причин потребует серьезнейшего изучения структуры современных еврейских общин, их институтов, отношений с государством, в котором они возникли и развились, их влияния на развитие национальной промышленности и политику, сохранения традиций и тенденции развития. Такое исследование невозможно без знания особенностей внутриеврейских экономических структур в разных странах, сложившихся еще в средние века, и взаимоотношений с нееврейским населением. Только продвигаясь в этом направлении, мы можем надеяться, что когда-нибудь возникнет полная картина инфильтрации идей, взаимного влияния на фольклор, литературу и уклад жизни. Только тогда всякий, кто изучает еврейскую историю, сможет четко осознать, что иудаизм - это не только религия, образ мышления и образ жизни, это еще и цивилизация, которая внесла неоценимый вклад в формирование общечеловеческих ценностей и никогда не оставалась замкнутой структурой, направленной исключительно на себя.
  

IV

   История Израиля - живое доказательство непрерывного и повсеместного проявления вмешательства Божественного Провидения в процессы, определяемые природными силами или естественным поведением людей и законами развития общества. Израиль - единственный народ, который сохранил свою веру, свой язык, привязанность к одной и той же территории и основные черты национального характера. У него нет ровесников. "Отрицающий проявление Божественного Провидения в истории Израиля, если он претендует на последовательность, должен отбросить также утверждение о проявлении Божественной Воли в жизни отдельных людей. Всякий еврей, способный осознать участие Божественного Провидения во всем, что происходит с его народом и с ним самим, как частностью, составляющей неотъемлемую часть целого, должен стараться вести себя достойно во всех жизненных ситуациях" (Дж. Джейкобс).
Продолжение