К оглавлению "Статьи к недельным главам Торы"
Комментарий к Торе
Недельный раздел Толдот
Арье Барац
Иаков и Эсав
Внутриутробная схватка
Эдом с человеческим лицом
Недельное чтение "Толдот" посвящено истории следующего поколения соперничающих братьев, сыновей Ицхака и Ривки - Эсава и Иакова: "И молился Ицхак Господу о жене своей, потому что она была бездетна; и Господь выполнил просьбу его, и зачала Ривка, жена его. И толкались сыновья в утробе ее, и она сказала: если так, то зачем же я? И пошла вопросить Господа. И сказал Господь ей: два народа во чреве твоем, и два народа из утробы твоей разойдутся; и народ от народа крепнуть будет, и больший будет служить младшему" (25.21-23)
Итак, рождение соперничающих братьев возведено в третьем поколении, в поколении правнуков Тераха, в краеугольный принцип. В конфликте Иакова и Эсава мы сталкиваемся с запутанным и напряженным противостоянием, уходящим своими корнями уже в материнскую утробу, т.е. как бы в сам исток жизни, в сами основы бытия. Из чего хорошо видно, что конфликт этот был замыслен самим Создателем, а не явился издержками человеческой греховности.
В самом деле, для соперничества между братьями всегда легко найти повод, и если Всевышний решил придать этому соперничеству дополнительное напряжение, если Он решил столкнуть братьев уже в самом акте рождения, самим актом рождения, то значит, именно на их соперничестве Он сосредоточил какие-то Свои особые чаяния. Уж если где "святое" и "будничное" должны были по-настоящему взаимоопределиться, то по-видимому, как раз на этом этапе, в поколении близнецов Эсава и Иакова ("и народ от народа крепнуть будет").
Тем не менее классический комментарий не торопится разглядеть в Эсаве "будничное". Напротив, традиция последовательно демонизирует брата Иакова, усматривая в нем прежде всего "нечистое". Устная Тора в той же мере старается очернить Эсава, в какой она обеляет Ишмаэля. Так, слова Всевышнего, обращенные Аврааму: "в доброй старости будешь ты погребен" (15.15), Раши поясняет следующим образом: "Ты увидишь, как Ишмаэль вернется к Всевышнему, но как твой внук Эсав пойдет дурным путем - ты не увидишь". В связи с пасуком "И было, после смерти Авраама..." (25.11) тот же Раши сообщает, что Авраам не соглашался благословлять Ицхака, предвидя, что от него произойдет Эсав.
Если Эсав возвращается "с поля усталый" (25.29), то значит, усталый "от кровопролития". Даже то, что Ривка больше не рожала и осталась бесплодной, мидраш объясняет происками Эсава, нарочно повредившего ее чрево во время своих внутриутробных потасовок с Иаковым. Каббала своей стороны признает Эсава духовным патроном демонического мира.
Знаменательно и то, кого иудаизм относит к отпрыскам Эсава и как их трактует. Прямыми потомками Эсава являются эдомитяне, которые во II-ом веке до н.э. были обращены в иудаизм царем Иохананом Гирканом. Однако вскоре после этого имя Эдом было присвоено мудрецам римской империи. Рим - он, и только он, с некоторых пор стал ассоциироваться в еврейском мире со словом "Эсав".
Автор исследования по иудейской эсхатологии Рафаэль Галеви-Айзенберг приводит множество источников, пытающихся обосновать эту преемственность. Он упоминает объяснение Ибн-Эзры, согласно которому эдомитяне-иудеи были в числе первых распространителей христианства, и которые и обратили Рим в эту веру. Он говорит о Радаке, настаивающем на этнической связи римлян и эдомитян. Он приводит слова Рамбама и Абарбанеля о том, что внук Эсава, Цафо, правил там, где впоследствии образовалась Римская империя.
Однако признавая, что все эти разъяснения выглядят натяжкой, сам Галеви-Айзенберг дает этой традиции следующее истолкование: "Эсав - полная противоположность Иакова, его антипод. Мудрецы Талмуда отчетливо видели в римской империи антипод Израиля. Им было ясно, что между двумя народами не может быть мира, как не было его между Иаковом и Эсавом-Эдомом. Потому-то на страницах Талмуда получил Рим имя - Эдом. Наши мудрецы видели определенное сходство между образом Эсава в Торе и национальным характером Рима: культ грубой силы, презрение к человеку и его духовному миру при внешнем уважении к религии, наукам и искусству. Возможно, мудрецов Талмуда вообще не интересовала этническая связь эдомитян и римлян. Важно было уже то, что сущность Римской империи и ее роль в истории точно соответствовали образу Эсава"
Как бы то ни было, традиционно иудаизм производит от Эсава древний Рим, а впоследствии христианскую церковь, относя их преимущественно к миру "нечистоты".
Между тем, как я уже неоднократно отмечал, "нечистота", кроме отдельного оговоренного случая внука Эсава, Амалека, о котором речь впереди, всегда обладает способностью возвращаться в "будничное" состояние. Такую особенность мы отметили в отношении Лота, в отношении Ишмаэля и остальных сынов Ктуры. Но тем более эту способность следует ожидать в отношении близнеца Иакова - Эсава, который в наши дни отождествляется уже не только с Римом, не только с церковью, но вообще со всей европейской культурой, которую еврейский мир так или иначе ценит. Действительно, ортодоксальный иудейский мир не только пользуется благами демократии и технического прогресса, он сознает свою сопряженность с европейской цивилизацией и обычно вспоминает в этой связи слова Ицхака: "голос Иакова, руки Эсава" (27.22) Не удивительно поэтому, что в адрес Эсава было высказано также немало и положительного. Так, Зогар сообщает, что продажа первородства за похлебку не была сиюминутной данью чревоугодию, что эта сделка явилась результатом длительных переговоров. По сути это означает, что Иаков годами донимал брата просьбами уступить ему первородство, и тот однажды, возможно даже в шутку, согласился на это.
Вероятно, ни один суд в мире не признал бы подобную сделку правомочной, и когда Иаков обманом получил причитающиеся брату благословения, Эсав сказал, что Иаков "обманул его дважды" (27.36). Однако при этом он все же не попытался дезавуировать соглашение, что свидетельствует о его порядочности. Более того, он даже не пожелал отнять у Иакова украденные благословения. Он лишь сказал: "Неужели, отец мой, одно благословение у тебя? Благослови и меня, отец мой!" (27.39). В порыве гнева Эсав, правда, пожелал убить Иакова, но потом простил его, и когда через много лет после бегства Иакова в Месопотамию братья вновь встретились, они оба плакали друг у друга на шее. При этом Иаков сказал Эсаву: "я увидел лицо твое, как увидел лицо Божие, и ты был благосклонен ко мне" (33.1-11). Р.Авраам Кук пишет по этому поводу (в Игарот Гараи 112): "Видел я лицо твое, как лицо Божие" - так сказал по отношению к Эсаву Иаков - человек истины и простоты. И его слова не останутся напрасны".
Из того, что рассказано в Торе, мы видим, что Эсав наделен положительными чертами: он предан отцу, он верен данному слову, он умеет уважать чужие интересы и, наконец, он ценит братские отношения. В отличие от моавитян и аммонитян, Тора позволяет эдомитянам входить в "общество Господне", и провозглашает при этом: "Не гнушайся эдомитянином, ибо он брат твой" (Дварим 23.8). Сам факт обращения эдомитян в иудаизм во II-ом веке до н.э. также говорит о многом. К слову сказать, один из представительных мудрецов Талмуда, рав Меир, был из эдомеев.
Согласно мидрашу, голова Эсава погребена в пещере Махпела вместе с праотцами еврейского народа, а тем самым европейский рационализм, как бы удостаивается высочайшего признания.
При этом Эсав не считается порочным по своей природе. Наоборот, Раши утверждает (на Берешит 32.23), что если бы Иаков решился дать в жены Эсаву Дину, то тот бы исправился. А Мальбим на стих (27.3) говорит, что по плану Ицхака потомки Эсава и Иакова должны были стать одним народом, в котором бы сыны Иакова выполняли функцию священников, а сыны Эсава заботились бы о хозяйстве и безопасности.
Наконец, согласно логике р.Броера, Эсав, в отличие от Ишмаэля, является как раз классическим представителем "будничного". Р.Броер пишет: "Земля на запад от Иордана дана сынам Авраама, Ицхака и Иакова, а земля, которая на востоке от Иордана, дана амонитянам, моавитянам и эдомитянам, которые произошли от Лота и Эсава. Граница между этими землями - это граница разделения между святым и будничным".
Что же касается древнего Рима, который Галеви-Айзенберг объявил антиподом Иакова, то, хотя он и впрямь прославился кровопролитием (такого явления, как бои гладиаторов, тем более в таком масштабе, не знает, пожалуй, ни одна другая культура), все же он остался известен также и своей приверженностью праву. Уже в первом своде римских законов, в так называемых "двенадцати таблицах" можно было найти правовые нормы, вполне солидарные с Торой: "Не должно слушать пустые крики народа, когда они требуют оправдания ли виновного или осуждения невиновного". "Всегда предполагается добросовестность, если не доказан злой умысел.... Каждый считается честным, пока не доказано обратное". "Толкованием закона следует скорее ослаблять, чем усиливать наказание".
Эдом (Рим) принес в мир не одну только кровь, но и уважение к человеку, принес представление о правах человека. Эсав появился на свет от провиденциального брака, появился как плод молитвы ("И молился Ицхак Господу о жене своей" 25.21-23). Эсав явился в мир по воле Создателя, за ним стоит безусловная моральная и духовная сила. Более того, Иаков и Эсав вместе произошли от Ицхака, который считается принесенным в жертву своим отцом (во всяком случае, пепел того всесожжения, которому подвергся овен, считается пеплом самого Ицхака). Оба брата-близнеца происходят из одного посвященного Богу источника, оба они, произошедшие из этой чистой жертвы, наделены одинаковым духовным потенциалом. И, по-видимому, именно это обстоятельство более всего смущает еврейских комментаторов.
В отличие от Ишмаэля (мусульман), в отличие от Яфета (философов), с которыми Израиль чувствует себя вполне уверенно, "христианин" и "европеец" Эсав вызывает в Иакове смутное беспокойство. Об исламе евреи отзываются с пиететом, но совершенно не опасаются его влияния. В отношении христианского мира картина прямо противоположная: над христианами смеются, как над недоумками, не умеющими отличить одного от трех, но в то же время в христианстве видят реальную духовную угрозу. Иаков как бы постоянно доказывает свое духовное превосходство над Эсавом, подыскивая у брата отрицательные черты. Иудейская апологетика утверждает, что Эсав совершенно не подходил на роль избранника, что он груб, что он всегда был далек от Торы и т.п.
Может быть. Однако, к сожалению, это утверждение не поддается верификации. Если человек колеблется в выборе между двумя невестами, и в результате выбирает одну, то у него нет никакой возможности узнать, которая для него была бы лучшей женой, первая или вторая. Мы верим в то, что живем в лучшем из возможных миров и женимся на лучших из возможных жен, но проверить этого мы не можем. Ведь "проверка" в данном случае тождественна самой жизни, которая у нас только одна.
Всевышний выбрал Иакова - и этим сказано все. Однако если бы Он выбрал Эсава, то и с ним завет наверно как-нибудь бы да устоял (вспомним пророка Овадью и рава Меира). Ведь если внимательно прочитать Тору, то можно прийти к заключению, что евреи тоже не самые лучшие избранники. Всевышний не раз раскаивался в своем выборе, и два раза даже намеревался произвести избранный народ от Моше. В крайнем случае, то же самое произошло бы и с Эсавом.
Бог избрал Иакова. Бог предпочел младшего - обманным путем доставшего первородство, и отверг старшего, которому его наследие принадлежало по праву. Мы можем искать этому предпочтению свои объяснения, но сама эта данность непреложна. И это безусловно предоставляет Иакову полное право считать себя более подходящим кандидатом, нежели Эсав. Однако это вовсе не значит, что Эсав в корне порочен.
Всякая "нечистота" (за исключением внука Эсава Амалека) отмечена признаками "будничного", равно как и всякое "будничное" обнаруживает в себе приметы "нечистоты". Но на мой взгляд, все же никто так не соответствует роли "будничного", как Эсав.