К оглавлению "Статьи к недельным главам Торы"

Комментарий к Торе
Недельный раздел Берешит

Арье Барац

Два Адама

Библейская дихотомия
Мужчина и женщина
Святое и будничное

Библейская дихотомия

В первой главе книги Брешит рассказывается о сотворении мира и человека. При этом приводятся два повествования, противоречивость которых бросается в глаза всякому. И не удивительно, что библейская критика попыталась представить это разночтение как сведение в один текст двух различных источников.

Расхождение двух повествований о сотворении мира, разумеется, никогда не являлось секретом для религиозной традиции. Достаточно сказать, что так как числовое значение буквы "бет" - два, то само первое слово Торы "Берешит" ("В начале"), традиционно истолковывается как "Бет-Решит", т.е. как "Два начала", "двумя началами".

Между тем сам вызов, брошенный наукой, пробудил в еврейском мире определенные поиски и переосмысления. Так, неявно полемизируя с библейской критикой, израильский раввин Мордехай Броер выдвинул теорию двух дополняющих друг друга линий священной истории: естественной и сверхъестественной. В его глазах несоответствие двух описаний - это отражение глубинной дихотомии творения, восходящей своими корнями к двум именам Всевышнего - "Элоким", по-русски переводимого как "бог" (естественный аспект), и четырехбуквенному имени, по-русски переводимому как "Господь" (аспект сверхъестественный, личный).

Р.Броер прослеживает эти линии во всей книге Берешит, обнаруживая ее в противостоянии братьев: Авраама и Лота, Ицхака и Ишмаэля, Иакова и Эсава, Йосефа и Рувена. "Любое избрание, описываемое в книге Берешит, - пишет р.Броер в своей книге "Перкей моадот" - вытекает из спора между братьями. И этот факт основывается на природных свойствах мира, который дихотомичен, и единство не характерно для него".

Его интерпретация столь проста и самоубедительна, что остается непонятным, как за те два-три десятилетия, что он ее пропагандирует, она еще не сделалась школьной.

По ходу чтения книги Берешит я попробую ознакомить читателей с концепцией р.Броера. Однако сейчас я бы хотел обратиться к идее американского раввина Йосефа Соловейчика, вполне созвучной броеровской идее, но более обстоятельно и последовательно изложенной в связи с двумя повествованиями Торы о сотворении человка.

В своей работе "Одинокий верующий человек" р.Соловейчик, сопоставляя описание двух Адамов, также различает их как "естественного" и "сверхъестественного", как природного и как сына Завета. При этом р.Соловейчик сознательно ориентируется на библейскую критику: "Два описания сотворения человека значительно отличаются друг от друга. Не критиками Писания обнаружено это различие. Оно было известно нашим мудрецам (Брахот 61а. Кетубот 8.а). Однако объяснение следует искать не в якобы существующей двойственности Традиции, а в двойственности человека..."

Р.Соловейчик отмечает четыре пункта отличия между "первым" и "вторым Адамом":

1.Относительно первого Адама говорится, что он создан "по образу и подобию", но ничего не говорится о создании тела. Относительно второго Адама сообщается, что он творится из праха земного и что Всевышний вдыхает в него дыхание жизни.

2. Первому Адаму повелевается: "Наполняйте землю и овладейте ею", второму - возделывать и охранять сад.

3. Первый Адам творится одновременно мужчиной и женщиной. Второй - мужчиной, от которого женщина производится вторично.

4. Первый Адам связан с одним именем "Бог", второй с двумя именами - "Господь Бог".

Р.Соловейчик пишет: "Несомненно понятие "образ Божий" в первом описании сотворения человека относится к... таланту человеку-творца... Первого Адама интересует одна сторона действительности, и он задает лишь один вопрос: "Как действует вселенная?". Он не спрашивает: "Почему действует вселенная?", не ищет ответа на вопрос "В чем сущность вселенной?". Любознательность его ограничена вопросом о способе действия. Первый человек энергичен, смел и стремится к победе. Его девиз - успех, победа над силами природы. Он занимается творческим трудом, стремясь уподобиться своему Творцу... Второй Адам простых функциональных вопросов не задает, а интересуется метафизическими аспектами. Он желает знать: "Почему? что это? как это?" Он не создает своего собственного мира. Вместо этого он хочет понять существующий и действующий мир, в который он введен. Второй Адам исследует не абстрактный научный мир, а непреодолимо прекрасный качественный мир, в котором у него есть тесная связь с Богом".

"Первый Адам хочет освободиться от естественного замкнутого и неосмысленного существования, став существом с достоинством и величием, способным властвовать над окружающей средой. В отличие от него, второй Адам видит свою обособленность от природы и экзистенциальную неповторимость не в достоинстве, почете и величии, а в чем-то другом. Он ищет иной образ жизни, - посредством которого человек может найти самого себя, - и это поиск не достоинства, но избавления".

"Первому Адаму Бог повелел неуклонно идти вперед, второму Адаму Он повелевает отступать... Подчиняя себе природу, человек обретает почет. Когда же он сам бывает подчинен Творцом природы, он удостаивается избавления".

В конечном счете р.Соловейчик сводит проблему двух Адамов к проблеме разорванности современного человека между культурой и культом ("современный величественный человек отвергает свое диалектическое предназначение и тем самым отталкиваеть от себя верующего человека"). Между тем из его наблюдений, на мой взгляд, можно сделать куда более радикальные выводы.

Однако прежде чем заговорить о них и продолжить ознакомление с наследием р.Соловейчика, я бы хотел отметить, что сама эта дихотомия прослеживается также и в описании создания женщины.

Мужчина и женщина

В Талмуде в трактате Брахот 61.а, о котором упоминает рав Соловейчик, приводится следующий спор между мудрецами: "И создал Бог жену из ребра, взятого у человека" (2.22). Рав и Шмуэль спорят. Один говорит: Это (т.е. ребро) было - лицо. Другой говорит: это был хвост".

Я обращаю внимание, что речь здесь идет о "втором Адаме", о человеке "сверхъестественном", о человеке завета - это только относительно него возникает неясность, как создавалась женщина.

Еврейский - французский философ Эммануль Левинас (1906-1995) таким образом трактует приведенное мнение мудрецов: "В чем состоит разногласие между оппонентами? Тот, для кого ребро - это лицо, имеет в виду абсолютное равенство между женским и мужским; он считает, что все отношения, связывающие их друг с другом, равноценны. Сотворение человека было творением двух существ в одном, но двух равноценных существ; сексуальные различия и отношения образуют весьма существенный компонент их человеческого содержания. А что же хочет сказать тот, кто видит в ребре не более чем хвост? ... Он считает, что для личной связи, устанавливающейся между двумя существами, явившимися вследствие двух различных творческих актов, женское в женщине есть явление вторичное. Не сама женщина вторична; вторичны отношения с женщиной как с женщиной, они не относятся к основному плану человеческого существа. К первому плану относятся задачи, которые и мужчина и женщина выполняют как человеческие существа".

Таким образом мы видим странную вещь. В одной из версий создания женщины (ребро - это лицо) в случае второго Адама, мы приходим практически к тому же варианту равноценного создания мужчины и женщины, которое имело место при создании первого Адама ("мужчиной и женщиной создал его")!

Здесь мне видится указание на то, что сверхъестественное уже предполагает естественное, уже включает его в себя в качестве подавленной, рецессивной составляющей. В то время как естественное тождественно самому себе, не расщепляется на какие-либо составляющие.

Но эта логика тождественна логике пола, о которой мы собственно и ведем речь. В самом деле, мужчина синтетичен, он уже всегда представляет собой синтез мужчины и женщины (X и Y хромосомы), женщина же тождественна лишь себе самой - (Х Х хромосомы). В этом отношении знаменательно, что при описании создания второго "сверхъестественного" Адама используется как имя "Господь", так и имя "Бог", в противовес описанию сотворения первого Адама, в котором упоминается лишь имя "Бог". При этом важно отметить, что согласно традиции иудаизма имя "Господь" связано с мужским началом Всевышнего, а имя "Бог" - с женским.

Таким образом мы вправе заключить, что создавался один человек, но коль скоро в себе самом он двоится, расщепляется на "естественного" и "сверхъестественного", то мы вправе уподобить природу этой его дихотомии - дихотомии пола.

А теперь вернемся к статье р.Соловейчика "Одинокий верующий человек".

Святое и будничное

Р.Соловейчик не считает одного Адама лучше другого.

"Не следует забывать о том, что Предвечный благоволит к величественной общине, подобно тому, как Он благоволит к общине - носительнице веры и завета. Он желает, чтобы стремления человека были направлены на великолепие - почет так же, как они направлены на избавление... Он разрешил человеку добиваться "владычества" и в то же время приказал ему смириться и покориться".

Более того, этот мыслитель видит между двумя Адамами такую взаимозависимость, которой отмечено внутреннее борение единой личности: "Библейская диалектика исходит из того факта, что первый Адам, обладатель величия, власти и успеха, и второй Адам, одинокий верующий человек, покоряющийся и терпящий поражение, - это не два разных человека, встречающихся во внешнем столкновении как "я" против "ты", а один человек, в котором столкновение происходит. "Я", первый Адам, стоит против "я", воторого Адама. В каждом из нас есть два человека: первый Адам, личность творческая и величественная, и второй Адам, смиренный и покорный".

Между тем ясно, что дозы творчества и смирения в разных людях все же могут сильно варьировать, разделяя человечество на два сообщества, можно даже сказать, на два дополнительных духовных пола.

Я не намерен оспаривать, что "два Адама" присущи каждому индивиду. Между тем я бы хотел обратить внимание также и на то, что это так же и два разных человека, даже два разных человечества, а именно: единое человечество и противопоставленная ему община завета - Израиль.

Таким образом две разные истории о сотворении человека намекают на всю дальнейшую священную историю, которая с одной стороны является историей всего мира, а с другой - историей лишь одного Израиля.

В двух рассказах о сотворении просматривается идея избрания, идея расщепления человека, разделения человечества на две общины, на всеобщее и частное человечество, на народы и Израиль.

Человечество и Израиль - это два разных духовных пола. Еврейское также невозможно свести к человеческому, как невозможно и всех объевреить. Но возможно другое, возможно осознать дополнительность этих миров, возможно построить между ними партнерские отношения.