Глава 36

   ¹См. ниже, гл. 54.

   ²Комментаторы приводят многочисленные стихи, противоречащие данному утверждению, и предлагают различные объяснения этого противоречия. Эвен Шмуэль полагает, что Маймонид имеет в виду только те стихи, где говорится о гневе Бога на весь народ, а не на индивидуумов.

   ³Втор. 11:16-17.

   ⁴Втор. 6:15.

   ⁵Втор. 31:19.

   ⁶Втор. 32:21.

   ⁷Втор. 6:16.

   ⁸Иер. 8:19.

   ⁹Втор. 32:29.

   ¹⁰Втор. 32:22.

   ¹¹Ср. Наум 1:2. Точная цитата: "Мстит Господь противникам Своим, хранит ненависть ко врагам Своим".

   ¹²Числ. 32:21.

   ¹³Втор. 16:22.

   ¹⁴Втор. 12:31.

   ¹⁵Зайд, Умар, и т.д. - условные имена, обычно приводимые для примера, ср. ниже, гл. 72 и 73. В ивритских переводах чаще всего заменяются на Рувена и Шимона.

   ¹⁶Согласно аристотелевской физике, "естественное место" земли как самой тяжелой из стихий находится в самом низу, т. е. в центре мироздания, выше него - естественное место воды, и т.д.; см. ниже, гл. 72.

   ¹⁷.

   ¹⁸Букв. "у мира нет Божества".

   ¹⁹По объему.

   ²⁰Истина может рассматриваться в качестве и онтологической (абсолютная истина как абсолютное, вечное, неизменное бытие и относительная истина как причастность к этому бытию) и эпистемологической категории. Соответственно, степень "отклонения от истины" оценивается здесь в двух планах, онтологическом и эпистемологическом. Чем выше онтологический статус субъекта высказывания, тем в большей степени он причастен к бытию истины и, тем самым, ложное утверждение о нем противоречит истине в большей степени; чем более необходимой, фундаментальной в системе знания является некая истина, тем глубже неведение того, кому она неведома.

   ²¹', см. прим. 25 к Введению.

   ²²Иер. 10:7. Приведем продолжение стиха у Иеремии (по синодальному переводу): "...потому что между всеми мудрецами народов и во всех царствах их нет подобного Тебе. Все до одного они бессмыслены и глупы; пустое учение - это дерево". Маймонид (в "Законах об идолопоклонстве", МТ I, 4, 1:1) толкует эти стихи следующим образом: "ибо для мудрецов всех народов и для всех царств их нет подобного Тебе. И в одном только они заблуждаются и невежественны: в их тщетном учении [о поклонении идолам], которые суть не что иное, как деревянный чурбан".

   ²³Мал. 1:11.

   ²⁴В "Законах об идолопоклонстве", МТ I, 4, 1.

   ²⁵Исх. 23:25.

   ²⁶'.

   ²⁷Букв. "чтобы утвердилось Его существование в вере народа". Ср. II, 31: "воззрения, которым не сопутствуют деяния, призванные упрочивать, распространять и увековечивать их в народе, не могут быть долговечными"; подробнее см. ниже, прим. 29.

   ²⁸Букв. "привело к исчезновению Его существования из веры народа".

   ²⁹Для понимания отразившегося в гл. 35-36 (а также в гл. 54 и в гл. 29 и 32 третьей части) отношения к идолопоклонству, чрезвычайно существенна первая глава "Законов об идолопоклонстве" (МТ I, 4, 1:1-3), выдержки из которой мы приводим ниже. В этой главе, в качестве введения к изложению конкретных законов об идолопоклонстве, Маймонид развертывает историческую панораму, в центре которой драматическая судьба "идеи Бога" в обществе, перипетии утери и обретения человечеством знания о Боге. И в идолопоклонстве, и в служении Богу заложен определенный социально-исторический динамизм; оценка этого динамизма и определяет ту роль, которую играют эти понятия в теологической и hалахической системе Маймонида (ср. КМ, Санhедрин, X, 1, пятый из триннадцати догматов веры). Описывая возникновение идолопоклонства, Маймонид подчеркивает, что в его исходных формах объекту культа не приписывается никаких божественных атрибутов; единство и единственность Бога никак не затрагивается; заблуждение касается частного вопроса о форме богопочитания (ср. "Законы об идолопоклонстве", 2:1). Далее Маймонид показывает неизбежную трансформацию культа, связанную с его передачей во времени и распространением вширь. Ошибочное умозаключение мудрецов порождает "по прошествии многих дней" сознательный обман, подкрепляемый ссылкой на откровение; в качестве непреложной истины он начинает внедряться в массы, приобретая все более конкретную, фиксированную форму. В массовом сознании объект культа начинает постепенно приобретать все большую жизненность, самостоятельность и активность: он "может приносить благо и причинять вред", он посылает людям пророков. Представление о столь активно вмешивающейся в человеческую жизнь высшей силе полностью овладевает массовым сознанием, неизбежно вытесняя идею Бога. Действующая здесь закономерность может быть сформулирована в общем виде: в сфере социально-исторического бытия воображаемое представление вытесняет интеллектуальное понятие, не подкрепленное воображением (Ср. прим. 16 и 26 к гл. 2). История Авраама в интерпретации Маймонида учит нас тому, что человеческий разум способен преодолеть самые неблагоприятные социально-исторические условия и вновь обрести понятие о Боге. Однако Авраам не ограничивается этим постижением; оценив негативную динамику идолопоклонства, он понимает, что необходимо противопоставить ей позитивную динамику служения Богу. После Авраама Бог становится не только понятием интеллекта, но и объектом культа, притягивающим к себе устремления воображения и эмоциональные импульсы. В продолжении цитируемого текста Маймонид изображает, как созданный Авраамом механизм обеспечивает не только передачу знания о Боге от поколения к поколению, но и распространение и возрастание этого знания, в результате чего "в мире возникает народ, который знает Бога" (см. также прим. 35).

1. В дни Еноса (Эноша, сына Сифа, внука Адама; см. Быт. 4:26. - М.Ш.) впали люди в великое заблуждение, и извратился совет мудрецов того поколения; и сам Енос был среди заблуждающихся. И вот в чем состояло их заблуждение. Сказали они: "Поскольку Бог сотворил сии светила и небесные сферы, чтобы управлять миром, и поместил их в выси, и оказал им почести, и стали они слугами, прислуживающими пред Его лицом, заслуживают они того, чтобы восхвалять и прославлять их и оказывать им почести. Такова воля Бога - возвеличивать и почитать того, кого возвеличил и почтил Он Сам, подобно тому, как царь желает, чтобы почитали его приближенных, ведь в этом [выражается] почитание царя". И когда проникла в их сердца эта мысль, они стали строить для звезд храмы, приносить им жертвы, восхвалять и прославлять их, падать ниц пред ними, дабы исполнить волю Создателя согласно их порочному мнению. Это было началом идолопоклонства, и так утверждали идолопоклонники, знающие его исток, и не говорили они, что нет бога, кроме сей звезды [которой поклоняются]...

2. И когда протекло много дней, стали появляться среди людей лжепророки, утверждавшие, что Бог дал им повеление, говоря: "Поклоняйтесь такой-то звезде (или всем звездам), приносите ей жертвы, совершайте возлияния таким-то образом и постройте ей храм и сделайте ее изображение, дабы поклонялся ему весь народ - и женщины, и дети, и простонародье". [Лжепророк] описывал людям измысленный им образ, утверждая, что это явленный ему в пророчестве образ такой-то звезды. Так возник обычай делать изображения в храмах, под деревьями, на вершинах гор и холмов и собираться там для поклонения. И [лжепророки] стали говорить всему народу: "это изображение может принести и благо, и вред, и подобает почитать его и бояться его". И жрецы стали говорить [народу]: "совершив такое-то служение, вы возвыситесь и преуспеете; делайте то-то, не делайте того-то". И стали появляться другие лжецы, утверждающие, что само светило, или небесная сфера, или ангел говорили с ними и сказали "служите мне таким-то образом"... И распространилось это по всему миру - [обычай] совершать в честь светил разнообразные служения, приносить им жертвы и падать пред ними ниц. И когда протекло много дней, исчезло памятование великого и грозного Имени (или "великого и грозного Бога". - М.Ш.) с уст всех сущих [людей] и из их мыслей, и никто не знал Его. И возникло такое положение, что простонародье, женщины и дети не знали ничего, кроме [стоящего в] каменном храме деревянного или каменного изображения, которому их с детства приучили поклоняться и служить, именем которого они [привыкли] клясться. А мудрецы их, как, например, жрецы и подобные им люди, воображали, что нет бога, кроме сих светил и сфер, во имя которых и как подобие которых и были созданы изображения. Творца (или "Оплот", "Скалу". - М.Ш.) же миров (или "вечности" - М.Ш.) во всей Вселенной не признавал и не знал никто, кроме единичных людей, таких как Енох, Мафусаил, Ной, Сим и Евер. В таком состоянии мир влачил свое существование, пока не родился столп мира - праотец наш Авраам.

3. После того, как был отнят от груди сей могучий, еще будучи ребенком, он устремил свое разумение в путь; он стал размышлять днем и ночью, дивясь: "как это может быть, что небесная сфера двигается постоянно, без того, чтобы кто-либо правил ею и вращал ее, - ведь невозможно, чтобы она вращала самое себя?". И не было у него никого, кто бы научил его или сообщил ему что-либо, и был он затерян (букв. "погружен". - М.Ш.) в Уре Халдейском, среди невежественных идолопоклонников. И отец его, и мать, и весь народ служили идолам, и он - вместе с ними; но сердце его продолжало искать и разуметь, пока не постиг он путь истины и познал стезю справедливости своим ясным разумением. И понял он, что существует единый Бог, который правит небесной сферой, Он сотворил все, и нет среди сущего бога, кроме Него. И понял он, что все люди заблуждаются, и причиной их заблуждения было поклонение светилам и изображениям, из-за которого их разумение и потеряло путь истины... И когда осознал и уразумел это... он стал возвещать народу, что не должно служить никому, кроме Бога [всего] мира, пред Ним следует падать ниц, Ему приносить жертвы и возлияния, дабы знали Его все грядущие поколения; и подобает уничтожить и сокрушить всех идолов, чтобы не вводили они в заблуждение весь народ...

   ³⁰Втор. 20:16. Речь идет о жителях города, совратившегося в идолопоклонство.

   ³¹Втор. 20:18.

   ³²См. выше, прим. 29.

   ³³Хулин 13а.

   ³⁴Как отмечает Капах, здесь, по-видимому, отразилась полемика Маймонида с Авраамом бен Давидом из Поскьеры. Перечисляя в Мишне Тора категории еретиков, Маймонид упоминает среди них и того, "кто утверждает, что существует единый Владыка, считая при этом Его телесным и имеющим облик" (МТ I, 5, 3:7). Авраам бен Давид в своих знаменитых "Критических глоссах" замечает: "Почему он назвал такого человека еретиком? Ведь многие, более достойные чем он, придерживались такого образа мыслей, основываясь на том, что усмотрели из Писания и в особенности из вводящих умы в заблуждение слов Агады".

   ³⁵Тезис, выдвигаемый Маймонидом в настоящей главе, состоит в приравнивании антропоморфизма (соматизма) и идолопоклонства. Это сравнение работает в обе стороны, обеспечивая чрезвычайно значимое для Маймонида пересечение сферы теологии со сферой hалахи: во-первых, на антропоморфизм переносится то резкое осуждение, с которым иудейская традиция, hалаха, относится к идолопоклонству, а во-вторых, по аналогии с антропоморфизмом, идолопоклонству придается статус интеллектуального, теологического, а не практического греха. Это последнее положение приобретает особую значимость с учетом того, как Маймонид определяет идолопоклонство. Согласно Маймониду, идолопоклонством признаются любые культовые действия, объектом (адресатом) которых является кто-либо или что-либо, кроме Бога. В этом определении не требуется, чтобы объекту культа приписывались какие-либо атрибуты, обыкновенно приписываемые Богу, - всемогущество, свобода воли, способность влиять на человеческие дела и т.д. Таким образом, запрет на идолопоклонство не содержит в себе отрицания какого-либо ложного теоретического суждения и является чисто практическим императивом, в отличие, например, от заповеди о единстве Бога или запрещения признавать других богов, кроме Него (см. выше, прим. 29). И тем не менее Маймонид неизменно подчеркивает, что этот, по содержанию практический, императив имеет своим источником теоретический разум (в истории об Адаме данный запрет соответствует запрету вкушать от Древа познания добра и зла, который был дан Адаму до грехопадения, хотя тогда он обладал способностью только к теоретическим суждениям об истинном и ложном, а не к суждениям о добром и злом; см. выше, гл. 2 и комментарий к ней). В этом особая роль заповеди об идолопоклонстве как связующего звена между теоретическим и практическим разумом. В запрете на идолопоклонство и неразрывно связанной с ним заповеди поклонения Богу понятие о Боге переходит границы теоретического разума и начинает осуществляться в человеческой истории (в этой реализации, согласно Маймониду, заключалась миссия Авраама, см. выше, прим. 29). По той же причине гнев Божий связывается в Писании именно с идолопоклонством. Согласно Маймониду, подобные описания, разумеется, не следует понимать буквально; они означают, что идолопоклонство наиболее радикальным образом подрывает основы связи человеческой общины с Богом. И коль скоро причина осуждения идолопоклонства именно такова, антропоморфизм, лишающий понятие о Боге его истинного содержания, должен быть осужден в такой же степени. Данная позиция Маймонида, как отмечает комментатор Нарбони, отличается от взглядов большинства близких к нему философов-перипатетиков. Согласно их мнению, потребность в общественной организации заложена в природе человека (zoon politikon). И поскольку, с одной стороны, массе недоступно неантропоморфное мышление, а с другой стороны, общество, государство, закон не могут существовать без веры в Бога, следует допустить антропоморфизм. Маймонид же полагает, что общество не самоценно, а обретает свой смысл и оправдание только как условие и средство пребывания идеи Бога в истории. См. прим. 1 к гл. 26 по поводу тех высказываний Маймонида, в которых можно усмотреть противоположную тенденцию.

---