МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центрК оглавлению
Борис Гулько
Памяти нашей культуры.
Время Нашей Культуры (в дальнейшем НК) началось со смертью Сталина и закончилось со смертью страны им управлявшейся и создававшейся. Некоторые носители этой культуры (мы) – её пережили. Были ли более скоротечные культуры, чем наша?
Большинство культур значительно переживает время своего создания. Со времён Ренессанса или Просвещения минули столетия. Идеи демократии и Римского права античных Афин и Рима актуальны через тысяч>е>летия. Оставила ли след в цивилизации НК? Какие идеи она принесла?
НК начиналась людьми, родившимися перед войной, поколением, не знавшим часто своих отцов. Отцы были убиты Гитлером – на фронте, или Сталиным – в чистках, когда младенцы и их матери были ещё в роддомах или по дороге к ним. Этот разрыв в поколении стал символом НК.
Основной составляющей базиса НК стала пост-революционная культура СССР. Эстетически этот базис состоял из останков дореволюционной культуры, модернизма начала века и русифицированной версии еврейской культуры, активно влившейся в культуру метрополии после революции. Мелодии местечек из песен Дунаевского и братьев Покрасс, характеры мощной Одесской волны пост-революционной культуры оплодотворили революционную романтику и остались в наследовавшем ей елейном социалистическом реализме. В начальном периоде НК, отринув пресловутый соцреализм, искала свои корни в пост-революционной романтике. Окуджавские «комиссары в пыльных шлемах» вышли из смертей Пионерки Багрицкого и Комиссара Петрова-Водкина. Гренада Светлова обрела музыку в НК. Почему-то катализатором к поэтической лихорадке начала 60-ых послужило открытие памятника Маяковскому в Москве. Когда НК отринула позже идеи революции, они, преобретя форму негатива, даже повысили свой статус в НК.
НК была, конечно, русской по языку, но в значительной степени еврейской по крови. Официально евреи не представляли и одного процента населения империи. В реальности же, легко подсчитать, евреями хотя бы на четверть были не менее 20 миллионов, в подавляющем большинстве, городских жителей. И города, в которых в основном жили евреи, как то - Москва, Ленинград, Киев, Одесса, - и были местами, в которых определялись пути развития культуры. В конце 60-ых возникла совсем нееврейская литература «деревенщиков». Её разительное отличие от основного русла НК подчёркивало «непочвенный» характер этого основного русла. Главный характер романа Виктора Ерофеева «Пять рек жизни» говорит раскричавшемуся антисемиту: « В России вообще все евреи. Кроме тебя».
Вернувшись к идейному процессу, в котором рождалась НК, заметим, что он вышел из идейных исканий немецких евреев 19 века. Это хаскала – духовное течение, начатое Мозесом Мендельсоном, включавшее эмансипацию евреев, светское образование, как побочный продукт – уход от религии. Это букет теорий Маркса, социализм Лассаля и его последователей. Это сионизм, ворвавшийся через столетие в НК в конце 60-ых.
В конце 19-го века идеологический экспорт из Германии очаровал разночинную интеллигенцию Российской империи и, как её часть, молодых евреев черты оседлости. Пережили эти идеи ленинизм-сталинизм предшествовавшей нам эпохи. И, порой в причудливой форме, вошли в НК. Иные, еврейские даже по форме, захватывают и русских. Например, сионизм - в последние годы в Израиль эмигрирует из России больше неевреев, чем евреев. Впрочем, русское национальное возрождение, наметившееся ещё в конце 60-х, тоже знает немалое еврейское участие.
Главное внешнее проявление НК – это героизм диссидентства. На Джордано Бруно из средних веков, взошедшего на костер, но от своих взглядов не отказавшегося, да на Галилео Галилея, от своих взглядов отказавшегося, но неискренне, наше средневековье дало десятки и сотни людей, пошедших в лагеря и психушки за свои взгляды. Вступлением к «героической поре» стал подвиг Бориса Пастернака, затравленного до смерти за смелость напечатать без разрешения свой загадочный и непонятый роман. После этого КГБ раскрыло личности Юлия Даниэля и Андрея Синявского, печатавших, по примеру Пастернака, свои книги за границей, но под псевдонимами, и они пошли в лагеря. Александр Гинцбург и Юрий Галансков напечатали книгу о процессе Даниэля и Синявского, и пошли в заключение вслед за теми. Группа Павла Литвинова вышла на Красную площадь, протестуя против оккупации Чехословакии, и пополнила население мордовских лагерей. Возникло правозащитное движение, лидером которого, в периоды, когда бывал на свободе, становился Владимир Буковский. К движению примкнул выдающийся, как говорят специалисты, физик - академик Андрей Сахаров, и оказался в ссылке. А генерал Пётр Григоренко за то же был посажен в психушку. Cемён Глузман, Александр Подрабиник и другие протестовали против использования психиатрии в карательных целях и получали тюремные сроки. Для духовного движения героизм диссидентства – готовность платить за свободное слово годами заключения –удивителен.
С конца 60-ых своих героев дало и сионистское движение: двое приговорённых к казни, позже помилованных, десятки, прошедшие через лагеря, демонстрации, голодовки. Движение захватило большую часть еврейского населения империи и в значительной степени способствовало её гибели.
Столь богатая на яркие личности культура должна была дать новые интересные идеи. Сегодня, обозревая духовное наследие НК, его позитивную часть, нужно с огорчением признать, что оно мизерно. С негативной частью всё ясно: в романе Синявского «Любимов» Ленин лает на луну. В романе Даниэля правительство назначает день открытых убийств. Его фраза «веером от живота» - имеется в виду из автомата, – лучшее описание чувств человека НК к коммунистической власти. Иосиф Бродский сказал в Нобелевской речи: «…для человека, чей родной язык русский, разговоры о политическом зле столь же естественны, как пищеварение…» Основное требование правозащитного движения почти смиренно: соблюдайте несовершенные советские законы, хотя бы их – сколько людей за это «смирение» пошло в лагеря!
Андрей Дмитриевич Сахаров, самая выдающаяся личность диссидентства, предложил идею конвергенции. Имеется в виду конвергенция коммунистической и капиталистической систем. Сегодня эта идея выглядит не привлекательнее, чем брак покойника и живого. Идеи социализма с человеческим лицом, аналогичные идеям «пражской весны», проповедовались братьями Жоресом и Роем Медведевыми, и забылись в Москве так же легко, как и в Праге. Остаётся лишь основной продукт диссидентства – отвержение коммунизма.
Почему все идейные достижения диссидентства негативны? Мы можем усмотреть здесь первородное свойство НК – её эдипов комплекс. Отцы боролись за коммунистическую идею, дети – против неё. Нарком иностранных дел Максим Литвинов и командарм Иона Якир порвали с наследием предков, и отдали свои жизни установлению коммунистической диктатуры; их сыновья Павел Литвинов и Пётр Якир сделали всё что могли, чтобы эту диктатуру разрушить, стали Петром и Павлом диссидентства. Увы, разрыв со взглядами отцов не стал возвращением к наследию прошлых поколений. Это было произрастание на том же поле, просто вершки и корешки поменялись местами.
Может быть, мы ищем идеи не в том месте? Взглянем на такой их генератор, как литература. НК дала ряд талантливых писателей: Анатолия Гладилина, Василия Аксёнова, Юрия Трифонова, Георгия Владимова, Владимира Войновича, Сергея Довлатова. Все они, как, в каком-то смысле, НК в целом, имели нееврейских отцов и евреек-матерей. Поэты НК – от, еще воевавших Булата Окуджавы и Александра Галича, - до нобелевского лауреата Иосифа Бродского. Литература стоит на традициях и культуре предшественников. Но у наших писателей, так как цепочка была прервана, истоки лежали скорее по горизонтали, чем по вертикали. Тут можно назвать их старших современников Хемингуэя, Ремарка, Сэллинджера. Я слышал от Владимова полушутливое замечание: Аксёнов оказался первым в их поколении, так как, зная английский, первым прочёл Сэллинджера.
Исторические романы, написанные Трифоновым, Войновичем, Аксёновым – о деятелях революции, о поколении, прервавшем в России связь времён. Писатели возвращались ко времени, отгородившем их от их духовных корней. И лишь Василий Аксёнов, пожалуй, наиболее чуткий к «шепоту времени» из наших писателей, прорвался за этот барьер. В своём недавнем романе «Новый сладостный стиль» он погрузился в еврейскую религиозную тематику на столетия назад. Идеи его интересны, но это, как говорят американцы, «too little too late». Культура, на которую Аксёнов имел некогда большое влияние, уже умерла.
Несмотря на блестящие литературные дарования писателей НК, два действительно выдающихся романа, опубликованные в их время, были написаны не ими, а людьми, воспитанными еще до революции. Оба романа были напечатаны через 20 лет после смерти их авторов. Это «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова, сына профессора Киевской Духовной Академии, и брата выдающегося богослова. Роман помещал Москву 30-ых годов в ряд с христианскими событиями в Иудее начала нашей эры. Второй роман – «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана. Василий, в детстве Иосиф, успел получить еврейское образование в родном Бердичеве. Литературно он продолжал традицию Льва Толстого, воспринимая исторические события как борьбу этических начал.
Поэты НК воспринимали разорванность времён острее, чем писатели. Булат Окуджава в поисках корней в начале пути вглядывался в «комиссаров в пыльных шлемах», позже «поручиком в отставке сам себя воображал». Это было мило, хоть для сердец евреев, сужу по себе, образ гусара говорил не много. Евреев в гусары в Российской империи не брали. А если бы и брали, очередь была бы, думаю, невелика. Да и на гусарах ли покоилась русская культура?
Александр Галич и Иосиф Бродский крестились. Этот путь поисков духовного вектора – приход к религии, но не через возвращение к вере предков, подводит нас к явлению двух разных типов восприятия себя в отношении ко времени и к традиции, к онтогенезу и филогенезу культуры, если использовать вычурный научный язык.
Человек может чувствовать, что жизнь началась с момента его рождения. Это вполне естественный подход. Продолжать традиции отцов? Но НК была культурой безотцовщины. Если даже отец не был убит Сталиным или Гитлером, то какое дело продолжать? Мир, созданный нашими отцами, был чудовищен, и существование в рамках идей мира отцов могло происходить только в виде отрицания этих идей, как у Литвинова и Якира. Поэтому поиск своей духовности человек НК обычно начинал, в лучшем случае, с нуля, а скорее - с отрицания.
Другой подход – это осознание себя как части исторической общности, и более того - как участника исторического духовного процесса. Кажется, к такому осознанию стремился Пушкин, когда писал «Мою родословную» и разыскивал Пушкиных в исторических хрониках времён Ивана Грозного. Это путь осознания себя религиозным евреем, утерянный в еврейской составляющей НК ещё в поколении наших отцов.
Религиозный еврей считает себя продуктом духовных открытий праотцев Авраама, Ицхака и Якова более 3х с половиной тысячелетий назад. Он помнит о лишениях египетского рабства, радуется сверхъестественному избавлению. Свой моральный закон – Тору – он получил более 3300 лет назад у горы Синай. Религиозный еврей оплакивает разрушение Первого и Второго Храма 2600 и почти 2000 лет назад. Эти, а также следующие несчастия, как то - разгром Иудеи в 1-м – 2-м веках нашей эры, изгнание из Испании и Португалии в 15-м веке, преследование крестоносцами, хмельнитчина, раздел Польши в 18-м веке, - являются интимными фактами жизни его самого и его семьи. Будущее его, например возвращение в землю Израиля, верит еврей, произойдет в соответствии с замыслом, изложенным в Библии.
Духовно его жизнь продолжает духовную жизнь прошлых поколений. Несколько лет назад я посетил ешиву в Лэйквуде, штат Нью-Джерси, где готовят ортодоксальных раввинов для Соединённых Штатов. В длинном учебном зале, составленном почему-то из трейлеров, ешиботники изучали огромных форматов фолианты, стоявшие на подставках наподобие пюпитров. Я беседовал со студентом, приехавшим учиться из Мемфиса, штат Теннеси. Он занимался изучением вопросов, связанных с десятью заповедями. «Смотри», - показал он мне в книге, - «это мнение мудреца 2го века, высказанное им в Иудее. А вот что ответил на это раввин 8го века в Испании. А вот голос в их дискуссии мудреца 12го века во Франции. А вот комментарий рава из Праги 16-го века». Я почувствовал дыхание духовной жизни тысячелетий. Мой собеседник принимал эстафету и готовился нести её своим будущим ученикам.
В конце прошлого тысячелетия популярный санкт-петербургский писатель Михаил Веллер обобщил накопленный им опыт и опубликовал книгу «Всё о жизни». Автор – отнюдь не невежда. Но для него – человека НК – жизнь началась с него. Для Веллера «недостаток (религиозного подхода) в том, что это лишает необходимости думать и понимать самому». «Можно ли строить собственное здание на чужом фундаменте?», - вопрошает он риторически.
Видимо, так же рассуждал гениальный мальчик из немецкого города Триера в начале 19-го века. Потомок двух древних раввинских родов и, вроде, самого великого Маймонида, он уже в 14 лет конвертировался в протестантство, христианство; впрочем, его не принял и вскоре создал теорию, объясняющую всё. Исследуя духовный путь юного Маркса, английский историк Пол Джонсон считает одним из моторов его – отвержение идеалогии отцов и, как следствие этого, а может быть, и причину, - ненависть ко всему еврейству. Наша Культура возникла на негативной основе – отрицании марксизма. Но свою историческую миссию марксизм выполнить успел – порвал для НК духовную цепочку, сохранявшуюся прошлыми поколениями, и продолжаемую в еврейской традиции моим собеседником из Лэйквудской ешивы. И обеспечил для Михаила Веллера, как наследника НК, возможность (и, увы, вынужденность) не строить на чужом фундаменте.
Вдолбленный в наши головы чуть не с детского сада, марксизм был отвергнут НК не всем сердцем и далеко не полностью. Политическая и экономическая составляющие марксизма обернулись чудовищным провалом в СССР и симпатий к себе не сохранили. А вот философская его составляющая, материализм, или, на бытовом уровне, атеизм, врос в НК. Отвергнув значительную часть идеалогической дребедени советского коммунизма, большинство наших людей всем сердцем поверили в …атеизм, то есть в то, что верить не во что. Как только и может произойти в тоталитарном обществе, «вера» эта была приобретена не из сопоставления разных представлений, а воспитана «на безальтернативной основе». «Если бы Бог, которого нет…», роняет Сергей Довлатов в одном из своих рассказов. В какой ещё культуре крупный писатель поделился бы таким «общим местом»?
Наглядно это свойство НК наблюдаемо, когда носители НК пребывают среди иных культур – в Америке или в Израиле. Выражается оно, по законам компенсации в психологических комплексах, во враждебности к религиозным людям из своего этноса. Как-то, крутя в машине ручку настройки радио, я попал на русскоязычную нью-йоркскую станцию. Двое ведущих обсуждали, как мешают им летать самолётами ортодоксальные евреи, когда молятся во время полёта. Страдания ведущих были, похоже, непереносимы...Или рвались наружу комплексы, связанные с потерей каких-то важных знаний, традиции, которая вот она, рядом, но для восстановление её требуется неимоверное душевное усилие.
Голосам евреев НК обязана в большой степени своим грандиозным успехом на последних выборах в Израиле партия Шинуй, единственная в своём роде в цивилизованном мире, имеющая единственным пунктом программы борьбу с религией. Нападки на верующих, которые я слышу от моих друзей–израильтян НК, удивительно, почти дословно, совпадают с тем, что в Советском Союзе антисемиты говорили о евреях в целом (живут за наш счёт, нечестные, отсиживались во время войны в Ташкенте, в смысле, не воюют и т.д.) Возможно, работает здесь схема духовного пути юного Маркса, которую психологам можно было бы назвать «синдром Маркса».
Так хороша ли невозможность «строить собственное здание на чужом фундаменте»? Лучше ли, как первому человеку на Земле, закладывать его самому? И почему НК, столь богатая на выдающихся учёных, музыкантов, шахматистов, оказалась бесплодной в духовном смысле и умерла раньше её носителей?
Фундамент личности, о котором, как я понимаю, говорит Веллер, это этическая система, на которой она надстроена. Имеется немало таких этических систем. Это этика натурального человека вроде Эмиля Жан Жака Руссо или ещё более натурального Маугли. Это разные виды профессиональной этики, например этика воровской банды. Это этическая система иудаизма, изложенная в еврейской Библии – Танахе, составляющей христианский Ветхий Завет. На основе этой религиозной этики построено то, что в нынешней Америке называют иудео-христианской цивилизацией. На этой же основе развивалась дореволюционная русская культура, достаточно назвать христианских в своей основе великих писателей Льва Толстого и Фёдора Достоевского или философов Владимира Соловьёва и Николая Бердяева. Наконец, возможна комбинация этических систем. Так, гибрид религиозной этики и этики воровской банды произвёл этику советского коммунизма, предложенную нам при рождении.
НК всем сердцем отвергла этот гибрид. Это отвержение и стало основой этики НК. Ярче всех сформулировал эту основу Александр Галич: «Не верьте единственно только тому, кто скажет: «Я знаю, как надо». Примерно то же, что и приведённая выше формула Веллера. Не верьте!
Итак, верить или не верить? Естественно, не в умершую уже коммунистическую доктрину, которую, наверное, подразумевал Галич, а в религиозную, о которой пишет наследник НК Веллер. Ответ на этот вопрос параллелен ответу на магистральный вопрос: материален ли мир? Другими словами: есть ли Бог?
Если Его нет, то всё дозволено… Извините, то и НК была бы достойна существования. Как-то мы умещались на острие иглы – этической максиме «Не верьте…» Если же Он есть, то НК – лишь аберрация на пути в никуда, в отрицание Его.
Для снятия вопроса о Высшей Силе в НК была принята удобная формула: нельзя доказать логически ни существование Бога, ни Его отсутствие. Вторая часть формулы безукоризненна: доказательством существования объекта может служить сам объект, но что может служить доказательством его отсутствия? Первая же часть формулы может и должна быть оспорена. Чтобы доказать существование Высшей Силы, достаточно обнаружить Её Замысел в нашем мире. Для этого необходимы воображение, логический аппарат и, главное, открытость вопросу. И тогда весь мир предстаёт как манифестация грандиозного Замысла. Об этом возвещает в псалмах гениальный поэт и мыслитель 11 века до нашей эры царь Давид. Так, в его 19-м псалме «Небеса разглашают о славе Бога, о делах рук его возвещает небосвод».
Поищем Замысел и мы. Оглядимся вокруг. Вот прелестная роза. Немыслимую красоту её дополняет божественный аромат. А ведь она могла бы иметь запах гнилой селёдки. Можно заметить, что объекты, радующие нас, имеют, как правило, приятный запах. Я знаю исключение: оказавшись в Малайзии, вы можете, если старательно заткнёте нос, полакомиться фруктом дурьян. Не намекает ли нам этот дурьян, что запах розы – не случайность?
Народы связаны со своей землей, способны за неё на всё. Кто связал народы с их землёй? Для меня самая удивительная из этих связей та, что соединяет эскимосов и чукчей с Заполярьем. Сегодня наука соглашается с Библией, что человечество зародилось в одном месте и постепенно расселилось по планете. Нашей колыбелью называют чаще Месопатамию (там, вроде, был Эдемский сад), иногда Африку. Чтобы попасть в Заполярье, эскимосы должны были миновать огромные незаселённые привлекательные территории. Балканы до недавнего времени были вакантны. Биробиджан и сейчас легко принял бы население Чукотки, а американские Вайоминг или Монтана – эскимосов Аляски. Так что, кроме Высшего замысла, могло прилепить народ к заледенелой тундре?
Конечно, доказательства существования Замысла – косвенны. Но однажды – мы знаем точную дату – 6 сивана 1311 года до нашей эры – Бог напрямую общался с людьми у горы Синай. Конечно, живых свидетелей этого события уже нет. Однако, замечает великий еврейский мудрец первой половины 12 века Иегуда Галеви в одной из выдающихся книг еврейской философии «Кузари», евреи всех поколений сообщали своим детям об этом событии, и таким образом евреи Испании первой половины 12-го века, когда жил Галеви, знали о прямом общении с Богом доподлинно. Невозможно предположить, замечает Галеви, чтобы евреи какого-то одного поколения сговорились и обманули своих детей. В таком сговоре не было бы никакого смысла.
Дополнительный довод на тему Галеви: евреи колена Леви тогда же, в Синайской пустыне, получили повеление на все времена выполнять определённые религиозные обязанности. С тех пор отцы из колена Леви сообщают своим детям о принадлежности к этому колену. Евреи из других колен забыли, к какому колену они принадлежат, и только левиты вот уже 33 столетия помнят. Так мой отец сообщил нам, что мы левиты. Так же, как многочисленные Левитаны, Левитины, Левиты. Да и Галеви определённо был левитом.
Естественно усомниться в аутентичности нынешних левитов. Многие за истекшие тысячелетия могли примазаться к древнему роду. Но быть левитом – привилегия небольшая. Во времена существования Храма левиты должны были мести полы, сторожить Храм. Наибольшая привилегия – петь в храмовом хоре. При этом левиты были лишены права владеть землёй и должны были жить на десятину, отчисляемую другими коленами Израиля. Иосиф Флавий пишит в «Иудейских древностях» о временах, когда коэны – реальные священнослужители, потомки Аарона, - забирали себе всю десятину, и левиты умирали от голода.
Отсутствие корысти оставляет, таким образом, одно объяснение существованию информации о левитстве сегодня: выполнение наказа, полученного у горы Синай.
Итак, если атеизм ложен, то одна из опор фундамента НК рассыпается. И, если продолжать эксплуатировать ассоциацию Веллера, лучше использовать созданный до нас, чужой фундамент, чем бракованный, но свой.
Конечно, недостаточность идейной основы НК была давно осознана внутри неё. Мощным движением, преодолевающим её, стало возрождение славянофильской традиции с конца 60-х годов, как исторической её составляющей, так и православной. Важными вехами в этом процессе стали самиздатский журнал «Вече», редактировавшийся Владимиром Осиповым, книги Леонида Бородина, эссе преподавателя МИИТа Виктора Тростникова «Мысли перед рассветом». И, крупнейшее явление не только нашей, но и в мировой культуры второй половины 20-го века: творчество Александра Исаевича Солженицына. Первая часть его – от «Одного дня Ивана Денисовича» до «Архипелага ГУЛАГ» – стала сердцевиной НК. Вторая часть являла попытку перекинуть мост ко времени, когда русская идея и естественный ход развития русской культуры были оборваны и заменены марксистской идеей и пост-революционной культурой. Этим мостом мыслилась серия романов «Красное колесо». Увы, эти романы нашли не много благодарных читателей. Людей НК не очень волновало, как был принят в Думе доклад министра земледелия в октябре 1916 года. А ведь автор пытался вернуть их ко времени, когда была разорвана непрерывность их материнской (или отцовской) культуры.
Великий писатель пришел к выводу, что для воссоздания традиции в русской культуре необходимо разобраться в отношениях русских и евреев в этой культуре и вне её, которые «клином входили в события, в людскую психологию, и вызывали накалённые страсти». Отсюда возникли «Двести лет вместе». Книга эта была встречена наследниками НК недружественно. Это естественно, в работе Солженицына почувствовали намерение расколоть НК, «осветив калёный клин», уйти к истокам НК, чтобы пойти оттуда «другим путём», оставить НК за бортом.
Солженицын отмечает вклад евреев в национальную русскую культуру, вспоминая имена Левитана, Антокольского, Рубинштейна (видимо, имеется в виду композитор и основатель Санкт-Петербургской консерватории Антон, а может быть, это его брат Николай, пианист и основатель Московской консерватории). Но еврейская экспансия в России 20-го века, и не только в культуре, о которой уже говорилось, но, главным оброзом, в идеалогии – объект упрёка: - «В двадцатые и тридцатые казалась необратимой сращенность советского еврейства с большевизмом» (гл.25, стр.1).
Замысел книги можно понимать как согласие на развод, вроде подзаголовка: двести лет вместе, вроде бы достаточно. Еврейскую экспансию Солженицын видит как опасность для выживания русской культуры: «Эрозия наций была бы, скорее всего, обеднением человечества, энтропией духа (и века национальных культур превратились бы в мёртвые, никому не нужные кладовые)» (гл. 24).
Как это бывает обычно при разводах, Содженицын высказывает претензии и обиды своей, русской, стороны. В многочисленных ответах опубликованы встречные претензии и обиды стороны еврейской. Многие из них тоже справедливы. Это показывает своевременность развода.
Процесс развода был начат еврейской стороной ещё в начале 20-го века, когда половина четырёхмиллионного еврейского населения Российской Империи эмигрировала в Америку. Тогда же возникло активное сионистское движение. К разводу призывал евреев тогда блестящий публицист и выдающийся деятель еврейского национального возрождения Зеев (Владимир) Жаботинский, автор, часто цитируемый Солженицыным. Тогда процесс остановили изменения в стране – как разводиться, когда обречён жить в общей комнате и делить кухню и уборную? Возрождение сионистского движения в последние десятилетия описывается Солженицыным с явной симпатией: возвращение евреев в Израиль способствует возвращению русской культуры в русло русской идеи. Видит в этом Солженицын и воплощение библейского пророчества: «бегите из страны северной, - слово Господа» (Захария, 2.10).
Начавшийся в конце 60-х процесс русского культурного и религиозного возрождения привлёк, по характерной для НК иронии, немало евреев. В потоке московских интеллегентов, потянувшихся в загородную церковь отца Дмитрия Дудко для крещения, они составляли изрядную часть. Среди наиболее известных православных священников, независимых от партии и КГБ, мы находим Георгия Эдельштейна – отца будущего министра в правительстве Израиля Юлия Эдельштейна, – и Александра Меня. Жизненный путь и судьба последнего характерны для пути еврея в обретённой чужой вере. В «Истории евреев» Пол Джонсон отметил, что принявшие католицизм 300 лет назад евреи охотно его оставляли для протестанства, способствуя расколу западной церкви. Об этом же – цитируемая Солженицыным цитата из Жаботинского: «Когда еврей воспринимает чужую культуру…(он) отдает «воспринятую» культуру без… сопротивления… (и) не может служить опорой для этой культуры. …. Дело в каких-то объективных моментах, которые создают действительную, кровную связь между человеком и его культурой, рождённой его предками». (На ложном пути. Фельетоны, 1913. стр.251, 260-263). Александр Мень стал создателем реформистского направления в православии, что не могло не вызвать негативной реакции церковного истеблишмента. Его мученическая смерть была, впрочем, вполне в духе еврейской судьбы или суьбы христианской из тех времён, когда христианство было ещё еврейской сектой.
Пояснил ощущения еврея, преодолевающего кризис НК в православии, ленинградский поэт Анатолий Найман в автобиографической книге «Славный конец бесславных поколений». Его приятель работал по соседству с Союзом христианских братств. «Когда он проходил в уборную мимо регулярно стоявшей в коридоре и что-то вполголоса обсуждавшей кучки представителей Союза, единственное отчётливо звучащее слово, доносившееся до него, было «жиды».
Путь евреев к оборванным корням, к национальной идее – сионизму, через него - к иудаизму, - был более трудным, чем у русской фракции НК – к русской идее. Корни эти во многих семьях были оборваны ранее, чем у русских; суррогат, заменивший их, был еврейской душе ближе – в ней когда-то и возник. Да и язык иудаизма – иврит – был не так распостранён на Руси как русский, а проще говоря, запрещён.
Но случилось чудо Шестидневной войны. Супер-держава США законно гордится тем, что с помощью Англии всего за 21 день одолела Ирак. Крошечный Израиль за 6 дней расправился с тремя такими странами, находившимися на вершине прогресса военной техники Советского Союза. Явленное чудо разбудило души многих из народа, для которого было явлено. Солженицын об этом: «Шестидневная война, с библейской силой сотрясшая и мировое еврейство, и советское» (гл.24, «200 лет вместе»).
Вновь народившееся сионистское движение в СССР тоже знало свои чудеса. После самолётного дела – самое начало семидесятых – двое, Марк Дымшиц и Эдуард Кузнецов, были приговорены к расстрелу. Их кровь помазала бы советских вождей и застопорила бы процесс. Но неожиданно в это самое время генерал Франко в Испании, остановив казнь, публично помиловал двоих баскских террористов. Брежневу не оставалось иного, как сделать то же. Эта уступка, по логике борьбы, неизбежно повлекла следующие. Началась эмиграция.
В 1979 году советские вожди решили прервать поток. Образовалась многотысячная популяция отказников. Парадоксальным образом отказничество, снабдив людей времянем для реминисценций, способствовало возрождению и национальной, и религиозной идеи.
Поднимемся с уровня индивидуума на уровень общества. Что оставила за собой НК? Крушение коммунизма – великое достижение НК. Хотя, как и на индивидуальном уровне, деяние со знаком минус – разрушение, не созидание. Впрочем, тогда, 15 лет назад, казалось: стоит поменять две составляющие устройства общества – социализм на капитализм и тоталитаризм на демократию, - и получится как в Америке. «Как в Америке» - не получилось. Добавим оптимистичное «пока». Дело в том, что у общества есть третья опора – мораль. Америку создавали религиозные переселенцы из Европы: пилигримы, квакеры, баптисты. Основа морали американского общества заложена ими. И сегодня Америка – самая религиозная страна в цивилизованном мире. Любопытна статистика: по данным >New> >York> >Times> в США 66% населения утверждают, что «религия очень важна для них» и 85% принадлежат к какой-либо религиозной общине. Цифры для Англии - 16% и 17% соответственно. В этом – религиозные понятия «добро и зло» против прогматичных «выгодно и невыгодно» секулярного общества, - я вижу основную причину нынешнего расхождения в политике США и большинства европейских стран.
В России часто сравнивают происходящее в стране с процессом первоначального накопления в Америке, которое видят как борьбу чикагских банд и прочие красивости из старых фильмов. Успокаивают: утрясётся, как в Америке. Но не чикагские банды создали этику сегодняшней Америки, а пилигримы и пуритане.
Формально вся политическая программа НК в России реализована. По части фирменного блюда диссидентства – прав человека – Россия даже прогрессивнее США: в США существует смертная казнь к бурному негодованию либеральной Amnesty International, в России – нет. Увы, коррупция и заказные убийства, анти-мораль «новых русских» и выборы, где выбор зачастую - только между криминалом и бывшими коммунистами, - есть, если не вина, то знак бессилия Нашей Культуры.
Ибо мораль – третья колонна общества – имеет в основе своей религиозность. И восстановлена может быть только при восстановлении традиции, то есть преодолении НК.
Едут в купе семья ортодоксального еврея и семья «нового русского», воспитанника НК (национальность не важна).
- «Почему дети относятся к вам с таким уважением?», - формулирует свои наблюдения «новый русский». – «Мои меня в грош не ставят».
«Мы верим, что произошли от великих праотцев. Наши предки напрямую общались с Богом у горы Синай. И старшее поколение ближе к ним, чем молодёжь», – объяснил еврей, - «а ваши дети верят, что вы произошли от обезьян, и они удалились от обезьян дальше, чем вы».
В конце книги установлений морали человеческой, в Пятикнижии Моисеевом, Бог говорит нам: «Смотри, предложил Я тебе сегодня жизнь, и добро, и смерть, и зло, ибо заповедую Я тебе сегодня любить Бога Всесильного твоего, идти путями Его, и соблюдать заповеди Его, и установления Его, и законы Его…– избери же жизнь». (Дварим, 30, 15-16,19.)