З.Дашевский

Избранные темы из раздела “Незикин”

К оглавлению лекций

2-й семестр, лекция No.1

1. Рассмотрение в мишне вопроса о разделении спорного имущества

В этом семестре нам предстоит познакомиться с отрывками из нескольких трактатов. Мы начинаем со второго в нашем седере трактата Бава-Мециа и сегодня поговорим о самом его начале. Бава-Мециа занимается, как все три Бавы, вопросами имущественных отношений между людьми. Бава-Мециа, в основном, занимается вопросами приобретения, перехода имущества от одного владельца к другому (находки, торговля и т.д.). Первые две главы почти исключительно посвящены законам находки.

Знаменитая история, которую знает каждый в Израиле. Мишна. Двое держатся за талит. Талит сегодня - это чисто ритуальное покрывало, в которое евреи заворачиваются во время молитвы. Во времена Талмуда талит был нормальной одеждой - в одежду заворачивались. Итак, двое держатся за талит. Один говорит: Я нашел его, и другой говорит: Я нашел его. Один говорит: Он целиком мой, и другой говорит: Он целиком мой. (Возникает очень важный вопрос: где они держат, кому они это говорят? Это нам надо выяснить, это части той самой окимты, без которой мишну понять невозможно.) Ситуация требует разъяснения. Мы должны будем признать, что эта сцена, когда двое держатся за талит, происходит в бейт-дине. Они явились в суд, вошли, держась каждый за свой край этого талита, и каждый утверждает, что он нашел его, и каждый утверждает, что он целиком принадлежит ему. Спрашивается: как суд должен решить этот спор?

Очевидно, нет никаких вещественных доказательств, нет никаких свидетелей. Что делать? Мишна дает нам свой приговор: один должен поклясться, что ему не принадлежит менее половины этого талита. Что значит - ему не принадлежит менее половины? Это значит, что ему принадлежит не менее половины. И другой должен поклясться, что ему принадлежит не менее половины, после чего они его делят пополам. Что значит, что они делят его пополам? Это вопрос, которым Гемара занимается. Это не предполагает, что они обязательно берут ножницы и разрезают его. Вообще говоря, такая операция может сильно понизить стоимость вещи. А если талит маленький, то это понижает заметно, превращает маленький талит в два носовых платка. И поэтому, вообще говоря, надо понимать, что они делят его стоимость. Один получает эту вещь и отдает другому стоимость ее половины. Или они продают и делят выручку пополам. Нас сейчас интересует материальная сторона дела, имущества. Мы не занимаемся ностальгическими проблемами, что каждому дорога эта вещь, как память. Все оценивается в звонкой валюте.1

Итак, Мишна говорит, что если двое находятся в симметричной ситуации, и каждый утверждает, что ему принадлежит вся эта вещь, и нет никакой возможности различить объективно, то каждый клянется (это очень серьезное действие в суде - клянется именем Всевышнего), что ему принадлежит не меньше половины вещи, и они делят ее пополам.

Дальше мишна рассматривает другую, но аналогичную ситуацию. Один говорит. Он целиком мой, а другой говорит: Половина его моя. Как решить задачу в таком случае? Тот, который говорит: Он весь мой, должен поклясться, что ему принадлежит не меньше трех частей. А тот, который утверждает, что половина принадлежит ему, должен поклясться, что ему принадлежит не меньше, чем четверть. Первый получает три части, а второй получает четверть. Давайте задумаемся, почему именно так делят и насколько это справедливо. Еще один необычайно серьезный вопрос. Как вообще кто-нибудь из них может, сказав, что он эту вещь нашел, тут же клясться, что ему принадлежит вся вещь, часть вещи? Если нашел, то она, наверное, чужая? Законами находок занимается вторая глава трактата Бава-Мециа. Там говорится, что бывают ситуацию, когда нашедший имеет право взять найденную вещь себе. Пример из нашего быта. Вы подходите к мусорному контейнеру и видите, что к нему аккуратно прислонен пакет с вещами. Это можно в Израиле увидеть сплошь и рядом. Если пакет прислонен в обычном израильском населенном пункте, то не обязательно вызывать миштару, вещи могут быть и разложены отдельно. Если у вещи есть признаки того, что хозяин объявил ее бесхозной, нашедший может ее взять себе. Значит, вы делаете очень важную часть окимты, интерпретации. Для того чтобы наша мишна имела смысл, надо сразу сказать, что речь идет о такой находке, которая обладает признаками того, что нашедший может ее взять себе, иначе бейт-дин должен был бы сказать нашедшему: иди и отдай найденную вещь хозяину!

2. Решение спора о найденной вещи. Значение клятвы в споре

Теперь - другой вопрос: каким образом человек, утверждающий, что он нашел вещь, может говорить, что ему принадлежит вся она или половина? Или он нашел, или он не нашел. Дело в том, что я увидел довольно симпатичную вещь и бросился к ней. Но из-за угла выскочил еще один клиент, и мы схватились почти одновременно. Я уверен, что я схватил первый, а он уверен, что он схватил первый. Или я уверен, что я первый, а он говорит, что мы вместе схватили. В первой ситуации каждый претендует на все, и они делят пополам после клятвы. Во второй ситуации первый претендует на все, а второй претендует на половину. Таким образом, бейт-дин говорит так. Про одну половину - второй согласен, что она принадлежит первому. Вынесем ее за скобку. Идет спор об этой половине - мы решили эту задачу. Почему один утверждает, что всё, а другой утверждает, что только половину? Есть две возможности. Либо это на самом деле так, либо он обманщик.

Входит ли в понятие находка наследство? Безусловно, нет. Наследство - это совершенно особая часть законов об имущественных отношениях. Это тематика трактата Бава-батра. Я могу сказать все, что угодно. Вопрос - какой ситуации касается моя претензия? Если я говорю, что я у себя в кармане нашел ценную вещицу и утверждаю, что она моя, то это один разговор. А другое дело - я утверждаю, что я нашел бесхозную вещь, я первый ее взял, и она моя. Вот простой и наглядный пример, когда один говорит - все, а другой говорит - половину. Один говорит: Я поднял эту вещь первый, она целиком моя. Другой говорит: Мы подняли эту вещь одновременно, поэтому она нам принадлежит пополам. Формула, что все зависит от формулировки, является приблизительной, но в ней есть немалая доля правды. От того, с каким вопросом, с какой претензией человек является в бейт-дин, может в заметной степени зависеть приговор, который ему вынесут.

Есть спорное имущество. Мы с вами судьи, которые не видели, как обстоит дело в реальности. Приходят два человека, один блондин, другой - брюнет, и каждый утверждает, что все мое. Что я могу сделать? У меня нет второй такой вещи, я не могу дать каждому целое. 2

Последняя часть этой мишны. Если двое приехали верхом на животном, или один сидел верхом, а другой его вел под уздцы. Один утверждает: Животное целиком мое, и другой утверждает: Целиком мое. Один должен поклясться, что ему принадлежит не меньше половины этого животного, и другой должен поклясться, что ему принадлежит не меньше половины. И разделят. Тут надо понимать, что разделят не ножницами и не бритвой, а разделят цену. И последнее утверждение нашей мишны. В ситуации, когда они согласны, или когда у них есть свидетели, делят без клятвы. Надо нам понять, какая ситуация. Но, во всяком случае, там, где есть доброе согласие, просто так не могут дать клятву. Потому что клятва, даже истинная, вещь тяжелая - клянешься именем Всевышнего, и многие богобоязненные люди предпочитают заплатить там, где он не должен платить, но не давать клятву без крайней нужды.

Если один ехал верхом, а другой сказал: Я тебя провожу, а потом сказал: Это целиком мое животное, то это бывает в жизни, когда жулик втирается в доверие. Это встречается и в жизни, и в разных местах Талмуда. Например, разбирается ситуация, когда двое мужчин и одна женщина приходят в незнакомый город, и каждый из мужчин утверждает: Это моя жена, а это мой раб, а женщина говорит: Это два моих раба. И бейт-дину надо как-то разбираться. Гемара начинает с вопроса: для чего мишне сообщать: Этот говорит - я нашел ее, и этот говорит - я нашел ее. Этот говорит: - вся моя, и этот говорит - вся моя? Сказал бы одно. Зачем говорить: нашел - моя, нашел - моя? На этот вопрос она отвечает (вы знаете, что в Гемаре обсуждение часто построено в виде диалога - как бы два собеседника спорят - один, макшан, ставит трудность, дургой, тарцан, пытается разрешить ее): мишна и сказала одно. Этот говорит: Я нашел ее, и она вся моя, и этот говорит: Я нашел ее, и она вся моя. На это макшан возражает: Пусть он скажет: Я нашел ее, а я уже сам соображу, что тем самым "она вся моя" (если эта вещь такого свойства, что она была бесхозной). На это тарцан говорит: Если бы он сказал просто - я нашел ее, то я бы подумал: что значит "я нашел ее"? - Я увидел ее. Несмотря на то, что она еще не попала ему в руки, одним тем, что увидел эту вещь, он ее приобрел".

Поскольку я мог бы ошибочно подумать, что нашел значит просто увидел, еще даже не взяв эту вещь в руки, поэтому ему было необходимо сказать, что она целиком моя. Раз я мог бы неправильно подумать, что нашел значит просто увидел, еще не взяв в руки, - он добавляет, что целиком моя, что я приобрел, только взяв ее в руки. На это макшан возражает: Разве ты можешь так сказать? Что значит: нашел ее - значит я увидел ее? Это невозможное понимание. Ведь сказал Рабанаи: и слово и нашел ее, которое употребляется в Торе, обозначает, что она попала к нему в руки. А как же я могу подумать, что просто увидел? Есть авторитетное высказывание мудреца по имени Рабанай. То, что в Торе сказано нашел ее, обозначает, что эта вещь попала к нему в руки. А как же ты говоришь: я мог бы подумать, что нашел - значит увидел. Тарцан говорит: да, правильно. Слово нашел ее, которое используется в Торе, безусловно, обозначает, что вещь попала к нему в руки. Однако же тана, автор нашей мишны, использует здесь язык улицы, где человек может увидеть вещь и сказать: Я первый нашел. Я ее увидел первым. И как только увидел, сказал: Я нашел ее, несмотря на то, что она не попала ему в руки. На основании одного только видения, может быть, приобрел, и поэтому автор нашей мишны в дополнение к "я нашел ее, сказал: Она целиком моя. Чтобы показать, что одним увидением человек не приобретает вещь.

На это макшан говорит: Зачем он говорит: Я нашел, и она целиком моя? Скажи просто: она целиком моя, и все. Зачем говорить: я нашел ее? Тарцан отвечает: Если бы автор мишны написал только: она целиком моя, я бы подумал, что, вообще говоря, когда говорится: я нашел ее - там он только одним увидением приобретает вещь. Поэтому он сказал: Я нашел ее, и после этого сказал: она целиком моя, чтобы употреблением этого избыточного оборота сообщить нам, что просто увидение еще не приобретает вещь.

3. Купля-продажа и находка

Приведенное объяснение не снимает претензий макшана полностью. Он продолжает: Ну разве ты можешь сказать, что он учит одно? Ведь это же явно противоречит тому, как сказано в мишне. Ведь он говорит: Этот" и "этот. "Этот говорит - я нашел, и этот говорит - я нашел. Этот говорит - все мое, и этот говорит - все мое." Невозможно сказать, что он говорит, что-то одно. Он говорит - две вещи, а ты говоришь - одну.

Сказал рав Папа (мы помним, что это выдающийся специалист по авот незикин и вообще в области имущественных отношений). Некоторые говорят, что это сказал рав Шими Бар Аши, а некоторые передают безымянно. (Следующий вариант решения нашей проблемы: зачем он говорит и то и другое?) Первое - что я нашел ее - говорит об одном случае, о случае находки. А второй вариант выражения - она целиком моя - говорит о случае купли и продажи. Т.е. наша мишна рассматривает не один какой-то конкретный класс случаев, а два разных класса случаев. Двое приходят и спорят либо из-за находки, на которую каждый претендует, либо из-за вещи, о которой каждый утверждает, что купил ее. И говорит нам Гемара: У-цриха = и необходимо.

После этого слова обязательно идет доказательство неизбыточности. Т.е. нужность того, что я должен говорить и про случай А, и про случай Б, что они не являются один следствием другого. Потому что, если бы он учил только про находку, я бы подумал: это только в случае находки мудрецы потребовали клятвы. Почему? Потому что, если один из них говорит неправду, то он мог рассудить, постановить, что это не запрещенное действие, и сказать так: этот другой ничего не теряет, он шел по улице, у него этого имущества не было, он случайно наткнулся на него и взял. Пристану к нему, отспорю у него - он с чем был, с тем и остался, а у него не отнял ничего, что он имел, то и имеет. Это с неба свалилось, и можно у него спокойно отнять.

Но когда речь идет о купле - продаже. (Я хватаюсь и говорю: отдай вещь, это я ее купил") - тут человек не скажет так - что другой ничего не потерял - там я мог бы подумать, что мудрецы не станут ставить такое ограждение и требовать клятвы - так как в этом случае отсутствует мотив, якобы оправдывающий мошеничество: купленная вещь не свалилась к другому с неба. В этом случае я мог бы подумать: нет, тут закон о том, как поступить со спорным имуществом, должен быть другим - значит, не достаточно сообщать этот закон только для случая находки. С другой стороны, клятва - это очень тяжелое условие. Она введена для того, чтобы служить острасткой для возможного мошенника. Человек может быть вором и грабителем, но дать ложную клятву - настолько тяжкое преступление, что очень мало кто на него пойдет) - если бы он учил только про куплю-продажу, то я бы мог подумать, что только в случае купли-продажи мудрецы потребовали клятвы, потому что у человека есть способ рассудить к облегчению. Каким образом? Он скажет: этот другой заплатил деньги, и я тоже заплатил деньги. Куплю-продажу не следует понимать так, что один купил, а другой хочет отнять, это слишком грубо. Это настолько тяжкое преступление, что не надо вводить ограждения, требуя клятвы. Но если каждый из них дал деньги, то он не собирается у него ограбить имущество, а собирается отнять и сказать: это я купил. Последняя вещь была, каждый хотел купить. Он говорит: Отдай. Деньги оба заплатили. Мне эта вещь нужна, а если ему тоже нужно, то пусть немного походит, поищет и купит в другом месте, ничего страшного. Но в случае находки - когда невозможно сказать так: (Пусть он еще походит по улицам или по помойкам, и найдет себе такую вещь) - я мог бы подумать, что закон должен быть иным.

Таким образом, вывод - цриха. Мы видим, что одна ситуация отличается от другой, и в каждой есть свои стороны возможного облегчения или отягощения, и поэтому мишна должна была нам привести закон для обоих случаев, и это не избыточно. У макшана остается последнее возражение: Купля-продажа - какие там сомнения есть? Давайте выясним, у кого продавец взял деньги, и конец всем спорам. Но нет. Он говорит: это, конечно, простой способ и хороший, но здесь мы рассуждаем о ситуации, когда он взял деньги у обоих. У одного взял сознательно, т.е. договорился, что он ему продает. А другой ему насильно вручил деньги, и он не знает, не уловил, у кого он взял по договору, а кто ему насильно всучил деньги. Теперь у него есть две суммы, две платы за эту одну вещь. Он, конечно, одному из них вернет, но он не знает, кому возвращать. Т.е. спор - не о сумме денег, кому принадлежит, а спор о том, кто по праву купил эту вещь, а кто настаивает не по праву.

4. Сравнение разных позиций танаим по имущественным вопросам

Начинается очень интересное сравнение позиции таны нашей мишны с позицией других танаим. И тут мы в процессе этих сравнений познакомимся с разными подходами к решению проблемы спорного имущества. Гемара спрашивает: Скажет ли, что наша мишна - не как Бен-Нанас? (Бен-Нанас - это тана), потому что если Бен-Нанас (этот оборот обозначает, что у Бен-Нанаса другая позиция), - так он же говорит: "каким это образом те и другие приходят к ложной клятве?!

Информация для размышления. Рассматривается ситуация в мишне, в трактате Швуот, когда хозяин должен был заплатить наемному рабочему, а у него не было на руках наличности. Он посылает его к лавочнику и говорит лавочнику: Ты дай ему монет или продуктов на такую-то сумму, а я тебе заплачу. Нормальный способ расчета. После чего лавочник требует с него: давай мне обещанные деньги - я ему дал", а наемный рабочий говорит: давай мне мою плату, он мне ничего не дал. Мудрецы решают эту проблему таким образом. Лавочник клянется, что он дал, и получает с хозяина, рабочий клянется, что он не получил, и получает с хозяина. Хозяин платит дважды. На это Бен-Нанас говорит: Что же вы такое делаете? Он возмущается не тем, что хозяин дважды платит, а тем, что одна из сторон дает заведомо ложную клятву. Что же вы даете закон, который подталкивает кого-то из них к тому, чтобы дать заведомо ложную клятву. Очень тяжелое решение. Раз Бен-Нанас так возражает против этого, то, наверное, он будет возражать и против закона нашей мишны? Наша мишна говорит: каждый клянется, что ему принадлежит не меньше половины, и они делят.

Обычный ход подобного рассуждения в Гемаре таков. Сказать ли, что мнение в одном месте противоречит мнению в другом месте? И отвечает на это: Скажи даже, что это Бен-Нанас. Можно согласовать закон нашей мишны с позицией Бен-Нанаса. Для этого нужно найти, в чем принципиальное различие ситуаций. Почему в случае лавочника и рабочего Бен-Нанас категорически не согласен, что каждый должен поклясться, а здесь, быть может, он не будет возражать? Вот в чем разница. Там, в случае с рабочим и лавочником, вне всякого сомнения, есть ложная клятва, так как кто-то из них обманщик. Одна из сторон заведомо мошенничает. В нашей ситуации этого может не быть. Может быть, они на самом деле подняли одновременно. Когда люди поднимают одновременно, даже с электронным устройством иногда невозможно отличить: может быть, один на долю секунды раньше. Но психологически: я уже был совсем близко, а он еще не поднял! Поэтому, когда оба подняли одновременно, каждый может искренне считать, что он первый поднял. И поэтому, когда он дает клятву, что ему принадлежит не меньше половины, он может не только на самом деле так считать, он может быть на самом деле прав. Он утверждал, что он поднял первый, но вполне может быть, что подняли одновременно, и его клятва будет чистой правдой. Поэтому не обязательно наш закон одного из них принуждает поклясться ложно. Есть вариант, при котором оба клянутся истинно.

Второе сравнение говорит. Скажешь ли, что наша мишна не так, как Сумахос? Сумахос - это известный тана, который спорит с очень многими, особенно с рабби Акивой. Если я не ошибаюсь, ни одна Галаха не идет по его мнению. Там ситуация вот какая. Это из Бавы-Камы. Бык забодал корову насмерть, и рядом с коровой лежит новорожденный теленок. Хозяин коровы утверждает, что бык боднул корову до того, как она родила этого теленка, а хозяин быка утверждает, что он боднул после того. И у них спор, должен ли хозяин быка платить также и за теленка. И мудрецы говорят: Тот, кто хочет отнять у другого, обязан представить доказательства. Поскольку у хозяина коровы нет доказательства, то за теленка он не получит. Сумахос не согласен с этим и говорит: мамон hа-муталь бэ-сафэк - холкин "бе-ло швуа" = имущество, которое находится в спорном состоянии, делят без клятвы. Т.е. он, скажем, за корову платит половину. а за теленка - четверть. Но никто из них - ни мудрецы, ни Сумахос - не говорит, что нужна клятва. Сумахос говорит, что делят пополам без всякой клятвы. А тут вы требуете клятву; так, наверное, Сумахос не согласится с позицией нашего таны. Ответ такой: ты говоришь, что Сумахос не согласится, а мудрецы, по-твоему, согласятся? Они вообще говорят: тот, кто хочет отнять у другого, должен представить доказательства. И вовсе далеко от того, чтоб делили спорное имущество, с клятвой или без клятвы.

Макшан говорит: нет, что это за довод? Это совсем разные вещи: позиция мудрецов и позиция Сумахоса. Там - где имущество находится в руках одной из сторон - они говорят: чтобы отнять, другой должен привести доказательства. А здесь - когда каждая из сторон держится за половину талита - мудрецы могут говорить: раз у каждого есть какая-то сила его позиции, пусть поклянется и получит.

Дело в том, что вообще, как мы узнаем из трактата Швуот - клятвы, как правило, клятва в бейт-дине дается в ситуации, когда нет ясного доказательства (иначе клятва была бы не нужна), но дело склоняется в пользу одного из них. И тогда тот, в чью пользу склоняется дело, клянется и выигрывает этот спор. Поскольку тут в пользу каждого склоняет то обстоятельство, что он держится за свою половину этой вещи, то тут и мудрецы могут согласиться: да, это нечто существенное, и может быть так. Но вот Сумахос - совсем другое дело. Там, где они не схватились, он говорит: делят без клятвы. Здесь, когда у них усиленная позиция (они держатся), тем более должны делить без клятвы.

5. Позиция рабби Йоси в имущественных спорах

Тарцан: Когда он говорит, что делят без клятвы, он говорит это о споре Шема ве-Шема, но в случае бари у-вари он этого не говорит.3

В ситуации с быком, коровой и теленком, очевидно, спор Шема против Шема. Ни хозяин быка, ни хозяин коровы не присутствовали при этой сцене. И каждый предполагает, как могло бы быть, чтобы ему было не так плохо. Там Шема против Шема, и невозможно взять клятву, потому что - как можно клясться о том, чего ты не видел? Но в случае, когда каждый из участников знает ситуацию, есть место для клятвы.

Наконец, сравнение с позицией еще одного таны. Скажешь ли, что наша мишна - не как рабби Йоси? Рабби Йоси - это знаменитый тана. В третьем переке Бава-Мециа, которым мы вскоре займемся, рассматривается такая ситуация. Двое оставили на хранение деньги. Один оставил манэ, т.е. 100 зуз, а другой - 200 зуз. Через некоторое время они приходят получать, и каждый из них утверждает, что он оставил двести. А человек, которому они сдали, не помнит, кто сколько оставил, они сдавали вместе. Мудрецы говорят: дать каждому по сто, а остальные сто останутся ждать прихода Элиягу, который скажет, чьи это деньги.

Рабби Йоси возражает против этого решения и говорит: если так, то что теряет обманщик? У него сто было, и он сто получил, поэтому, как говорится, - попытка не пытка. Он ничем не рискует. Надо его наказать. И рабби Йоси говорит. Нет, решение должно быть такое. Вся сумма останется до прихода Элиягу. Честный человек тоже пострадает, но зато жулику есть что терять.

На это Гемара говорит. Хорошо, ты говоришь, что позиция рабби Йоси отличается. А давай посмотрим мудрецов. Что, по-твоему, позиция мудрецов совпадает с позицией нашего таны? Мудрецы говорят: остальное, т.е. избыток над минимумом, останется до прихода Элиягу. Но в нашем случае талит целиком находится в статусе остального. Там спорная сумма - это сто из трехсот. А здесь спорный предмет - это весь талит. И поэтому здесь мудрецы должны сказать, что талит должен остаться ждать прихода Элиягу. Хахамим тоже не согласятся.

Нет, отвечает он, это не довод. Там - где наверняка эта спорная сотня принадлежит только одному из них, - там мудрецы говорят: До прихода Элиягу. Здесь, в случае с талитом, где не исключено, что он принадлежит обоим, мудрецы, быть может, вполне согласятся, что они делят с клятвой. Но если мы посмотрим на позицию рабби Йоси, то тут дело серьезнее. В этом все и дело с рабби Йоси. Если уж там в случае с деньгами, где наверняка есть манэ, принадлежащее одному, и манэ, принадлежащее другому, о которых нет спора, и тем не менее, рабби Йоси сказал: Пусть все лежит до прихода Элиягу. Здесь - где существует возможность сказать, что, быть может, все принадлежит только одному (чувствуете, как он поворачивает наоборот? С позиции мудрецов, может быть, обоим что-то принадлежит. А теперь он говорит: здесь, может быть, одному - вообще ничего не принадлежит: проблема полупустого и полуполного!).

Ответ на вопрос: - Тем более, наверняка скажет, что надо все оставить до прихода Элиягу. Даже рабби Йоси может согласиться с автором нашей мишны. Почему? Там, в ситуации с оставленными деньгами, наверняка есть обманщик. А здесь - можно ли утверждать, что есть обманщик? Быть может, они оба подняли эту вещь одновременно.

___________________________________

1 Мы вспоминаем случай более драматический, когда двое держатся не за талит, а за младенца, и спорят, чей это живой младенец. Соломон предлагает принести меч и разделить его пополам, но там это постановление является шуткой. Он ни одной минуты не планирует привести приговор в исполнение. Он хочет выяснить, чей же это ребенок на самом деле. Правда, это блестящая схема, которая имеет много сторон, и некоторые комментаторы, даже многие из них, утверждают, что Шломо знал, кто настоящая мать, еще до этого следственного эксперимента. В той форме, в которой каждая из матерей высказывала свои претензии, можно увидеть асимметрию. Из той асимметрии, по утверждению некоторых комментаторов, Шломо уже знал заранее, кто настоящая мать, только продемонстрировал это в явном виде. Та, которая сказала: Отдайте ей, но не режьте, и есть настоящая мать. Интересен вопрос, кого же Шломо вычислил, как настоящую мать. По этому поводу есть два мнения. Комментаторы очень глубоко анализируют, и один говорит: Точно первая, а другой говорит: Точно вторая.

2 Новый поворот: почему не конфисковать этот спорный шарфик в пользу Храма? Тут, поскольку начался месяц Адар, я позволю себе отступление. Есть замечательный мидраш в Берешит-Раба. Александр Македонский, любимый герой нашего народа - он хорошо относился к нашим мудрецам - в процессе своих походов дошел до некоторой легендарной страны под названием Кация, заинтересовался нравами этого племени и попросил у вождя разрешения пожить немного среди них. Вождь пригласил его в свой шатер. И вот через некоторое время приходят к вождю двое, у которых тяжба. Один купил у другого поле. И когда копал, откопал там клад. Он пришел к продавцу и сказал: Я купил у тебя поле, а не то, что зарыто в нем. Поэтому забери свой клад обратно. Тот говорит: Я продал тебе поле, и следовательно - то, что в нем было. И они приходят к вождю, чтобы тот рассудил их спор. Вождь выслушал их аргументы и сказал: По-моему, у тебя есть сын. Другому говорит: У тебя есть дочь. Так пусть они поженятся и клад возьмут себе в приданое.

Когда они вышли, вождь спросил Александра: По-твоему, я несправедливо решил это дело? Александр сказал: Не то, что несправедливо, но, признаться, я порядком изумлен. А как бы решили это дело в твоей стране? - спросил вождь. Он говорит: Отрубили бы голову и тому, и другому, и клад забрали бы в казну. Тут настала очередь вождя удивляться. Он спросил: Скажи, а в вашей стране светит солнце? - Да. - Идет дождь? - Да. - Есть там животные, которые питаются травой? - Да. - А! Так это ради них светит солнце и идет дождь. Ведь сказано: человека и скотину спасаешь Ты, Всевышний!

Я думаю, что эта притча не нуждается в комментариях. Конечно, мы еще не скоро окажемся в стране, подобной Кации, чтобы так выносили приговоры. Но все-таки наш закон не основан на том, что человеку нужно отрубить голову и забрать спорное имущество. По закону Торы и постановлениям мудрецов, мудрецы имеют силу у любого человека изъять имущество и сказать: Объявляем его бесхозным. Но мудрецы никогда этого не делают без справедливости. Двое спорят об имуществе - мы должны их рассудить. Может быть, они должны будут нам заплатить за хлопоты и судебные расходы - это другой вопрос.

3 Эти два понятия очень важны. Бари - это значит утверждение совершенно определенное. Я утверждаю, что дело было так и так. Шема - это предположительное утверждение: а может быть, так? Есть принцип: бари ве-Шема - бари адиф. Если один делает утверждение определенное, а другой - предположительное, то больший вес имеет определенное утверждение. Например, один говорит: Когда ты мне вернешь сто шекелей, которые ты брал? Тот говорит: Я не уверен, что я брал. Не уверен - положись на мое свидетельство.